Холмы, ведущие вниз. Глава 13

Ночь в замке короля Валлер-Эн-Руда проходила неспокойно. Пир давно прекратился, но не все гости смогли закончить веселье. Орвальду не спалось от тяжких мыслей и шума, доносящегося из нижней залы замка. Готтенгемец отказался уезжать из Тёмновулканья, получив горькие известия. Он полагал, что сестре уже ничем не поможет и твердо решил покончить с куэлебре. Орвальд сжимал кулаки, думая о яде, которым отравили Эрингу, и подозревал Ало-Анира в совершенном преступлении. Готтенгемец встал с постели, оделся и пошел в башню, расположенную рядом с комнатой Авелин. Он не думал увидеть принцессу, но ему хотелось пройти мимо ее комнаты, прохаживаться близ места сна Авелин. Орвальд представлял, как спокойно и тихо в комнате принцессы, как в саду стрекочут сверчки, как шелестят листья растений. Из комнаты Авелин доносилась печальная и необыкновенно мелодичная песня. Принцесса не спала, окно ее спальни, судя по всему, было открыто – звук пения слышался, когда Орвальд проходил мимо окон башни. Вдруг на лестнице что-то загремело, раздались мужские голоса, шум, звон битого стекла и крики. Орвальд выбежал в коридор, соединяющий комнату принцессы и галерею. Шаги удалялись по лестнице. Рыцарь кинулся в комнату Авелин и увидел, что принцессы в ней нет. Орвальд выглянул в окно и ничего не увидел в ночи. Ночь, казалось, не содержала ни звуков, ни форм. Рыцарь бросился в свою комнату, схватил меч и побежал вниз по лестнице. Он мчался с необыкновенной скоростью, опасаясь опоздать, и клялся, что разрубит негодяев, похитивших принцессу, напополам. Внизу Орвальд едва не столкнулся со спешащим в темноту и вооруженным до зубов Ало-Аниром. Юноша громко ругался, сбивая на своем пути лавочки и стулья. Они выбежали в ночь почти одновременно. Орвальд зажмурился. Ему показалось, что время нарушило ход и пошло в обратном направлении. Не луна, а яркое солнце освещало окрестности. Охотники на драконов столпились полукругом, обнажив копья. Присоединившиеся к ним серебрянолатный Бент и полузолотолатный мужчина держали сеть со множеством острых зазубренных наконечников стрелы. Солнце приближалось к земле и теперь казалось разлившимся по небу золотом. Сгусток золота так сиял, что стоящие на земле были принуждены прикрыть рукой глаза.
- Меня никому не удастся победить! Никому! – пронесся в головах охотников женский голос.
Орвальд задрожал, когда понял, что видит перед собой дракона, спускающегося на землю. Этот дракон сильно отличался от знакомого ему куэлебре. Он был в два раза больше змея, имел четыре лапы и украшенную небольшими рогами голову, всё тело его покрывала чешуя из сверкающего золота. Янтарные глаза смотрели осмысленно и внимательно выглядывали возможные обманные маневры.
- Какая банальность! – снова пронеслось в головах охотников. – Неужели не могли придумать чего-то поновее? – дракон насмехался над ними.
Орвальд поднял меч и приблизился к охотникам.
- Я убью этого дракона первым! – прокричал он и почувствовал холодное лезвие меча на своей шее. Ало-Анир крепко держал оружие.
- Я давно мечтал это сделать! – прошипел он.
- Оставь его, Ало-Анир, - послышался женский голос. Дракон не открывал рта, но все отчетливо слышали голос этого существа, голос Авелин. – Преступная нерешительность его уже покарала. Он сам – погибель для себя, не правда ли, Орвальд из Готтенгема? У меня, к сожалению, нет времени на разговоры с тобой, но я очень советую тебе уходить отсюда. Ты меня не победишь, а убивать тебя мне всё же не хочется.
Орвальд не заметил, как меч из его руки выпал, звоном оживляя землю.
- Принцесса Авелин? – он попятился, чуть не порезавшись о меч Ало-Анира. Развернувшись, рыцарь быстро высвободился из-под оружия юноши. – Красавица наружи, чудовище внутри! Вот как… - проговорил он с отвращением.
- А говорил, что любишь! – засмеялся дракон. – Кто после этого может утверждать, что женщины, а не мужчины, непостоянны!
Орвальд поднял меч и убежал в темноту, срубая на своем пути ветви деревьев. Он чувствовал себя обманутым, как чувствует себя обманутым купец, получивший вместо алмаза стекло.
Между тем, охотники атаковали дракона. Гибкий и длинный хвост существа сбил их с ног одним ударом. Ало-Анир набросился с мечом на Бента, кричавшего что-то о золотой чешуе дракона. Охотники выставили копья, пытаясь заманить дракона на оружие. Пламя немедленно сожгло копья, подпалив атакующих. Ало-Анир вонзил меч в грудь Бента. Орвальд услышал первый прорезающий ночь крик и сжал меч, готовясь к удару. Дракон догонял разбегавшихся в разные стороны охотников. Быстро опустившись на землю, существо переломило хребет хвостом мужчине в полузолотых латах и, сев сразу на двух охотников, потопталось на месте. Еще одного охотника догнал поток пламени, второго дракон схватил лапами, поднял в воздухе и сбросил, третьего достал меч Ало-Анира, четвертого дракон вмял в землю ударом хвоста. Бой был завершен. Дракон немедленно исчез, и Эст-Эмруди снова погрузился во мрак. Ночь продолжалась.
 Орвальд лежал на траве и от злости вырывал из земли траву. Когда он услышал приближающиеся шаги, сразу же вскочил и стал выкрикивать ругательства в адрес подходящего Ало-Анира и всей его семьи.
- Вы бы на свою семью для начала посмотрели, - с презрением ответил Ало-Анир. – Образец…
- Вы не вправе упоминать мою семью! Вы, чудовища! Монстры! Демоны! – кричал Орвальд.
- Авелин стала такой по вине вашей сестры Эринги, монсеньор Орвальд, - сжимая кулаки, проговорил Ало-Анир.
- Что за чушь! – кинул в ответ готтенгемец. Ему хотелось как можно скорее закончить разговор с ненавистным племянником Валлер-Эн-Руда. И закончить кровью.
- Это правда! Ваша сестра – ведьма, это известно всем! Она из зависти превратила Авелин в дракона! – кричал Ало-Анир.
- Я ничего не понимаю, что вы там говорите, монсеньор, - издевательски проговорил Орвальд.
- А я сейчас объясню, - подражая ему, начал Ало-Анир. – Десять лет назад ваша сестра, Эринга, бывшая подругой леди Мэриэл, гостила в Эст-Эмруди, да не просто гостила, а, можно сказать, жила. Было ей тогда двадцать лет, и она уже хорошо владела магией. Отец мой, покойный Китрейн-Ги, разозлил куэлебре и привел в Тёмновулканье. Змей не догнал отца, но обосновался здесь. Эринга мечтала о том, чтобы стать женой Валлер-Эн-Руда и править в Эст-Эмруди в качестве королевы. Её привлекал не дядя, а богатства Тёмновулканья. Король не замечал этого и полагал, что его собственные качества так притягивают к нему девушку. Леди Мэриэл умирать не желала, вопреки намерениям Эринги занять ее место. Авелин рассказала мне об этом недавно…она так долго молчала…Леди Мэриэл уехала из Эст-Эмруди к отцу, а за Авелин плохо присматривали. И тогда Эринга решила начать не с матери, а с дочери. Она думала, что мать пойдет искать пропавшую дочь и исчезнет. Эринга не ошиблась в этом, но только леди Мэриэл никак не исчезала. Эринга отвела Авелин к куэлебре и оставила ее рядом со змеиным гнездом. Вопреки желаниям вашей сестры, змей не убил Авелин, он решил, что ребенок будет охранять его сокровища. Три года о принцессе Эст-Эмруди не было ни слуха, ни духа. В замке воцарился траур, Валлер-Эн-Руд едва не отдал королевства врагам, отказываясь воевать. Леди Мэриэл рассорилась с Эрингой из-за какой-то ерунды, и сестра ваша покинула замок и поселилась в малахитовом лесу. Ей удалось влиять на куэлебре так, что змей наносил нужные Эринге удары и неоднократно подвергал леди Мэриэл смертельной опасности. Однако в один прекрасный день Авелин вернулась. Выглядела она совсем не по-королевски, но кто заботится о внешности, когда возвращается душа…Эринга скоро узнала о том, что принцесса вернулась и немедленно отправилась в замок под видом старухи. Она сказала, что живет в малахитовом лесу и пришла, чтобы посмотреть на ребенка, обитавшего в гнезде куэлебре. Как только Авелин привели к Эринге, ведьма схватила принцессу и вытащила из замка, у которого ее уже ждал куэлебре. Эринга очень хотела, чтобы змей сожрал принцессу, но он не сделал этого, и тогда ведьма заключила Авелин в малахитовом лесу. Как-то в припадке ярости ведьма прокляла Авелин и наложила на нее заклинание, которое должно было превратить девочку в куэлебре. Эринга не дождалась результата своих трудов и, видя, что принцесса так и осталась человеком, решила, что заклинание не удалось. Тогда она привела Авелин к реке и утопила. Вы, быть может, знаете, монсеньор Орвальд, что растет в той реке, вы ведь, кажется, плавали в тех краях…Из реки никто не выходил живым. Но Авелин вышла. Когда она начала тонуть, кожа на ее теле стала покрываться чешуей, у нее вырос хвост, лицо вытянулось. Авелин превратилась в дракона. И она осуждена проклятьями вашей, монсеньор, сестры, жить так вечно. Бедная Авелин…Кстати, Эринга вскоре увидела результат своей работы, когда золотой дракон едва не сжег дом ведьмы и ее саму. Авелин год скрывалась в малахитовом лесу…потом чары стали ослабевать, и к ней начал возвращаться на какое-то время человеческий облик. На какое-то время…  Она полагала, что любовь может снять чары. Но любовь не смогла…А может, любви и не было, монсеньор Орвальд? Может, вы запутались в собственном обмане и запутали Авелин?
- Не ваше дело разбирать чужую жизнь, монсеньор, - устало отозвался готтенгемец.
- Мое. Потому что это моя сестра. Кстати, вы даже не согласились проявить немного жертвенности ради любви. Вы не отдали ей свой медальон, который, как он думала, мог снять чары. Медальон изготавливала Эринга, эта вещь должна хранить того, кто ее носит. Добровольно отданная, она начинает хранить нового хозяина…и не просто хранить – излечивать. Авелин не теряла надежды стать человеком…Она ведь не убивала людей, будучи драконом, пока вы не растоптали всё…Я даже не знал об Авелин, пока не началось всё это…никто не знал…
- Кто из вас двоих убил Эрингу? – гневно перебил Ало-Анира Орвальд.
- Я бы с удовольствием придушил эту ведьму, – сказал Ало-Анир, – но ее убило собственное любопытство. – Юноша улыбнулся. – Хотя ее смерть была еще одной надеждой Авелин…и эта надежда тоже не оправдалась, – грустно добавил Ало-Анир. – Авелин была в Готтенгеме и разговаривала с Эрингой. Она думала, что ведьма избавит ее от чар. Авелин предлагала ей сокровища и земли, но Эринга только смеялась в ответ. Тогда Авелин написала вам письмо. Она предполагала, что вы ответите именно так, как  вы и ответили, перечеркнув тем самым всё, что вы когда-то говорили, но Авелин предполагала также и то, что Эринга пожелает узнать содержание письма и посчитает, что у послания есть секретная сторона. Секретная сторона действительно была. Авелин пропитала ее ядом куэлебре, который она, кстати, добыла сама, без помощи алхимиков. Куэлебре всё еще привязан к ней, а принцесса желает отпустить его из подземелья и найти ему дом.
- Меня не интересуют намерения принцессы! – крикнул Орвальд.
- Да, вас интересуют подробности смерти Эринги… – умехнулся Ало-Анир. – Авелин знала, что вы никогда не догадаетесь о том, что в послании есть второе письмо, поэтому и рискнула написать на второй бумаге одно только слово – «справедливость». Все мы знаем, что Авелин не ошиблась в своих планах. – Ало-Анир улыбнулся и помолчал. Казалось, он погружен в свои мысли и воспоминания и не замечает Орвальда.
- Я пришел сюда не для того, чтобы рассказывать вам всё это, нет…Я пришел, чтобы сказать вам, монсеньор Орвальд, что вам нечего делать в Эст-Эмруди. Уезжайте как можно скорее. Мои  слуги сейчас же принесут всё, что вам нужно. В замке вас не ждут. – Ало-Анир поклонился и быстро ушел.
Рассвет еще не раскрасил небо розоватыми полосками, когда Орвальд покидал Тёмновулканье. Ночь смотрела ему в глаза. Мысли не желали откликаться на клокотавшее в груди смешение самых противоречивых чувств. Мужчине хотелось поскорее добраться до дома, лечь в теплую постель и уснуть, чтобы утром узнать, что ничего этого не было, что его сестра жива, что Тёмновулканье никогда не существовало, что сам он, Орвальд из Готтенгема, никогда не рождался на свет. Сон манил его мягкими и ласковыми речами, в звуке его тихих песен слышалась печальная песня Авелин. Рыцарь гнал коня изо всей мочи, он боялся, что в восходящем солнце увидит янтарные глаза принцессы из Эст-Эмруди, и не хотел смотреть в эти глаза. Его путешествие длилось долго, но сладкий и залечивающий любые раны сон длился еще дольше. Орвальду было приятно смотреть на ровные, вымощенные плиткой улицы Готтенгема, на высокие шпиле домов и башен, и он с неохотой вспоминал петляющие холмы Тёмновулканья, его малахитовые леса, змеиную скалу и замок Валлер-Эн-Руда.