Отрывок из книги Сказки Богов

Глава вторая.
Это мой цветок…

     Я долго искал достойное место, чтоб засеять поле моё, и искал я его долго, как человек, перебирал варианты, раздумывал и сопоставлял и, наконец-то, принял верное решение. А как Бог я знал точное время Белого Лотоса, я знал, когда он прорастёт, я знал, когда его бутон появится над водой, и я знал, когда цветок расцветёт и порадует всех прозревших красотой своею, и порадует всех высотою звучания тона каждого его лепестка. Как цветку вырасти без воды, как Лотосу вырасти и расцвести без воды, и потому я выбрал для поля своего именно это место, где воды много, и в прямом, и в переносном смысле. Да такого количества воды, как здесь, нигде нет, нет нигде такого количества и скопления такой чистой и святой воды, и потому только здесь могли крепкие корни прорасти и вырастить на себе тонкий, но такой прочный стебель, на вершине которого являю миру я воистину чудо великое из всех чудес современных в нашей эре и имя ему Белый Лотос.  Нет и не будет никогда величественней цветка этого, не будет добрей и сильней его, и не будет больше места достойного для цветка этой таинственной красоты, от которой в сердцах людей, и даже нелюдей, зажигается пламя светлое, частичка огня неугасающего, сестры мудрости вечной. И я вот сейчас у тебя на глазах, на глазах у всех, подхожу к нему, к цветку этому необычайному и в порыве любви великой смотрю, как пальцы мои лепестков его касаются, и как в пальцах моих огонь рождается сиюминутно, и как Лотос Белый стаёт Лотосом Огненным, смотри на это и задавай себе вопрос, как такое может быть, как ты можешь видеть то, что уму не постижимо, как ты можешь вообще это видеть? А самое интересное, как это могут видеть даже те, чьих Родина тьма и невежество, и какой же силы Лотос этот бело-огненный, что нет в лепестках его даже намёка на гордыню, и нет намёка в нём на страх и тщеславие. Я то понимаю, почему это так всё, знаю я с какой целью всё это происходит, но интерес мой Божественный по отношению ко всему этому совсем другой, чем ты предположить можешь, и даже здесь, в письменах своих, ты зерна рационального можешь и не найти, но цветок в период начала своего цветения вечного увидеть всё ровно сможешь, и что интересно, что никто из тех, что помешать тебе хотят это сделать, не смогут с места сдвинуться, чтоб на путь свой скользкий стать, и в этом заслуга лишь твоя будет, а им… им будет лишь спасение тобою и благословление в сторону другую, где нет ни звука, ни тени, ни следа, ни боли, где есть лишь цветок в огне, огонь в цветке, и Лотос вечно цветущий цветом единым, в сердцах и умах наших, и что крайне удивительно, что и на глазах всех наших.  И обидно мне, что несмотря на всю публичность, красочность и фееричность цветения Лотоса моего, не все его видят и не все видящие его понимают, что он цветёт, и что в цветении его намного больше можно увидеть и узнать, чем Лотос Белый, цветок, лепестки, огонь и вечность, где вечность самое что ни на есть простое.  И я смотрел на тебя и соединял сердца свои бесчисленные в одно чрезмерное, и входил в огонь цветка растущего с быстротой немыслимой, и в цветке этом чувствовал себя, как у себя дома, как и везде, где власть моя властью света является, и где напутствует командиров моих и вожаков на пути добрые, но на те, что не выходят за пределы лепестков Лотоса, и не выходят за сферу лучей пламени его, и потому, что наставления эти до сих пор насущны, потому пламя горит и не сгасает, и потому Лотос Белый Лотосом Огненным является, и цветёт он вечно, а то, что не все его

33
видят, то это только их вина, ведь веки их верхние срослись с веками нижними специально, чтоб глаза ваши явного не замечали, а языки ваши с трепетом говорили:
     - Прости нас, Владыко Небесный, за то, что глаза наши слепы были, когда ты нам самолично и собственно азы мудрости вечной являл, а мы глупые и незрелые отговорки разные многосмысленные находили, чтоб пройти мимо мудрости твоей, так и не познав её, так и не передав чадам своим, так и не взяв мудрость свою от отцов своих и матерей, которых ты за руку привёл в мир этот по одной единственной причине, что бы мы, дети их, цветение Белого Лотоса, наконец-то, увидели или хотя бы заметили.
     И что же это за мудрость такая, что имеет право быть вечной, что хранит она в себе, чтобы претендовать на нетленность, какую информацию хранит она в себе?
     Можно всю жизнь над этими вопросами голову бить и так и не получить ответа лишь потому, что ждёшь ты в ответе этом чего-то немыслимого и сверхъестественного, а чудо мудрости вечной, как и всегда, в простоте постижения её, но сложностью в этом лишь одно является, что надо ещё эту простоту заметить и понять, что именно в этом скрыта соль Божественная, красота истинная, которая настолько доступна, что иногда её попросту среди камней не заметишь у себя под ногами. И ты, кто меня знает лично, имеешь полное право спросить меня, как наставника своего далёкого и друга своего небесного:
     - Как в двух словах описать суть мудрости этой и возможно ли это в принципе и на самом деле?
     И если я вопрос такой слышу, то и ответ ты услышать должен, и жди, что я тебя удивлю сильно, и удивлением этим единственным будет то, что знал ты это давно, но жаль, что не знал, что это именно мудрость вечная. Ну, что ж, знай же и владей тем, чем обычно только я владею:
     - А мудрость вечная это то, что получаем мы всё заслуженно, и если мы чего-то не получили пока, то лишь потому, что не смогли мы расстаться с этим только что в пользу другого, чужого, а  если и родного человека, то также равносильным является, и не думай только, что после этого все начнут применять это или хотя бы задумываться над этим, скепсис – это стена крепкая, которая под прозрачностью своей визуальной скрывает от вас неуверенных во Мне, всё то очевидное и вполне досягаемое, и то, что лишь одно может вас ко мне, такому недосягаемому, легко приблизить.
     Смотрел я на работу ветра и ветров всех, и поражался в пике доброты вселенской, насколько чиста в искусстве своём власть их и насколько во власти их человечество всё в целом. Смотрел я и восхищался я тем, насколько проникновенна и универсальна энергия моя, и насколько я правдив в отборе своём на посты кармические, и на посты не кармические, которые не то, что просто ответственны и таковыми на самом деле являются, а которые те, что на постах этих моей проекцией являются и если это так, то они естественно, что мною являются, а если точнее, то это я всегда, везде и во всём, это я в тебе, пред тобой, с боков, сзади, снизу и сверху, а самое главное внутри тебя, по центру и во всём тебе естественно…
     Воды шумели и своим светлым шумом подживляли коренья дочери моей, а естеством своим стебель её прочный и тонкий, и когда вот-вот бутон её должен был распуститься, а цветок расцвести, я созвал всех Богов, всех духов, и не чистых в  числе том, всех сыновей и дочерей моих, и отцов, и матерей их, чтоб могли они воочию и сами увидеть рождение Бога, раскрытие бутона и цветение цветка абсолютно белого, который, между прочим, и чашей святой является и лампой той одновременно, в которой может проявить свою огненную сущность и суть свою, как цветка в огне цветущего, огонь испускающего, и не то, что горящего в огне, а растущего и в объёме прирастающем и с огнём моим одно целое представляющем, ведь как может быть раздельно лотос, огонь и «Я», если это всё изначально есть одно целое, белое, горящее и свет свой дарящее всем без исключения, но
34
только тем из них, кто в огне не горит, в воде не тонет, от воздуха не задыхается и от пули не умирает…
     Я в тот день был настолько воодушевлён, что я даже предложил дочери своей увековечить память о ней не земле, в камне, в бронзе, в мясе и кости, в сердце и уме, и пригласил её на побывку к себе на Солнце в гости, так сказать, и ты меня спросишь, как Бог может пригласить Лотос в гости, к себе на Солнце, где огонь властвует, как первопричина всего духовного и всего одухотворяющего? Скажи мне честно, как тебе не стыдно, как тебе не совестно задавать такие вопросы, ведь как ты можешь себе позволить допустить, что мой цветок может во мне сгореть? Неужели ты меня, Бога своего, причисляешь в разряд детоубийц? Неужели ты думаешь, что я что-то и кого-то рождаю, чтоб затем это всё убить? Знай же, Бог не убийца, Бог – творец и созидатель, а убивает всех только то, что «собою» называется, и без своего личного разрешения ни одного убийства и самоубийства не бывает, то есть любое убийство, это изначально самоубийство и в результате этого умирающий является всего лишь самоубийцей, а что значит во всём этом убийца, как таковой, он орудие в моих руках, которое карма его определила быть таким, а если он не знал, что такое карма, то сейчас узнает, что карма это «Я», это Бог, и карма собственно, и каждый прожилок на каждом лепестке лотоса это «Я», и потому я с дочерью своей так сроднён, и потому лишь цветок её так ярко пламенем своим сверкает в огне моём и причём по центру его, и не сгорает отнюдь, ведь сам собою часть огня великого являет...
     А я смотрю на поле своё, что есть проявлением полей всех известных, на которых семена были засеяны, но не на всех взошли, а лишь на том поле, изначально моём, где и воды вдосталь, и воздуха, и тепла, и света, а самое главное, сердец людских, ради которых Лотос Белый расцветал и расцвёл, чтоб мудрость вселенскую, собой несомую, людям открыть, и не всем причём, а только тем, кто цветок Белого Лотоса видят в огне пламени моего, в пламени лучей огня моего и в свете огней моих утренних, полуденных, дневных, вечерних, да и ночных тоже, ведь, что свет, что сумерки, что тьма, мне безразлично, ведь я Бог твой везде и во всём, а лотос мой белый отныне всегда со мною, ведь по-другому быть не может, для цветка огненно-белого в лучах семиричных, где каждый луч, это я, и каждый промежуток между лучами, это я, и в цветке лотоса я вижу то, что может быть только во мне, и то, что только в Лотосе есть, ведь не мудрено это вовсе и оправдывает этим поиски долгие, но не беспочвенные, того единого, что носителем мудрости моей быть смогло, и что миру явило чудо цвета лепестков своих, чудо явления миру мудрости вечной, мудрости популярной, но почему-то не для всех так, и, к сожалению, постижимой.