Ангел

     Я проснулся.
     Язык в сухом, как Сахара, рту казался необъятных размеров, а внутри моего организма бушевал пожар, затушить который можно было только посредством пары бутылок холодного пива. Не без труда разлепив опухшие веки, я увидел ЕГО.
     Ангел сидел на краю моей кровати и смотрел на меня. Выглядел он как и полагается: весь в белоснежных одеждах, сзади - крылышки, над головой - эта светящаяся херня.
     - Привет,- сказал Ангел.
     «Пи…ц! – подумал я. – Допился. Здравствуй, белая горячка».
     - Алоха! Какими судьбами здесь? – произнес я как можно небрежнее, сделав вид, как будто каждое утро беседую с ангелами.
     - Из-за тебя. Я твой Ангел-хранитель, - заявил Ангел.
     «Твою ж мать», - подумал я.
     Ангел молчал, видимо, давая мне время переварить эту сногсшибательную информацию. Как-то неучтиво было с моей стороны ничего не ответить ему, и я брякнул первое, что пришло мне в голову:
     - Будем знакомы!
     И протянул ему руку. Рука у него оказалась маленькой, теплой и мягкой.
     - Ты слишком много пьешь в последнее время, - продолжил Ангел.
     - А кто ныне не пьет, брат?
     - Неужели ты не понимаешь, что этим медленно убиваешь себя?
     Я пожал плечами:
     - Кто-то ищет спасение в религии, кто-то в работе, кто-то в спорте или еще черт знает где. Я же избрал для себя самый верный путь. Но не подумай, что это путь сибарита. Пьянство – это тяжелая работа над собой. Нет смысла бросать пить, пока не достигнешь самого дна.
     Ангел возмущенно зашелестел своими крыльями.
     - Еще Бернард Шоу говорил, что алкоголизм – добровольное сумасшедствие!
     Я рассмеялся в ответ:
     - Старику Шоу хорошо было морализаторствовать с его славой, деньгами и Нобелевской премией.
     - Шоу начинал в качестве бедного литератора, чьи романы отказывались печатать. Да и
от Нобелевской премии он, как известно, отказался. Кстати, сам он не пил и умер в возрасте девяносто четырех лет.
     Ангел победоносно смотрел в мою сторону, всерьез полагая, что последний довод неизбежно сломит мое упрямство. Он не знал  с кем связался!
     - Ха-ха! – мудро изрек я. – Сосед сверху, Сан Саныч, благополучно отбросивший в прошлом году коньки в возрасте пятидесяти двух лет, всю свою сознательную жизнь сторонился зеленого змия и табака. Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет?!
     Ангел огорченно воскликнул:
     - Но я спустился с Небес, чтобы помочь тебе!
     Неожиданная мысль мелькнула в моем истерзанном похмельем сознании. Пока она не ускользнула, я стремительно сел, приобнял Ангела за крылья и с драматической   проникновенностью сказал:
     - Комрад, помочь ты мне можешь…
     - Как? – спросил Ангел, поморщившись от моего амбрэ.
     - Видишь ли, - как опытный алкоголик, издалека начал я. – Ввиду чрезвычайного телесного и духовного томления, вызванного не совсем адекватной реакцией моего организма на употребленные вчера напитки, мне крайне затруднительно далее поддерживать уровень нашей дискуссии на прежнем высоком уровне.
     - Кажется, у вас это называется похмельным синдромом, - бесстрастно изрек Ангел.
     - Не будем вдаваться в сомнительные подробности, - сказал я и решил брать быка за рога. – Так готов ли ты прийти на помощь собрату?
     Ангел радостно оживился.
     - Конечно! Именно за этим я здесь.
     Понизив голос до полулегального полушепота, я быстро вывалил главное:
     - Тогда мне срочно нужно поправиться.
     - Поправиться? – хлопая своими белоснежными ресницами, удивленно переспросил Ангел.
     - Ну да. Поправить свое здоровье.
     Прошло несколько томительнейших секунд, пока до этого хмыря с крыльями наконец дошло.
     - А, понял! Так ты хочешь похмелиться?
     - Не я хочу. Это природа-мать берет свое. Подобное лечится подобным, как говорил знавший в бухании толк классик.
     - И что же ты вчера пил?
     Легче было вспомнить, что я вчера не пил! Однако основным компонентом была, разумеется, беленькая.
     - Водку.
     - Но ведь цель моего визита к тебе заключается в том, чтобы ты отказался от употребления спиртных напитков. Совсем.
     - Дык я готов к этому! Просто сейчас мне остро необходимо принять внутрь исключительно в медицинских целях. Вот выпью здесь при тебе в последний раз – и все! Завязываю, - честно глядя в ангельские глаза, сказал я.
     - Ну что ж. Если ты даешь слово бросить пить…
     - Клянусь тиарой Папы Римского!
     - Хорошо, - сказал Ангел и закрыл на несколько мгновений глаза. – Готово!
     - Что готово?
     Ангел кивнул в направлении стола. Я повернул  голову и … о осанна! На столе живописно красовалась запотевшая бутылка водочки, а рядышком на тарелке высилась груда соленых огурчиков. С пупырышками! Копперфильд нервно курит в сторонке.
     Меня сдуло с кровати, и через секунду моя дрожащая рука бережно осязала холодное тело бутылки.
     - Помни о своем обещании, - донесся до меня голос Ангела.
     - Аминь, - сказал я и накернул первую рюмку.
     Согласно вековой народной мудрости, между первой и второй перерыв делать не рекомендовалось. Собственно, ровно как и между третьей и второй. Опрокинув третью рюмку, я почувствовал, что жизнь начала возвращаться в мое тело, а душа потребовала интеллектуального диалога.
     - Вот скажи мне, Ангел, - начал я, смачно хрустя огурцом. – Ты у себя на Небесах изо дня в день вкушаешь небесный нектар и прочие амброзии, так?
     - Положим. И что?
     - А откуда у вас там вся эта шняга берется? Кто ее вам туда поставляет?
     Ангел улыбнулся ангельской улыбкой.
     - Наша пища имеет духовную сущность, а Дух – он вездесущ.
     Ни хера не поняв из его объяснений, я налил себе следующего солдата.
     - А скажи мне, брателло, откровенно, как своему: ОН позволяет себе хоть иногда пропустить бокал другой красненького сухого?
     - Господу нашему это не нужно, ибо Он есть и Причина и Следствие.
     «Интересно, каково это быть одновременно и водкой и похмельем?», - подумал я, а вслух продолжил:
     - Ну, а ты сам часто себе позволяешь? Работка-то у тебя, поди, нервная?
     Ангел посмотрел на меня, как на умалишенного.
     - Нам,ангелам, не полагается есть человеческую пищу и пить человеческие напитки.
     - Совсем?
     - Совсем.
     Я аж подскочил на стуле.
     - Так ты что ж – ни разу и водки не пробовал?
     - Нет, конечно.
     - Сейчас исправим!
     С этими словами я взял со стола другую рюмку, вытер ее о свою майку и наполнил до краев.
     - Присаживайся, - пригласил я Ангела за стол.
Ангел послушно сел напротив меня и с подозрением уставился на рюмку водки перед собой.
     - Я не стану это пить, нам не полагается…
     - Послушай, любезный, - перебил я. – Я не знаю, какие у вас там на Небесах порядки, а здесь, на Земле, отказываться не принято. Мовитон!
     - Но я…
     - И потом, ты забыл, что я сегодня завязываю? За это надо непременно выпить! – не давал я ему опомниться.
     - Но как же…
     - Командир! – торжественно изрек я, намереваясь сразить его своим главным аргументом. – ТЫ МЕНЯ УВАЖАЕШЬ?
     Похоже, сей сакраментальный вопрос поставил Ангела в тупик.
     - Ну хорошо, хорошо…Но только одну рюмку, - сдался Ангел.
     «Как бы не так!» - подумал я.
     Ангел неуверенным движением взял со стола рюмку и понюхал.
     - Пахнет отвратительно.
     - Водку не нюхают, водку пьют! – парировал я.
     Ангел вздохнул и отправил содержимое рюмки внутрь.
     - Ха-а-а…Ы-ы-ы…О-о-о…Какая гадость! И ты это пьешь и получаешь удовольствие?
     Я протянул хватавшему воздух ртом Ангелу огурец.
     - Закуси.
     Ангел схватил огурец и запихнул его целиком себе в рот.
     - Мерзкое пойло! – дожевав, заявил Ангел. – Не понимаю, как можно губить себя и свою жизнь ради этакой пакости.
     - Для всего нужно время, - глубокомысленно сказал я, разливая по новой. – Из гадкой гусеницы со временем вылупляется великолепная бабочка – божья тварь. Так что не умствуй тут, а давай-ка лучше еще выпьем.
     - Нет-нет-нет! – замахал крыльями Ангел.
     Я сделал строгое лицо.
     - Уважаемый! Традиции превыше всего. Здесь не принято останавливаться на одной. И не забывай – сегодня проводы моего пьянства. Всем своим непростым алкогольным стажем я заслужил возможность не пить одному в последний раз. Так что бери рюмку и, как сказал когда-то первый космонавт, поехали!
     Ангел испытывающе посмотрел на меня и молча выпил. Пока он жевал очередной огурец, я не без удовлетворения отметил про себя, как бледное, полупрозрачное лицо Ангела начало постепенно принимать здоровый румяный вид.
     Разливая через некоторое время, я заметил:
     - Ну что, Бог Троицу любит?
     Ангел выпил третью рюмку без глупого сопротивления. Он заметно повеселел, перья на его белоснежных крыльях слегка растрепались, а в глазах появился озорной огонек.
     «Хоть на человека стал похож», - подумал я.
     Тем временем водка вскоре закончилась, и вопрос продолжения банкета встал ребром.
     - Вот ты говоришь водка-гадость, водка-пакость…А я тебе отвечу – прекрасно! Есть другие, более интересные с точки зрения вкусовых ощущений, напитки, - заявил я, чувствуя себя мудрым кентавром Хироном, наставляющим безусых детей богов.
     - Какие напитки? – спросил Ангел изрядно заплетающимся языком.
     - Например, шампанское! Можешь соорудить?
     - Без проблем, - ответил Ангел.
     Через пару мгновений на столе образовалось ведерко со льдом, в центре которого красовалась бутылка хорошего шампанского.
     - А ты могешь! – восхитился я.
     - Я все могу, - икнув, сказал Ангел.
     Я откупорил бутылку и разлил пенящийся напиток.
     - Ну, промоем чакры!
     - Аллилуйя!
     Шампанское мы уговорили минут за двадцать. Ангел сильно захмелел. Он часто икал, вздрагивая всем своим щуплым телом. Нимб над головой заметно потускнел. Когда пустая бутылка из под шампанского была отправлена под стол, я, продолжая свою великую просветительскую миссию, спросил:
     - А что делает каждый честный мужик, когда выпьет?
Ангел посмотрел на меня своими окосевшими ангельскими глазами.
     - Что делает?
     - Идет по бабам!
     Я с сомнением посмотрел на своего странного собутыльника, на его белые одежды и крылья, и добавил:
     - Ну с тобой мы до баб вряд ли дойдем – максимум до первого встречного мента. Да и идти ты, судя по всему, уже не сможешь. Однако, как гласит народная мудрость, если Мухамет не идет к телкам – телки идут к Мухамету.
     С этими словами я взял в руки мобилу и послал вызов Маринке из третьего подъезда.
     - Алло-у! – сказал я безупречно трезвым голосом. – Вас вызывает Кремль.
     - Шурик? Приветики!
     - Как жизнь молодая, Мариш? Все цветешь и пахнешь?
     - Нормулек. Сам как?
     - Лучше всех. А у нас тут небольшое культурное мероприятие в смысле банкета. Не желаешь присоединиться?
     - У вас – это у кого? Ты не один?
     - Мы тут с Ангелом шампанское лакомствуем.
     Маринка заржала:
     - Хи-хи! Да ты, Сань, походу, уже достиг нужных кондиций. С каким еще ангелом?
     - Не важно. Так ты придешь?
     Маринка секунду поколебалась.
     - А что у вас имеется из спиртного?
     - У нас имеется все, что захочешь! Мой новый приятель большой мастак по этой части.
     - Олигарх что ли?
     - Типа того.
     - Океюшки. Только мне нужно полчаса, чтобы привести себя в порядок.
     - Это святое, - согласился я. – И прихвати с собой свою подругу, как ее там? Ленку что ли… Чтобы моему приятелю не было скучно.
     - Договорились.
     Отложив телефон, я повернулся к Ангелу.
     - Уважаемый херувим, все на мази: бабы уже в пути!

     Утром я проснулся от странных звуков, доносившихся из туалета. Открыв дверь сортира, я увидал Ангела, который стоял на коленях и, обняв белого брата, самым банальным образом метал в него вчерашний харч. Решив не препятствовать ему в этом возвышенном мероприятии, я закрыл дверь и вернулся в комнату.
     Весь пол моего жилища был завален пустыми бутылками всех мастей, обертками из под конфет и пирожных и прочим хламом. На столе среди раскрошенного хлеба, в луже разлитого шампанского, возлегал большой шмат заветренной колбасы.
     «Хорошо вчера погуляли. Качественно», - подумал я.
     В этот момент в комнату вплыло тело Ангела. Видок у него был препаскуднейший: лицо цвета белой поганки, глаза – в разные стороны, нимб съехал назад, на затылок. При этом его заметно трясло.
     - Доброе утро, шалун! – приветствовал я. – Ну и бузил же ты вчера…
     - Я умираю, - заявил Ангел.
     - Фигасе! Ангелы бессмертны. Ты не сможешь отбросить копыта при все желании.
     - Я умираю, - повторил Ангел. – Так плохо мне не было ни разу за тысячи лет моей жизни!
     - Это поправимо, - уверенным тоном произнес я.
     - Как? – в его глазах промелькнул луч надежды.
     - Подобное лечится подобным, - напомнил я.
     - Разве нет другого средства?
     - Нет! Поверь Мэтру граненого стакана на слово.
     Ангел тяжко вздохнул и закрыл глаза.
     - Только я не знаю, что получится. Очень болит голова, мне трудно сосредоточиться.
     - Начинай.
     Надо сказать, водка в этот раз оказалась дешевой, да и огурцы вышли какими-то сморщенными и без пупырышек. Однако на халяву и хлорка – творог.
     Приблизительно через час основательно окосевший Ангел уверенным тоном спросил меня:
     - Что делает каждый честный мужик, когда выпьет?
     Я молча потянулся за мобильным телефоном…

     С тех пор прошло три месяца.
     Мой Ангел-хранитель превратился в страшного забулдыгу. Его некогда белоснежные одежды стали грязно-серого цвета с жирными пятнами на животе. Нимб над головой тускнел с каждым днем, пока вовсе не исчез. Правое крыло ему сломали в пьяной драке у пивного ларька. С самого утра он заливает свои ангельские зенки, а по ночам орет на весь дом похабные песни. Соседским женщинам он не дает проходу, щипая их по подъездам за мягкие места. Мужья не раз били его за это, в результате чего некогда полупрозрачное лицо Ангела со временем приняло лилово-сизый цвет.
     Несколько дней назад, налакавшись до фиолетовых чертей, Ангел зачем-то принялся швырять булыжниками в окна соседней школы. Потом он подрался с вызванным нарядом милиции и укусил за нос служебную овчарку.
     Сам я пить бросил. Совсем. Не хочу быть похожим на этого алконавта с крыльями. Я не знаю, как теперь от него избавиться или куда пристроить. На Небесах этого красавца больше не принимают, меня он тоже достал своими пьяными выходками.
     Никому не нужен ангел-алкоголик?