Узловая 3

    Катя сидела в своём купе, устало откинувшись на мягкую спинку, и отрешённо смотрела в окно. Она всё пыталась понять -- как такое могла случиться с ней, с Россией, с людьми.
    Имение -- Петербург -- гимназия -- имение -- снова Петербург, теперь уже Смольный, и вдруг, война. Брат Алексей, Лёшенька ушёл ещё в четырнадцатом, потом был ранен и приехал в отпуск в шестнадцатом.
    Боже! Как она волновалась! Как ждала на перроне, постоянно выглядывая  паровоз, что чуть было не упала на рельсы. Маменька тогда сильно ругалась, но не от того, что испугалась и была сердита, но сама волновалась не меньше КатИ (в семье ударение в её имени почему то делали на последнем слоге), и проявила некую несдержанность.
    Наконец-то показался паровоз и тревожно забилось сердце. Как он? Что с ним, и как серьёзно ранение? Целый рой вопросов завертелся у неё в голове. От волнения она смяла букетик незабудок, и когда увидела выходящего из вагона брата, забыв все приличия, бросилась ему на встречу расставив руки.
    -- Алёшка!!!
    Шляпка улетела, из причёски выбился локон, но она этого не замечала и чуть не упала в его обьятия, совершенно забыв, что он после ранения.
    Как Катя была счастлива! Брат, живой, возмужавший, хоть и похудевший, с офицерским Георгием был для неё воплощением русской доблести, а значит война скоро будет выиграна.
    Господи, какая она была дурочка!
    Потом они долго беседовали гуляя по парку имения под Петербургом, куда отец отвёз его набираться сил. Алёшка много рассказывал о войне, о вшах в окопах, о настроениях солдат, в его словах подчас было много горечи, и ожидания чего-то неизбежного и рокового.
    Но скоро брат исчез. Сначала они с отцом о чём-то долго вечерами спорили, после чего, наскоро попрощавшись Алексей уехал. На вопросы "что случилось?" и "почему?", последовал короткий ответ: "Он взрослый мальчик". Для отца он так и остался мальчиком, только взрослым.
    Как давно это было!
    Потом революция, одна и вторая, бегство на Дон к Деникину, санитарный поезд, и поиски брата. Собственно, поиски и привели в санитарный поезд, и к счастью она его здесь не находила.
    Как она от всего этого устала: кровь, гниющие раны, смрад давно не мытых тел, умирающие глаза, много умирающих глаз. Господи! За что?
    Вдруг, промелькнули два силуэта, ей показалось, что она кого-то узнала, сердце кольнуло, но быстро успокоилось -- слишком много похожих лиц, слишком часто оно кололо.
    Кто-то невидимый перевёл стрелки, и Катя незаметно уснула.