Икона

   дни высыхали на моих руках, как водяные приветы января. зима в этом году была неимоверно тягучей. я видел в окне своей квартиры, как мальчики из соседних домов лепят снежную бабу из белого-белого снега. душа моя ведёт себя зимой совсем не так, как если бы она вела себя весной или, предположим, осенью. мне всегда становилось как-то странно по этому поводу. душа моя превращалась в охотницу за надеждой. она была вся такая лёгкая и маслянистая. от неё исходил аромат бергамота. запах распространялся по всей квартире, и тогда прибегала моя жена и говорила:

   - ну, что? опять душа твоя что-то тебе рассказывает? секретничаете, значит...

   я подходил к параскеве, обнимал её за плечи и целовал её волосы. скорее всего то, что от них осталось. параскева их отрезала и заявила:

-не хочу больше мыть свои роскошные локоны! устала! буду мыть тебя и дарить тебе новые поцелуи! согласен?

   как я мог ответить отрицательно? моя жена решила что-то поменять в своём облике, и я должен поддержать эту затею. я отвечал ей так:

 - волосы режь, а меня не трожь!

   мы умирали со смеху после этой фразы и спешили в спальню пробовать новые поцелуи.

   я работал обычным шофёром. развозил хлеб в магазины. работа мне моя нравилась: везти людям каждое утро хлеб - это, знаете, почётная миссия. часто, когда только подъезжал к какому-то  магазину, меня уже ждали покупатели. я вносил горячий пахучий хлеб и говорил, что и этот день мне пред господом зачтётся. мне все улыбались и говорили, что я положительный, позитивный человек.

   касательно моей любимой параскевы, то она работала доктором. анестезиологом. она помогала видеть сны. она была опытным врачом в одной из больниц белграда. её ценили, как доктора и говорили, что разрезы её красивых глаз помогают очень многим больным после операции не забыть проснуться. больные хорошо запоминали красивые глаза моей жены. часто ей говорили, что она - невеста сна. она улыбалась и колола в вену "письма морфия". чтобы получить "визу" в спокойное сновидение, параскева иногда рассказывала своим пациентам, что её муж, то есть я, никчемный и ничего несмыслящий в поэзии человек. она говорила моим друзьям, что наша свадьба - это своеобразная жертва за грехи её души.

   - так уж вышло, что мне пришлось выйти за душана дарича, у которого уже был сын Божа от первого брака. душан меня не интересует совсем! скоро я и ему выпишу хорошенькую "визу" в сновидение. пусть поспит подольше, пока я наиграюсь реальностью.

   я, и всем, кому моя жена говорила такие шутки-прибаутки, воспринимали её слова со смехом. мол, что параскева может сделать душану? ровным счётом, ничего. они ведь любят друг друга. жить друг без друга не могут. однако впоследствии я понял, что моя параскева говорила чистую правду. всё дело в том, что мой прадед оставил мне старую икону святителя николая чудотворца. умирая, он мне прошептал:

- икону не смей продавать. она излечит твою грусть, и твоё одиночество свернётся вклубком и покатится по тропинке времени: оставит тебя.

   так и помер. икону же оставили мне родители, и я сразу же познакомился с параскевой. она мне дарила свои фирменные воскресенья, выкрашенные в красный цвет и уговаривала меня, чтоб мы поженились. ещё она мне говорила, что её брат воран - коллекционер старинных икон.однажды параскева спросила меня, поцеловав в левый висок:

- любимый мой!скажи мне, есть ли у тебя старинное изображение 18 века? на нём изображён  святитель николай, в руках у него библия.

   я удивился сперва, откуда моя возлюбленная знает про икону, откуда ей известно, какой именной святой изображён на церковном полотне. но потом я подумал, что, может, я упоминал где-то в разговорах о прадедовом подарке. так моё волнение улеглось. когда мы ещё только встречались, мне кто-то из друзей сказал, что параскева и её брат - люди ещё те, что они странные и не понятно, почему параскева захотела так быстро стать моей женой. тогда я ответил, что мы понравились друг другу, но теперь-то я знаю, что произошло на самом деле и к чему всё это было разыграно. так мы стали мужем и женой. в первые месяцы нашего замужества, параскева часто мне говорила, что у нас много общего: мы читаем одну и ту же литературу, нам нравятся одни и те же фильмы и кровать у нас одна на двоих. та зима, когда дни высыхали на моих руках как водяные приветы природы, и когда зима пеленала мои мысли под толстые сугробы грусти, я вспомнил слова своего прадеда, который приходил из православного храма, садился возле меня и таинственно мне рассказывал, что сегодня в нём, в прадеде, сидел сам дьявол и что очень хорошо, что его сердце накануне попросилось в храм. так, он проснулся рано утром и отправился в церковь.  дьявол не успел одолеть его крепкие мысли, потому что сердце всегда стремиться к свету, к доброте. дьявол не выдержав звона колоколов, пения псалмов и чтения евангелия,  попросту покинул прадедово тело и отправился на поиски другого заблудшего для атаки.

   - того, что мы строим сами в себе церковь христову - совсем недостаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности. нужно обязательно причащаться в общем храме радости и вечной чистоты. иконы и кресты - это истинная защита православного от нечисти и бесовского вмешательства! а молитва - это паспорт в будущее, в котором всегда светло и много голосов ангелов.

   мне нравились такие рассуждения прадеда. от него исходила  какая-то святость, какое-то мирное сияние правды... он был истинным сербом: верил в бога, в свой народ и в свою сербию. но вернемся к тому, что мне хочется рассказать. в один из дней января, накануне крещения, к нам с параскевой пришёл её брат. когда я открыл ему дверь, он ударил меня резиновой битой по лицу... я не успел даже сообразить что к чему.  я упал перед входной дверью и потерял сознание. потом пришла параскева и они вместе с братом отволокли моё бездыханное тело в гостиную. моя жена наклонилась ко мне  и зашипела:

- милый мой! всё! больше мне не хочется быть твоей женой! я люблю убивать своих мужей. я их просто ненавижу. да так, что ночью мои челюсти скрежещут от этой самой ненависти. я тебе сделаю приступ сердечный. и никто ничего не поймёт. а хлеб? в раю будешь боженьке хлебушек развозить!

какой же я был идиот! я так искренне поверил, что эта женщина меня любит,  что хочет быть со мной... я искренне верил в то, что имено эта женщина нашла в моих мыслях что-то такое, что ей захотелось оставить себе напамять в своём сердце. в следующий момент, параскева, достала какой-то шприц, улыбнулась своему брату и ввела мне лекарство в вену на правой руке. когда моё сердце остановилось, параскева обняла своего подельника и поцеловала его в губы:

-всё, мой любимый! бери это изображение святителя николая чудотворца и беги из квартиры. а я начну причитать и вызывать соседей, а потом и скорую. ведь у моего любимого мужа случился инфаркт.

  дни высыхали на моих руках, как водяные приветы января. зима в этом году была неимоверно тягучей. я видел в окне своей квартиры, как мальчики из соседних домов лепят снежную бабу из белого-белого снега. душа моя ведёт себя зимой совсем не так, как если  бы это было  весной или, предположим, осенью. в этом году мои надежды на искреннность людей высохли быстрее, чем снег высыхает на тротуарах моей улицы в середине марта. все, кто читает моё письмо, помните: увидите женщину в чёрном кожаном платье и с красным блеском на губах - опасайтесь таковую. эта женщина - убийца. и имя параскева - выдуманное. её настоящее имя вы скоро прочтёте в газетах, когда услышите, что в вашем городе вновь у кого-то из мужчин случился сердечный приступ...