Вечная тьма. Главы 13-18

Глава 13

Я не намерен портить отношений ни с небеса-ми, ни с адом – у меня есть друзья и в той, и в другой местности.
Марк Твен

– Ты меня напугал! – выдохнула я.
– Извини, – Костик грустно посмотрел на меня.
– Зачем ты пришел?
– Чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
– Да уж. Убедился?
– Еще не уверен. Тебе снился плохой сон?
– Да. Костик, а почему это тебя так волнует? – его присутствие меня немного на-прягало.
– Потому что я должен защищать тебя.
– От ночных кошмаров?
– И от них тоже. Что же еще может присниться, если демон желает спокойной но-чи?
– Откуда ты знаешь? – моя рука нырнула под подушку. Пусто.
– Прочитал твои сообщения. Прости, – он отдал мне мой мобильный. – Я знаю, что раздражаю тебя. Знаю, что по долгу службы должен все делать скрытно. Но я не могу, – как я и ожидала, он с горечью смотрел на меня. – Мне захотелось посмотреть, как ты спишь. Не через шторы, как обычно, – он улыбнулся уголками рта. – Или ты ожидала уви-деть тут кого-то другого?
– Да, ожидала, – резко сказала я. – Костик, прости. Я должна была сразу тебе об этом сказать. Ты мне только друг. Я никогда, – я запнулась. Тяжело такое говорить луч-шему другу, – никогда не смогу тебя полюбить! Никогда.
– Я знаю, – только и прошептал он. – А я не смогу полюбить больше никого.
– Почему?
– Я ангел. И наша любовь навсегда. Не бывает ветреного добра.
– И что… совсем-совсем никогда?
– Совсем-совсем, – он грустно улыбался.
– Даже когда я умру?
– Даже когда ты… – он сглотнул, – умрешь. Если я это переживу.
Я не знала, что сказать. Мое лицо оставалось спокойным, только излишне задумчи-вым. Мне было тяжело. Было такое чувство, что я предала своего друга. Предала, не сумев полюбить. И буду предавать снова и снова, каждый раз, когда буду видеться с ним. Каж-дый раз я буду думать об этом. Каждый раз он будет вспоминать это мое «никогда». Это страшное слово. Хуже самого острого кинжала. Оно ранит не тело, оно ранит душу. Раз-резает на тонкие полоски безысходности. Оно отрезает все пути к отступлению. Оно уби-вает надежду, жестоко и хладнокровно.
– Ни-ког-да, – очень тихо прошептала я.
– Ни-ког-да, – повторил за мной Костик.
Слово ранило не только его, не и меня. Через его карие глаза, еще более темные в сумраке комнаты, вся боль передавалась мне. Ну почему я так хорошо его понимаю? По-чему я не бессердечная стерва? Почему я остаюсь холодной только снаружи, а огонь внутри я затушить не в силах? Почему?..
– Костик, – я легла рядом с ним, – прости меня, – слезы текли по моим щекам. – Прости! Прости…
– Не плачь, – тыльной стороной ладони он вытер мои слезы. – Я ни в чем тебя не виню. Я сам во всем виноват. Но я хочу, чтобы ты была счастлива.
Он еще долго говорил мне какие-то добрые слова утешения. Он что-то шептал мне, касался теплыми руками моего лица. А потом я заснула. Тихо и спокойно, без снов. А ко-гда я проснулась, его уже не было.
Мне было очень одиноко. Суббота, выходной день. Уже одиннадцать. Папа и мама вроде собирались на дачу. Значит, я в квартире одна.
Накинув халат, я спустилась на кухню. Сварила крепкого кофе, нашла оставленные на столе свежие булочки. Позавтракала.
День я планировала провести в созерцательном одиночестве. Заняться собой, по-смотреть каких-нибудь фильмов, почитать книгу. Но моим планам не суждено было сбыться. Сразу после завтрака раздался звонок в дверь.
Я молча закрыла дверь балкона, а потом безвольно плюхнулась на кровать.
Может, я и в самом деле дура? Нет, я, конечно, знаю, что Женя бабник. Но как Ва-ся могла подумать такое? За кого она меня принимает?
Вот так всегда. Не бывает счастья без горестей. Я влюбилась – в принципе это можно назвать счастьем. Но мои лучшие друзья в обиде на меня. И я их понимаю. Я дей-ствительно подставляю их. А все из-за моего упрямства.
Ну ничего, они меня простят. Они должны меня простить. Но вот смогу ли я сама простить себя? Я пошла против своих принципов, я влюбилась. Я наплевала на советы друзей. Я постоянно ругаюсь с Василисой и делаю больно Косте. А они еще пытаются ме-ня защищать. Какая же я неблагодарная.
Я снова заснула. После самобичевания у меня не осталось никаких сил.
Вскоре я услышала стук. Я сразу не поняла, откуда он. Открыла глаза. Нет, не в ок-но. В балконную дверь. Но кто же может забраться на балкон пятого этажа?
– Да открывай же! – сквозь стекло вопила Оля.
Я спокойно отворила дверь. Ольга недовольно зашла ко мне в комнату.
– М-м-м, у тебя тут вполне мило, – произнесла она, прогуливаясь по комнате. Вер-тела в руках разные безделушки, разглядывала предметы. – Я пришла поговорить!
– Да уж. Странный сегодня день, – пробормотала я. – Ну, ты-то хоть человек?
– Я? – она удивленно посмотрела на меня. – Обижаешь! Я, вообще-то, вампир!
– Ага. Теперь понятно, почему ты пришла в гости через балкон, – я уже ничему не удивлялась.
– Нет, ну я-то и летучей мышью летать могу, – похвасталась она. – Но до пятого этажа могу и по стене дойти.
– Да понятно все с тобой. Похоже, только я тут человек.
– Ха! А ты чем-то недовольна? Думаешь, очень приятно быть вампиром? Так вот, поверь мне, ничего хорошего в этом нет!
– Да уж. А как ты стала вампиром? – мне было любопытно.
– Была такой же глупенькой, как и ты. Спровоцировала одного вампирчика. Поре-зала себе руку, и, что называется, всунула ему в пасть. Он налакался, и чтобы я не умерла, напоил своей. И все, дело сделано. Я обратилась.
– Да уж. Так о чем ты хотела поговорить?
– Я надеюсь, что ты более вменяемая, чем некоторые, – язвительно сказала Ольга. – Ты не должна встречаться с Женей.
– И ты туда же! – вздохнула я. – Чем вы все так недовольны?! Ну светлые ладно. А ты?
– Ты ждешь от ваших отношений слишком много. А ему этого не нужно. Ты хо-чешь стать игрушкой? – она зло прищурилась.
– Оля, это не твое дело! – раздался приятный ровный голос с открытого балкона. Женя.
– А тебя никто не звал! – огрызнулась Ольга. Красные глаза со злостью блеснули. – Я, вообще-то, разговариваю с Викой!
– Я рад. Будь добра, уходи.
– Молчи! – взревела Оля. – Вика, ты мне скажи, ты хочешь стать игрушкой?
– Оля, я буду делать то, что захочу, – перебивая стук сердца, ответила я.
Ольга приблизилась к Жене вплотную, заглянула в глаза и прошипела:
– Делай, что хочешь. Но если что-то пойдет не так, я ее обращу!
Она ласточкой прыгнула с балкона.
Я села на кровать. Меня трясло. Женя опустился рядом и обнял меня за плечи.
– Успокойся, – шептал он. – Все будет хорошо.
– А что может пойти не так? – прошептала я.
– Она заботится в первую очередь о своей шкуре. Она поручилась, что я не буду бороться за руководящую должность в аду, – спокойно сказал он, гладя меня по спине.
– А я тут причем?
– Я не могу этого тебе сказать. Пока не могу. Мне еще самому надо во всем убе-диться, – он улыбался, а его рука с каждым разом опускалась все ниже и ниже.
– Женя, не надо, – я вспомнила Васины слова. – Не надо торопиться.
– Ладно, – он нежно поцеловал меня. – Я всего лишь успокаиваю тебя, – я таяла от его улыбки. – Подожди, я скоро вернусь.
Он еще раз поцеловал меня и ловко вынырнул на балкон.
Его не было минут десять, но для меня – словно целая вечность прошла. Я сидела не шевелясь, смотрела на колышущиеся занавески и ждала. Ждала, когда же он, наконец, вернется.
– Твои родители дома? – он вернулся бесшумно, сел на кровати сзади меня и об-хватил руками.
– Нет, – ответила я. Он целовал мою шею, и я всеми силами сдерживалась, чтобы не ответить ему.
– Когда вернуться, ты должна будешь попрощаться с ними. Завтра утром мы… уезжаем.
– Что? Куда? – я недоверчиво посмотрела на него.
– Потом узнаешь, – он загадочно улыбнулся.
– Женя, но я не могу все бросить! Ты хотя бы намекни, куда мы…
– К сожалению, мы поедем не вдвоем. Твои друзья с нами.
– Не пугай меня!
– Ладно. Это учебное заведение. Так и скажешь маме с папой. Я тебе помогу. Они не будут волноваться.
– Женя, но…
– Никаких но. Все уже решено. Завтра объясню. Упс, кажется, твоя мама уже дома и идет сюда, – Женя мгновенно улетучился. Скорее всего, на балкон.
– Привет, дорогая, – мама вошла в комнату в ту же секунду.
– Привет. Мам, я должна тебе кое-что сказать.
Мама удивленно заморгала глазами и села в компьютерное кресло.
– Что случилось?
– Меня пригласили в другую школу, закрытую. Я завтра уезжаю. Я только недавно узнала, не знаю, что за оно. Но с тобой обязательно свяжутся. Ну, чтобы ты не испугалась, а то завтра утром меня уже не будет, – довольно бессвязно проговорила я.
Мама побледнела.
– Ты шутишь? – пролепетала она.
– Нет, я уеду.
– Письмо какое-то пришло, или что?
Я с надеждой оглянулась на балкон. Ветром к моим ногам поднесло чистый лист бумаги. Глупо, конечно, но я протянула его маме.
Мама задумчиво пробежала по нему глазами. Потом углубилась в чтение. Она пе-реживала, и ее рот был немного приоткрыт. Она обеспокоено хлопала ресницами. Потом передала этот лист мне.
– Викуля, Викуля. Ты уже совсем большая стала, – грустно вздохнула она. – Ну что я тебе скажу, собирай вещи.
Мама уже готова была заплакать, и поспешно вышла за дверь. С балкона появился Женя.
– Ну, вроде все нормально, – озабоченно сказал он. – Собирай вещи.
Я вытянула из шкафа большой чемодан на колесиках.
– Мы надолго едем?
-Да. Подожди, – Женя открыл чемодан, поочередно коснулся рукой каждого угла, что-то прошептал и передал его мне. – Теперь сюда поместится все, что ты захочешь взять.
– А вес?
– Вес останется реальным. В этом главное неудобство.
Я довольно быстро собрала вещи. Взяла все самое необходимое, но этого необхо-димо было так много, что, наверно, потребовалось бы десять таких чемоданов. И чемодан, естественно, стал неподъемным.
Я рано легла спать. Я странно устала за день. И почти ничего не ела. Женя не оста-вил меня одну. Он молча лежал рядом, и его дыхание было для меня колыбельной.
Меня мучил вопрос, куда мы едем. Но мучил, скорее, по привычке быть в курсе всех дел. Для меня было главным, что я еду с Женей. А я готова ехать с ним на край света. И пусть меня осудят друзья. Я и сама себя осуждаю. Я же была так уверена, что никогда не смогу полюбить! Я готова была поклясться, что этого никогда не будет. Но я влюби-лась. И теперь уже ничего не поделаешь. Тем более, счастье так близко, на кровати рядом со мной, баюкает меня своим дыханием. Я могу чувствовать его тепло. Я могу вдыхать его запах. Я могу коснуться его! Могу поцеловать… Но я этого не сделаю. Я боюсь со-рваться. Я не уверена, что смогу себя контролировать. И не хочу, чтобы Васины слова стали правдой так быстро.
Он разбудил  меня на рассвете. Бесшумно спустился вниз, чтобы приготовить зав-трак. А я в это время умылась, оделась, собрала в хвост волосы.
– Ну, доброе утро! – сказал Женя, когда вошел в комнату. На подносе стоял кофей-ник, две чашки и тарелка с круасанами. – Я нашел это у тебя на кухне, ты не возражаешь? – улыбнулся он.
– Я не возражаю. Возражать будет мама, когда нас уже здесь не будет, – ответила я и взялась за завтрак.
– Значит так, объясняю, – начал Женя, когда с завтраком было покончено. – Твой чемодан поместится в мой рюкзак, – он из ниоткуда взял маленький кожаный рюкзачок, – Да-да, и не смотри так, – чемодан с легкостью утонул в рюкзаке. – И вес, кстати, в сто раз меньше. Рюкзачок одеваешь ты, залазишь мне на спину и крепко держишься. Во время перемещений не разговариваешь, не вертишься по сторонам, глаза, по возможности, за-крыты. Меня не отпускаешь ни при каких обстоятельствах, поняла?
– Ага, – кивнула я, закидывая за спину рюкзачок. Он и в самом деле был очень лег-ким.
Женя деловито открыл балкон, вышел на него.
– Ну, чего ждешь? Залазь.
Я подошла сзади, зацепилась руками за шею, прижалась к его спине и поджала но-ги. Он подхватил их, и мы плавно тронулись с места. Просто оказались в воздухе. Глаза я хоть и с запозданием, но закрыла. Встречные потоки ветра мешали мне вдыхать Женин запах, но я всем телом чувствовала его тепло. И забывая обо всем, я наслаждалась поле-том.

Глава 14

Разум дан человеку, чтобы он понял: жить од-ним разумом нельзя. Люди живут чувствами, а для чувств безразлично, кто прав.
Эрих Мария Ремарк

Мы очутились на какой-то поляне, окруженной деревьями со всех сторон. Сквозь верхушки деревьев просвечивалось розоватое солнце и чистое голубое небо.
Кроме нас там было еще человек двадцать. И все держались поодиночке. Макси-мум – по двое. Когда к нам подошли Василиса и Костик, мы оказались самой многочис-ленной компанией.
– Ну? Может, все же объяснишь мне, куда мы собираемся? – слезая с любимой спины, спросила я.
– Ладно, – кивнул Женя. – Власти ада и власти рая пришли к обоюдному решению. Так как война имеет затяжной характер, и растеряла весь свой пыл, появилась идея о при-мирении.
– Добра и зла? – удивилась я. Вася и Костя, к моему удивлению, молчали.
– Да.
– А вообще, какие функции несут ваши организации?
– Как ты знаешь, после смерти люди отправляются или в пекло, или на небеса. А для упрощения распределения еще при жизни ведется учет добрых и злых дел каждого человека. Это и есть основное наше предназначение. А вообще мы ищем людей с даром для службы во Всенародной Загробной Организации. А свет переманивает этих людей на свою сторону. Им тоже нужны э-э-э... люди. Никто не отрицает, что рано или поздно мо-жет начаться война. Поэтому каждый хочет отхватить себе побольше одаренных.
– Странно как-то. И идеи о примирении, и возможность войны, – произнесла я.
– Очень мало кто из Древних поддерживает идею примирения. Поэтому решили начать с молодняка. Нас отправляют в экспериментальный Лагерь для одаренных, где бок о бок будут жить и учиться как светлые, так и темные.
– А я какая?
– Кроме светлых и темных есть неопределенные, вроде тебя. Ваши занятия будут вести как светлые, так и темные. У некоторых не будет получаться светлая магия, у неко-торых темная. К концу этого года каждый определиться.
– А от чего будет зависеть этот выбор?
– От дара, способностей.
– И собственного желания, – добавила молчавшая до этого Вася. – В любом случае, выбор за тобой.
А Костик только с грустью смотрел на меня. Наверно, догадывался, от кого будет зависеть мой выбор.
Поднялся страшный шум. Молодые одаренные бросились врассыпную. В центре поляны приземлилось нечто. Нечто похожее на огромный стеклянный ящик, размером с автобус, только без колес. Стекло зеркальное, и невозможно рассмотреть, что же там внутри. А потом образовалось что-то вроде дверного проема, и вышли две женщины, пол-ные противоположности друг друга. Одна блондинка, с добрым лицом, видимо светлая, а вторая – демоническая брюнетка с ярко-красными губами и внимательным взглядом опытной стервы.
– Все проходите внутрь! – вкрадчиво и властно приказала демонесса
– Черненькая – это Лаура. Она, кстати, еще совсем молодая. А светлая – Ксюша. Они сами еще совсем недавно закончили обучение, – пояснил Женя.
– И что, они будут что-то у нас преподавать? – поинтересовалась я, в общей толпе проталкиваясь к этому странному автобусу.
– Скорее всего, что-нибудь теоретическое и не особо важное. Допустим, строение мира, или еще что-то.
– Обе?
– У вас – да. Строение мира с точки зрения темных и с точки зрения светлых. А у меня уже только по профилю.
– Слушай, Женя, а ты ведь уже учил это все? Зачем тебе снова все повторять в этом лагере?
– У меня тут задание. Впрочем, как и у твоих друзей, они тоже не новички.
Я не стала спрашивать, что это за задание. Было у меня такое подозрение, что оно напрямую связано со мной.
Очередь продвигалась медленно. Каждый одаренный требовал регистрации. Ксе-ния спрашивала у каждого общую информацию, а Лаура из воздуха создавала ламиниро-ванную карточку-удостоверение. Очередной одаренный вешал это себе на шею и срывал-ся в стеклянном чреве необычного транспорта.
– Фамилия, имя, отчество, клан? – тонким голоском протараторила Ксюша.
– Малиновская Виктория Сергеевна... Простите, что еще?
– Клан. Светлая, темная? – уточнила она.
– Неопределенная.
Лаура подозрительно посмотрела на меня, а потом что-то шепнула Ксюше. Ксюша удивленно на нее взглянула и тоже уставилась на меня. А потом шепнула Лауре:
– Та самая? Уже? – а потом что-то еще долго шептала, но уже тише. Лаура изредка кивала, щурилась, морщилась. А потом вручила мне только что материализованный пря-моугольник удостоверения. Я осторожно прошла внутрь стеклянного домика.
Внутри это действительно было похоже на автобус. Только гораздо меньше кресел, и поставлены они с расчетом на то, что кресла свободно можно опустить, чтобы поспать. Я сняла со спины рюкзачок и заняла место возле стеклянной стены. Но прозрачной она не была, впрочем, как и зеркальной. Она напоминала, скорее, гладкий глянцевый пластик. Вскоре рядом сел Женя.
– Чего они так долго с тобой возились? – с серьезным видом спросил он.
– Я не знаю. Перешептывались о чем-то. В общем, были удивлены моим появлени-ем.
– Странно, очень странно.
Оставшиеся одаренные очень быстро погрузились в этот автобус. С ними не возни-кало никаких вопросов, и, проходя по салону, они с интересом смотрели на меня. Толпу замыкали наши практикантки.
– Можем отправляться, – удовлетворенно произнесла Ксения.
– Никто не встает со своих мест, не перемещается по салону, разговаривает тихо. Все поняли? – властно проговорила Лаура. – Давай!
Ксения закрыла глаза и изящно подняла руки. Она слегка покачивала головой и бесшумно шевелила губами. Как Костик, тогда, на поляне, она излучала свет. Лаура не-вольно отпрянула от нее. Чуть меньше половины присутствующих поморщились – тем-ные. Многие смотрели с гордостью и восхищением – светлые. Самая немногочисленная часть, и я в их числе, смотрели с интересом и легким недоверием.
А потом резкий толчок. И звук, как будто выстрел.
– Не бойся, – шепнул мне Женя.
А потом автобус начало качать из стороны в сторону. Это длилось около минуту, а затем он застыл. И рванул вперед. Лаура и Ксения стояли ровно, а неопытные одаренные дернулись в своих креслах.
– Куда он движется? Тут же везде лес?.. – спросила я.
– Мы в воздухе. Летим, – пояснил Женя.
– А-а-а, понятно, – протянула я. – И долго мы будем лететь?
– Примерно часа четыре. Поэтому мы так рано выезжаем.
– А сегодня будут какие-то занятия?
– Сомневаюсь. Сегодня день открытия лагеря. Я думаю, будет что-то вроде банкета.
Теперь автобус двигался плавно. К сожалению, стекло было непрозрачным, и я не могла видеть, что твориться на улице. Мне было скучно. Спать мне не хотелось, и я со-всем не знала, чем мне заняться.
Сначала пробовала разглядывать Женю. Но он то и дело переводил на меня свой взгляд, и я, краснея, отворачивалась к стене. Насколько бы все было проще, если бы это было окном! Я могла бы смотреть на пролетающие облака, на бескрайнюю синь небес. Могла бы просто любоваться мелькающими где-то далеко внизу пейзажами.
Но ничего этого не было. Был только любимый человек рядом. Интересно, а он дога-дывается о моих чувствах? Скорее всего, да. Он же видел, как я на него смотрю. Слышал, каким голосом я с ним разговариваю. Он должен знать. Только вот почему он ничего не предпринимает? Он ведет себя как обычно: вежливые ухаживания, приставания в преде-лах разумного, внимательная забота. Он всегда такой с девушками. А что, если я для него всего лишь очередная жертва? Что, если Вася и Оля правы, и никаких высоких чувств ему от меня не надо? Что, если его интересует не мой внутренний мир, а только тело?
Нет, так быть не может. Так просто не должно быть.
Да уж. Ведь так считает каждая игрушка в его руках.
И вот зачем я только влюбилась? Я не должна была, НЕ ДОЛЖНА! Влюбилась впер-вые за долгие месяцы одиночества. Влюбилась, назло себе и друзьям, назло своим прин-ципам. Ведь еще совсем недавно, несколько дней назад, я была уверена, что я сильная. Что я не потеряю голову, ни при каких обстоятельствах, что я сохраню ясность ума и пре-дам здравый смысл. Нет, я должна себя контролировать. Я должна оставаться такой, как и прежде: холодной и рассудительной. Хотя, какая может быть рассудительность у влюб-ленной девушки? Я сейчас совсем не слушаю свой разум, мною управляют чувства.
Я просто хочу быть с ним. Просто хочу счастья. Хочу, чтобы он сумел разглядеть во мне личность, а не только дорогую красивую куклу. Хочу, чтобы он полюбил меня…
И я сразу вспомнила разговор на моем дне рождения. Странный разговор о любви, детских сказках и противоборстве добра и зла. Все это было неслучайно. Он что, знал, что у меня есть дар? Знал, что я в него влюблюсь? Или он уже привык, что в него невозможно не влюбиться?
Да, привык. Это точно. И как обидно, что я не стала исключением! Я же сразу дер-жалась, пыталась сопротивляться его чарам! И что? Ничего. У меня совсем ничего не вы-шло. И я сама виновата. Если бы я не пригласила его на это чертово свидание! И ведь при-гласила от балды, назло лучшей подруге! Да уж, лучше бы я этого не делала.
Но от судьбы же не убежишь. Я бы все равно, рано или поздно, встретилась бы с ним.
А интересно, где пишутся людские судьбы, в аду или раю? Кто управляет нашими жизнями? Или есть нейтралы? Или неопределенные, вроде меня? Нет, неопределенные – это новички. Новички не могут управлять судьбами миллионов людей, слишком ответст-венная это работа. И кто-то же должен вершить судьбу одаренных?
– Жень, – не выдержала я, – а кто определяет судьбу людей?
– Каждый сам вершитель своей судьбы, – улыбнулся он. – Но он а зависит от реше-ний, принятых человеком. И на эти решения влияют другие люди, а частенько и одарен-ные. Как, например, в твоем случае. Я и твои друзья слишком сильно вмешались в твою жизнь.
– Подожди, я думала, что судьба предрешена заранее, – произнесла я. – И что никто не в силах ее изменить.
– Глупенькая. Ты совсем ничего не знаешь об устройстве мира. Вот смотри, как ты считаешь, кто должен выдумывать людям судьбы, светлые или темные?
– Раз нет других вариантов, то светлые… – прошептала я.
– А почему?
– Они добрые. Чтобы людям лучше жилось.
– Но бывают же и несчастливые жизни… Тогда, по твоей логике, их придумали тем-ные?
– Ну да.
– И несправедливо получается, что кому-то дарят судьбу добрые, а кому-то портят жизнь злые. Верно?
– Ага…
– Так вот, судьбу не придумывает никто! Нормальные человеческие жизни зависят только от их собственных решений и влияния других людей.
– А судьбы одаренных?
– Дар есть у каждого. Но в наших организациях есть работники, выбирающие людей в нашу организацию. То есть, мы лишь вмешиваемся. Но каждый вправе отказаться. Хотя новая жизнь всегда привлекательнее старой. Человеку трудно решиться самому что-то кардинально изменить. Но когда приходят и говорят: «Собирайся, поехали. Ты не такой как все и будешь работать у нас», ничего не остается. Ты трясешься за свою жизнь и от-правляешься туда, куда тебя тащат. Меня, например, затащили в ад. Твоих друзей в рай, но как это произошло, я не знаю.
– А я должна определяться сама?
– Да. Опять же, ты сама определишь свою дальнейшую судьбу. Ты можешь стать светлой, и работать вместе со своими друзьями. Или, можешь стать темной, и остаться ря-дом со мной, – он улыбнулся.
Я промолчала. Как же меня бесит этот покровительственный тон! Как будто, одол-жение делает! Еще и разрешает остаться рядом с ним! Ему-то это не нужно! Это нужно мне. Я этого хочу, но почему я не могу решать сама? Я не слепой котенок, который тычет-ся мордочкой по углам. Я могу сама решать. Но я больше не хочу делать ничего назло. Я уже поняла, что ничего хорошего из этого выйти не может.
И все-таки я задремала. Это был не привычный глубокий сон, а легкая дымка. Соз-нание работало вполсилы, я слышала все, что происходило вокруг меня. Чувствовала едва ощутимые колыхания воздуха. Вдыхала аромат Жени. Но, тем не менее, я спала.
– Просыпайся, – шепнул Женя. – Через десять минут мы будем на месте.
– Уже? Я так долго спала?
– Да.
Чувствовала я себя, мягко говоря, неважно. Вроде бы спала, но такая усталость, как будто вагоны разгружала. И во всем теле отнюдь не приятная тяжесть. Веки, словно свин-цовые, так и норовят снова опуститься.
– Готовимся к высадке! – громко, но мягко произнесла Ксения.
Автобус рывками начал снижаться. Я всем телом вжалась в кресло. Меня трясло, на лбу выступил противный холодный пот. Потом движение замедлилось. Казалось, что ав-тобус мягко летит к земле, как гусиное перышко, крутящееся от потоков воздуха. Толчок. Все. Приземлились.
– Встаем! – скомандовала Лаура.
Одаренные начали поспешно собирать вещи и вставать со своих мест. Я отдала рюк-зак Жене и устроилась в конце толпы. Ксения отмечала каждого выходящего у себя в блокноте, и очередь продвигалась довольно медленно.
– Будь осторожно, – шепнула она мне, ставя галочку напротив моей фамилии.
Я вышла на улицу.
Стеклянная громада стояла на огромном поле, усеянном идеально ровным газоном. Солнце стояло высоко над горизонтом. Я подошла к краю поля. Обрыв. Точнее, вполне облагороженный берег озера. А может, и не озера, слишком уж далеко простирается его простор.
– Вик! – услышала я позади себя голос Костика и обернулась.
Незамеченный сразу туман понемногу рассеивался. Сквозь него проступал огромный каменный замок времен ренессанса. Светло-бежевый камень удивительнейшим образом сочетался с нежной голубизной неба, создавая какой-то сказочный облик. Десятки совер-шенно разных башенок на крыше придавали всему замку игривый, но вместе с этим таин-ственный и завораживающий вид.
– Костик, это что? – спросила я. – Я думала, тут будет какой-то палаточный лагерь, а тут…
– Я сам удивлен, – радостно улыбнулся он. – Но, по всей видимости, жить мы будем именно тут.
Кто-то оглушительно свистнул. Лаура.
– Так, все на месте? – произнесла она, обводя взглядом присутствующих. – Все на месте, отлично. Двадцать два одаренных, из них девять темных, восемь светлых и пятеро неопределенных. Надеюсь, вы поняли, что с этого момента замок станет вашим домом. Никто еще не передумал тут обучаться? – в ответ молчание. – Превосходно. Перейдем к делу. Наш замок – точная копия французского Шамбора. Но он находиться в другом из-мерении. Никто из смертных не сможет сюда проникнуть. Это не замаскированная под пустырь территория, это не тайный остров в океане – это просто чистая магия. Попасть сюда могут только одаренные. Впрочем, как и покинуть. Школой это назвать сложно, по-этому мы назвали наш проект «Лагерь Одаренных». Цель – примирение между темными и светлыми, – Лаура обвела нас серьезным взглядом. – Но все же вас немного разделят. Ус-ловия проживания светлых отличаются от условий темных. У вас будут разные гостиные, и, естественно, разные спальни. А вот неопределенные сами будут выбирать, с кем прово-дить свободное время, – она коварно улыбнулась. – Вопросы есть? Вопросов нет. Мило-сти прошу в ваш новый дом!

Глава 15

Я злодей из пекла, ночи.
И убью, кого захочешь…
У меня свои законы.
Свои правила и цели,
Достигая их, порою
Я иду на крайни меры.
Для меня всё это мелочь,
Пустота, небытие…
Красотою наделённый
И умом не обделённый…
Демон злой.
Коварства сила вся во мне кипит игриво…
Я Король, Властитель злобный!
Подчиняются покорно Все!
Не важно Кто и Что!
Мой приказ, моё внушенье,
И ослушаться смертельно…
Я злодей из пекла, ночи.
И убью кого захочешь
Margaritka Dem_on

В полном молчании мы пересекли поле и вошли в замок. Вика держалась рядом со мной и, задумчиво нахмурившись, смотрела под ноги.
Интересное место. Здесь так тесно переплетаются добро и зло, тьма и свет. Здесь нет четких границ. А известно, что если смешать черное с белым, получается серое. И волей неволей в голову закрадываются совсем нехорошие мысли.
Интересно, в раю есть хоть что-то от великолепия этого замка? Эти огромные двери, высокие сводчатые окна, шикарные интерьеры? В аду этого хоть отбавляй. Служащие мрака всегда живут в изобилии. Может, из-за ужасного характера. Может, из-за вседозво-ленности. Формально, в аду нет никаких ограничений. Каждый может делать то, что хо-чет. И только одно НО – в свободное от работы время. А работа очень часто бывает поис-тине адской.
Все одаренные обречены на вечное служение чему-то высшему – свету или тьме. И если ты уже принял решение, то уже никуда не денешься. По сути дела это рабство. Толь-ко темные, по своей сути привыкшие к свободе, хвалятся, что свободу им дает именно тьма. Что они от нее не зависят. И многие действительно так думают. А светлые любят нести добро. Служение свету для них – радость. Они могут отдавать все, не требуя взамен ничего. И, как ни странно, они счастливы.
Изнутри замок был более чем хорош. Великая эпоха ренессанса оставила богатое на-следство. Но как-то уж больно светло. Сквозь стекла, разделяясь на сектора, проникали лучи солнца, образуя из тонких теней на полу точную копию решетчатых окон. Было теп-ло и довольно уютно, абсолютно чисто. Даже пыль в воздухе не летала.
Лаура и Ксюша куда-то отлучились, оставив две дюжины одаренных бродить по холлу. Я подошел к окну. Хм, забавно. Вот что значит слепленная на скорую руку магия. Видно только зеленое поле и бескрайний водный простор, горизонт которого укутан мяг-ким светло-серым туманом.
– Какой странный пейзаж, – прошептала подошедшая сзади Вика.
– Магия, – ответил я.
Я не оборачивался. Я и так чувствовал, что стоит она очень близко. Ее тело напря-жено, она чуть покачивается и боится до меня дотронуться. Я ощущал ее прерывистое ды-хание на своей шее. А потом просто мягко повернулся и поцеловал ее.
А она чуть ли не растаяла. Расслабилась, полностью окунулась в поцелуй… А потом вынырнула. Решила быть сильной. Она отпряла от меня, посмотрела ясными карими гла-зами, облизала губы, но ничего не сказала. На ее лице снова была маска сдержанности, маска уверенности и непокобелимости. То есть, непоколебимости. Но это абсолютно ни-чего не значит. Она уже моя. Даже если сама об этом и не догадывается.
Я снова привлек ее к себе.
– Ты обманщица, – тихо сказал я.
– Почему? – спросила она.
– Ты говорила, что не веришь в любовь.
– Прости…
И она сама потянулась к моим губам. Она уже не могла сохранять равнодушный вид. В этом поцелуе было столько страсти, столько желания, что я невольно сдерживался. Она обжигала, манила, как магнит, завораживала и испепеляла. Вот теперь она наконец-то ста-ла собой.
– Вика! – удивленный и растерянный голос Василисы. – Вика?
Все еще тяжело дыша, Вика оглянулась на подругу и хрипло спросила:
– Что?
– Да нет, ничего, – Вася запиналась и понемногу пятилась. – Просто… нет, ничего.
Она смотрела то на Вику, то на меня. В ее глазах плескалось осуждение, жалость к подруге и ненависть ко мне.
– Вика! Ты… ты помнишь, о чем я тебе говорила?! Ты… Ай!
Она резко отвернулась и быстро пошла прочь. Вика хотела последовать за ней, но я вовремя поймал ее горячую руку.
– Стой, – я мягко улыбнулся. – Не спеши.
Вика сомневалась. На лицо она натянула маску равнодушия, но глаза все же выдава-ли истинные чувства. Она боялась, да. В глазах был какой-то инстинктивный животный страх. Страх передо мной. Но вместе с тем влечение. И упрямство. Она то и дело облизы-вала губы и переминалась с ноги на ногу.
– Прости, – она вытянула свою руку и отправилась за Василисой.
Она шла довольно медленно, часто оглядывалась. А я просто смотрел ей вслед, улы-баясь одними глазами. С ней интересно играть. Она не наивная дурочка. Она пытается диктовать свои правила игры. Пытается казаться сильной и независимой. Вот только вре-менами совсем теряет голову. И мне это нравится. Я знаю, что за этой холодной маской кроется вулкан эмоций. Но избалована, эгоистична… и именно этот эгоизм и губит ее. Она слишком многого хочет для себя, и в процессе достижения цели слишком увлекается. До безумия увлекается. И уже почти не контролирует себя. Она может строить какие-то планы, может очерчивать для себя какие-то границы, но все равно будет все делать экс-промтом. Из-за одного только «Я хочу». И это «Я хочу» играет гораздо большую роль, нежели разум, какие-то свои убеждения и гордость. Гордость вообще куда-то прячется. А потом вылазит, и начинает качать правишки.
– Странно, – протянул подошедший парень, друг Вики. Не помню, как там его зовут. То ли Коля, то ли Кирилл.
– Что странного то? – я, прищурившись, посмотрел на него.
– Вика. Я рядом с ней уже много лет, а полюбила она тебя, – вздохнул светлый.
– Хм. По-моему, ничего странного, – я ухмыльнулся.
– Почему ты так думаешь? – он недоверчиво взглянул на меня.
– Ты – друг. Ты все равно никуда от нее не денешься. А я все-таки новенький вашей песочнице.
– Ну да. Хорошие девочки всегда любят плохих мальчиков, – он невесело улыбнул-ся.
– А хорошие мальчики скромно вздыхают вслед хорошим девочкам. Ну, и не очень хорошим тоже.
– Как тебе удалось так легко добиться ее?
– Забавно. Все равно у тебя ничего уже не выйдет.
– Но все же?
– Специальная литература, личные наблюдения и постоянная практика. В общем, тренируйся. И тогда, может быть, когда-нибудь все получится.
– Нет уж, – он покачал головой. – Может, для темных это и нормально, но я так де-лать не буду.
– Твое право. Ты спросил, я ответил. Другого способа нет. Любовные послания и се-ренады под балконом  действуют только на домашних мечтательниц. Но эти самые при-рученные принцесски потенциально опасны если не для жизни, то для душевного равно-весия точно.
– Но Вика же не домашняя принцесса? – он внимательно посмотрел на свои руки.
– Ясный пень. Она, скорее, чертик в коробочке. Коробочка холодная и уравновешен-ная, а чертик очень даже чувствительный и ранимый.
– Круто. Ты ее уже к чертикам приписываешь. А еще не известно, что она выберет.
– Кому как, – я улыбнулся и пошел в сторону винтовой лестницы.
– Я думаю, можно начинать трапезу, – неуверенно сказала Ксюша. В Лауре она явно признавала лидера, и теперь с благоговением смотрела на нее большими синими глазами.
– Остальные готовы? – мягко спросила Лаура.
– Да.
Странные взаимоотношения у этих девушек. Они ведут себя как сестры. Лаура – старшая, строгая. Но, тем не менее, она чувствует потребность защищать младшую. Ксю-ша, в свою очередь, всегда советуется с ней, и охотно попадает под ее покровительство.
В стене, прямо напротив меня появилась широкая и на удивление низкая дверь. Лау-ра изящно щелкнула пальцами с длинными кроваво-красными ногтями, и она медленно, со скрипом отворилась. Перед нами открылась довольно просторная комната, напоми-нающая зал в ресторане. Стояло шесть столиков на четыре человека и один длинный, за которым уже сидело несколько взрослых одаренных. В этом пропитаyном магией месте я очень остро ощущал их тяжелую власть, их вековую мудрость и силу. Лаура стремительно поцокала к учительскому столу, Ксюша же заскользила маленькими танцевальными шаж-ками своих миниатюрных балеток.
Из сидящих за столом я узнал Морану и еще одну темную. С присоединившимися к ним практикантками я насчитал пятерых темных и пятерых светлых.
– Ксюша, представь нашим молодым одаренным их новых преподавателей, – велела Лаура.
Светлая поспешно вылезла из-за стола и начала объявлять:
– Морана, темная и Леля, светлая – преподаватели специальных чар.
Учителя вставали по двое и кивали головами.
– Для незнающих, специальные чары – это любовные, денежные, обманные, в общем самая что ни на есть магия, – пояснила Лаура.
– Да, – продолжила Ксюша, – светлая Святослава и темная Горислава – мистическая психология.
– Внушение, манипуляции с памятью, – сказала Лаура.
Знаю я эту Гориславу. С длинными неухоженными волосами и вечно хмурым видом она не внушала доверия. Более чем странная личность.
– Лаура и я будем преподавать магическую теорию и историю. Я – у светлых, Лаура, соответственно, у темных. Далее. Светлый Рафаэль и темный Дементий – физическая под-готовка и боевые дисциплины. Светлый Марк и темный Оскар – нормальные человече-ские предметы, которые необходимы одаренным: физика, математика и так далее. Так же они будут преподавать несколько иностранных языков.
– Несколько? – удивленно спросила Василиса.
– Да. Вы – элита. Вы должны быть образованы! – с гордостью ответила Ксюша. Лау-ра презрительно хмыкнула.
– Но многие еще люди, – возразил я. – Как они справятся с таким объемом информа-ции?
– Это один из главных стимулов к определению, – коварно улыбнулась Лаура. – Так же у неопределенных будет в два раза больше уроков и учиться они будут во вторую сме-ну. В общем, времени на общение с определившимися друзьями не будет вовсе. С утра вы будете делать домашнее задание, потом уходить на занятия. Приходить после занятий, де-лать уроки и обессиленными падать в постель. Это очень тяжело, особенно для обычных людей. И в ваших интересах не лениться, чтобы понять, кем же все же станете.
Похоже, длинные мотивирующие монологи это конек Лауры. Но говорит она хоро-шо, бесспорно. Она идеально подбирает интонацию, и ее слова просто отпечатываются в голове. Они заставляют задуматься.
– Мне это не нравится, – прошептала Вика. Она тихо подошла сзади и, обняв меня, положила подбородок на плечо.
– А ты что, думала, в сказку попала? – я поцеловал ее лоб, и она чуть ли не замурча-ла от удовольствия. – Это тебе не рай. Как бы не говорили, что здесь равноправие и пол-ное отсутствие иерархии, а темные все равно правят балом.
– Ты что, так хочешь, чтобы я стала демоном? – она гладила кончиками пальцев мою шею.
– Хочу, – я усмехнулся.
– Почему?
– Просто так.
Не буду же я ей рассказывать о древнем пророчестве, о котором даже никто толком и не знает. Известно лишь, что "будут препятствия на пути нового Властелина, и лишь чис-тая любовь Высочайшей откроет дорогу в ад". Слишком пафосно, чтобы быть правдой. И вполне вероятно, что этого пророчества вообще не существует. Тот свидетель, который через многие сотни лет после изречения все-таки осмелился рассказать о нем Чернобогу, трагически погиб. А сам пророк уже давно на небесах. А демонам путь туда давным-давно закрыт.
Именно из-за этого сомнительного предсказания меня выпустили в человеческий мир. Меня Чернобог давно наметил на место властителя, но тот суд немного нарушил его планы. И каким бы жестоким он ни был, Ольгу подставлять не намерен. Особенно если учесть, что она его приемная дочь. Точнее, жертва клыков сводного братца-вампира. Чер-нобог не особенно следит за новоиспеченной падчерицей, и она творит, что ей вздумается. В ад наведывается редко, развлекается в человеческом мире. И, не исключено, что тоже выполняет какие-то задания грозного отчима.
В общем, великий Чернобог и его не менее великая любовница Морана предположи-ли, что эта самая Высочайшая из пророчества пока что, скорее всего, человек. И именно ради поиска этой звезды затеяли весь сыр-бор с лагерем. Добренькие ангелы с радостью проглотили байку о примирении. А моя задача найти этот бриллиант неограненный.
И хотя власть меня не особо привлекает, я же найду. Жизнь представляется мне иг-рой, увлекательным квестом, где за каждым уровнем следует новый, еще сложнее преды-дущего. И ты ищешь все возможные способы закончить этот раунд. Не сдаться, не отсту-пить, а выполнить задание. И похвастаться, что прошел игру под названием жизнь без ко-дов. Что ты настоящий геймер. Вот только каждая игра заканчивается похоронным мар-шем.
А затем встала Морана. Еще раз подтверждается, что главные здесь темные. И хоть эта тема и не обсуждается, каждый об этом догадывается.
– Добро пожаловать, – сказала она и улыбнулась дежурно-приветливой улыбкой. – С сегодняшнего дня можете распрощаться с прошлой жизнью, у вас начинается новая. За-помните главное правило: вы не должны раскрывать окружающим. Открываться вы мо-жете только близким вам людям, которым вы безоговорочно доверяете.
– Почему? – раздался недовольный голос какой-то смешной девчушки с торчащими белесыми косичками и лицом, усыпанном веснушками.
– Есть две причины, – спокойно ответила Морана. – Первая причина: люди не любят тех, кто отличается от других. Человеческое общество – стая. И тот, кто не такой, как все, становится изгоем. Вторая причина – зависть. Многие тоже захотят стать особенными. Тоже захотят иметь какую-то свою тайну, возвышающую его над остальными.
– Да уж, – совсем невесело сказала Вика. Она все еще обнимала меня. – Почему-то теперь меня совсем не радует перспектива стать темной.
– Почему же?
– Это как-то странно... ненормально, что ли?
– Человеческое общество – стая, – повторил я слова Мораны.  – Ты не хочешь быть другой. Но ты уже не такая, как прежде.
– Наверно ты прав, – вздохнула она.
Каждый преподаватель вставал и говорил какие-то приветливые слова. Как я рад вас видеть, бла-бла-бла, вы должны хорошо учиться, бла-бла-бла, это очень важно, бла-бла-бла, и так далее. Их речи не заслуживали особого внимания. Самое главное нам уже рас-сказали Морана и Лаура.
– Приятного аппетита! – наконец произнесла Ксюша и радостно, очень тепло и ис-кренне улыбнулась.
Новоиспеченные одаренные начали рассаживаться за столики. Мы с Викой сели за один столик с Василисой и ее светлым дружком. Как же его все-таки зовут?
– Ну, Вика. Как впечатления? – насмешливо спросила Василиса.
– Да уж, – в своей манере ответила Вика. При людях она сохраняла холодный вид и былое высокомерие в глазах.
– А что я такого спросила? – удивилась Вася.
– Ничего. Впечатлений пока нет. Есть только растерянность, – спокойно ответила она.
– Странно. По-моему, довольно необычное место, – вмешался парень.
– Костик, это тебе необычное! – съязвила Вася. Так вот как его зовут. – Ты же даже в Эдеме толком не бывал! Только в кабинете шефа.
– Вася, не кипятись, – одернула подругу Вика. – И вообще, что за разговоры такие? Про впечатления, про Эдем, про шефа?
– Вик, это нормально, – грустно сказал Костик. – Земные дела уже не будут тебя беспокоить. Это слишком буднично и неважно. Ты уже почти не человек.
– Но я еще не ангел и не демон, – возразила она.
– Ты определишься, – уверенно заявила Василиса. – Ты очень скоро определишься. И я очень надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор, – она красноречиво посмотрела на меня.
– Я тоже очень на это надеюсь, – улыбнувшись, ответил я.
А Костя разговорчивостью и в этот раз не отличился. Если Вася еще пыталась бо-роться со мной за Вику, то он просто наблюдал. Он знал, что своим вмешательством сде-лает только хуже. А вот Василиса со своим воистину женским упрямством продолжала вырывать у меня Викторию. И пока, к счастью, безрезультатно.

Глава 16

На столах внезапно появилось одно огромное белое блюдо и четыре прибора. Я со-вершенно не знала, что теперь делать: ждать официантов или что-то вообразить. Но Вася явно не впервые встретилась с такой странной системой общественного питания. Она на несколько секунд закрыла глаза, а потом просто царапнула блюдо ножом, и словно под-держивая что-то, опустила сверху вилку. Очень сосредоточенно она понесла это нечто к тарелке. И за мгновение до того, как воображаемое блюдо должно было опуститься на та-релку, оно материализовалось. Теперь на Васиной тарелке красовался приличный кусок свинины.
– Как ты это сделала? – опередил меня с вопросом Костик.
– Ты должен представить себе блюдо, – пояснила она, – и твердо верить, что оно уже появилось. Нести его к тарелке, и оно материализуется. Главное – верить.
– А откуда оно берется? – спросила я.
– Хороший вопрос, – вместо Васи сказал Женя и улыбнулся. – Оно действительно берется из воздуха. Но оно абсолютно реально. Оно такое, каким ты его себе представила. Ты сама создаешь его. За секунды проходит все время его приготовления. Например, эта свинина, – она указала на Васину тарелку. – За секунду произошло новое сотворение ма-ленького мира с одной единственной свинкой, кустиком помидор для кетчупа, кадкой с травами-специями, и одним человеком, который все это приготовил. За секунду происхо-дит то, на что требуются тысячи лет. И этот мир вертится вокруг тебя. Ты в нем королева, ты получаешь все, чего захочешь.
– Евгений, ты меня уже достал! – недовольно сказала Вася. – Прям рекламное агент-ство ходячее! Вот скажи  мне, чего ты этим добиваешься?
– Вася, успокойся, – протянула я. – Никто ничего не добивается, все тип-топ.
Василиса раздраженно дернулась, закинула волосы за спину и с наигранной сосредо-точенностью занялась поеданием мяса. А Женя подпер рукой подбородок и сидел, внима-тельно глядя на меня. Его взгляд скользил по моему лицу, по оголенной шее и неглубоко-му декольте. Он улыбался своей обычной легкой манящей улыбкой, и я тоже не могла от-вести от него глаз. Я смотрела в его холодные серые глаза. Я тонула в них. Они затягивали меня внутрь, и я ныряла в их бездну. Бездну льда и огня. Бездну равнодушия и страсти. И самое ужасное, что я не хотела бороться. Я не хотела цепляться за воздух, выбираясь из бездонной пропасти любимых глаз. Я хотела остаться там навсегда.
Возможно, что смерть от любви – это неплохо. Когда чувства настолько сильны, что сжигают тебя изнутри, и ты думаешь только о Нем, хочется стать песчинкой. Крошечной точкой в необъятной вселенной. Хочется лучиком солнца запутаться в его волосах.
И вполне вероятно, что я бы согласилась на такую смерть. На смерть, означающую вечность рядом с любимым.
Но у меня есть жизнь. И в этой жизни далеко не все еще потеряно. Все еще впереди. Я своего добьюсь, он будет моим. Моим другом, парнем или просто хорошим знакомым – но он навсегда останется в моей жизни хоть кем-нибудь. Он уже в ней.
– Ты хочешь есть? – тихо, одними губами спросил он, заставив меня оставить свои запутанные размышления.
– Ну… да, – ответила я, не отводя взгляда.
И он начал повторять недавние Васины действия. Но в тысячу раз красивее и изящ-нее. Он делал все очень точными, выверенными движениями, с восхитительной поистине королевской уверенностью в себе и чувством собственного достоинства. Как у него полу-чается делать самые простые вещи настолько прекрасно? Без лишней суеты, без рисовки. Все естественно, и вместе с тем и неповторимо. Чувствуется какой-то свой стиль, свой не-повторимый почерк.
– А… спасибо, – рассеянно прошептала я, когда на моей тарелке оказался приличный кусок говяжьего стейка.
– Приятного аппетита, – улыбнулся он.
О Боже, эта улыбка! Я точно скоро сойду с ума. Если еще не сошла. Это не нормаль-но! Это неправильно! Я внимательно слежу за каждым его движением, я восхищаюсь ка-ждым жестом, каждым словом. Я во всем нахожу что-то прекрасное и такое близкое.
Стейк оказался просто великолепным. И так тепло становилось на душе, когда я вспоминала, откуда он у меня.
Я точно влюбилась. На все сто процентов. Никогда не думала, что буду чувствовать себя такой счастливой дурочкой. Я держусь, пытаюсь сохранять спокойный вид, но мне хочется петь и танцевать. Желательно босиком и под дождем. Так хорошо мне не было уже очень много лет, и это какое-то невероятное ощущение. Когда идешь – словно ноги отрываются от земли. И тело хочет оторваться от земли вслед за парящей в облаках ду-шой.
– С тобой все хорошо? – осторожно поинтересовался Костик, откладывая нож и вил-ку. Его тарелка уже была пуста. Когда он успел? Или я так долго парила в мечтах, что он успел все съесть?
– Да, конечно, – спохватилась я. – А что?
– Ты сидишь, смотришь в тарелку и улыбаешься. Тебя словно подменили, – тихо ска-зал он.
– Не беспокойся, – довольно ласково ответила я. – Все в порядке. Просто хорошее настроение.
Вася презрительно хмыкнула, мол, знаем мы такое хорошее настроение. Женя до-вольно усмехнулся. Костик внимательно посмотрел на меня и грустно улыбнулся уголка-ми рта. А я с аппетитом доела говядину.
– Я вижу, все уже поели, – громко сказала поднявшаяся из-за стола Лаура.
По залу пронесся тихий шумок.
– Предлагаю вам расположиться в комнату. Сейчас каждый по очереди, – она сдела-ла ударение на последнее слово. Ее странные сиреневые глаза угрожающе блеснули, – по-дойдет ко мне и возьмет ключ от своей комнаты.
Одаренные неторопливо поднимались со своих мест и подходили к Лауре. Настала и моя очередь.
– Тринадцатая комната, везучая, – улыбнулась Лаура, протягивая мне ключ. – Твоя комната в корпусе темных. Запомни: четный номер – корпус светлых, нечетный – комната темных. А неопределенных мы раскидываем по корпусам. Когда определишься, сможешь поменять комнату.
– Спасибо, – коротко ответила я и направилась к выходу. Дождусь друзей. Хотя, с Васей и Костей мне не по пути. Надеюсь, моя комната недалеко от Жениной.
– Какой номер? – довольно радостно спросил Костик.
– Тринадцатый. А у тебя?
– Четвертый. Ты в темном корпусе, – с сожалением произнес он.
– Да, – кивнула я. – Вася где-то рядом с тобой?
– Да, – раздался ее звонкий голос. – Я в шестой. А ты с темными? – фыркнула она. Она таким тоном произносит слово «темные», как будто это не люди, а какие-то против-ные насекомые. Нет, они конечно же не люди, но все-таки как-то странно она о них отзы-вается.
– Да, я с темными, – спокойно сказала я.
– Жаль, – коротко бросила она. – Костя, пойдем.
И они пошли. Вася впереди, с видом победителя. С мнимой гордостью и поддельной грацией. Пытается сойти за королеву. Но королева не должна быть суетливой. А бессмыс-ленная суета – второе имя Василисы. Костик шел чуть позади, с ровной спиной и чуть на-клоненной головой. На первый взгляд, плюшевый мишка. А на самом деле честный и храбрый, очень надежный друг.
– Ты в какой? – спросил подошедший Женя.
Я чуть ли не подпрыгнула от неожиданности.
– В тринадцатой. Ты меня напугал.
– Прости.
Сказать прости для него – это как раз плюнуть. И еще легче изобразить раскаяние. Я прекрасно это понимаю, вот только почему не могу ничего с собой поделать?
– Ага…
– Значит, ты в тринадцатой. Прекрасно. Я в пятнадцатой. Соседи, – усмехнулся он.
У меня внутри бушевал пожар. Я сама не знала, чего хотела. Я хотела убежать, хоте-ла спрятаться, хотела броситься ему на шею, хотела поцеловать. Но я стояла, переминаясь с ноги на ногу. И хоть на лицо я нацепила нейтрально-спокойную маску, он все понимал. Он проницательный. Он уже изучил меня вдоль и поперек. Да уж.
– Пойдем, – он обнял меня за талию и мягко потянул за собой. Мне ничего не оста-валось, как повиноваться и идти рядом. – Я помогу тебе с вещами.
И мы, как мне казалось, наугад, пошли по каким-то светлым коридорам. Самым примечательной была узкая галерея со стенами из белого камня и светло-розоватым по-лом. Шириной она была около двух метров, и с обеих сторон были высокие дубовые окна с узорными решетками. А между окнами висели оленьи рога. С каждой стороны были только рога и окна, рога и окна. Заканчивался коридор жутковатым чучелом оленя и не-большой площадкой с несколькими дверями. Очень скоро, минув несколько проходов, оказались в темном ответвлении. Пол был покрыт багровой ковровой дорожкой, на стенах висели старомодные канделябры. И дверь с табличкой «Темный корпус. Комната 13».
Женя уверенно толкнул дверь. Комната поражала своим великолепием и каким-то странным обилием деталей интерьера. Необычные статуи, непонятные картины, обилие золота и ценных пород древесины. С потолка свисала большая золотая люстра с десятка-ми двумя длинных тонких свечей. Большая кровать под чудесным голубым пологом, мяг-кий пуф и несколько кресел дополняли общий вид комнаты. В целом, довольно мило. Но на любителя.
– Хм, забавно, – произнес Женя, разглядывая мою новую обитель.
– Да уж, – прошептала я.
А Женя, тем временем, снял со спины кожаный рюкзачок, опустил на кровать, рас-крыл, и глубоко запустил в него руку, пытаясь что-то нашарить. Рюкзак расширился, и из него показался мой огромный чемодан. Рюкзачок сразу же сжался до прежних размеров.
– Спасибо, – просто сказала я.
– Спасибо не булькает, – он хитро улыбнулся.
– А… чего ты хочешь? – осторожно поинтересовалась я.
Он улыбнулся еще шире, и, прищурившись, внимательно смотрел на меня. И я снова проваливалась в бездну его глубоких серых глаз. И я терялась в переливах радужной обо-лочки, тонула в черном, как ночь зрачке, и, в конце концов, оставив безуспешные попытки сдерживать себя, закрыла глаза.
Мне показалось, что на мгновение. Но я могла и ошибаться. Нельзя за сотую секун-ды пересечь комнату! Но его губы уже коснулись моих. А я стояла и не шевелилась, даже не открывая глаз. Я не отвечала на поцелуй, но и не сопротивлялась. Я была на краю без-донной пропасти. И так велик был соблазн поддаться искушению… В закоулках сознания я собирала все свое самообладание, которое, как назло, куда-то подевалось.
И когда я все же не выдержала и решилась ответить на поцелуй, он неожиданно мяг-ко отпрянул. Спокойной походкой подошел к кровати, забрал свой рюкзак.
– Я думаю, тебе стоит отдохнуть, – своим приятным соблазнительным голосом ска-зал он. – Увидимся за ужином, – и вышел за дверь.
Не чувствуя ног, я добралась до кровати и рухнула на нее. Вот как всегда. Не знаю человека более непредсказуемого, чем Женя. И хоть он и не человек, но это неважно. Да уж. Это он так специально или как? Стоило мне собраться с духом, заткнуть куда подаль-ше гордость. Да уж.
И я от нечего делать задремала. Кровать была излишне мягкой, и спать на ней было очень непривычно. Нельзя сказать, что неудобно. Просто как-то странно.
Естественно, проснуться вовремя мне не удалось. И я бы точно проспала ужин, если бы сверхпроницательный и гиперзаботливый Женя не зашел за мной.
– Ау. Спишь? – тихо спросил он.
Но я услышала и проснулась.
– Ужинать будешь?
– А, да, – рассеянно кивнула я и зевнула. Самое мое нелюбимое занятие – это просы-паться.
– Пойдем.
Я неторопливо села. Попа тонула в мягких матрасах. А желудок уже понял, что речь идет о очередной трапезе, и нетерпеливо заурчал.
Я встала с кровати. Меня, почему-то шатало. Вроде же и не пила ничего... ой! Я бы наверно упала, если бы вездесущий Женя меня не подхватил.
– Что с тобой? – участливо поинтересовался он.
– Хороший вопрос, – кратко ответила я. – А как ты догадался, что я еще не на ужине?
Мы уже вышли за порог, и шли по темному коридору. Глаза еще не привыкли к су-мраку, и я, еще нетвердо стоящая на ногах, опиралась на Женю.
– Я и не сомневался, что ты проспишь, – усмехнулся он.
– Слушай, мы же с тобой еще совсем недолго знакомы, а ты говоришь с такой уве-ренностью! – попробовала возмутиться я.
– Ты что, забыла, что у меня большой опыт по изучению скучающих девушек?
Я ничего не ответила. Но сердце что-то кольнуло. Противное такое чувство, мелкое и гадкое. Ревность. Действительно. Я же у него не первая и, скорее всего, не последняя. Главное, лишь бы не очередная.
Когда мы вошли в трапезную, ужин уже подходил к концу. Учителя безмолвными статуями сидели за своим столом. К моему удивлению, наш столик пустовал. Мои доро-гие ангелы где-то пропадали.
Женя на скорую руку наколдовал мне и себе яблочный пирог. И когда я уже допива-ла чай, друзья явились.
Костик с обеспокоенным видом плюхнулся на стул. Вася, с грацией бегемота, чуть не опрокинула со стола пустой стакан и почти уронила стул. Потом наконец-то села за стол и уставилась на меня.
– Нам надо поговорить, – медленно и очень тихо проговорила она.
Я кивнула.
– Минуточку внимания, – звонким голосом сказала Ксюша. Ее ярко-голубые глаза пробежали по всем присутствующим. – Сейчас я раздам вам ваши расписания. Не забы-вайте, что в восемь завтрак. У светлых и темных занятия начинаются в десять, будет две пары, в два обед. У неопределенных занятия начнутся в четыре, будет четыре одиночных урока, в восемь ужин.
Она легкой танцевальной походкой кружила по залу, ловко сортируя и раздавая рас-писания. У светлых и темных расписания не отличались, различны были лишь номера ка-бинетов и имена учителей. Завтра должны быть специальные чары и мистическая психо-логия и обыкновенные предметы. Наверно, нормально.
Расписание неопределенных практически не отличается от. Только что все неопре-деленные четыре часа подряд будут сидеть в одном кабинете под очень многообещающим номером 0. Наверно, чтобы не приравнивать нас к светлым или темным. А учителя сами будут ходить к нам. И вместо пары любой предмет сначала преподает светлый педагог, а затем темный. Ну, или наоборот. И домашнего задания, естественно, в два раза больше.
– Пойдем отсюда, – как только я доела, Василиса потянула меня прочь из зала.
– Что ты хочешь? – сопротивляться ей было бесполезно.
– Не здесь, – она тащила меня по каким-то замковым закоулкам. – Ты помнишь, о чем я вчера тебе говорила?
– Разве это было вчера? – недоверчиво спросила я. Такое ощущение, что прошел как минимум месяц.
– Да, это было вчера. Значит, не забыла.
– Вась, а почему это тебя так волнует?
– Потому что ты еще неопределенная, – она пожала плечами. – И я бы не хотела, что-бы твой выбор зависел не от сущности, а от романтических чувств.  И вообще ты просто моя подруга! И я о тебе беспокоюсь.
– Знаешь, Вася, что-то я тебя не понимаю. То ты настаиваешь, что будет именно так, как ты сказала, то ты намекаешь, что тебя это не устраивает. Так чего же ты хочешь?
– Я хочу совсем немногого. Всего лишь, чтобы ты не теряла голову. Он тебе не пара.
– Не тебе судить. Я его люблю. И откуда ты знаешь, вдруг я действительно темная?
– Вика, прошу тебя, больше не делай ничего мне назло!
Лучше бы она этого не говорила. И хоть я потом тысячу раз об этом пожалею, я сде-лаю именно так.
– Знаешь, наверно ты вчера была права, – протянула я, наслаждаясь ее реакцией. Ва-сино лицо исказилось болью и беспомощностью. – Именно так все и будет.
И я оставила ее одну в закоулках замка, а сама отправилась плутать. И не известно, сколько бы я еще бродила, если бы на моем пути как всегда кстати не появился бы Женя.
– Что случилось? – сразу же спросил он. – На тебе лица нет.
– Ничего, – буркнула я. Мне действительно было очень плохо и тяжело. Я разрыва-лась на части и совсем не знала, как мне поступить. С одной стороны, лучше послушаться голос разума и вести себя благоразумно. С другой стороны мое природное упрямство ве-лело все сделать шиворот-навыворот, как можно больше насолить Василисе и как следует нагадить себе самой.
– Не ври, – серьезно сказал он.
А я и не нашла, что ответить. Я только один раз взглянула в ледяные серые глаза.
– Просто... просто я очень устала, – проговорила я. – И поругалась с Васей. И вооб-ще... так много всего навалилось. Я запуталась.
– Ты привыкнешь, – тихо сказал Женя и обнял меня. – Все наладится. И с Васей ты помиришься. Все будет хорошо.
– Но уже никогда не будет так, как прежде, да? – я снова заглянула в его безумно красивые глаза.
– Да, – кивнул он.
И мы медленно пошли по коридорам. Желтое осеннее солнце медленно клонилось на запад. Оно отражалось в металлических фигурных решетках на окнах, заливая ярким прощальным светом узкую галерею. На каменных полах плясали его озорные блики. В странной галерее с оленьими рогами солнце светило только с одной стороны, и казалось, что рога медленно покачиваются из стороны в сторону, катая на своих ветвях непоседли-вые лучики.
Мне не хотелось отпускать Женю. И он конечно же знал об этом. Поэтому ушел так быстро. А вот куда ушел, я не знаю. Куда-то вглубь незнакомого мне замка. Ну ничего, мне это только на руку.
Я сошла с ума. Я сошла с ума. Я сошла с ума. Я точно сошла с ума, раз решилась на такое. Всякими нехорошими словами, от которых я по идее должна была опомниться, я обзывала себя, переодеваясь в ночное белье. Не в уютную будничную пижамку, а в рос-кошную черную шелковую сорочку. Я сошла с ума, не сомневаюсь. Ну не важно.
Я расчесала распущенные волосы, накинула сверху халатик и тихо, на цыпочках вы-бралась в коридор.
Уф, никого нет. Это уже радует. Я тихо прокралась к пятнадцатой комнате. Мне се-годня везет – не заперто. Я толкнула дверь и прошла внутрь.
Да, поскромнее, чем у меня. Нет никаких картин и статуй. Вся мебель, впрочем, как и полы, выполнена из черного дерева. Ну, против великолепия тьмы никак не попрешь. Темные всегда живут на широкую ногу.
В высокое узкое окно пробивались самые последние лучики. Небо было ярко-красным. Непривычно для сентября.
Я села на огромную кровать с красным пологом спиной к двери. Я сошла с ума. Ля-ля-ля. И вот кому я делаю хуже? Разве Васе? Она осуждающе на меня посмотрит, скажет что-нибудь очень правильное и нравоучительное, а я, как всегда, сострою бессовестную рожу и буду прямо смотреть на нее. Она скажет, что я упрямая, как ослица. Скажет, что я идиотка. И ведь я даже спорить не стану. Невыгодно спорить с теми, кто прав.
Наконец дверь у меня за спиной отворилась. Я скинула с плеч халат.
– Вика? – раздался удивленный и слегка подозрительный голос Жени. Я обернулась. – Оу. Вика, Вика...
Он медленно подошел к кровати и сел. Как-то очень непривычно посмотрел на меня. Сначала долго-долго глядел глаза, а потом его взгляд скользнул ниже. По лицу, по шее, замер на ключицах и продолжил свое странствие. Волей-неволей по телу пробежали му-рашки. То ли от его взгляда, то ли оттого, что я начинала понемногу замерзать.
– Зачем? – тихо спросил он, пожирая меня глазами.
– Ну, – я замялась. А действительно, зачем я это делаю? Но я набралась решимости и просто поцеловала его.
Он не сопротивлялся, охотно ответил на поцелуй. Я точно сошла с ума! Это безумие. Но я уже не отступлю. Неловкости я почему-то не чувствовала. Только сердце билось час-то-часто, прерывисто, и его стук глухо разносился по всему телу. Невыносимо стучало в висках. Но я ни о чем не жалела. Мне даже нравилось это робкое волнение и сладкое ожи-дание чего-то неизведанного.
А мы все целовались. И хоть мы уже не сидели, а лежали, руки он не распускал. В его движениях чувствовалась сдержанность. Сдержанность, граничащая с вулканом эмо-ций. Я чувствовала, что если он переступит эту невидимую черту, бегством я уже и не спасусь. Да и смысла нет. Я уже совсем себя не контролировала. Только в мозгу верте-лось, что я сошла с ума. Но это так приятно. Я чувствовала только бархат покрывала, его теплое тело, пульсирующее под одеждой, чуть подрагивающие руки и губы. Губы, губы, губы... Горячие и страстные. Такие притягательные, что оторваться просто нереально. Эта сила, во много раз превосходящая силу притяжения Земли. Сила притяжения губ, сила притяжения сердец, сила притяжения тел.
– Подожди, – он стремительно сел, и крепко взял руками за предплечья. От неожи-данности я чуть вскрикнула. – Что ты делаешь?
Я только нервно облизывала губы. Мне это показалось странным и каким-то непра-вильным. Ну, вот как так можно было? Почему он отпрянул? Переборол желание. Да уж.
– Глупенькая, успокойся, – он погладил меня спине своей горячей рукой. – Ты дей-ствительно этого хочешь?
Он серьезно посмотрел на меня. И от этого пристального взгляда холодных серых глаз на меня все же накатились волны сомнения, нерешительности и даже здравого смыс-ла. И я просто закрыла глаза. Нет, нет, нет! Так не должно быть! Он не должен был сопро-тивляться! Нет! Это бессмысленно, да и просто противоестественно! Как он преодолел силу притяжения? И зачем?
Черт. Как же все глупо получилось. Я сошла с ума. Та беззаботная легкость улетучи-лась так же быстро, как и возникла. Какая же я дура. Желание делать что-то назло Васи-лисе пропало. Да уж.
И я впервые за долгие годы заплакала. Заплакала, от осознания собственной глупо-сти. От собственного упрямства и слепоты. От гордости и эгоизма. Я дура. Влюбленная дура.
– Прости, – шепнула я сквозь слезы.
Да уж. Глупо как...
– Тише, – он просто прижал меня к себе и нежно поглаживал по спине. – Не плачь. Все хорошо. Ты действительно очень устала. Ты должна поспать.
И обидно. Чертвоски обидно. Наверно, я бы сейчас так не жалела, если бы он не ос-тановился. Моя бы эйфория никуда бы не подевалась.
Но, что произошло – то произошло. И уже ничего не изменишь.
И я, наплакавшись вдоволь, заснула. Заснула на руках у Жени. И сквозь сон я уже чувствовала, как моя голова коснулась подушки. А потом снова тепло любимых рук...

Глава 17

Спать уже не хотелось. И вообще удивительно, как я смог заснуть.
Вика еще и не думала просыпаться. Спиной она прижималась ко мне, в теплых ладо-нях сжала мою руку. И просто спала. Спала и улыбалась каким-то своим мыслям. Во сне она прям как ангел. Но что-то я очень сомневаюсь, что она выберет светлую сторону.
Как всегда мне везет. Какое счастье, что Лаура вчера вовремя позвала куда-то Ксю-шу! Весело было бы, если бы я заявился к себе в спальню вместе с Ксюшей, а на кровати бы восседала Вика. Шикарно.
Но, как говориться, пронесло. И как не скорбно признавать, я вчера проявил себя с лучшей стороны. Вика то, небось, и не ожидала, что я ее остановлю. Василиса, скорее все-го, все уши ей прожужжала, какой я бабник, негодяй и последняя сволочь. Но, с Васей она поругалась. А я поступил как благородный рыцарь. Забавно. Ну ладно. Вика же еще мо-жет мне пригодиться. Завоевав доверие один раз, можно будет пользоваться им постоян-но.
Я аккуратно, чтобы не разбудить Вику выбрался из постели. Уже почти восемь. Бу-дить Вику, или не будить? Вот в чем вопрос. Нет, не буду. Лучше сделать романтичнее. Сначала перекусить самому, а ей принести завтрак в постель.
Я оделся и вышел за дверь. Дорогу в трапезную я уже выучил довольно хорошо. А бродить по замку – занятие весьма полезное. После вчерашней прогулки под ручку с Ксюшей в замке я ориентировался вполне неплохо.
Народ еще только подтягивался на завтрак. Не было и половины одаренных. Многие приходили с опозданием. Но, к моему удивлению, Вася и... Коля, нет, Костик, да, точно Костик, подошли вовремя.
– Где Вика? – быстро спросила Василиса.
– Спит, – ответил я.
– Я заходила, в ее комнате никого нет, – продолжала она.
– Странно, – протянул я. – Как это наша светленькая девочка не побоялась проник-нуть в корпус темных бяк.
– Где она? – повторила Василиса.
– Спит у меня в комнате, – ответил я и улыбнулся.
– Что? – Вася как-то сразу побледнела. – Блин. Блин, блин, блин. Она действительно сделала, как и обещала. Как всегда назло мне. Блин, – тихо проговорила она.
– Ты о чем? – тихо поинтересовался у нее Костя.
– Нет, ничего, – слишком обеспокоено, чтобы в это можно было поверить, сказала она.
– Вася, не молчи, – поторопил Костя.
– Я потом тебе скажу, – она потухшим взглядом взглянула на меня. – И виновата я, – прошептала она, а затем громче добавила. – А вот твоей заслуги в этом нет! – она грозно смотрела на меня.
– Конечно нет, – неважно, что я не совсем понимаю, о чем она. – Во всем заслуга ве-ликой светлой Василисы.
– Костик, пошли, – она резко бросила вилку, и, оставив запеканку несъеденной, встала из-за стола и потянула за собой светлого.
Я неторопливо покончил с яичницей, создал Вике кофе и несколько пирожных, по-ставил все на только что материализованный поднос и отправился в комнату.
Она все еще спала. Длинные темные волосы беспорядочно разметались по подушке, рука свисает с кровати, из-под одеяла торчат розовые пятки.
Я тихо поставил завтрак на прикроватный столик и сел рядом с Викой. Да, во сне она не такая, как обычно. Во сне с нее спадает маска, и она становится сама собой. Не жесткой и эгоистичной, а милой, мягкой и даже слегка наивной. В общем, совсем другим челове-ком. Но рано или поздно маска окончательно прирастет к ней. Только тогда она действи-тельно станет стервой, которой так усердно пытается казаться.
– О, ты уже не спишь? – наконец спросила она, сладко потягиваясь.
– Доброе утро, солнышко, – улыбнулся я. – Я уже даже позавтракал.
– А почему меня не разбудил? – она надула губки.
– А ты поверни голову чуть-чуть вправо.
Она села и, посмотрев на поднос, улыбнулась. По комнате витал аромат свежего мокко. Главное достоинство магического кофе – он не стынет. Как, впрочем, пирожные всегда остаются свежими, мороженное холодным, а надкусанное яблоко не покрывается рыжими пятнами.
Она обхватила меня руками сзади и нежно поцеловала в щеку. Смешная. Влюблен-ная. Только вот мне от этой любви не тепло и не холодно. Как бы она не надеялась, как бы не верила в чудо, полюбить я не смогу.
– Ладно, мне пора бежать на занятия, – шепнул я, выбираясь из объятий. – К обеду вернусь. Не скучай.
Она только еще раз на прощание чмокнула меня. А когда я уже выходил за дверь, легко вскочила, и, подбежав, поцеловала в губы. Я усмехнулся и пошел искать нужный мне кабинет – кабинет специальных чар.
Первый кабинет располагался как раз на втором этаже в корпусе темных, прямо над жилыми комнатами. Это была довольно просторная аудитория. Но в этой аудитории было лишь двенадцать одиночных парт. Довольно много места занимал учительский стол, а в дальнем конце была огороженная низким стеклянным заборчиком площадка. По всей ви-димости, для тренировок.
Ученики слишком осторожно заходили в аудиторию. Даже как-то несмело. И это было бы простительно, если бы они не были темными. Я внимательно изучил присутст-вующих. Восемь человек, не считая меня. Из них действительно темных, настоящих де-монов, побывавших в аду, только трое. Девочка с веснушками и парень с девушкой, по всей видимости, пара. Оба невысокие, крепенькие, с короткими светлыми волосами и поч-ти прозрачными розоватыми глазами.
– Все уже собрались. Чудесно, – приветливо сказала Морана. – Давайте знакомиться. Мое имя, я думаю, вы все знаете. Но, для начала, усвойте одно простое правило: фамилия, а тем более отчество, вам ни к чему. Меня интересует только имя. И если на первых порах вы еще будете пользоваться фамилией, то за долгую вечность, отведенную вам, она поте-ряется. Называйте свои имена, – она указала рукой на ту девочку с веснушками, сидящую на первой парте.
– Лиза, – сказала она. Морана поочередно указывала на каждого одаренного, и он на-зывал имя.
– Полина.
– Александр.
– Саша.
Это и была та странная пара. У них, оказывается, еще и имена одинаковые.
– Георгий.
– Северина.
– Эвелина.
– Наташа.
– А с вами, Евгений, мы уже очень хорошо знакомы, – опередила меня Морана. – Иван настоял, чтобы вы отправились в лагерь. Надеюсь, вы помните о пророчестве?
Я кивнул.
– Отлично. Значит, можно начинать урок, – она щелкнула пальцами и к каждому на парту прилетела довольно толстая книга "Общий курс специальной магии для темных". – Открываем книгу на третьей странице.
– А тетрадки никакие не нужны? – негромко спросила Лиза.
– Нет. Тренируйте память, – ответила Морана. – Учебник всегда у вас под рукой, и я не вижу смысла вести нудные конспекты. Но если кому-то это необходимо, ограничивать вас никто не будет. Добро пожаловать во тьму! – она невесело усмехнулась.
В отличие от многих опьяненных вседозволенностью темных, Морана не боготвори-ла эту сомнительную власть. За свою жизнь она изведала всю горькую романтику службы силам зла. Она прекрасно осознавала всю двусмысленность своего положения, хрупкую свободу и истинную сущность зла, прикрытую заманчивою вуалью. Только кажется, что легко быть демоном. Кажется, что не нужно придерживаться никаких законов и мораль-ных принципов. На самом же деле это все лишь до определенного момента. Пока ты не перебежишь дорожку кому-то еще более могущественному и опасному.
Но это понимают немногие. Особенно из молодых. Власть пьянит. Осознание собст-венной исключительности медленно сводит с ума. Но я, к своему счастью, справился с этим. Почему-то я никогда не придавал особого значения своему статусу. Я всегда считал это чем-то вроде козыря. Приятная вещь, но временная. Сегодня ты король, а завтра ни-щий. А бывшего короля не может погубить бедность, но уязвленное самолюбие – с легко-стью.
Каждый сам кузнец своей жизни. Главное – закалять характер. Уметь удерживать чувства, бороться с гордыней и научиться думать. Не обязательно быть самим собой. Но обязательно выглядеть естественно. Жизнь – театр. А люди – куклы. Вполне живые кук-лы, которые делают что хотят. Но ниточки то все равно болтаются. И всегда найдутся те, кто с удовольствием подергает твои ниточки.
А вот у одаренных ниточки оборваны. И лишь бы кто не сможет до них дотянуться. Одаренными управлять смогут лишь те, кого они подпустят близко. И каждый рывок нити причиняет боль. Боль внутреннюю. Но темные лишь презрительно улыбнуться. А светлые с грустью посмотрят и простят.
На третьей странице учебника было крупным шрифтом написано «Введение в мир тьмы». Забавно. Очень даже забавно. Хорошо, хоть на ворота Ада такую табличку не по-весили.

Чернобог вызвал меня в свой кабинет. И что самое интересное, сам лично вызвал. Не через секретаря, не письмом, не sms-кой. А мобильная связь в аду – роскошь, доступ-ная не многим. Но я относился к числу этих мобильных счастливчиков.
– Евгений, срочно в головной офис ВЗО! – прорычал в трубку мой суровый начальник и сразу же отключился.
Ну, слово главы Всемирной Загробной Организации – это закон. Нарушить его ре-шаться немногие. И хоть с головой я дружу только по праздникам, жить мне еще не расхотелось, и я отправился в офис.
Забавно, что демоны пытаются подражать людям. Даже административную часть Ада переделали под центр довольно перспективного города. Настроили небоскре-бов, проложили дороги и даже разметку нанесли. Смешно это как-то. Автомобилей нет. Дороги из застывшей магмы. Небоскребы обустроены только до пятого этажа, а выше уже сплошные каменные стены, которые тонут в облаках пепла. Ровными рядами вы-сажены Огненные деревья. Так как это была весна, молодые деревца были полностью ох-вачены пламенем. К концу лета на них созреют вполне съедобные фаерболы, а зимой бу-дут стоять лишь голые темно-коричневые стволы.
Шел я довольно быстро, не обращая внимания на пробегающих мимо зловредных ан-чуток. По весне у них совсем съезжает крыша, и они собираются в небольшие группы и с радостными криками носятся по всему пеклу. Мимо пролетали вороны. К моему удивле-нию, на улицах не было ни оживленцев, ни демонов. Только мелкая нечисть.
– Ты на черепахе ехал? – язвительно поинтересовался Чернобог, как только я сту-пил на порог.
– На лягушках прыгал, – в тон ему ответил я.
– Ты когда-нибудь допрыгаешься, – доброжелательно произнес шеф. – Если твоя наглость не загонит тебя в могилу, ты вполне сможешь прославиться. И именно от этом я и хотел с тобой поговорить.
– Весь во внимании, – усмехнулся я.
– Морана, зайди, – в пустоту сказал он. И женщина не заставила себя ждать – появилась через несколько секунд.
– Да, Чернобог, – она выглядела обеспокоенной.
– Расскажи Евгению пророчество.
– Ты уверен?
– Да. Наконец-то мы узнали его дословно. Все наши догадки подтвердились.
– Будут препятствия на пути нового Властелина, и лишь чистая любовь Высочай-шей откроет дорогу в ад, – медленно произнесла Морана.
– Ага, – кивнул я. – А как же Ольга?
С Ольгой мы довольно часто виделись. Она заходила в ад повидаться с дядюшкой Чернобогом, навестить могилку его брата и своего отчима. Ну, и ко мне в гости, есте-ственно.
– Ольга, Ольга, Ольга… – вздохнул Чернобог. – А при чем тут она? А, она же пору-чилась за тебя, точно. Н-да. Ну, как-нибудь разберемся. А еще проще будет, если она и окажется этой самой Высочайшей.
– Хм. Морана, повтори-ка пророчество, – попросил я.
– Будут препятствия на пути нового Властелина, и лишь чистая любовь Высочай-шей откроет дорогу в ад.
– Не, это не Оля, – уверенно сказал я. – Оля на любовь не способна.
– Морана, будь любезна, оформи пропуск из Ада, – попросил Чернобог.
Морана недоверчиво взглянула на него и куда-то пошла.
– Ты отправишься искать эту самую Высочайшую, – просто сказал он. Словно в ма-газин за хлебом посылает.
– И как вы прикажете мне ее искать?
– Будешь жить простой человеческой жизнью. Когда-нибудь вы встретитесь, не сомневайся.
– Когда-нибудь – очень точный срок. Она хоть родилась уже?
– Да. Вы примерно одного возраста. И тебе не составит труда добиться этой са-мой чистой любви.
– Значит, чтобы точно не промахнуться, мне нужно знакомиться с каждой встречной, – усмехнулся я. – Вот и посмотрим, где будет любовь чистая, а где нечистая.
– Евгений, хватит паясничать. Мне безразлично, как ты будешь ее искать. У тебя год.
– Слушайте, а зачем мне вообще кого-то искать? Это не я, а вы хотите, чтобы я стал Властителем Ада. Зачем вам это?
– Я ожидал этого вопроса. Ты идеально подходишь на эту должность. И из всех кандидатур, с которыми мне довелось иметь дело, ты самый адекватный. И в живых остался дольше остальных. В общем, ты понял. У тебя год. Получится раньше – пре-красно. По возможности Морана будет недалеко от тебя. Есть тут одна идея.
В помещение снова вошла Морана. Она несла в руках папку, обтянутую черной ко-жей.
– Все готово? – Чернобог взял папку, и начал перебирать лежащие в ней бумаги. – Прекрасно. Вот, – он протянул мне пластиковую карточку. – Только не потеряй. Без нее ты не сможешь ни выйти за врата Ада, ни вернуться обратно. Счастливого пути!
Одним щелчком пальцев он накинул на меня серый плащ, и телепортация началась. Только на этот раз вращающийся вокруг меня хаос не темнел, а наоборот светлел и при-обретал все более яркие цвета.

– О чем задумались? – вытянула меня из воспоминаний Морана.
– А то вы не знаете, – улыбнулся я.
– Евгений, читай учебник. Поговорим мы с тобой после ужина, хорошо? В девять буду ждать тебя в этом кабинете.
Я углубился в чтение этой скучной главы. Все же и так понятно. Или эти простые магические истины понятны лишь тем, кто провел довольно много времени вв Аду?
На следующем уроке Морана начала свою суровую тренировку памяти. Без преду-преждения начала опрос по тому бессмысленному тексту в учебнике.
– Что такое магия? – задала она вопрос. – Лиза, ты можешь ответить на этот вопрос?
Девочка с веснушками встала со своего места и замялась.
– Магия. Магия… Магия – это волшебство, – нерешительно сказала она.
– Этого не было в учебнике, – недовольно сказал Александр, нехорошо блеснув пус-тыми розоватыми глазами.
– Я знаю, что не было, – Морана пожала плечами. – Учитесь читать между строк. «Курс специальных чар рассчитан на одаренных с темным определением не ниже второго уровня дара», – зачитала она. –  Это понятно. Минимальный уровень – третий. Но таких никто не берет. У каждого второго человека есть скрытые способности третьего уровня. «Творить чары необходимо с твердой уверенностью в своих силах». Вот это то, что вам нужно. Чары – уверенность. Магия – вера. Логично?
Ученики согласно закивали. Против были только Саша и Саша.
– Совсем нелогично! – заявила Александра. – Вера и уверенность – это разны вещи, даже если и корень один. Вера – это нечто святое, – она фыркнула. – А уверенность – это твердость. Уверенность – это знание. А вера – просто парящий призрак, который дарит надежду неуверенным в себе.
– Ну загнула, – хмыкнула Морана. – Ты бы мне толковый словарь процитировала и полный анализ происхождения слов предъявила. Знаешь, девочка моя, в Аду ты долго не вытянешь. Надейся и жди, что тебя распределят в мир людей.
– Я не нуждаюсь в ваших советах! – пискнула девчонка.
– Выйди, пожалуйста, за дверь, – ласково попросила Морана.
Александра гордо встала и вышла за дверь. Александр ни на шаг не отставал от нее.
– Продолжим урок.
И как ни в чем не бывало, она продолжила опрос. Никто не спорил с Мораной. Все честно напрягали мозги.
– А сейчас самый интересный вопрос, – она выразительно посмотрела на меня. – Ка-кие чары запрещены в Аду? Пожалуйста, Евгений.
Я встал.
– Точного ответа я, конечно же, не знаю, – сразу же заявил я. – Но в Аду нет никаких запретов. Значит, разрешены любые чары.
– Евгений, Евгений, – протянула Морана. – Прекрасно. Ваша наглость вас спасает. Все, урок окончен! Встретимся в четверг!
Через секунду после этих слов прозвенело что-то типа звонка. По идее это был коло-кол. Я спокойно вышел за дверь.
– Привет, – ко мне подошла девочка с веснушками. Лиза.
– Привет, – я улыбнулся.
Ну, раз я тут для поиска Высочайшей, будем ее искать. А любое, даже самое неинте-ресное дело можно сделать вполне приятным. И в данном случае это более чем легко. Слово за слово… Вот уже и дверь пятой комнаты темного корпуса и безумная улыбка Ли-зы.
В итоге в седьмой кабинет на следующую пару мы опоздали. Несильно, и по вполне очевидным причинам. Я думаю, преподаватель нас поймет. Судя по его внешнему виду, сам не раз попадал в похожие ситуации.
– Добрый день, – довольно приветливо поздоровался он с нами. – С кем не бывает, – он усмехнулся. – Садитесь на свои места.
Лиза, покраснев, плюхнулась за первую парту. В отличие от кабинета Морана, здесь парты были рассчитаны на двоих, и я, естественно, сел рядом с ней.
Этот урок был скучным. Педагог из этого Оскара никакой. Он только, не прибегая к магии, раздал учебники и обычным мелом написал на доске задания, которые никто не делал. Что-то из математики, что-то из физики. Хорошо хоть, что больше ничего.
От Лизы я еле отделался. Она горела таким желанием сопроводить меня на обед, что я даже и не знал, что ей такое сказать. А потом в кои то веки решил сказать правду. Ска-зать, что все что было между нами два часа назад – это все случайность. И что она совсем не та, кто мне нужен. В общем, невешал ей лапши на уши. И наверх коронную фразу, что она для меня слишком для меня хороша и я ее не достоин. Ну, но она мне поверила и чуть ли не расплакалась. А я со спокойной душой отправился к себе.

Глава 18

Я повторяю каждый день.
Слова любви. Всё это тень
Надежды той, к которой ты стремишься.
И, исчезая, даже не боишься
Всё потерять. И  снова дождь стучит в окно
Тебе уже не всё равно.
Любить ты больше не умеешь
Скучаешь и в любовь не веришь.
Но знаешь, где-то там она
Сидит и плачет у окна.
Ей хочется с тобою быть,
Все страхи и падения забыть.
Она влюбилась, это навсегда.
И ждёт она, пока ты скажешь – ДА!!!!
Кристина Гуляева

Я не хотела идти на обед одна. Я послушно ждала Женю.
Ох, не доведет до добра меня эта любовь. Столько лет держалась, а теперь сорвалась. Вот и мучаюсь. И нет же, могла в кого угодно влюбиться, а влюбилась в демона. Да уж. Но влюбилась я конкретно. Мне плохо без него. Мне скучно. И даже жить не хочется. Но когда он возвращается, во мне все поет и танцует. Настроение поднимается моментально. Но по привычке я пытаюсь скрыть это несдерживаемое счастье. Хотя он и так все знает.
Все-таки как же я была не права. Любовь – не бессмысленное чувство. Только ради любви и стоит жить. Для любви мы рождаемся на свет, и главный урок в школе жизни – это любовь. Только обретя любовь, человек становится по-настоящему счастливым.
И для меня это какое-то новое чувство. Еще не изведанное, но заведомо прекрасное. Но, как все прекрасное, очень хрупкое. И я стараюсь беречь эту свою любовь. Зачем – не знаю. Просто я так хочу. Хочу любить. И хочу, чтобы любили меня.
За последние дни мои взгляды очень изменились. Я уже не та циничная эгоистка. Любовь изменила меня.
Любовь бывает разной. Любовь матери к дочери, брата к сестре, парня к девушке. Бывает любовь к животным, любовь к природе, любовь к каким-то своим вещам. И не-важно, что это за любовь. Если человек способен любить – он уже достоин звания Челове-ка с большой буквы. Но если это именно любовь. Не привязанность, не симпатия, не дружба. Хотя истинная любовь всегда сопровождается десятком других чувств. Но она сильнее. И можно скрывать ее годами, но она все равно всплывет. Или исчезнет. Но не бесследно. Может остаться легкий призрак воспоминаний, может неприятный осадок. Может, светлая грусть, а может и незаживающая рана на сердце.
И только от самого человека зависит судьба этого нежного чувства. Вся жизнь – это самообман. Или, в лучшем случае, толковое самоубеждение. Нельзя просто плыть по те-чению. Каждый поступок нужно анализировать. И не важно, совершил этот поступок ты, твой друг или просто случайный прохожий. Все нужно примерять на себя. И делать соот-ветствующие выводы. И всегда надо беречь то, что имеешь. Что бы то ни было. Все. И хо-рошее, ведь это очевидно. И плохое, чтобы потом не стало еще хуже. И, на первый взгляд, совершенно бесполезное, ведь это лишь на первый взгляд. А если вглядеться повнима-тельнее, увидишь суть. Не сразу, а возможно и через долгие годы. Но увидишь и поймешь. Вздохнешь с облегчением или пожалеешь. Но все что не делается – все к лучшему.
И лишь перемены делают человека мудрее. Сидя все время в одном месте сложно найти смысл жизни. Сложно понять, каково твое предназначение. Нужно искать, нужно пробовать и не бояться неудач. Столкнувшись с препятствиями не пасовать, а смело пре-одолевать их. Идти по жизни с гордо поднятой головой и ровной спиной, внимательно глядя по сторонам. Мало ли, вдруг где-то затерялась твоя вторая половинка? Инь и Ян – две части одного целого. И поодиночке они лишь две кривых колбаски. А вместе – совер-шенный в своей гармонии круг.
Что-то меня опять на философию потянуло. Хотя чем еще можно заниматься в оди-ночестве? Страдать? Глупо. Мечтать? Не вредно, но опасно. В мечтах очень легко заблу-диться. Они подобны бескрайнему простору океана, где на многие сотни километров тя-нется пустая бесконечность. Только вода и небо. И в этой бесконечности ты рисуешь себе сказочные замки, далекие страны и чудесные миры.
Но мечты неизбежно приводят к разочарованию. Кого-то слишком рано, кого-то поздно, а кого-то уже на закате жизни. Но приводят. И каждый воспринимает это по-своему. Кто-то сходит с ума. Кто-то до последнего не верит и продолжает надеяться. Ко-му-то просто все равно, и он остается жить в своих мечтах. Я смирилась и приняла как должное. Я редко мечтаю. Это бессмысленно. Нужно жить сегодняшним днем, ведь от не-го зависит завтрашний. И раз уж люди сами строят свои судьбы, то не надо ни на кого на-деяться. И как бы странно это не звучало, судьбу лучше строить без определенного плана. Планам свойственно меняться. Но еще хуже, когда планы попросту рушатся. И совсем ужасно, когда рушатся сами судьбы.
– Ха! – донеслось от только открывшейся двери. Я повернулась, чтобы посмотреть, кто это.
Кто бы сомневался. Конечно же, это была Ольга. Правда, я ее еле узнала. Только вместо привычного аккуратного каре на голове у нее был настоящий взрыв. Волосы дли-ной на пол спины были странно прилизаны у головы и сильно взлохмачены по всей длине. А красные глазки и ярко-алые губы остались неизменными.
– Ха, – повторила она, зайдя в комнату.
– Да уж, – вздохнула я.
– Вот и поговорили, – усмехнулась она и опустилась в кресло. – Или я ошиблась комнатой, или многое пропустила, – она, прищурившись, посмотрела на меня.
 – Комнатой ты не ошиблась, это точно.
– Значит, многое пропустила. И с каких пор ты валяешься на Женькиной кровати?
– Со вчерашнего вечера, – спокойно ответила я.
– Ясно. А сам то он где?
– На занятиях.
– Ай, точно. Вы ж сюда учиться приехали.
– А ты?
– Я в гости. Вампиров тут, к счастью, не обучают.
– Да уж. В гости. С какой только стати тебя сюда пустили?
– Оу, – наконец-то Женя пришел. – Привет, девочки.
– Ха! Явился! – она рывком вскочила с кресла и подлетела к Евгению.
– Ну, привет, привет. Зачем пришла? – спросил он. – И кто пустил?
– Сам Глава Всемирной Загробной Организации Его Величество Великий и Несрав-ненный Чернобог.
– Зачем?
– Узнала о пророчестве.
Воцарилась тишина. Ольга буравила глазами Женю. Женя смотрел в окно. Я молча сидела на кровати. Я ничего не понимаю. У них какие-то свои адские дела. А я всего лишь непрошеный свидетель этого разговора.
– Кто сказал?
– Чернобог. Сам позвал меня. Предупредил о последствиях. Рассказал, зачем ты здесь. В общем, жить мне осталось уже меньше года, так?
– Оля, не переживай, – Женя выглядел обеспокоенным. Он найдет способ защитить тебя.
– Не найдет, – Оля невесело усмехнулась. – Я пешка. Пешка в этой непонятной игре.
– А зачем он послал тебя сюда?
– Чтобы сказать, что… – она кинула на меня короткий взгляд, – пророчество… ну, ты понял, близко. Вот. И жить мне осталось гораздо меньше.
– Так, я понял. Ты тут как, жить собралась?
– Да. Свои последние дни я проведу здесь.
– А Чернобог уже знает… – дальше Женя что-то прошептал, но я не смогла разо-брать ни одного слова.
Оля серьезно кивнула.
– Кто? – спросил Женя.
Ольга пожала плечами.
– Ясно. Вика, вставай, уже пора на обед, – поторопил он. – Оля, ты с нами?
– Пожалуй, да, – чуть помедлила она.
Я встала, и вместе с Женей и Олей направилась в трапезную.
Вика и Костик молча сидели за столом. Они не ели, а только внимательно смотрели друг на друга. Я поняла, что они общаются глазами. Тоже чем-то встревожены.
– Женя, – начала Вася. – Ты, наверно, уже догадываешься, о чем мы сегодня узнали, – осторожно сказала она и внимательно посмотрела на него.
– М-м-м, – он как-то странно повел губами, указал пальцем сначала в пол, а потом вверх. Вася кивнула. – И что ты об этом думаешь?
– Я знаю кто, – сказала она. – А ты догадываешься. В общем, свет всеми силами бу-дет тебе мешать.
– Ясный пень, – пожал плечами он.
– О чем вы все сегодня секретничаете? – не выдержала я. – Хоть бы уже говорили в мое отсутствие! Я в четыре уйду, могли бы подождать!
– Вика, не психуй, – поморщилась Ольга. – Это все слишком важно и срочно.
– Да? Тогда до свидания!
И я, так и не поев, пошла из-за стола. Пусть шепчутся, сколько им влезет! Я в этом участвовать не собираюсь. У них какие-то свои глобальные проблемы. А меня посвящать в них, похоже, никто не намерен. Ну и пусть.
Странно, я не заблудилась в замке. И даже сумела добраться до своей комнаты без приключений. Удивительно.
Я вошла в комнату и заперла дверь на замок. Не хочу никого видеть. Знакома я в замке только с четырьмя людьми. Но из них я не хочу ни с кем разговаривать. Еще друзья называется. А потом будут говорить, что мне так будет лучше, что все эти тайны только для моей безопасности и они хотели оградить меня от лишнего волнения.
Скучно. Скучно и одиноко.
Как я и ожидала, в мою дверь вскоре постучали. Нет, на уроки еще рано.
– Открой, это я, – это был Костик.
– Уходи, – крикнула я.
– Пусти.
– Нет.
– Вик, пусти меня.
– Что, надоело шушукаться, да?
– Говорю же, пусти!
– Не хочу.
– Я не уйду, – настаивал он.
– Да уж. Ну и стой под дверью.
– Хорошо. Буду стоять. Все равно через полтора часа ты выйдешь.
– А ты все будешь стоять?
– Буду.
– Да уж.
Но все-таки дверь я открыла.
Костик, предусмотрительно нагнувшись, вошел в спальню. Дверные проходы тут со-всем низкие, а для высоченного Костика это вообще беда.
– Что ты хотел? – сразу спросила я.
– Поговорить, – вдохнул он и без спросу сел на кровать.
– Валяй, – я села рядом.
– Но я думаю, что уже ничего не изменишь, – он запнулся.
– Ну?
– Ты зря не послушала Васю. Тебе действительно не следовало встречаться с Евге-нием.
– Ты прав. Уже действительно ничего не изменишь. Так в чем проблема, если не сек-рет?
– Ты его любишь?
Я не знала, что сказать. Внутри все перевернулось. Как прыжок со скалы. Услышать этот вопрос от Костика я в глубине души давно боялась. И он так пристально на меня смотрел. В теплых карих глазах плавала грусть. Обида. Осколки мечты. И я не могла сов-рать ему. Я слишком дорожу им. Он мой лучший друг. Он никогда меня не предаст. Он больше чем кто заботится обо мне. А я понемногу добиваю его. Постоянно причиняю боль. А он не отворачивается от меня. Он обо мне беспокоится.
– Ты его любишь? – повторил вопрос Костя.
Я закрыла глаза. Ну не могу я так. Сказать это Васе было гораздо легче. А Костику… Не могу. Но должна. И я медленно кивнула, так и не открывая глаз.
А в ответ тишина… Пустота… Одиночество…
Я открыла глаза. Но моего лучшего друга уже не было рядом. Остались только складки на покрывале.
– Костик, – прошептала я.
Просто так. Я знала, что он меня не слышит. Только вот куда он делся? Ушел? Уле-тел? Исчез? А какая разница? Лишь бы не стряслось ничего.
В смутной тревоге я ждала начала занятий. И неважно, что я даже не знала, куда ид-ти. Найду как-нибудь дорогу.
За пол часа до начала я не спеша направилась в нулевой кабинет. Шла по случайным коридорам, полагаясь только на интуицию и логику. GPS в замке наверно не работает. Да и как человеческие  изобретения могут работать в сгустке чистой магии?
Странно. Я как-то очень быстро нашла наш кабинет. Довольно маленький. Только есть столов, стоят в круг. Один стол побольше остальных, видимо, для учителя. Довольно мило.
Я пришла не первой, и это радовало.
За одним из столов уже сидел какой-то парень.
– Привет, – дружелюбно сказал он мне. – Я Стас. А ты?
– А я нет, – ответила я. Настроение было, мягко говоря, на нуле.
– Что – нет?
– Я не Стас, – заметив его удивленный взгляд, я пустилась в объяснения. – Ты ска-зал, что ты – Стас, и спросил "А ты". Ну, я и говорю, что я не Стас.
– А-а-а. Ну в смысле, как тебя зовут? То есть, как твое имя?
Парень мялся. Смотрел себе под ноги, часто взъерошивал короткие темно-русые во-лосы, беспокойно теребил в руках абсолютно бесполезный в замке мобильный телефон.
– Виктория, – ответила я.
– А, красивое имя, – он облегченно улыбнулся. – Может, сходим на выходных погу-лять?
– А что, на выходных отсюда выпускают?
– Ну да. Так как?
– Посмотрим. Но я уже несвободна.
– Да? А, ну да. Ты красивая, очень. Да. Как я сразу не догадался. Ну, ты это, если что, я всегда. Ну, ты поняла, – несвязно проговорил он и зачем-то вышел из класса.
Потихоньку подошли оставшиеся три человека. К моему удивлению, все были пар-нями. Стас пришел только после колокольного звона, заменяющего звонок на урок.
Сейчас должны были быть темные специальные чары. Вот только преподавателя не было.
– А кто у нас сейчас ведет? – спросила я у Стаса.
– Морана, – шепнул он.
Ждать пришлось двадцать минут. Со мной уже успели познакомиться все немного-численные неопределенные. Высокого блондина с надменным лицом звали Павел, и он настоятельно просил называть его только полным именем. Невысоко смешного паренька с серьгой в левом ухе все называли Кешей, хотя на самом деле он носил громкое имя Инно-кентий. И, наконец, последний, молчаливый, с внимательными черными глазами. Звали его просто и со вкусом – Аид. И какие могут быть сомнения, что он станет темным? Пре-подаватель пришел. Именно пришел, а не пришла. Это был какой-то молодой симпатич-ный педагог с весьма приятной улыбкой.
– Добрый день, – поздоровался он. – Все ваши педагоги разъехались по одному очень срочному делу, остались только самые молодые. Но Ксюша и Лауруша сейчас вы-полняют обязанности Мораны и Лели. Я же буду вести сегодня у вас все четыре часа за-нятий. Я Оскар, преподаватель обыкновенных предметов.
Стас искоса смотрел на него. Да и остальные парни тоже. Я уже давно заметила, что когда в мужской коллектив приходит другой мужчина, более привлекательный внешне, к нему всегда относятся с недоверием. По крайней мере, первое время.
– Вы, я так понимаю, неопределенные, – продолжил молодой учитель. – Аид, Павел, Станислав, Иннокентий и, – он посмотрел на меня. – И?
– Виктория, – произнесла я.
– О, Виктория. Виктория, Виктория, – тихо повторил он. – Вот, из-за кого в лагере поднялся такой шум.
– Шум? – переспросила я. – Из-за меня?
– Знаете, Виктория, – он широко улыбнулся, – я очень сомневаюсь, что имею право вам говорить об этом. А знаете что, все равно никакой учебы не будет. Все свободны. Виктория, зайдите ко мне через пятнадцать минут, хорошо?
– Ладно, – кивнула я и вышла вместе с парнями.
– Вик, только ты поосторожнее с нашим учителем, ладно? – напоследок сказал мне Стас. – Он на тебя глаз уже положил.
Они сразу же пошли куда-то по коридору, а решила далеко не отходить и просто по-дошла к окну. Дождь. Скучный серый ливень. И хоть бы лучик солнца, нет же. Небо затя-нуто сплошной серой пеленой, такой плотной и пористой, что она казалась вполне ося-заемой. Было ощущение, что если открыть окно и протянуть руки, клочки темных туч ос-танутся в ладонях. Казалось, что небо нависло совсем низко. И горизонт, из-за магии все-гда скрытый беловатым туманом, сейчас был совсем близко.
– Евгений, я была неправа! – оживленный голос Васи.
Непонятно почему, я спряталась за колонну. Они явно направлялись к этому коридо-ру. Подошли, встали напротив кабинета неопределенных. Из-за колонны все было пре-красно видно. Надеюсь, меня они не заметят.
– И в чем же ты была неправа, солнце мое ясное? – насмешливо поинтересовался Женя. И хоть я не видела его лица, я могла бы поклясться, что он сейчас улыбается своей самой притягательной улыбкой.
– Ну, я в тебе ошибалась, – пожала плечами Вася. Она вовсю флиртовала с Женей. С моим Женей! – Мы сегодня неплохо пообщались, и ты мне даже понравился! Знаешь, я теперь понимаю Вику! – она звонко засмеялась.
– Забавно, – усмехнулся он. – Ну и чего же ты, ангел мой бескрылый, хочешь?
– Я не бескрылый! – она в шутку толкнула Женю. – И хочу я совсем немногого, – она поднялась на цыпочки и осторожно поцеловала Женю.
И что я почувствовала в этот миг... Боль. Адская боль пронзила все тело. Огонь рев-ности сжег душу. Но она, подобно Фениксу возродилась вновь. И снова сгорела. Я ничего не видела перед собой, вокруг была лишь темнота. В глазах покалывали слезы, в горле за-стыл комок. По телу пробежала судорога, и я еле устояла на ногах. Измена. Предательст-во. Боль. Ревность. Обида. Разочарование. Ненависть. Ненависть... Ненависть не к бывшей подруге. Ненависть не к бывшему возлюбленному. Ненависть к себе. Почему я никуда не ушла? Почему я осталась тут стоять? Зачем я все это увидела? Нет, может, мне померещи-лось? Вряд ли. Во сне не может быть таких чувств. Во сне все проще. Почему? Почему?
А их уже и след простыл. Жаль, что они не заметили меня.
Нетвердо стоя на ногах, я толкнула дверь нулевого кабинета. Оскар сидел за столом и что-то быстро писал.
– Разве пятнадцать минут уже прошло? – с милой улыбкой он оторвался от бумаги и посмотрел на меня. – Садись. Что случилось?
Он быстро встал, отодвинул мне стул. Я молча села. Только бы не заплакать. Только бы не заплакать. Нет, я сильная. Я не буду разводить сырость.
– Мы уже на ты? – только и спросила я. Глупый вопрос. Очень глупый. Но ничего умнее я придумать не смогла.
– Ради Бога, Виктория, что с тобой случилось? – он присел на корточках напротив меня.
– Измена и предательство, – кратко ответила я.
Звучит довольно пафосно. Как название какой-нибудь слезливой мелодрамы. Но это не мелодрама, где все по четкому сценарию. Это жизнь.
– Тебе нужно выговориться, – серьезно сказал Оскар. – И как бы ты себя не убежда-ла, тебе нужно поплакать. Станет легче, поверь.
– Ты пробовал?
– Я – нет. Но миллионы людей ошибаться не могут.
– Да уж.
– Вика, – настойчиво повторил он. – Выговорись. Я готов тебя выслушать.
 Глупо. Глупо и нелепо. Ну и что. Все равно мне больше не с кем поделиться. С Кос-тиком? Я только огорчу его. С Олей? Она только будет щурить красные глаза и наигранно кивать. А Оскар... Ну и что, что он учитель. Я свободная. К сожалению.
И я начала говорить. Рассказывала все. Как впервые увидела его страничку на Моем мире. Как пригласила на день рождения. А ведь это совсем недавно было. Эта неделя тя-нется для меня бесконечно долго. Столько событий, столько новых людей, столько потря-сений и неожиданностей. И предательство.
У меня всегда было мало настоящих друзей. И тем тяжелее их терять. В Василисе я не сомневалась никогда. Я доверяла ей, как самой себе. Она всегда была рядом, всегда поддерживала и помогала в трудную минуту. И хоть у нас часто случались и склоки, она всегда заботилась обо мне. Она советовала, как лучше сделать. А теперь просто предала меня.
Ну вот почему так? Нет, меня, конечно, не очень устраивало, что Вася на дух не пе-реносит Женю, но это уже чересчур. Месть лучшей подруги. Только вот за что? Почему она так со мной поступила? Или это какие-то непонятные игры света и мрака?
А Евгений... Хотя, что он? Это я дура! Я сама все прекрасно знала, вот только на что надеялась? Что он измениться? Бред. Такие, как он, не меняются. Понятия чести для него не существует. И я была всего лишь игрушкой. Обидно. Ужасно обидно. Но это так.
Я уже жалею, что вообще встретила его. Кажется, что жизнь была бы намного про-ще, если бы я не знала скрытом от людских глаз мире одаренных. Если бы я не знала ни о  каких ангелах и демонах! Если бы... Ведь еще совсем недавно я коротала вечера в одино-честве, бездумно ползая по просторам Интернета. Я жила обыкновенной, скучной и впол-не предсказуемой жизнью. Все было бы так, как пророчили родители: школа, колледж, университет, работа, замуж, дети. И все. Просто и понятно.
А все из-за того, что моей левой ноге захотелось пригласить случайного знакомого на день рождения. Да и вообще, последнюю неделю моя жизнь – это череда случайных решений и спонтанных поступков. Все назло Васе, все не как у людей. Доигралась.
Но я не плакала. Я сильная. Я справлюсь.
– Поплачь, – настаивал Оскар.
– Не-а, – я мотнула головой. – Все хорошо.
– По тебе не скажешь, – возразил он.
– Нет, все хорошо. Точно. Я пойду.
– Да? Ну ладно. Если что случиться, обращайся, я тебе помогу.
– Ага. Пока.
– Пока.
Он галантно открыл мне дверь, я вышла, и в полном одиночестве пошла по гулким замковым коридорам.
Да уж. Как-то странно все это. Лучшая подруга стала предательницей. Все наивные мечты о Жене рухнули. Молодой учитель положил на меня глаз. И еще вокруг переполох какой-то. Причем из-за меня. Только я об этом, как всегда, узнаю последней.
Ну, рано или поздно, я узнаю, в чем именно заключается эта суета одаренных. А мо-жет, и не узнаю. Честно говоря, мне это уже совсем неважно. И я бы совсем не огорчи-лась, если бы меня снова отправили домой.