Как начинался секс-бизнес

   Приятель рассказал мне за бутылкой, как в России начинался секс-бизнес.

    «Нет ничего скучнее современного секс-бизнеса. Логистика, снижение издержек, расширение сбыта и стратегическое планирование. Такая же тоска, как  в сотнях других компаний, торгующих собачьим кормом и унитазами.
В рознице веселее: они хоть фрика  видят, то есть  конечного потребителя.
“Добрый вечер, мне нужен анальный вибратор, понимаете это  другу подарок”,-
Понятно, анальный  другу, а Ты так зашел между причастием и исповедью.
   То ли дело было в девяностые. Вот это был бизнес в стиле рейв.
   Когда мы начинали торговать, не было даже электронной почты. И компьютера у нас не было.
    Факс был, замусоленный каталог с которым обходили секс-шопы тоже был.
    Тогда секс-шопы начали называться Интимами. Говорят, Лужкову слово секс уши резало.  Судя, по его жизненному пути не зря резало.


 Первой задачей было собрать заказы у магазинов и взять с них предоплату.
 Вся торговля от фабрик и до последнего ларька шла за наличные. Существовали две основные, незыблемые валюты: доллар и немецкая марка. Когда не удавалось их достать, в ход шли разноцветные гульдены со зверюшками, (не путать с белорусскими зайчиками, которые тоже были со зверюшками, но стоили дешевле бумаги, на которой их печатали), итальянские лиры, номинированные в десятках тысяч с множеством нолей и на худой конец финские марки. Пачки валюты рассовывались по барсеткам,  те суммы, на которые не  удавалось купить справку, прятались  в сапоги, носки, трусы, укромные отверстия  бескорыстных подружек, приматывались липкой лентой к ногам к спине или внутренней части бедра.
 

Дальше поезд-девятка Москва-Варшава, «Полонез», забитый контрабандистами, жуликами всех мастей, торговцами и  челноками.  Поездка проходила в непрерывном пьянстве и веселье до самой границы, когда в четыре утра вагон загоняли в ангар, поднимали на огромных подъемниках и меняли тележки, с российской колеи на европейскую.
   
 Процесс закупки происходил буднично: заказ, накладная, оплата, отгрузка – свободен.
Дальше надо было переместить несколько кубических метров резиновых членов из Западной или Восточной Европы в Москву.  Возникало две основные логистические проблемы: таможня и бандиты и множество маленьких, как то транспорт, билеты, дороги, очереди на границе, отсутствие бензина и еды по трассе.
    ТАМОЖНЯ
     -Чем отличается сбитый таможенник от сбитого пса? 
      -Перед  таможенником  никогда нет следов торможения.
      Когда мы начинали работать, Белорусская таможня демонстрировала триумф права и закона: таможенник в Бресте не имел права досматривать личный багаж пассажира без его присутствия, (Таможенный кодекс Республики Беларусь, парни) поэтому, как только поезд замедлял ход на вокзале, мы соскакивали со ступеней вагонов, вручив проводнику-поляку пару долларов для страховки.
Мы пили пиво, бродили вокруг вокзала, цеплялись к милым белорусским девчонкам и не беспокоились, потому, что  знали: купе закрыто, таможенники робко топчутся в коридоре, а вальяжный проводник объясняет им, как детям
- Нет хозяина груза, нет досмотра.

Ждем, ждем, ждем. Когда  поезд трогался, и парни в  мундирах спрыгивали с подножки, мы выскакивали и бежали за вагоном. Проводник втягивал нас в вагон уже на ходу. Даже если кто-то не успевал запрыгнуть – не беда. Главное, груз цел.
  Потом эту лавочку прикрыли.

  Купе поезда Варшава-Москва, забито коробками с членами до потолка, пройти  негде.
Документов на товар нет. Некуда бежать.
  В купе настойчиво стучат, входит парочка: худой высокий таможенник и пухлая усатая золотозубая  таможенница.
    Это был мой первый раз. Я переживал, как дать таможеннику деньги, представлял, как офицер швыряет мне деньги в лицо с криком:
«Вы что себе позволяете?»
Ноги слабеют, протягиваю пятьдесят марок. Деньги исчезают, дело пошло.
  Таможенник задумчиво окидывает взглядом гору коробок, строит брови домиком:
«Так, что тут у нас?»
-Вы будете смеяться,  резиновые члены.
-Открываем коробки, молодые люди.
«Все, приехали», - думаю, снимаю верхнюю коробку, распаковываю.
Таможенник хватает фиолетовый двойной донг. Его спутница запускает полные ручки в коробку по локти. Вытаскивает два жилистых члена телесного цвета в блистере.
 « Ты, это, пакет дай, неудобно»,  – говорит таможенник.
Я даю целлофановый пакет.
Сладкая парочка, молча, набивает пакет вибраторами.
  «Ну, давай, будь здоров», – они выходят в коридор.
Через минуту в дверь громко стучат.
Открываю
В купе влетает блондинка лет сорока пяти в таможенном мундире:
« Котик, а мне?»
Товарищ достает огромный фаллопротез и вручает представительнице закона.
Тетка целует его в щеку и исчезает.
   Мы переглядываемся: Таможня дала добро.
      
     Москва, Северная таможня, нервно оформляем груз.
После досмотра начальник таможни вызывает меня с образцом фаллопротеза  к себе в кабинет.
Заворачиваю в пакет, чтобы не дай бог никто не догадался и иду в сопровождении инспектора досмотровика на третий этаж в святая святых.
  Кабинет размером с маленький спортзал. Столешница благородного дерева. На столе ни одной бумажки. Сидит начальник, морда красная, лысиной светит, на нас даже глаза не поднял. Что-то  говорит негромко сидящему перед ним на стуле лощеному таможеннику в отглаженной форме, помощнику или референту. Посмотрел на меня мельком и опять что то втирает. Мы стоим, ждем секунд сорок: нет реакции. Досмотровик кашлянул. Начальник поднимает глазки
-Что у Вас?
-Образцы Виктор Петрович, как Вы просили
-Какие еще нах, образцы
- Члены
Начальник преобразился, вскочил,
-Давай, давай сюда
Мы отобрали «Меч самурая» здоровый фаллик с гардой и рукояткой.
Красномордый хватает член и бьет по голове своего собеседника. На лице выражение счастья, приговаривает
-Х**м по лбу, х**м по лбу
Лощеный таможенник хихикает, какая же смешная шутка, досмотровик всхлипывает, но держится. Я гляжу в пол.
Одиннадцать часов утра, все трезвые.

 
Между Белоруссией и Россией границы нет, а таможня есть. Тормозят все машины, кроме легковых: не прорваться. Летом никогда не заморачивались ездой по шоссе. Делаем крюк километров двадцать по пыльным сельским дорогам, и мы в России. А зимой не проедешь. 
Белоруссия – республика партизанская. Обратились к потомкам Ковпака. На санях  полями ребята перевозили ящики с товаром в Россию всю зиму. Рулил командой контрабандистов дядя Коля, бывший учитель географии, веселый губастый парень.
Мы послушно останавливались на таможне. Показывали пустой фургон, демонстративно открывали бардачок, задирали коврики и чувствовали себя чемпионами. Один раз в ответ наши кривые ухмылки и шуточки, усталый мужик в камуфляже сказал,
- Коле передайте, чтобы разъяснил Вам, что вести себя надо скромнее.
    
 
 Оставались милые мелочи навыки прохода постов, как то: держаться за фурами с иностранными номерами: они гораздо интереснее гаишникам, чем фургон, проезжать транзитные города через центр, а не по объездной трассе, где возможность напороться на патруль гораздо выше. Если тормознули на посту, платить сразу. Еще лучше дать какое-нибудь резиновое кольцо, пачку презервативов или флакон шпанской мушки, не дожидаясь досмотров и разбирательств и знакомиться, брать телефоны завязывать контакты и связи.

   БАНДИТЫ.
    
   Бандиты выполняли функцию параллельной таможни, налоговой службы и милиции: так же брали деньги, и также от них не было никакой пользы.
   Существовали «регулярные» бандитские формирования, которые доили народ на трасе за иллюзию защиты от отморозков,  и собственно отморозки, которые банально грабили.
   После первого похода и консультаций с бывалыми коллегами становилось ясно, как избежать большинства неприятностей.
 
  Не останавливаться на заправках на трассе от Варшавы, до границы, после границы держаться за фурами, но только за теми, которые движутся, быстр, чтобы не тащиться как черепаха. Не останавливаться на неохраняемых парковках, а лучше не вставать вообще.
   Чего было не миновать, так это встречи на ничьей земле.
Между польским и белорусским пограничными постами около пятисот  метров ничьей земли. Там не могло быть никого, наверное, поэтому там стояла черная ауди сотка с затонированными стеклами. У приоткрытого переднего стекла  симпатичный юноша, одетый не по погоде в короткую кожаную куртку, на голове вязаная шапочка, сдвинутая на лоб. Парень весело переговаривался с невидимым собеседником, курившим  в машине. 
Между границами шел поток иномарок, собранных по всем салонам, автохаузам и помойкам Европы.
Машины тормозили перед веселым юношей. Тот тратил на машину не боле десяти двадцати секунд, что-то говорил водителю, просовывал руку в кабину и давал отмашку.
Иногда парнишка тратил на разговор больше времени. Мне не было слышно, что он говорил, но лицо становилось неприятным, скучным, он поднимал руку и показывал пальцем  в сторону Белоруссии, потом качал открытой ладонью в сторону собеседника.
-жест читался однозначно: если не согласишься, там (за кордоном) тебя в*ебут.
    Этого аргумента было достаточно, и процедура повторялась: рука в машину, в карман, отмашка.
    За пятьдесят долларов мзды, парнишка с умным видом, сообщал пароль на сегодня, например: «Хасан сказал, пароль оплачен», что должно было служить пропуском на других засадах.
  На трассе было с избытком бандитов, ментов, дыр и очередей на границах, а не хватало бензина, мест, где можно поесть, отдохнуть, починить фургон, да просто поменять колеса.
Но мне эта жизнь очень нравилась.
    С окончанием «окаянных» девяностых  вольница постепенно прекратилась, гайки завинтили, аппетиты таможенников выросли в разы, бандиты стали ментами, веселая Белоруссия превратилась в последнюю диктатуру Европу. Мы постарели, поскучнели и променяли свободу на безопасность, не получив безопасности и утратив свободу. Девяностые стали нулевыми,
Пиратский транзит стал невыгодным, а секс- бизнес унылым».
Все