Домик в лесу

Любили мы с мужем погожим осенним утром наведаться в лес за грибами. Иной раз грибы появляются рано, в июле, в самый разгар летней жары и сильных гроз. Так было и в этом году.

День обещал быть жарким. Ясное солнышко вовсю старалось на первозданно-голубом небе, не замутнённом ни единой капелькой белизны. Мы прошли узкой тропкой вдоль полотна железной дороги от нашего городка к ближнему лесу. Пара километров вдоль насыпи, и ты ныряешь под широкие кроны берёзок и осинок с редкой примесью дубов и елей. После обильных ливней, выпавших накануне, грибов оказалось видимо-невидимо. Мы напали на полянку рыжих лисичек, в паре шагов от которых желтели крепкие шляпки сыроежек. Чуть подальше обнаружили несколько коричневоголовых подберёзовиков, а в небольшом ельничке блестели тут и там  клейкие шапочки маслят цвета кофе с молоком.

Частые поезда, проносившиеся по железной дороге, не давали нам заблудиться и заглушали летнее чириканье птичек и стрекотанье кузнечиков. Правда, и комаров в этот июльский день в лесу хватало. Я подняла воротник джинсовой куртки, закутала пол-лица платочком, но коварные кровососы вцеплялись в голые кисти.

Моё ведёрко наполнилось грибами, да и муж собрал почти полную корзинку. Можно было бы идти домой. Неожиданно в лесу потемнело.

- Надо же, туча с юга наползает,-  с сожалением произнёс муж,  и слова его заглушил приближающийся раскат грома. Попасть в ливень с грозой среди леса – нежелательная досада. Мы решили двигаться к дому. Как назло без солнца исчезли все ориентиры, да и поезда почему-то не стучали. То замучат грохотать рядом, а тут кроме учащающихся громовых раскатов – никаких звуков. Небольшой, много раз исхоженный мной лес,  известный и знакомый, казался теперь чужим. На пути выросли большие можжевельники, которых я ранее не  замечала.

- Сейчас закапает,- подгонял меня муж, шевелись! Куда шевелиться-то? Где железная дорога? За деревьями мелькнула просека, выйдя на которую мы увидели грунтовую дорогу, а за ней в свете молнии показался бревенчатый домик с резными наличниками.  Домик окружал небольшой заборчик.

Ободрённые перспективой переждать непогоду, мы решили попроситься внутрь, и, толкнув незапертую калитку, поднялись на крылечко.  Дом не встречал нас замком. Дубовая дверь легко распахнулась. В сенях приятно пахло земляникой и свежим сеном.  Я открыла дверь в жилые помещения и увидела низкую горницу, застеленную домоткаными половичками. Вдоль одной стены стоял пёстрый диванчик, напротив него возле печки – широкая лавка, в углу- кованый сундук  под узорной накидочкой, а между двумя оконцами обеденный стол, покрытый белой скатертью. В уголке на полочке за вышитым полотенцем угадывались иконы. Всё просто, никаких излишеств.

В окно, выходящее к лесу я увидела двух мужчин, которые вскоре затопали на крыльце и тоже вошли в горницу. – Проходите, ливень наверно, сейчас ударит,- пригласила я их и тут же увидела в окно двух бегущих к домику дамочек в туристско-спортивной одежде с корзинками.   Они тоже были приглашены в комнату. Грибники собирались под крышу.  Удары грома становились всё раскатистее, а молнии, казалось, бьют точно в наш домик.

Прямо перед самым обвалом ливня, когда первые крупные капли дождя уже долетели до земли, на крыльцо буквально ворвался дедок в очках и высоких резиновых сапогах. Наконец, ливень обрушился на лес и крышу нашего убежища.

- Приветствую всех присутствующих. Разрешите переждать непогоду,- осведомился старичок, и, услышав наше согласие продолжал,- Позвольте представиться: Матвей Матвеевич Елисов, учитель биологии и химии. Сейчас я уже на пенсии, но, в виду недокомплектации преподавательским составом наших школ, несу, так сказать, знания детям, преподаю.

Очередная вспышка молнии озарила испещрённое морщинами лицо учителя с подслеповатыми синими глазами и седую лысую голову. Кепочку в помещении он вежливо снял.

Женщины назвали себя Лидией Ивановной и Ниной Александровной, подругами-пенсионерками.  Одна из них была в платочке и старом синем спортивном костюме, а другая в шляпке, модных брючках и коричневой курточке. Мужчины оказались отцом и сыном. Папаша лет сорока назвался Игорем, а шестнадцатилетний подросток Олегом.

Дед-учитель, видно, решил стать душой нашей случайной компании и предложил закусить. «Бутербродов супруга наложила, а я не успел съесть.» Обнаружился у него и термос с кофе.  У нас были свежие огурцы и помидоры,  Игорь вынул из рюкзака кусок сала и хлеб, а бабульки вытащили на свет божий термос с чаем и целую гору пирогов с ягодами и картошкой.

Вот только стаканчиков у нас оказалось всего два – от термосов-, и я пошла за печку на кухоньку искать хоть какие-то стаканы или чашки. Там я обнаружила старый буфет , полный посуды: стеклянные стаканы и графины, глиняные горшочки и тарелки, деревянные ложки и сахарница, какие-то плошки и сковородки. Я взяла несколько стаканов и случайно задела боком русскую белёную печку. Она оказалась тёплой. Наверно, хозяева ночевали тут, а поутру топили печь.

Юноша Олег,  сидящий в углу дивана попытался позвонить по телефону, но все его попытки оказались тщетными. - Поздравляю, мы вне зоны доступа. Ничего не берёт, да и зарядка заканчивается. Попали в какой-то медвежий угол.- заворчал он. В свете очередной яркой вспышки молнии я попыталась найти на стенах розетку, но никаких проводов ни я, ни подключившийся к их поискам Олег, не обнаружили. Медвежий угол точно! Как в Средневековье тут живут.

Тем временем шустрый учитель Мавеич разливал по стаканам чай и кофе. Вдруг комната осветилась не от вспышки молнии, а с простенка, и мы увидели, что зеркало, висящее там засветилось как телевизор. В этом зеркале, которое поначалу мы и не заметили, теперь был виден лес, залитый солнечным светом. Среди деревьев там шла девушка в цветном платочке и длинном платьице. В руке он держала корзиночку, полную земляники.

Очередная вспышка молнии озарила весь дом, и девушка из зеркала оказалась входящей на крыльцо. Да и за окном теперь вышло солнышко, а дождь прошёл. Само зеркало тут же померкло и являлось тем, чем ему и полагается быть — стеклом, покрытом амальгамой.

Доброго здоровьица всем. Ой, сколько гостей у нас собралось,- поприветствовала нас незнакомка.

Шустрый Матвеич так и подскочил: - Здравствуйте и вы, любезная красавица. Уж не хозяюшка ли вы сего жилища?

Хозяюшка,- ответила девица, краснея и удивлённо вглядываясь в нас,-  Малашенька я. А тятенька мой Иван Васильевич — лесной обходчик тут, в Липенском лестничестве. А кто вы, любезные господа?

Представились и мы. Тут оказалось, что дед Матвеич и обе пенсионерки живут в Муроме, а отец и сын по фамилии Мирошник вообще живут в Москве, а сюда приехали только в гости к родителям Игоря.

Когда мы с Сашей сказали, что мы живём в Навашине- рукой подать отсюда, - девица Малашенька удивилась:- Нет тут, господа, никакого Навашина. Есть по дороге на север село Новошино, есть по дороге на юг в версте отсюда село Липня, и до села Большое Окулово отсель близко совсем. Тятенька мой поехал на лошадке нашей Сивушке в Муром, к вечеру обещался вернуться. И я в Муроме-городе бываю на ярмарке дав торговых рядах с тятенькой.

Так вы тут с тятенькой вдвоём живёте? Не боитесь? - поинтересовалась я.

Матушка моя давно уж умерла, когда я младенцем была. В Липне на кладбище и похоронена. А мы с тятенькой так и живём вдвоём. Не хочет он мне мачеху брать. Так и управляемся вдвоём по хозяйству. Лыковы мы.

Слабая догадка зародилась у меня в мозгу, а потом ударила во всю голову, взвилась и заиграла мыслью. Уж не в прошлое ли мы попали каким-то образом?

 Малашенька, а есть ли тут рядом железная дорога?- спросила я, всё не веря происходящему.

Железная дорога! Как дорога-то железной может быть?- неподдельно удивилась девушка.

Господа-товарищи, -ошарашила всех я, - поздравляю: мы попали в прошлое этак лет на двести назад. И будет чудесно, если в нём так и останемся.

Как в прошлое! Не может быть! -загалдели все.

Малашенька, а ты грамотная? Читать можешь? -спросила я, не обращая ни на кого внимания.

Тятенька грамоте меня учил. Разумею я. У нас и книжки есть.- отвечала Малашенька, всё так же заливаясь краской. Какая стеснительная барышня.

А какой год теперь знаешь?-  догадался спросить и Мавеич, нервно потирая переносицу.

Как не знать, известное дело: тысяча осмьсот одиннадцатый.

Это известие ударило всех как громом, раскаты которого теперь совсем редко слышались вдалеке.

Малашенька, ты ведь не видела такой мобильник, смотри,- вступил в разговор и Олег, подавая удивлённой девушке телефон, светящийся картинками. Он ещё не разрядился. - Тут у меня фото нашего микрорайона, машин.

Господи, может ли такое быть?- закрестилась неистово Малаша,- Уж не бесы ли вы.- Девушка зашептала молитвы, но мы не провалились в геенну огненную. Ничего не изменилось.

Хватит девушку пугать,- заворчала на нас Лидия Ивановна,- Голубушка, не хочешь ли пирожков, колбаски? А вот и конфетки. Кушай, пожалуйста. Всё свеженькое. Люди мы обычные, не злые.

Конфекты... Мы с тятенькой в Москву в минувшем году ездили. Три дня на нашей Сивушке добирались, ночевали на почтовых станциях. Но доехали-таки к тятенькиному братцу Михайле Васильевичу. Он там служит в конторе. Вот у них я и пробовала конфекты, только другие, в коробочке. Вкусные, слаще сахара. И коробочку я ту храню в шкапчике.

Малаша, видимо, убедилась, что мы — не бесы, а конфеты убедили её в этом лучше икон. Она выставила на стол и корзинку с земляникой. Предложила отведать и её щей. Да мы отказались, а ягоды попробовали.

За окном уже вовсю светило солнце.

В комнате посветлело, и я взглянула на свои часики: пятый час. Сидим тут часа три уж. Попадём ли теперь домой?

- Полагаю, друзья, мы с вами попали в прошлое через один из порталов  временного перехода,- подал голос научный сотрудник Игорь,- Как раз мы в своём НИИ и работали над подобными проблемами.  Знал же я, что такое случается иногда с людьми, много свидетельств тому есть, однако, официальная наука от этих проблем отгораживается, приходится доказывать экспериментально. Но это многим из вас долго объяснять. Попытаемся пробраться обратно домой через тот же портал тут. Идти надо на то же самое место, авось, успеем.

Да, мало радости торчать в прошлом двухсотлетней давности для нас, привыкших к телевизорам, компьютерам, мобильникам, электричкам и прочим благам цивилизации.

Шумной толпой мы вывалили на крыльцо. Малашенька тоже пошла провожать нас за калитку. У неё были пронзительные синие глаза и светлые косы почти до пояса. Всю свою недоеденную провизию мы оставили ей. На прощание пылкий Олег подарил девушке свои наручные электронные часы.

Последняя вспышка молнии пробилась к нам с востока, и вдали чуть слышно зарокотал гром. Тёмный домик и машущая нам Малашенька Лыкова растворились в  наполненном озоном воздухе.

- Вот так приключеньице,- подвёл итог мой муж Саша,- Портал временного перехода закрылся, и мы, видимо, снова у себя в 21 веке…

Вдали мы услышали шум поезда. Вот и железная дорога вернулась. Хорошо бы попасть именно в своё время, а не сотней лет ранее или позже.  Мы вышли к железнодорожному полотну, по которому неслась в сторону Мурома электричка нашего времени.

- Ну вот, пятичасовая проскочила, - огорчился Матвеич, - Пойдёмте тогда к вокзалу, милые дамы, подождём следующую,- обратился он к пенсионеркам.

 Видимо, время имеет свойства иногда прерываться в своём течении, возвращаться назад или уходить вперёд со своими обитателями. А может, где-то кто-то намеренно проводил эксперимент по временному прорыву. Кто знает…

В тот день мы все благополучно вернулись, а через пару дней мы с мужем вновь пошли в лес за грибами. Однако, сколько ни лазили по тем местам, никакого напоминания о домике лесника Лыкова не обнаружили. Однако с десятой или пятнадцатой попытки нам попались-таки какие-то старые кирпичи средь высокой травы возле разросшихся лип. Может, тут и был домик лесника?

Олег, московский школьник, подаривший в прошлое свои часы, тоже получил от Малашеньки подарок. Девушка сунула пригожему юноше оловянный подсвечник. Игорь с Олегом зашли к нам на прощание перед отъездом, оставили свою визитку, на которой значилась их фамилия «Лыковы». А вдруг та Малашенька – их предок? Хотя она, наверно, сменила фамилию, выйдя замуж.

Людмила Мысова, Февраль 2009