Отрывок из книги Сказки Богов

Глава вторая.
Путь  к солнцу.

     И так. Очередное утро осветило те миры, где властвует день, и вечер пришёл туда, где ночь. Я, внезапно оказавшись под светопадом, ощутил чистоту наших помыслов, и реальный отлив от абсолютного сердца своей правдой, своей истиной покрыл и наполнил собой всё пространство постижимое, ведь для меня непостижимого нет и чтоб зря не тратить тебя, скажу:
     - «Непостижимое» - термин «искушение», термин «стимул», благодаря которому ученик стремится к познанию и освобождению от ложных тормозов, не дающих душе покинуть пределы, пускай даже гениальной, но всё-таки заурядности.
     Мои помыслы устремились в вечность, и они все оказались же там в тот момент, когда время их настало, а по пути к вечности помыслы мои стали мыслями, мыслями поводырями, которые в себе хранят, и руки, и сердца тех, кто чист, и чистота их настолько чиста и беспристрастна к чистоте других, и братьев своих, что весь смысл всего этого от всего этого становится Млечным Путём, который тянется на протяжении всего своего существования и смысл всего его существования – это бесконечность и отсутствие рамок и границ относительно ко всему без исключения, ведь как можно что-то исключить, и
4
после этого, смотря тебе в глаза, видеть Бога. Это то пространство, тот эфир, который давно забыл о ветре, погоде, времени, сомнении и о том, что кто из нас может не сдержать слово, или опоздать, или выронить необдуманное слово, здесь, где тень от Бога, тоже Бог, всё по-другому, но здесь и всё для других. Здесь любой из нас ради тебя  положит не думая голову на плаху, ведь тот, кто ложит голову на плаху и смиренно закрывает глаза, знает: палач, даже изрубив его тело в капусту, к вечному и абсолютному не приблизится да ни на шаг. Здесь, внутри Бога, в ядре Солнца, всё выходит за пределы обычной логики, здесь не то, что всё по-другому, здесь всё иначе, например: здесь вода и огонь одно и тоже, но здесь в воде не тонут и в огне не горят, здесь воду любят, а огонь принимают за своего и иногда в Божественных раздумьях, я, я пытаясь найти разницу меж нами, нахожу только одно, то общее, что идеально выполняет своё предназначение, сглаживание границ. Зрение моё, и моё осязание, служат мне преданно, как идеальный друг, и когда я смотрю и наблюдаю за тобой, я заранее знаю, когда у тебя появится друг, и когда он тебя предаст, ведь у людей  истинное призвание друга – это предавать, а человек, который прожил свой век так и не предав своего друга и не предав никого, извини, это уже не друг в истинном его понимании, а это уже сын Бога, который этого может и не знает, и сидя за семейным столом на против отца своего ничего такого особенного и не замечает в нём. Ну, Отец, как Отец. Точно так же Бог, как Бог.
     Я покинул светопад и пренаполненый целями и задачами приступил к реализации их. Моё существо движется между таких же существ, как и я, и «между», это не совсем точно сказано, хотя и «между» тоже, мы движемся сквозь друг-друга, мы движемся рядом и возле, мы движемся везде и вокруг, и около всего, не мешая друг-другу, и напоминая со стороны однородную массу, вечно пребывающую в движении и в поиске. Мы – Боги, мы тело, мышцы, кровь, кости и мозг Солнца, а Солнце – это Бог, это живой организм, который также, как и мы, составляющие его, идеален, Он ни в чём не нуждается, его ничто не может смутить, Он не страдает и не радуется, но Он, Солнце, Бог, знает, что Он должен делать, и то, что Солнце делает, это в конце-концов и есть для всего тленного рожденьем, жизнью и смертью, в том числе, как промежуточным состоянием на пути к Богу, то есть к себе, к себе - самому, к себе - Богу, и в завершении промежуточного пути – к Солнцу. А я всё движусь по внутреннему пространству живого организма, и всё, что встречается на моём пути, это то, что является неотъемлемой частью Божественного пространства, и основной составляющей того числа и объёма, того подлинного духовного смысла, что для большинства, даже предельно посвящённых, никогда не будет информационным достоянием. Ты открываешь свои глаза, ты смотришь на Солнце и если ты не слепой, ты сразу их и закрываешь, ведь ты почему-то не можешь быть слепым. А каким ты можешь быть? Слепым не можешь, так каким на самом деле ты можешь быть? Я в порыве этого сверхнебывало-приемлемого совершенно абсолютно Божественного приступа, ускоряю своё движение, я ускоряю своё ведение пути, по пути ведения к тем вполне реальным порогам, за которыми реальное опять становится нереальным, а когда нереальное возвышается над самим собой нереальным, я тогда его опять не замечаю, ведь как тому, кто не замечает самого себя заметить кого-то, даже тогда, если этот кто-то бельмо на его глазу или порок на его сердце.
     О… это великая тайна, великий секрет, ключ к  которым порок и сумасшествие, болезнь и дефективность, убожество и недалёкость, которая присуща лишь единицам избранным, и то не всегда, а в период зачатия их во время солнечных вспышек и в период солнечных затмений, когда рождаются они и дают миру Лун и Солнц, лице своё, что удаляет туманы, землетрясения и просто приступы ложной депрессии. Всё на самом деле настолько просто и буднично, и чтобы ты об этом  знал, то мы с тобой бы сейчас не общались друг с другом на таком немыслимом расстоянии, а ты был бы на Солнце, но как минимум я всё ровно сейчас с тобой… Так у нас заведено и уже давно, мы там всегда, где находятся люди, мы даже там, где находятся звери, птицы и цветы, и ты не поверишь
5
сколько раз ты разговаривал, сколько раз ты пугался, сколько раз ты любовался полётом и сколько раз ты прикасался руками к Богу, даже не догадываясь об этом. Божественная специфика в том и заключается, что Бог всегда рядом. Не думай, что моё существование неимоверно безоблачно и райски спокойно, моё существование это всегда движение, вращение, трансформирование и превращение, и я лично, тот, кто ко всему этому неформально причастен, как никто понимаю насколько ответственно быть Богом, и что самое главное, эта ответственность перед самим собой и поэтому это ещё сложней, ведь никто не может тебя ни упрекнуть, ни поправить, ни помочь, разве что проклясть, да и то, скажу тебе, толку мне от этих проклёнов. Ты понимаешь меня, что наше общение сейчас с тобой проходит практически в человеческих рамках, то есть я говорю, я пишу, а ты слышишь и читаешь, но это в любой момент может быть и по-другому, и тогда, когда я не говорю и не пишу, ты всё ровно получаешь информацию от меня, и это только твоё дело, понимаешь ты это или нет. Ты понимаешь, что я очень сложное существо, и даже не существо, и даже не субстанция, я больше всё-таки материя, как это и не смешно сейчас звучит, и сложность эта является основой всех моих деяний и манипуляций, в результате которых к человеку приходит вера, или он, как минимум, начинает задумываться над тем, что в мире есть всё-таки что-то очень весомое и сильное, и что присутствие этого «чего-то» влияет непонятным образом на все жизненные процессы в человеческом социуме и на всё остальное также, что выходит за пределы социума, то есть на всё, одним словом. Бог – если взять Бога за среднестатистическое существо, это существо, которое не подчиняется никаким законам, ни физическим и никаким другим, лишь по одной единственной причине, он Бог - создал всё, кроме законов, и Божий закон, это вымысел и ложь, но Бог не Мать Тереза, хоть и Мать Тереза вполне заслуживает им стать, и Он не должен читать мысли всех нуждающихся в помощи, Он вообще ничего не должен, Он всё уже давно сделал, что можно было бы определить, как «должен», но Он всегда поможет, если его искренне попросить, и если эта просьба будет только из добрых помыслов или это будет крик о помощи. Скажи мне, как можно ещё понятней выразится, как можно намекать ещё прозрачней? Следующим после этого в таком случае должно быть следующее: Бог просто должен поселится в твоём мозге, чтоб ты лишний раз не раздражал себя в трудную минуту воплем к Богу, в котором истинная нота и единственная, это ужас при мысли, что Бог может меня оставить. Но в чём ведь парадокс и  своеобразный нонсенс? Кто может сказать, что Бог его оставлял? Никто, потому что это единственное, что неподвластно мне, я не могу тебя оставить, предательство, так сказать, не присуще мне, и если кто-то думает, что Я его оставил, то тот должен знать: что то, когда от меня он отступается, это совсем не означает, что я его покидаю, и запомни, Бог карает, но не предаёт!!! И вот я смотрю на твоё рождение, как духовника, как ученика, как Божественного подмастерья, я вижу, как пули разрывают твоё тело, как ты читаешь Отче Наш, зная, что парашют твой не откроется, я вижу, как в твоём первом удачном рисунке твой отец замечает кисть мастера, я вижу, как ты заставляешь себя идти возле толпы хулиганов, и кровь в этот момент готова фонтаном вырваться с твоих висков, я всё вижу и я всегда с тобой, и если ты допускаешь, что меня в данный момент с тобой нет, запомни, у тебя в жизни всё в порядке, и твой первый урок в моём классе будет ещё нескоро. Но когда камни летят тебе в лицо, но не могут достичь цели, когда всевозможные  интриги в твой адрес терпят фиаско, и даже последний подонок и лицемер, предварительно облив тебя грязью, и спустя несколько часов, начинает задумываться над тем, что в тебе есть нечто такое, что даёт повод всем остальным на тебя обращать внимание и хотя бы завидовать тебе…Я,  Бог, в этот момент наблюдаю за маленькой звёздочкой, настойчиво приближающейся к моей орбите, знающей, что в тот момент, когда её путь к Солнцу завершится, она сгорит дотла, так и не увидев своего Бога, а когда она увидит меня, внутри Солнца, то она так и не поймёт, что она  видит самого себя, но это, уже, мне тем более не будет важно.