Рокот медных игр

Когда условия бывают невыразительными, то всегда остается право выбора: пистолет или меч? Пистолет лишает тебя риска и увеличивает расстояние от умирающего между приносящим смерть.
 
Меч же сближает и позволяет при последнем ударе уловить вздох уходящей жизни. Жестоко? А кто выбирал, как кому умирать? Не имеет значение. Смерть сама берет себе облик, стать, масть и способ для увековечивания финала жизни в своих книгах.

Так что, какие могут быть претензии? Никаких. Это лишь случай, судьба, рок. Простое стечение обстоятельств, повлекшее за собой определенные последствия. А выбор оружие… он – не существенен. Это просто – выбор.

Поэтому, когда  Гелис Ла Скар прибыл ко мне и застал меня в раздумьях у стеллажей оружейной комнаты, он не был ни удивлен, ни поражен обилием орудий убийства. Человек со статусом «имперский убийца» имеет право на свои милые причуды.

Гелис сел в кресло, закинул ногу на ногу, не заботясь о том, что его дорогие штаны помнутся. Он вообще был небрежен в отношении к себе. Хотя это и было удивительно. Ведь род Ла Скаров был достаточно богат. Они владели мануфактурами по всему западному берегу реки Керта; торговый дом Ла Скаров славился богатым выбором тканей на все случаи жизни, а контракт на пошивку парсуной оснастки прогулочного императорского флота поднял акции торгового дома на большие высоты.

И почему Гелис так к себе относиться? Торговое дело его не интересовало. Он поступил в Императорский следственную академию, прошел испытательные конкурсы в Министерстве имперского дознания и надзора, а теперь стал официальным имперским следователем.
Иногда мне казалось, что Гелис преследует какую-то корысть. Но какую? Взятки? При его состоянии это вряд ли потребуется. Уж не шпион ли он? Забавная мысль. Шутка.

Гелис Ла Скар просто таким родился. Я не скажу, что он был дюжего ума и умел провести логические связи от помятой вилки до солнечного заката. Но он был цепок и настырный безмерно. Вцепившись в дело, он не отпускал его до тех пор, пока оно не ложилось в архив как закрытое. Завидное качество… побольше бы таких следователей в гражданской службе. Все же, имперский следователь не занимается делами граждан. У него – свои высоты, а вот внизу… да что и говорить.

Лет десять назад в сенате на полном ходу обсуждалось постановление, согласно которому имперские убийцы уничтожали бы преступников по заявлению следователя и резолюции суда общей юрисдикции. Уровень преступности рос ударными темпами. Пограничные стычки империи с конгорцами всяко указывали на то, что перерастут в большую войну. Всеобщая мобилизация привела к тому, что преступность просто осталась бесконтрольной. Страшное было время… на улице могли зарезать за пару стоптанных сапог или пустить пулю за простое бранное слово. Империя сняла мораторий на приобретение гражданским лицами оружия, и легальные клинки и пистолеты пополнили количество нелегального оборота оружия.

Сенат постановление принял с перевесом в 74 голоса, но император наложил вето. Конгорцы заключили пакт о ненападении на срок в 100 лет, и часть войск была переведена в гражданские службы порядка. Вроде справляются… да и нас оставили в покое. Структура имперских убийц создавалась для решения деликатных вопросов на благо императора и империи, но никак не для отстрела разгулявшейся черни. Для этого есть стража и регулярные войска, патрульные роты и спецгруппы МВД…

Мой мажордом налил Гелису бокал ферне с моих виноградников, раскрыл коробку с марибскими сигарами и лишь после этого удалился, оставив нас, наконец, наедине.
 
 Я снял со стены меч работы Николя Зиана. Медленно вынул его из ножен. Прекрасный клинок… сочетающий в себе броское изящество и безупречную функциональность. Лезвие 92 сантиметра с рукоятью в 25 сантиметров, позволяющей работать как одной рукой, так и двумя. Достаточно испивший крови… я любил этот меч. Николя создавал его исключительно по моему проекту, но в подарок на мою свадьбу с его дочерью. Счастливые годы двадцатилетней давности… где вы теперь? Лишь семейнная усыпальница хранит мертвую память о любви… Эпидемия тангерии унесла мою жену на крыльях смерти, пощадив моего младшего сына. Давно, давно это было… плохой знак, что я ворошу прошлое глупыми мыслями.

- Знаю, зачем ты явился, - сказал я, не оборачиваясь и любуясь игрой света на клинке от газовых фонарей со стеклодувных фабрик Бертоллино.

- Если ты знаешь предмет, то тогда знаешь и решение вопроса.

Я слышу, как Гелис делает глоток из хрустального бокала, а потом выбирает сигару. Он отлично держит себя в руках, хотя и знает, что я могу убить его прямо здесь и сейчас. Меч уже обнажен. А этот меч… это знак моего уважения к тому, чью жизнь я обязан забрать по воле императора Николая III Obliquus.

- Решение может быть любым. Гелис, ведь ты понимаешь, что я не могу противиться воли императора.

- Олег, но ты же не слепое орудие убийства. Ты не палач.

- Да, не палач. Но и твоя сестра не в тюремных казематах. Гелис, император принял решение. Ты хочешь, чтобы я его оспорил?

- Ты имеешь на это право.

- Да, я – имею. Но думаешь ли ты, что я прибегну к нему?

- Я могу доказать ее невиновность.

- Ты? Прекрасно… докажи. Но ее вина в глазах императора доказана и обжалованию не подлежит. Он прекрасно понимает, что закон – не докажет. И потому не было следствия, не было прокурорских проверок… Елена оступилась по тем законам, которые не прописаны в имперских кодексах.

- Тогда за что ты ее будешь судить?!! За обиду императора? За то, что она родила от него ребенка, хотя и право на рождение имеет лишь супруга императора? Олег, это же бред! Как можно запретить женщине родить от любимого мужчины? Сейчас не варварские годы и император уже давно не наместник богов на этой земле. Время волшебных сказок ушло. Сейчас технологии, прогресс… мы строим корабли, которые оснащаются двигателями, по улицам наших дорог двигаются самоходные повозки без лошадиной тяги… какие тебе еще нужны поводы, чтобы не быть слепым?

- Зачем мне поводы? Для удара меча, для быстрой пули или яда в бокале не всегда нужен повод. Ты не прикрутишь к имперскому убийству научно-технический прогресс. Да, может быть, мы и застарели в своих взглядах на власть, но это – наш выбор, выбор народа. Может быть, империя и архаизм, но этот архаизм самое стойкое, что есть на этой планете. Мы могущественны и богаты. Империя стоит больше двух тысяч лет под сенью власти имперской династии. И что, ты хочешь вычеркнуть это все в угоду того, чтобы спасти свою сестру? Гелис, я понимаю твои родственные чувства, но император принимал решение не просто так. Ты плохо знаешь историю… наложницы императора рожали детей, но ни к чему хорошему это никогда не приводило. Интриги, борьба за власть… около трехсот лет назад было дело барона д’Фени. Он являл из себя именно последствия увлечения императоров не только своими женами. Да, имперский бастард… но злой и изворотливого ума. Ты знаешь эту историю?

- Знаю, - тихо сказал Гелис. – Знаю…

Конечно же, он знает. В начальных школах бунт д’Фени учат весь семилетний курс.
Бунт д’Фени вырвался сильнее пожаров в засушливое время и полыхал сто семьдесят четыре года. Империя продолжала существовать, но правящая династия бежала из своей империи, оставив ее на растерзание д’Фени и его потомков. Кровавые годы, в которые власть менялась и переходила из рук в руки по несколько раз. Мраморные полы императорского дворца пропитаны кровью на полметра вниз… да, я аллегоричен, но моя аллегория не так уж и далека от истины. В те годы власть пытались захватить и удержать все, кто только на то сподобился.

Сначала был сам д’Фени, который через сенат опротестовал решение императора о назначении приемником своего законнорожденного сына. Д’Фени воспользовался правом первородности по датам со сроком разницы в пятнадцать лет. Сенат принял его правду… чем они тогда руководствовались… своими личными амбициями или же не хотели подминать имеющиеся на то время законы… сейчас сложно судить, потому что историю пишут победители.

И смерть императора Виктора XIX Скучного возвела д’Фени на императорский трон. Номинально, но – возвела. А там… всегда найдутся те, кому власть мешает спокойно жить, спать, воровать и спать с чужими женами. Д’Фени умело сыграл на недовольстве народа налоговой политикой молодого императора Сергея II Радостного, которому и было-то от роду лишь шесть лет. Его мать… да, вдовствующая императрица не стеснялась в своих потребностях. Сохранившаяся от пожаров и погромов живопись того времени дает яркое представление о красоте и помпезности двора. Что мог малолетний император противопоставить своей матери? Игрушечную лошадку? Сомневаюсь… росли налоги, резко полетели вниз темпы роста экономики, поднялся уровень безработицы, разорялись богатейшие промышленные фамилии, а приближенные к императрице дворяне выжимали все на угоду ее императорского величества. Долговая кабала мрачным жнецом прошлась по империи. И недовольство переросло в бунт…

Он бы наверняка увенчался большим успехом, если бы императрица не заботилась бы о регулярных войсках, которые и встали на ее защиту, исправно получая жалование и сытое довольствие. Если бы не так, то и у нас бы уже, возможно, правило бы парламентское большинство как у конгорцев или же республиканская монархия девонцев. Мало ли… но что могли озлобленные крестьяне и рабочие, направляемые горсткой дворян и финансируемые промышленниками против отменных имперских войск? Ничего.

Империя всегда знала, что ее границы – будут лакомым пирогом. В империи была сильная армия, отменная. На ее содержание и развитие, на ее вооружение и переподготовку никогда не жалели денег. Почему? Потому что именно они сохраняли то, что когда-то создали наши предки.

Поэтому, власть д’Фени так и не стала полной. Его признала чернь, буржуазия и некоторая часть дворянских родов. Этого было мало, очень мало.

Поначалу, противостояние не выходило за рамки сражений и шло бумагами. Столица стала поделенной на две части, в одной и которых, где располагался порт и большинство предприятий, слушались д’Фени, а в другой продолжалась власть императрицы. Может быть, это бы и привело к распаду империи, если бы не глубокий экономический кризис, захлестнувший все до чего лишь смог добраться. Деньги ушли из империи и таяли быстрее, чем вода в песке. Иностранные капиталы начали уходить из совместные предприятий, наука практически скатилась в нищенство; продовольственные базы в столице пустели… и разъярилась кровь. Императрица отдала приказ, санкционированный сенатом о подавлении народного бунта. Регулярные войска вздели броню, расчехлили пики, вынули мечи из ножен и артиллеристы замерли возле пушек.

Д’Фени получил ультиматум, в котором императрица предлагала ему самому сдаться в руки имперского правосудия. Но кто самовольно пойдет в петлю палача? Баронов у нас пока что еще вешают. Меч и топор – это удел тех, кто будет рангом повыше, а для черни хватает и расстрела. Ударили в набат, и смешалось все на улицах города в невообразимой кровавой каше из стали и плоти.

Припортовая часть города была почти полностью разрушена артиллерийскими обстрелами со стен замка Кета и из акватории порта с имперских линейных кораблей. Императрица пустила в ход Дегарийскую дивизию, усиленную Рамиринским полком. Д’Фени был готов и дал отпор. Может быть, он и победил бы даже, если бы не тот самый артобстрел по кварталам, где шло сражение… «гроздья имперского гнева» - так его назвали хроникеры. Двадцать шесть линейных кораблей открыли бортовой огнь по порту и припортовым кварталам. Никто не отводил войска, и град ядер накрыл всех, разрушая дома, сметая помещения фабрик и заводов, замешивая огненный котел на потеху смерти и власти.

Да, с точки зрения решения, императрица – победила, но последствия сделали ситуацию еще хуже: уничтожение собственных войск послужило поводом к тому, что и в регулярных войсках заговорили о мятеже против правящей династии. Д’Фени не пережил «гроздья имперского гнева». Но выжили его братья и сестра.

Предполагаю, что у сестры все же были какие-то психологические отклонения. Она начала говорить о том, что брат с ней говорит с того света. Обычный гражданский бунт начал плавно переходить в религиозную истерию, подпитываемую пророчествами, видениями и прочими откровениями. Культ пророчеств Д’Фени захлестнул столицу, а потом и всю империю. Новая религия ширилась и обрастала плотью. Религиозный фанатизм стал собирать кровавую дань, а вдовствующая императрица продолжала забавляться балами и феерическими торжествами по любому поводу при практически пустой казне.
 
Показателен факт празднования 10 дня рождения пса из королевской псарни: на это празднество было затрачено больше денег, чем на годовую профилактику железных дорог империи.
 
Так что, фанатики точили ножи, готовили бобы и террористические акты, а в имперских дворцах лились рекой хмельные геманские вина и процветала куртуазность нравов.
Наверное, это бы все и столкнулось новой кровью, если бы не событие, которое истории называют сейчас «Заговор генералов под Шуази». Вдохновителем этого нового политического решения был генерал Мерсиме Филипов. Именно он возглавлял силы, размещенные в крепости Шуази, стоящей у озера Генда.

Фанатики поклонения Д’Фени потребовали, чтобы Мерсиме признал погибшего барона новым мессией и присягнул ему на верность. Судя по всему, генерал был далек от религиозных рвений. Поэтому, посланцев аккуратно развесили на крепостных стенах. После этого и состоялся тот сбор, который и вылился в генеральский заговор. Семь полков регулярных частей объединились и двинулись к столице. Они вошли в нее и быстрыми ударами вырезали большую часть, как фанатиков, так и имперских прихлебателей.
 
Малолетний император спасся руками верных императорскому трону дворян и укрылся с ними в геманском протекторате на границе с конгорцами. Вдовствующей императрице отсекли голову, и генералы передали власть сенату… так ковалась история, которая после сенатского правления еще корчилась в судорогах около тридцати лет до тех пор, пока императорская фамилия не была возвращена в империю и Сергей II Радостный занял императорский трон по праву наследия, но с новыми поправками и оговорками к власти.
 
Оценивать вклад в развитие империи Сергея II Радостного сложно. Исторические хроники сохранили о нем много интересного, но лишь о тех временах, когда он находился в ссылке с приближенными дворянами. Период его правления был скоротечен. Сергий II Радостный скончался 48 лет от роду от ишемической болезни сердца.

Его власть наследовал Орлеан I Стяжатель, потом был Михаил XXIV Раскрепощенный, прославившийся тем, что на одном из сенатских заседаний показал господам сенаторам свою голую задницу в ответ на их претензии к императорскому плану оздоровления экономики и предоставлению существенных налоговых льгот промышленникам… история, история империи… она многогранна и неоднозначна. Сложно судить о ней… особенно таким, как я. Ведь императорские убийцы существую уже тысячу двести лет и за это время… да, мы ни разу не предали императорский трон, хотя можем предать императоров.

- Поэтому, я надеюсь, ты и понимаешь, что решение императора продиктовано лишь буквой закона. Я знаю, что он любит твою сестру. Знаю, что он любит своего ребенка, рожденного ей… поверь, Гелис, он – страдает. Да, твоя сестра будет убита, но ее ребенок… я спас его, Гелис. Он останется жив, но никогда не унаследует ни титулов, ни званий. Ему никогда их не предоставят дворянских званий, даже если он снимет все три луны с нашего неба. Ты понимаешь меня, Гелис? Да, ребенку предоставят возможность выбрать любое учебное заведение и его императорская стипендия будет полной и объемной, но он никогда не получит дворянства. Империя и император не хотят больше смерти своих граждан из-за дележа власти.

- Это окончательное решение?

- Это решение императора, Гелис.

- Понимаю, - говорит он, и я слышу, как он достает пистолет.

- Не глупи, - я убираю меч в ножны. – Моя смерть ничего не изменит. Ты хочешь отомстить заранее за то, что еще не случилось? Это же глупость, Гелис. Ты же знаешь, что имперские убийцы – неподсудны никаким законам. Только император может нам позволить умереть.
- Да, я знаю… сколько тебе лет, Олег?

- Осенью мне пойдет двести восемнадцатый год.

- Тяжело ждать, когда император разрешит тебе умереть?

- Тяжело. Мое тело – это плоть, держащаяся на химии и хитроумных механизмах; моя душа проворачивается шестеренками, а мой взгляд это комплекс микроскопической оптики… ты смог бы жить так?

- Лучше так, чем никак…

Лучше? Лучше разве что тем, кому уже больше не на что надеется. Императорскими убийцами не становятся просто так… этому не учат и это не выбирают. Император сам вершит наши судьбы и создает нас… нас, которые становятся карающей дланью его судьбы. Мы – его дети… бастарды, незаконнорожденные и проклятые знаком своего рождения. И теперь… медный рокот проходит по моему механическому телу, подчиненному власти имперских игр…

КОНЕЦ

4 мая 2010 года