Знахарка

Маленький ребенок третий день не унимался. Он всхлипывал, набирая в грудь больше воздуха, жалобно щурил глазки, и,  растянув беззубый ротик в немой гримасе от одному ему известной боли,  принимался кричать. При этом он крутил головой, стараясь движениями упакованной в пеленки шеи и вздувающегося от напряжения животика, избавиться от снедающего чувства, причинявшего ему мучения.  Выражавшее несчастье лицо синело, напряжение маленьких щечек и потеющего лба доходило до крайнего придела, и он снова и снова кричал. Звуки крика были резкие, безысходные, где-то в середине своего непрестанного потока менявшиеся на продолжительный монолог почти осмысленных жалующихся слогов, постепенно нисходящих к долгому, скулящему завыванию. На секунды малыш затихал, судорожно глотая очередную порцию  кислорода, при  этом полные слез черные, расширенные  пуговки глаз безрадостно смотрели в бездонную, меловую даль потолка, где он ничего не видел. В этот момент он понимал лишь одно, что попал в жуткий мир страданий, и снова начинал кричать.
Натянутая над кроваткой погремушка из разноцветных шариков, веселившая его совсем недавно, теперь была не нужна. Впрочем, как и розовый слон, задорно поднявший хобот в изголовье, и поющая мышка, и даже, любимая пустышка. Была только она, грызущая боль, которая появилась совсем недавно, когда неопытная мать пыталась посадить малыша, и потянула его пальцами за крохотные ручки, мило улыбаясь желанию трехмесячного младенца подниматься. Возникнувшая именно в тот момент острая резь, уже вторую неделю не давала ему и окружающим никакого покоя. То, внезапно возникая, то, отпуская, она полностью изменила жизнь в их некогда безмятежной, теплой квартирке.
При этом день чаще всего проходил относительно спокойно, проблемы возникали ближе к ночи, когда маленького мальчика туго заворачивали в пеленки и пытались усыпить.
 Вначале он засыпал, напившись маминого молока, но через некоторое время приходила боль. Вот тогда он и начинал кричать, привлекая к себе внимание обеспокоенных родителей. Полусонные, они не сразу слышали слабые выкрики, что вдвойне расстраивало малыша, он принимался кричать громче, и вскоре его плач становился просто невыносим. Мать подскакивала, брала малютку на руки, нежно прижимала к груди и начинала убаюкивающее качать. Малыш ненадолго смолкал. Любовь матери, её нежные слова и ласковый голос успокаивали, на короткое время он забывался. Закрывал глаза, прислушиваясь к чему-то происходящему внутри его тельца, иногда засыпал. Но вскоре боль заново начинала его беспокоить, и он вновь заливался слезами.

- Что же ты всё плачешь, маленький, -  мать ребенка, молодая девушка, почти подросток, принималась рыдать вместе с ним.
- Ну, вот. Теперь обоих надо успокаивать. Милая, я больше так не могу, - Андрей, поцеловал жену в мокрую щечку, устало взял одну из подушек, вытащил из шкафа старенькое одеяло и отправился в соседнюю комнату. Несколько дней подряд ему не удавалось выспаться. На работе аврал - срочный дорогостоящий проект, а он весь день ощущал себя набитым ватой, только и думал, как бы поспать. В деятельности инженера проектировщика требовалась свежая голова и способность к точным расчетам, потому что любая допущенная мелочная ошибка могла вылезти в последствии колоссальной неприятностью, которая потребует дополнительное время на поиски просчета и его устранение. Поэтому, помучившись с вечера в спальне со своей семьей, Андрей брал постельные принадлежности и уходил в зал, где ложился на диван, укутываясь в одеяло с головой, и пытался заснуть. Однако приглушенный плач младенца проникал сквозь закрытые двери и тревожил сердце, заставляя каждый раз, когда он неожиданно смолкал открывать глаза, и с мрачными мыслями прислушиваться, не случилось ли чего?
- Утром пойдете в больницу. Надо выяснить, что происходит, - крикнул Андрей, во время очередного затишья  в соседней комнате, а затем уморенный, провалился в недолгий сон. До подъема оставалось четыре часа.

Врач добрыми глазами смотрела сквозь линзы больших, круглых очков на распеленованного ребенка. Нежно прикоснувшись теплым фонендоскопом к детской грудке, она послушала сердце и легкие, заглянула в сузившиеся от яркого света зрачки младенца, погугукала ему, улыбающемуся, затем принялась ощупывать маленькое, пухленькое тельце.
- Здесь больно, маленький, а здесь, - она осторожно надавила ему выпуклую шишечку в паху. Младенец, до этого момента спокойно лежавший, вздрогнул, сжался и, судорожно набрав в легкие воздуха, закричал.
Женщина понимающе погладила ребенка, опять ласково заговорила с ним, завораживая нежной интонацией, на что он, еще насколько раз всхлипнув, обиженно вытянул губки, поддакивающе укая ей в ответ, и замолчал.
- У вашего мальчика паховая грыжа. Такое бывает, при слабых стеночках брюшной полости. Вам надо показать его хирургу. Сходите в восьмой кабинет. Я вам выпишу направление, - и она своим странным, неразборчивым почерком что-то начеркала на четвертинке листа.
В коридоре, расстроенная мать ребенка заплакала. Она присела на стул, и, покачивая в одной руке дитё, приблизила к глазам другую руку, со зловещей бумажкой, пытаясь прочитать и уяснить для себя скрытую суть диагноза. Смесь латинских названий и корявых, русских букв, не дала ей никакого объяснения. Девушка в панике схватилась за сотовый телефон и набрала номер матери.
-  Мама, - зарыдала она в трубку, - У нас грыжа. И, мне кажется, врач скрывает что-то еще. Она отправила меня к хирургу. Видимо, дело такое серьезное, что  потребуется операция, - темные потоки смываемой с ресниц туши потекли и закапали черным дождем на злосчастную бумажку. Девушка дернулась как от удара, увидев расплывающиеся темные пятна, и решила, что это предостерегающий знак.
- Мама, я не дам резать моего малютку, - она закричала в трубку, - Мама!
- Настенька, успокойся, - суровый голос матери отрезвил девушку, которая всегда верила в её авторитет и разумность. - Сходи к хирургам. Ничего страшного, пусть осмотрят и скажут что делать, а я тут кое-что узнаю по своим каналам.
Девушка пообещала, что обязательно так и сделает. Отключила сотовый, но, вместо кабинета врача, направилась к выходу из больницы. Люди в белых халатах, да еще со скальпелем в руках, пугали воображение. Она не хотела, чтобы ее малыш пережил мучения в их беспощадных руках.
- Могут операцию плохо сделать. Он маленький, повредят что-нибудь. Им же ведь все равно, чужого ребенка не жалко, - твердила она сама себе, аккуратно укладывая малыша в коляску.
- Поедем домой маленький. Мама всё сама уладит, - и девушка чуть ли не бегом направилась прочь от зловещего серого здания.

- Что сказал хирург? - поинтересовался из телефонной трубки голос матери.
- Сказали, что неизбежна операция, - соврала Настя, - Но я не хочу операции. Помнишь, ты говорила, что у меня в детстве тоже была грыжа.
- Помню, и что, - голос матери догадливо понизился, - Ты хочешь пойти к бабкам, чтобы заговорить?
- Да. Ты ведь носила меня в детстве заговаривать грыжу.
- Раньше бабки были настоящие, а медицина отсталая. А грыжа твоя была пупочная, что не так страшно. И где ты собираешься искать владеющую заговорами бабку?
- Людей поспрашиваю. Мы что единственные у кого грыжа, - дочь озлобленно закричала на ни в чем не повинную трубку, и на опешившую от такого оборота событий мать. - Всю жизнь мне указываешь что делать. Сиди в своем городе, можешь к нам не приезжать, если станет хуже, я сама позвоню тебе. Я уже взрослая, сама справлюсь, - Настя неожиданно завизжала и сорвалась на высокий нервный крик и отшвырнула прочь продолжавший шептать телефон.
На ночь, как подсказала ей врач, она не стала крепко увязывать пеленки. Ребенок спал спокойней и лишь изредка жалобно постанывал. Отец впервые за неделю хорошо выспался. Но, следуя подлому закону неудач, впереди были  выходные, и пролетевшие кошмаром, дни рабочей недели подошли к концу.

Утром, за завтраком, Настя принялась подготавливать мужа, продвигая идею заговорить ребенку грыжу.
- Андрей, - начала она, долго раздумывая как бы правильней преподнести задуманное мужу. - Ты только пойми всё серьезно. Ты же читаешь умные книжки по самообразованию и всякой биоэнергетике. Психологию подсознания объяснял мне, глупенькой.
- И что. К чему ты клонишь? - муж подозрительно взглянул в глаза жены. - Ты что-нибудь сделала, от чего тебе стыдно. И хочешь сейчас мне признаться в этом?
- Можно сказать и так, - она увидела, что лицо Андрея напряглось. - Ты не подумай ничего плохого против тебя. Я верная жена, - она принялась быстро оправдываться. - У тебя что, опять проснулась ревность к моему первому другу?  Я же миллион раз объясняла, что это было просто увлечение и все давно забыто. Ты моя любовь, - заискивающе улыбнувшись, она нежно обняла и поцеловала долгим поцелуем своего раскрасневшегося мужа. - Моя любовь. Ты у меня единственный. Прекрати ревновать, - девушка вновь стала серьезной, - А разговор у меня о нашем малыше. Я вчера была в больнице, и мне сказали, что у него грыжа.
- Это не страшно, всё лечится в наше время, - Андрей успокоено потянулся за стаканом кофе и вытащенным из микроволновки, горячим бутербродом. - А то я уж подумал, что у тебя там что-то такое, - он хоть и со смехом, но с какой-то долей подозрительности поглядел на красавицу жену.
- Ты достал своей ревностью. Еще хоть слово скажешь, больше меня не услышишь, буду молчать.
- Говори, что хотела. Уже и пошутить нельзя, - молодой человек довольно откусил и принялся  разжевывать кусок хлеба с колбасой и расплавленным тянущимся сыром. Андрей верил, что жена любит только его, и, так же как и он, не променяет любимого ни на кого другого.
- Разговор серьезный. Понимаешь, я хочу обратиться за помощью к бабкам. И заговорить малышу грыжу, а не обращаться к мясникам хирургам. Я их с детства боюсь, с тех пор, когда они лечили мне сломанную руку. Ну, помнишь, я рассказывала.
Андрей, что-то припоминая, закивал головой.
- Так вот. Я поспрашивала знакомых, обзвонила подруг, и мне посоветовали несколько бабок. Говорят, они все прекрасно лечат. Я не стала долго мудрить и подумала, что нам лучше обратиться к той, что живет подальше.
- Зачем подальше? - Андрей искренне удивился.
- Если ходить на заговоры здесь рядом, у всех на виду, соседи начнут шушукаться. А там, никто нас не знает, мы никого не знаем.
- Ты уверена, что бабка реально поможет?
- Конечно. Та, которую я имею в виду, помогла в прошлом году моей подруге. Она её нашла совершенно случайно, по газете. Внучка этой бабки написала объявление в газету, что, мол, ворожея, знахарка поможет творить заговоры, вылечит не поддающиеся болезни. Плату она не назначает, каждый сам, сколько захочет, или что захочет, то и приносит. Она настоящая, лечит не ради денег, а ради того, чтобы людям помогать. На себя чужие горести берет. Не то, что экстрасенсы, у которых перед глазами только выгода.
- Не верю я в этих бабок.
- А в экстрасенсов веришь? Зачем мне тогда всякую ерунду о какой-то биоэнергетике рассказываешь. Какой толк от чтения всех твоих умных книжек, о работе биополя, подсознания и прочем. А ты когда-нибудь видел эту самую работу подсознания?
- Это подтвержденные факты, научно обоснованные. Им есть многочисленные доказательства и опыты.
- А что бабки? Об их делах тоже есть доказательства. Вот Алёнка, лечила ребенка от энуреза.  Врачи полгода не могли ничего сделать, а бабка за три дня всё исправила.
- Ты меня решила с ума свести своими бабками?
- Или ты меня своими книжками.
- Не нравится, не читай.
- А тебе не нравится, так, тогда…,- девушка не договорила. Не зная, что сказать, она заплакала и бросилась прочь из кухни.
Какое-то время они не разговаривали, и дулись друг на друга в разных комнатах. Андрей первым смягчился и подошел к уткнувшейся в подушку жене. Он присел на краешек дивана и ласково её погладил.
- Ну, всё, давай мириться, Настёна, - он попытался перевернуть ее лицом к себе, и почувствовал мокрую от слез подушку. - Прекращай плакать. Ты же знаешь, что я тебя люблю и всё для тебя сделаю. Хорошо, давай сходим к бабке.
- Сначала все нервы измотаешь, а потом, давай, сделаем, как ты хочешь, - по голосу было слышно, что Настя начала успокаиваться и готова к перемирию. Строптивый же характер не позволял ей так быстро сдаться, поэтому еще несколько раз она демонстративно дергалась в ответ на его нежные прикосновения. Только совсем успокоившись, и вытерев распухшие глаза, она заискивающе повернулась к мужу и уткнулась в его грудь. - Это же всё для нашего маленького. Я так за него переживаю.
- Я понимаю. Давай собирайся, и прямо сейчас отправимся к твоей бабке.
Настя печально улыбнулась, поцеловала мужа, укоризненно вглядываясь в его лицо. Покидать нежные объятия так сразу не хотелось, поэтому она еще недолго полежала, наслаждаясь ласками Андрея, чьи пальцы запутались в её шелковистых волосах. Но вскоре, приняв окончательное решение, девушка резко встала, и они отправились готовиться к визиту.

По дороге к знахарке, молодые договорились вначале осмотреться, оценить, стоит ли связываться со старухой, и, если впечатления будут положительными, только тогда соглашаться на лечение. Ребенок в коляске молча спал всю дорогу, будто знал, что родители усердствуют ради него, и старался им не мешать.
Подъезд старой пятиэтажки был открыт настежь. Обшарпанные двери, изрисованные маркерами шелушащиеся стены,  с надписями, повествующими о предпочтениях неизвестных писателей и об их отношениях с окружающими. Заплеванный пол с мокрыми пятнами видимо собачьей псины, а также стойкий запах лекарств, расползающийся от второго до третьего этажа, на котором жила старуха, вызывали чувство тошноты и сопровождали незваных посетителей до нужной им квартиры.
Они долго звонили, прежде чем им открыла дверь маленькая девочка. Увидев ребенка вытащенного из коляски на руки, она сразу догадалась, в чем дело.
- Бабушки еще нет, она в магазин пошла. Подождете, скоро придет.
Молодые приготовились ожидать в подъезде, но гостеприимная хозяйка открыла дверь настежь, приглашая их войти внутрь.
- Вы проходите. Я уже привыкла, к бабушке многие приходят. Она всех лечит. Хотя последнее время меньше, говорит, что здоровье стало не то.
- И ты всех впускаешь?
- А что в этом такого? Воровать у нас нечего, мы скромно живем. Мы здесь вдвоем с бабушкой, - поделилась она своим несчастьем. - Это всё из-за того, что мои родители часто выпивают, поэтому я большее время живу с бабулей, хотя бываю и у них. Я и уроки ей рассказываю, и сплю у неё. Нам вдвоем хорошо, и ей не скучно, и я под присмотром.
Андрей с Настей переглянулись.
- Да. Это так инспектор по делам несовершеннолетних говорит. Она мою бабушку записала мне в опекуны, - разъяснила не по годам смышленая девочка, увидевшая озадаченные лица посетителей. - Я всегда говорю что думаю, поэтому многие считают меня маленько того, - она покрутила пальцем у виска. - На самом деле со мной все в порядке, меня даже психологи проверяли.
Судя по появившемуся на детском лице хитроватому выражению, в то, что ее проверяли специалисты, можно было  не верить. Скорей всего она сочинила эту историю и пересказывала ее частым посетителям, чтобы вызвать у них чувство жалости и возможно нужной ей авторитетности. Не понятно только было, откуда она всего этого нахваталась.
Между тем девочка важно прошагала в комнату, указала гостям, где поставить коляску. Без стеснения, по-взрослому строго, попросила снять уличную обувь и только после этого разрешила последовать за ней в зал. Где они все вместе устроились на диване, без интереса разглядывая в черно-белом экране старенького телевизора очередную порцию  нескончаемого сериала.
- Хотите, я вам чай принесу, с вареньем, - угодливая девочка подскочила и попыталась бежать на кухню.
- Нет, нет. Мы уже хорошо позавтракали, как-нибудь в следующий раз, - вежливо отказался Андрей.
- Не хотите, как хотите. А я маленько выпью. А то что-то в горле першит, - сказала непоседа, надсадно кашля, и бегом отправилась в соседнюю комнату, где загремела доставаемой посудой.
Андрей принялся перешептываться с Настей, предлагая ей уйти, но в этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге, с двумя тяжелыми сумками наперевес, появилась старуха. Андрей подскочил к ней с намерением помочь, бабка вздрогнула и чуть не выронила из рук принесенные продукты.
- Бабушка, бабушка, - радостно закричала внучка, выбегая из кухни, - Это к нам лечиться пришли.
- Ой, а то я сослепу перепугалась совсем. Не поняла, что случилось, - пожилая женщина протянула сумки подоспевшему на помощь Андрею.
Он взялся за ручки вручаемых ему вещей, и неожиданно ощутил холодную липкость потных старушечьих рук. Ощущение было неприятным, как будто он  прикоснулся к мертвецу. Молодой человек инстинктивно дернулся, что это заметила даже старуха.
- Упарилась совсем, - оправдалась она, догадываясь, в чем дело, - Пойду сейчас руки вымою, - и женщина направилась в ванную, на ходу прокаркав: - Меня баба Варя зовут.
- Может, уйдем. Что-то мне не нравится, - Андрей озабоченно взглянул на жену.
- Нет, посидим еще немного. Поговорим о том за чем пришли. Дальше видно будет, - Настя была настроена решительно и не хотела отказываться от задуманного.

Когда бабка вышла из ванной, умытая и аккуратно причесанная. Она уже не казалось сильно страшной. А без оставленной в прихожей верхней одежды стало возможным разглядеть её худосочное тело, едва державшееся на тоненьких, укутанных в вязаные носки ногах, торчащих из-под длинной старомодной юбки. Внутреннего трепета внимательно разглядывающему ее Андрею добавляли торчащие из рукавов блузки худые, костлявые руки, с огромными шишками суставов и толстыми линиями вен. Но, что больше всего поражало, так это выделяющееся скуластое лицо, с необычным блеском в выцветших голубых глазах, теряющихся в желто-коричневых впадинах глазниц, которое обрамляли длинные седые волосы, утянутые на затылок и связанные в узел, скрепленный многочисленными заколками. Взглянув один раз на ее лицо, трудно было потом его не вспомнить.
«Настоящая колдунья», - Андрей передернулся, вспоминая о прочитанных экстрасенсах. « Как пишут в книгах, все истинные знахари и экстрасенсы занимаются голоданием, соблюдают посты и диеты. В результате чего становятся худыми с горящими глазами». Он  очередной раз оглядел пожилую женщину, о чем-то подумал, сам себе, кивая головой, и, неожиданно внешность старухи слилась со сформировавшимся в его воображении представляемым образом биоэнергетиков. Еще несколько раз покивав, он про себя решил, что да, вот такие они и должны быть знахари. После этого его взбудораженный ум странным образом успокоился. Он откинулся на спинку дивана, и теперь начал прислушиваться к ведущемуся между пожилой женщиной и его женой разговором.
За то время пока он размышлял, Настя успела рассказать старухе о цели своего визита и  теперь вопрошающе глядела на неё в ожидании ответа.
- Отчего же не помочь, помогу, но это вопрос времени. Три раза должны прийти, вечером, перед закатом. Сегодня можем начать. В воскресенье и святые праздники я не лечу, поэтому следующий раз придете в понедельник и вторник, - обговаривала она свои условия.
Закончив разъяснения и получив согласие, старуха предложила Насте положить ребенка на разложенное поверх дивана одеяльце, где девушка принялась его распеленывать.
- Как зовут?
- Семён.
- Хорошее имя. Крещеный?
- Нет.
- Обязательно покрестите, для успокоения. Но не переживайте, на лечение это не влияет, - разговаривая, бабка достала из-под скрученных волос заткнутый гребень и склонилась над раздетым малышом, разглядывая грыжу. Поводила предметом возле то вздымающегося, то опускающегося животика, что-то нашептывая сквозь загнутые зубья, затем опустилась вниз к паху.
- Вы пока выйдите из зала и прикройте дверь. Я не люблю, когда смотрят. Мешает, - скомандовала она. Взволнованные родители нерешительно встали и ушли, замерев за дверью и прислушиваясь к происходящему внутри. Внучка старухи также вышла с ними из комнаты, но принялась подглядывать в образовавшуюся между створками щелку. Какое-то время в комнате была тишина, а затем донеслись странные звуки, будто бабка заскрежетала зубами. Эти звучания перемежались с шипящими, неразборчивыми словами, цоканьем и покашливанием, появлявшемся, когда бабке не хватало воздуха, чтобы вывести длинную цепь идущих на одном дыхании слов. Так продолжалось значительное время, потом всё стихло, и минуту спустя, раздался хриплый бабкин голос.
- Можете заходить.
Молодые родители тихо вошли. Ребенок по-прежнему лежал на одеяльце и весело накручивал в воздухе ножками. Настроение малыша было прекрасным, ему было хорошо, и он развлекался. В руке он держал, видимо очень ему понравившийся, бабкин гребень. Разыгравшись, мальчик уже намеревался засунуть грязноватый предмет себе в рот.
- Не надо, Семочка, -  баба Варя отстранила от маленького личика не гигиеничную игрушку, - Кака, в рот нельзя, - и она погрозила пальцем. Внучка бабки закрутилась рядом, покряхтывая и подкашливая. - Нельзя, - она также как и бабка погрозила ребенку пальчиком, и в очередной раз закашляла.
- В прошлом месяце приболела, моя Анюта, старуха прижала к себе внучку. - Вроде как бронхит начался. Сейчас у неё просто откашливается. Я то по началу даже уж  подумала, не приключилось ли чего серьезного. Всё обошлось. Я её сама лечила, травками разными и втираниями. Я никогда по врачам своих детишек не пускаю, и таблетками не кормлю. Считаю, что лучше пусть переболеют, чтобы иммунитет выработался, тогда болезнь больше не вернется, или будет проходить легко.
Молодые люди закивали, соглашаясь с её словами.
- Моя мама тоже меня редко к врачам водила, - похвасталась Настя, - Поэтому я крепче, чем мой муж, - она посмотрела на Андрея, - Его-то как раз всё детство лекарствами пичкали. Поэтому он у меня слабенький. Мы только чихнем, а он с температурой на неделю ляжет в постель. Вот она разница в лечении!
- Точно. Так и есть, - с довольным видом отреагировала на ее слова бабка. Организм сам должен справляться с болезнями. Зверюшки, они же травками лечатся, без таблеток и докторов. Никто им не подсказывает что делать, природа все знает сама. Да, маленький? - старуха протянула руку, забирая у Семена свой гребень, - Болеть плохо. Ты будешь всегда здоровым, хорошо. Ага?
Ребенок будто всё понимал, слушая её речь,  и даже что-то гукнул ей в ответ, пуская слюну. Мать подхватила его, вытерла слюни и быстрыми движениями запеленала. Малыш же продолжал глазеть на старуху, а она на него. Он смотрел на неё также неотрывно, когда они прощались у порога, и крутил головой, пытаясь заглянуть назад, когда родители спускались с ним вниз. На улице же, едва его положили в коляску, он сразу уснул. В эту ночь и последующую он мало беспокоил родителей. Перестал надрывно кричать, и теперь много спал, как бы наверстывая упущенное. Опухоль чудесным образом, буквально на глазах уменьшилась, и больше не выпирала из его животика. Молодые люди, осмотрев мальчика, начали подумывать, стоит ли идти еще раз к бабке.
- Раз сказано три раза, значит три раза, - сказала Настя, протягивала губки к малышу и тщательно, игривым тоном выговаривая: - Я хочу, чтобы мой малыш был здоровенький. Она была безгранично счастлива.

В понедельник вечером, молодые пришли, как и договаривались. Все произошло, как и в предыдущий раз, даже быстрее, потому что к старухе пришли и ожидали в прихожей очередные посетители с ребенком. Во вторник процедура в конце сеанса лечения немного поменялась. В этот раз, после заговора, баба Варя позвала родителей войти в комнату. Под их пристальными взглядами достала из стола маленькие ножнички, и обрезала малышу тоненькие ниточки ноготков и самые кончики жиденьких волос. Затем тщательно  скатала всё в клубок, посыпая темным порошком, который смачивала своей слюной. Посмотрела на получившийся коричневый комочек, но, не удовлетворившись результатом,  снова всё посыпала, и опять поплевала. Она делала так до тех пор, пока намешанное не укаталось в маленький слипшийся шарик, который бабка передала привороженным зрелищем родителям.
- Сделаете дома, в дверном косяке дырочку, положите туда этот шарик. Сверху всё замажете краской, чтобы никто не достал. Больше грыжа к вам не вернется.

Признательные родители не знали, как отблагодарить женщину. Настя достала кошелек.
- Нет, денег не беру, - старуха отстранила от себя предложенную купюру. - Хотите отблагодарить, можете принести вещи или продукты, не откажусь.
- Это вашей внучке, шоколадка, - Настя протянула огромную плитку лакомства. -Кстати, где она?
- В школе задерживается, она там после уроком делает домашнюю работу с учительницей. Я же не понимаю в грамоте. Чего им там учат. Мое дело дома сидеть, телевизер смотреть, да людей лечить. Я в свое время и научилась, и наработалась, всё было. Теперь ничего не понимаю.
- Два плюс два, будет четыре во все времена, - вставил Андрей.
- Точно, четыре, - закивала бабка, задумавшись на мгновенье о чем-то своем. - А чего такое манту, знаете? Моей внучке вот поставили.
- Это просто индикатор на туберкулез. Мы его в школе пуговками называли. Если его не мочить, то он просто как точка на коже остается. А если под воду подставить или раскарябать, то можно коросту сделать, на всех вокруг панику навести. Когда постарше стали, мы так учителей пугали,  чтобы в школу не ходить. Нам на целую неделю прописывали дома сидеть, ходить анализы сдавать. Сейчас понимаю, что это дурость, так можно было родителей до инфаркта довести, а в то время  казалось прикольно.
- Да, прикольно, - смешно выговорила старуха  и, задумавшись о чем-то своем, сделалась слегка рассеянной. Потом взгляд ее вновь обрел ясность, и она неожиданно произнесла, - Милок. У тебя лишай на руке.
Андрей и вправду страдал от этой навязчивой болезни. Регулярно, раз или два в год, у него то на руках, то на ногах начинали появляться шелушащиеся красные круги кожных болячек. Врачи говорили, что они возникают от нехватки витаминов и неправильного обмена веществ, прописывали мазь. Лишаи исчезали, но вскоре обнаруживались в другом месте.
- Хочешь, заговорю, и больше никогда не будет?
- Конечно, - обрадовался Андрей.
Старуха усадила его за стол и полезла доставать что-то из шкатулки.
- Это химический карандаш, - показала она найденный предмет, - Он уже маленький, старый совсем, то, что осталось. Сейчас таких уже не делают. Давай руку, - и она ухватилась за протянутую Андреем руку, где между большим и указательным пальцем красовался очередной кружок лишая. Старуха прокашлялась, смочила слюной кончик карандаша, обвела им  зараженные края, и принялась черкать болячку, нашептывая неразборчивые слова.
- Всё. Теперь будет хорошо, - напоследок она плюнула на лишая и размазала его карандашом, полностью перекрасив в густой, синий цвет. - Подожди когда высохнет. Да потом три дня не мой, чтобы подействовало, - бабка отпустила руку Андрея, и он почувствовал пришедшее облегчение.  Влажные старушечьи руки вновь внушили ему неприятные чувства.
Они пообещали зайти к бабе Варе на следующий день, чтобы отблагодарить, но до выходных никак не смогли выбраться, за что было очень стыдно. К пятнице Настя купила дорогой цветастый платок, приготовила большой пакет, по её мнению необходимых старухе продуктов, и под вечер, дождавшись вернувшегося с работы Андрея,  они  наконец-то пошли благодарить её за оказанные услуги.

Андрей держал любознательного крошку на руках, а Настя, поставившая сумки с продуктами на пол, упорно жала кнопку. Но на долгие звонки в знакомую дверь, никто им не открыл. Соседей, по-видимому, тоже не было дома, так как ни из одной из трех обзвоненных квартир никто не выглянул. Молодые люди спустились вниз.
Возле подъезда на скамеечке сидели и пили пиво тошнотного вида грязный мужчина с изъеденным угрями, фиолетовым носом картошкой, и изрядно потрепанная женщина, которая застыла с дымящейся сигаретой в руке, косясь исподлобья мутными глазами на подошедших к ним людей. Хоть было неприятно, но Андрей обратился с вопросом к ним.
- Вы случайно не знает бабу Варю из 29 квартиры?
- Кто ж её не знает. Знаем. А чё надо, - пьяная парочка подозрительно уставилась на них. - А, лечиться пришли? - злорадно захихикал мужик.
- Да нет, мы уже вылечились. Хотели вот продукты передать бабушке. Вы не знаете где она?
- Как же не знаем, знаем, - на этот раз пьянчужка громко загоготал, - Вот теперь вам действительно придется лечиться.
 Его подружка, пьяно прищурив непослушные глаза, безмолвно захихикала растягивая рот в идиотской ухмылке, раскачиваясь всем телом и нахально тыча в них докуренной до самых желтых кончиков пальцев, дешевой сигаретой.
- Что, в чём дело, - непонимающе вопрошал Андрей, почувствовав неладное. - Говорите, что произошло?
- Что, что, - передразнил его пьяный. - Туберкулёзница ваша бабка, вот что. В диспансер забрали. У неё, и её внучки последняя стадия, открытая форма туберкулеза, - он зло глянул на молодого человека, чуть ли не считая и его замешанным в данное дело. - Мы из-за этих тварей всем домом на флюорографию ходили, и анализы сдавали. Валите, пока целы отсюда. Щас Федя придет, уж он точно пришибет кого-нибудь, - заорал мужчина. - Его дочка часто игралась с ведьмовкиной внучкой, и теперь лежит в больнице, так как есть подозрения, что подхватила заразу.
Молодые люди больше ничего не слышали. Настя бросила сумки под ноги обрадовавшимся алкашам, Андрей уложил младенца в коляску, и, шокированные услышанным, они побежали домой.
Заплаканная Настя долго разговаривала по телефону с матерью и всё ей объясняла, выспрашивая совета, что делать. Андрей же, обеспокоено закрылся в ванной и наконец-то отмыл синее пятно от химического карандаша, которое он по совету бабки не трогал несколько дней.  На руке ничего не было.