Фуга 43 - Ангелы красивы только издали!

- Вы всё-таки какой-то несовременный доктор! – завела разговор его помощница под конец приёма. Коридор опустел, всех кого надо, принял, с последним психом повозился до упора… ну ничего, пятница… и завтра можно отдохнуть. Он любил эти последние пятнадцать минут – когда можно отвлечься, о чём-то поговорить просто так, собраться с мыслями…

- А что такое, Натали?
- Все берут… кто деньгами… кто подарками… кто чем… только вы от всего отказываетесь… неужели хватает? – завела она старую «песню о главном».
- Конечно зарплата у нас не ахти… но много ли старикам надо? - он почти не привирал тут… да… живут они по средствам… можно было бы и получше… как-нибудь выживают и ладно... не хлебом единым...
- А я вот позвоню Александре Ильиничне и спрошу! – лукаво погрозила она пальчиком.
- Ой, только не это! – замахал он руками. - Женщины оценивают успешность совсем в других валютных коридорах, так что, по мнению моей супруги, я глубокий неудачник, который в своей жизни даже на кружку пива сверх оклада не заработал!

- Но ведь это не так! – с жаром пыталась переубедить помощница. – Я же вижу, как вы хорошо работаете и помогаете людям! Сколько таких сложных случаев, которые вы без института Сербского разрешаете, и как!
- И что? - он повёл плечами. - Я должен ещё и брать с этих несчастных деньги и подарки? Хватит того, что у нас государство грабит, бандиты правят балом, их воровские понятия и закон кругом…

- Я вас не понимаю, право слово! - она уговаривала его, зная полную бесполезность этих разговоров, просто по инерции. - Ну вы же не обворуете кого-то, если, допустим, примете подарок, или спонсорскую помощь даже на нужды кабинета!

Удар ниже пояса - это больная тема… сколько он не подвигал главврача на ремонт, всё мимо – один ответ «денег нет». В углу протечка, стол пора давно выбрасывать, люстру повесить приличную… Но ведь это не фатально! Хотя… если б он встраивался в хитрые схемки… кому надо подмахивал что нужно… и деньги бы нашлись! Ведь всегда кого-то надо отмазать, кого от тюрьмы, кого от армии… Но как же тогда с принципами? Как в глаза детям смотреть?

- Ну что плохого, если счастливый пациент, которому вы реально помогли, принесёт хотя бы цветы? Конфеты к чаю? Да хотя бы бутылку хорошего вина! – сказала шалунья, ну вот, тоже чувствует пятницу, конец дня и рабочей недели на младший медперсонал действует разлагающе.

- Аха… картошки вареной… сала шматок! - ударил он в ладоши. - Вот и заживём тогда! И не забыть таранку к пиву! Наталья Алексевна, ангел мой! Ты бы сама стала брать продукты у наших пациентов?

Она на секунду представила себе эту картинку… как юродивые и немощные несут бутыли с самогоном... выкладывают из драных сумок несколько картофелин, и поёжилась... нет, Михалыч конечно прав - стоит лишь начать обдирать больных, не остановишься… но и сдаваться не хотелось, её тоже давно бесила эта убогая люстра и протекающий потолок. И доктор, бессребреник, который шоколадку с больного не возьмёт, тоже немного раздражал. Ангелы красивы только издали!

- Я вот порой спрашиваю себя, уж не святой ли у нас Анатолий Михайлович, - в тон ему она отвечала, прищурившись, как будто изучает что-то над его головой. - А ну-ка посмотрю… нет, вроде нимба не видать… а благодарность ни с кого не тянете!

- Это всё токма ради контраста! – вяло отбивался он. – Куда не плюнь, везде выжуливают и вымарщивают. А мне лень!
- Ага! Вот вы всё смеётесь! – не унималась медсестра. - А Тофик Вазгенович мыслит иначе! Он что, великий специалист? Да на него жалоб столько… А на дверь кабинета повесил объявление: «Доктор цветы и конфеты не пьёт!»
- Ты призываешь и меня такую же табличку повесить, как у Манукяна? И заодно прейскурант за исцеление?
- Да ни к чему я не призываю! – она поправила причёску, машинально, так получилось, кокетничает с ним уже пять лет, у неё такое хобби. - Просто обидно за вас… вроде человек с головой… а ходите в старом пальто…

«Всё она замечает… и в чём он ходит… и как себя ведёт… уж не влюбилась ли?» - подумал психиатр, внимательно глядя в простодушное лицо помощницы. Она смутилась, не выдерживает вот такого пристального взгляда… аха… дело тут всё же нечисто! Впору проводить воспитательную беседу, как Нестор Петрович с Леднёвой в «Большой перемене» - «посмотри, Наташа, у меня животик вырос… и я слепой на оба глаза, зрение плюс четыре, без очков ничего не вижу… и вообще я женат тридцать лет и три года… мой сын чуть младше тебя…». Но бесполезно… ведь женщины любят не за внешность… и даже не за возраст или отсутствие его… он бы ещё долго рассуждал на эту тему…

- Анатоль Михалыч! - прервала мыслительную цепочку Наташа. – Кстати, вам звонила супруга, просила прийти пораньше!
- Да? И ты молчала! – доктор несколько растерянно посмотрел в блокнот – вдруг что забыл… но жена, его Александра… лучше её не злить… и быстрей сворачиваться, а то дома устроит выговор, и ангелу бывает сложно выдержать напор застарелых упрёков. И, казалось бы, ему уже далеко за полтинник, но она продолжает ревновать и к медсёстрам, и к юным пациенткам… как будто он всё ещё не справился с этим бесом… тем самым очаровашкой, который под старость легонько покалывает в ребро.

- Да-да! – подмигнула помощница, и вот ведь надо же, он инстинктивно втянул живот… что значит женское внимание на старости лет! Нет, пора домой, пока не взыграло ретивое!
- Хорошо, Натали! Ухожу по расписанию… а ты уж сама проследи тут за всем, - он стал собираться. С собою он таскал неизменный портфельчик, в котором, по обычаю, какие-то походные лекарства, термосок, любимый томик стихов Луганцева, платки и прочий важный и ненужный хлам уставшего от жизни человека.

Доктор накинул своё раскритикованное этой молодой особой пальто, оглянулся – а ведь она и в тридцать пять хороша – просто жизнь не удалась, ужалила встречей, оставила ссадину на душе, не стала она врачом, одна ребёнка тянет… да, помощница она знатная… вот только в себя не верит… но к Манукяну, когда была возможность, в кабинет медсестрой не пошла… почему?

Вышел, распрощался на вахте, вздохнул на улице… а он? Он в себя верит? Что он успел сделать доброго из всего задуманного? Мало… ох как мало! И дело тут явно не в том, сколько денег он заработал, домов построил, деревьев посадил…

Он брёл по улице, шаркая ботинками по лужицам, размышляя о том, что в юности не ценишь время, а в старости не хватает сил…
- Здравствуйте, доктор! – услышал он, не пройдя и сотни метров от крыльца поликлиники. Он обернулся. Две девушки, лет по шестнадцати, одна знакомая вроде…
- А… Мария! Ну здравствуй, здравствуй! А это кто с тобой?
Маша протянула руку, доверчиво вложила в ладонь пальчики, по-свойски, улыбнулась, и на душе у него стало чуть светлее – уж кто-кто, а этот ребёнок не считает, что его жизнь прожита зря!

Рядом с Машей стояла грустная девушка, карих глаз не поднимала, покусывала губу, как будто её заставили прийти на эту встречу, но она… готова забиться в уголочек и рыдать от навалившихся печалей. Эх, молодость, ему бы такие треволненья!

- Анатолий Михайлович! А мы вас ждали… это Лина, моя подруга… у неё… большая неприятность.
- Неприятность? Машенька, самая большая неприятность выйдет у меня, если я опоздаю домой – Александра Ильинична мне устроит! - он отодвинул рукав и взглянул на часы – уже шестой час… пора! - Что же вы не пришли в приёмное время?

- Маш, видишь, мы не вовремя, давай пойдём! – подала голос Лина.
- Лиин, ну куда тебе идти… и что ты будешь делать? – спросила Маша… и её подружка всхлипнула. – Доктор, мы не можем на приём… тут личное…
- Личное? - он не удивился… как-то так получилось, что с Марией они подружились, девушка могла забежать просто так, сказать два-три добрых слова… доверяла ему больше чем родителям… вот и подружку привела… значит, действительно нужна его помощь, и как там у Сент-Экзюпери «мы в ответе за тех, кого лечили». – Хорошо, детки, давайте поговорим на ходу, будем продвигаться к моему дому, и всё по пути обсудим!

Однако разговорить печальную спутницу не удалось… она сцепила кулачки… и не поднимая глаз, тихо следовала за ними… И тогда про её беду поведала Маша.
- Понимаете… у Лины был молодой человек… сначала всё складывалось хорошо… а потом они расстались…
«Однако, какая удивительная история», - устало подумал доктор, но ничем себя не выдал. Как тут не стать циником, если ежедневно ему рассказывают примерно одни и те же истории отношений!

- Так, так… и в чём беда? – он оглянулся на Лину… что может быть самое плохое в шестнадцать лет? Это если ты уже беременна, на большом сроке… однако доктор не угадал.
- Когда они ещё были друзьями… Лина… совершила одну глупость…
- Мааш! – протянула подружка сзади.
- Ну что Маш! – недовольна она обернулась. – Сама не можешь рассказать, так и будешь? Или у тебя есть другие варианты?

Кареглазая обречённо вздохнула. Судя по всему, он был их последней надеждой… как же не вовремя! Александра хотела ещё его вытащить по магазинам, пальто купить поновей, а то и вправду в больнице уже все косятся, что это за бомж какой ходит. Ох уж это общественное мнение! Пальтецо привычное, чистое, без дыр – но примелькалось… или фасон не тот?

Доктор опять пытался угадать… глупость - наркотики? Снова мимо… сегодня не его день играть в гадалки! Пятница, устал от гаданий и лицедейства, кураж не тот!

- Как-то они выпили… и Антону удалось уговорить её… - «Всё-таки беременна», - мелькнуло у доктора, - на откровенную фотосессию.
«Фу! И делов-то!» - расслабился Анатолий Михайлович.
- Так в чём проблема-то? – включился он. - Ну снялась нагишом, нынче это уже и не считается каким-то казусом!
- Казус в том, что Антон теперь за эти фотографии требует с Лины деньги! – выдохнула Маша.
- А если она не даст денег, то он пошлёт в мужской журнал? – стараясь не переигрывать, одними губами улыбнулся психиатр. «Да, девочки, мне бы ваши проблемы!» - подумал он…
- Хуже… гораздо хуже… он хочет развесить эти фотографии на стенах в школе, где Лина учится, и на каждом столбе, и на подъезде дома, где она живёт. Он так и сказал – либо деньги либо…
- Мдя! – крякнул доктор. - Подловатенько… но ведь это не так страшно, Лина?

Девушка заплакала. Это не страшно в мегаполисе, ну неприятно конечно, но не так больно… ведь люди в больших городах… не так трутся друг о друга… могут затеряться… перейти в другую школу… переехать в другой район.

А тут… маленький городок, все друг друга знают… в этом провинциальном местечке… такие фотографии, расклеенные на столбах и на школьных стенах… равносильны приговору к всеобщей обструкции и даже смерти. Ребёнка могут зажрать за ошибку, довести до края… Какие же вокруг… он мысленно выругался, хотя и ангел, мысленно ругнуться, он себе порой разрешал… особенно когда переполняло возмущение.

Анатолий Михайлович вообразил, как всё это будет… как старшеклассники подбегут на перемене к стене с фотографиями… станут показывать пальцем на Лину… как её начнут везде травить… как на улице будут приставать… учителя ехидно улыбаться… родители сходить с ума, орать, запирать дома… как ей будут звонить… кидать в окна камни… и вот уже в лучшем случае это будущая пациентка… а в худшем…

Всё это живо так представилось Анатолию Михайловичу… и вдруг он ощутил, что этот ребёнок, что плетётся сзади… запросто угодит в петлю… что ему некуда деться от шантажа… что на его глазах общество готово стереть в порошок любого, кто оступился… кто доверился другу… кто в шалость напроказил, а теперь…

- Анатоль Михалыч, миленький! Что ей делать? – cпросила Маша… он присмотрелся… вот ведь тоже живая… и уже ломаная-переломаная, а боится за подругу… значит, ещё есть в душе свет? И стоит ещё за кого-то бороться?

- И сколько он требует денег? – неспеша достал из кармана кошелёк… что тут у него… две сиротливые бумажки с видом на памятник Петру Первому в Таганроге и надписью «Архангельск». Может, хватит? Но он и тут ошибся… нет, сложно ангелам вести расчёты в этом аду… денег вечно не хватает!
- Три сотни долларов! – выпалила Маша…

- Однако у вашего Антошки картошка-то золотая! – доктор с сомнением посмотрел на гордого царя… нет, по курсу таких бумажек не хватит и на сотню зелёных. Отдать девчонкам всё что есть, а там ещё где-то насобирают? Зайти домой, взять на глазах у жены отложенные на променад по магазинам? Ну, походит без пальто, ему же не шестнадцать лет, за модой не гнаться! И что дороже – его пальтецо, или жизнь этого ребёнка? Да, Александра запилит, что он не такой, как все, что всем глубоко наплевать на чужих детей, а он готов последнее из дома утащить и раздать… ничего, он переживёт.

А где гарантия, что юный предприниматель не захочет ещё? Если девчонка боится обратиться к родителям… значит, нет в семье никакого понимания, и кроме ругани и насилия от них ничего конструктивного не жди.

В милицию идти, писать заявление о шантаже – может, и примут, хотя не факт! Даже могут прижать шантажиста… только потом извлекут эти фотографии на свет божий, будут всем отделом перебегать из кабинета в кабинет… придуряться и угорать… ну даже если до этого не дойдёт … и он, и кажется, и девчонки, понимали, что обращаться в милицию, это надеяться на чудо тактичности и порядочности от тех, у кого жизнь тоже удалась не совсем, и кто далеко не обезображен интеллектом… если уж они попали на работу в органы… и они могли со зла или по глупости нагадить похлеще одноклассников.

«Вообще в таких случаях надо бить морду!» - родилась мысль, и пожилой доктор представил, как он ищет подлеца, находит, снимает свои очки, как замахивается… и как тот его лупит… да... бить морду надо, только из него боксёр давно уже не тот… ситуация!

И тут сверкнуло с неба - а почему бы не попробовать? Однако без маленького спектакля не обойтись… эх… грешить, так по крупному! И он стал убирать ангельские крылья в спину…

- Лина! Я к тебе обращаюсь, – как опытный психолог, он хотел установить контакт напрямую… ведь остался важный момент… если девушка сама не попросит, то… может и не стоит ему влезать в это очередное дерьмо, как-никак, прямое нарушение законов космоса. – Ты хочешь, чтобы я как-то вмешался и помог?

Она ещё больше опустила голову… тянула с ответом… ведь она его не знала… да и что он может, этот неуклюжий полноватый дяденька в смешных очках и древнем пальтишке… и только Маша тычком подталкивала её в спину…
- Не бойся, доктор поможет!
- Да… помогите, пожалуйста… если получится, - и снова всхлипывает бедный запутавшийся ребёнок... попавший в капкан из-за своей доверчивости.
- Когда нужно отдать деньги? – спросил доктор делово, внутренне уже меняясь.
- Вечером, - у неё опять сами по себе текут слёзы. – А если… если я не отдам… он… он…

- Ты только не плачь! - он чувствовал, что наливается силой. - Слезами горю не поможешь! У тебя есть его телефон?
- Что вы хотите сделать, Анатоль Михалыч? – вцепилась в руку Маша, и на лице настоящий ужас – видать этот поросёнок уже крепко запугал девчонок…
- Позвонить ему хочу, поговорить… иной раз доброе слово решает всё! – ответил он решительно, внутренне перестраиваясь.
- Вы его не знаете, доктор! Это такой самоуверенный тип, Антон Кривоухов, по кличке Кривой, на плечах наколки, в руке бутылка с пивом, какие ещё разговоры! – не понимала Маша. Лина молчала, внутренне зажавшись от недобрых предчувствий… хотя чего уж тут предчувствовать, когда плохое уже свершилось? Кривой… и зачем тебе только этот Кривой понадобился, девочка!
- Поговорить можно по-разному… ведь вы меня не выдадите потом? - он пытливо вглядывался вглубь их сути…

Вопрос не лишний… судя по всему, терроризировавший малышку отморозок знал, что девочке помочь некому, родители не в счёт, и никто за неё не вступится. А вешать за спину ещё одного негодяя опытному человеку не хотелось… тем более какого-то Кривого… судя по делам, беспредельщика.
- Мы будем молчать до гроба! – сказала Маша. – Лин, скажи!
- Я никому-никому! – пообещала её подавленная ситуацией подруга.
- Ну вот и славненько! Тогда бери телефон, набирай его номер, и передай мне, скажи ему «тут с тобой поговорить хотят», - наставлял бывший ангел, снял очки, аккуратно положил их в карман.

Никто не заметил перемены в нём, но он сам чувствовал, как в душе из пепла, из самой тьмы всех жизненных ситуаций, где он успел побывать, поднимается демон… вон он сверкнул очами… вот по телу пролилась невиданная злость… это ведь уже и не человек… а само исчадие ада! Видела бы его сейчас Наташа! Не стала б искать нимб!

Лина, не замечая перемен в докторе, шмыгнула носом, потом достала свой сотовый, самый дешёвый, да и сама она одета просто… какие там триста баксов, родители достаточно бедные, как почти всё население в провинциальной России – нищие в богатейшей стране.

- Алло… Антон? Нет… нет! Как ты… нет! Тут с тобой поговорить хотят! – выпалила она и передала трубку Анатолию Михайловичу.
- Кто там со мной говорить хочет? Кончай дешёвый базар, и гони бабло! – раздалось в трубке.
- Алё! – голос доктора неожиданно обрёл густоту и хриплость. – Ты со мной поговори для начала! – медленно процедил демон, и душа пацана с наколками как-то сразу почувствовала холод.
- А это кто? - он всё ещё не понимал, что пришли за ним.
- А дед Пыхто! Смотрящий… слыхал о таком? Ты стрелку тут на вечер забивал девочке, так на стрелку придут мои люди, посмотрим, что ты за фрукт, - он говорил тихо, без напора, но… таким тоном можно гнуть рельсы… какой-то древний ужас дохнул на шантажиста из трубки, и даже зазвенело в другом ухе.

- Я вас не знаю, - мелкий шантажист не мог опомниться.
- Ничего, зато мы уже знаем о твоих подвигах! – говорящий со смертью в голосе набирал обороты, пластмассовая трубка казалось, уже плавится в его руке. - Ты что же, скот, сначала девочку хороводил, а теперь из неё бабки решил качать? А ты разрешение на сутенёрство у нас попросил?

- У кого это у вас? - он ещё пытался огрызаться, кент с наколками на плече. Но страх уже проникал в его сознание… тон этого неизвестного сбивал с ног.

- У нас… у тех, кто за городом смотрит, - хрипло выдавил из себя удав Каа, и бандерлог почувствовал дрожь в коленках. - А ты что, Кривой, решил бабла по лёгкому срубить, и чтобы никто не в курсах?
- Да вы всё не так поняли! – он ещё отвирался, извивался… как будто можно скрыться от этого ледяного ветра ненависти в голосе говорившего с ним.
- А что мы не так поняли? - какое-то сатанинское безумие дохнуло из трубки. - К нам обратилась эта малышка и всё рассказала… ты её в голом виде фотографировал и теперь шантажируешь… беспредел творишь на нашей территории… и я тебя срисовал сейчас…

- Я …я… я только пошутил! – обычно мерзавцы, припёртые к стенке, пытаются заделаться шутниками… они шутили, когда грабили… когда избивали… когда мучили… ну нет! Дьявол в душе Смотрящего жаждет крови… и всё это передаётся в голос, и даже у девчонок, слушающих этот диалог, прострельнули мурашки по коже. Они не верили своим глазам – им даже почудилось, что пожилой доктор неожиданно вырос, развернулся шире в плечах, и в полуслепых глазах его появился осмысленный острый блеск.
- Пошутил? Что-то я смотрю, она плакала не шуточно… триста баксов тебе понадобились? На лечение своё что ли?

- Какое лечение, я здоров, - он трусил, и явно тяготился разговором, но прервать боялся, как бы хуже не вышло.
- Ну так мы можем тебе устроить, что понадобится лечение… будем неспеша тебе ломать пальчики… ручки… наколку с плеча с кожей сдирать… ты у меня быстро выздоровеешь, Кривоухов! - на том конце шантажист замер – и фамилию, и про его наколку Лина разболтала неизвестному! Это финиш! Вот он попал! - Всё ещё мечтаешь получить за эти фотки?
- Нет-нет, что вы, не надо ничего, я всё понял, ничего не надо! – говорил он скороговоркой.

- Короче, Кривой… к тебе подойдёт подруга Лины с приветом от меня… и ты сбросишь ей лично в руки все карточки. Если хоть один листочек или плёночку у себя оставишь, мы тебе в глотку будем вбивать эту хрень! Ты понял меня, щенок?!
- Да, да, я всё понял, я всё отдам, я же пошутил…
- Надеюсь, ты больше на моём горизонте не будешь отсвечивать со своими шуточками… и к Лине ближе километра не приближайся … усёк?!
- Да я всё понял, всё отдам, - он лепетал, и ему по-детски хотелось просто пустить горячую струю, он зажал свои ноги, чтобы не обмочиться.
- Кавайно! Если завтра эти фотки и негативы всё ещё будут у тебя… я решу, что ты тупой или глухой, и тогда займусь тобой лично… А ты думаешь, мне больше нечем заниматься, чем только твои уши прямить, скотина? – рявкнул навзводе Смотрящий в трубку, нажал «отбой»… и Дьявол Ахрененной Преисподней… постепенно стал превращаться обратно в доброго интеллигентного доктора в стареньком пальто. – Так, Маша… а теперь твоя очередь – наберёшь его через пятнадцать минут… возьми, пока он тёплый, фотографии и негативы… обо мне ни слова… ну а если дрыгнется…

- А что, если дрыгнется? – переспросила она с долей испуга, всё ещё под впечатлением от увиденного и услышанного. Возвращающийся в образ тихого интеллигента монстр… неожиданно осклабился, нет, это ещё не улыбка, а хищный оскал…
- А если дрыгнется, я перейду ко второму акту Марлезонского балета! – твёрдо пообещал бывший демон, а сам уже перебирает в памяти, кого из своих пациентов он может прислать на «стрелку» с юношей, который совсем потерял человеческий облик. Выбор был велик, есть совершенные деграданты, уроды, алкаши, так что… охота на дроздов могла выйти весёлой. Хотя… это вряд ли… вряд ли этот вьюнош мечтает узнать на своей шкуре все причуды его изощрённых фантазий.

- Спасибо вам, доктор! – Лина протянула свою руку, и он пожал ей кончики пальцев. – Вы и в самом деле кудесник!
- Погоди радоваться, сначала надо довести всё до финала! – ответил он, но что-то ему подсказывало, что всё наладится, по опыту он хорошо помнил, что только трус будет вымогать из беззащитной девчонки деньги… а стоит появиться кому-то с более крепкой волей, и трус ломается. – Ну ладно, я побегу, а то моя благоверная сейчас будет выспрашивать, с какими это я симпатичными до дома гулял!

Он тепло попрощался с девочками и посеменил быстрее домой… старый доктор с белоснежными крыльями за спиной, который ещё на что-то надеется и во что-то верит.

- Дорогая, извини, я опоздал к ужину, пришлось работать даже на улице, - заявил он с порога, стараясь не допустить домашней бури… и в этот раз всё обошлось… а как же иначе – ведь они любят друг друга… а эти упрёки… недоразумения… всего лишь игра, понятная обоим. Хотя… конечно, святые хороши только на картинках… а в жизни… много с ними всякой мороки… и денег в дом не несут… и какие-то принципы на себя взваливают.

В понедельник под конец дежурства в дверь кабинета заглянула улыбающаяся мордашка…
- Маша! Проходи! – обрадовался он ей, как собственному ребёнку, любимому и любящему.
- Здравствуйте! – это в адрес медсестры. – Анатолий Михалыч, тут вас ждут!
- Наташа, я на минуту! - он выпорхнул из кабинета, ощущая лёгкость и душевный подъём, ведь всегда приятно видеть счастливые лица… и чувствовать, что ты тоже каким-то боком причастен к этому.

Около окна в коридоре нечто кареглазое улыбчивое… смущённо сжимает в руке пакетик…
- Доктор, это вам! – она протянула пакет. – Спасибо вам огромное… вы так мне помогли! Он всё отдал… и я… я больше не буду такой дурой… не буду доверяться так…
- Лина, солнышко! Жить и никому не доверяться, тоже никуда не годится! – ответил он, достал из пакета коробку. – Надо просто более тщательно выбирать себе друзей… А это что у нас? - он посмотрел на этикетку. – Однако какой дорогой коньяк! Нет, я не могу принять!
- Анатолий Михайлович, не обижайте малышку, а то заплачет! – засмеялась Лина… глупая девочка, не понимающая, что для него вот такое доброе слово и улыбка значат намного больше, чем подарки…

- Да я же не пью! – он всё ещё пытался отбрыкаться. - Что вы мне пытаетесь всучить! Я и так рад за тебя! Но это совершенно лишнее!
- Хорошо, что вы не пьёте, но пусть это будет на память! – Лина ожила, и ему было очень радостно это наблюдать, и хотя он не падок на лесть и вообще… нет, приятно, что и говорить! - Вот придёт к вам кто-то в гости, и на радостях выпьет! Не откажите!
- Ну пожалуйста! – дурашливо надула губки Машенька. – А то мы обидимся! И будем плакить…
- Эх! Что же мне с вами делать-то! - он покачал головой. - И как остаться ангелом с незапятнанной репутацией неудачника! Ну ладно, не буду ломаться! Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!

Они вручили ему коньяк, и на прощанье, оглянувшись в пустой коридор, стремительно напали … чмокнули в обе щёчки – Лина и Маша, его маленькие подружки в его большой, совсем нескучной жизни...

Доктор растроганно сглотнул комок, попрощался с ними глазами, вот так… закрыл и открыл… и когда он открывал глаза… всё равно не удержался от слезы. Нельзя быть врачу таким сентиментальным! Хорошо, что они не заметили, уже побежали на выход.

Анатолий Михайлович вернулся в кабинет, стыдливо пряча свёрток с коньяком за спиной. Конфуз, конечно, и почему он не смог отказаться! Вот теперь приходится краснеть перед Наташей…

Это Тофик порадовался бы, а куда ему, непьющему, столько! Он присел за стол, выдвинул нижний ящик… наклонился, вытащил из пакета бутылку и украдкой положил в рядочек… с такими же бутылками дорогих коньяков и шампанских… Надо будет Манукяну подарить перед отпуском. Нет, пора переходить на что-то более подходящее по случаю, вот и Наталья цветы обожает…

Наверное, стоит ему по примеру коллеги табличку повесить на дверь: «Доктор спиртом чай не закусывает и в вазу коньяк не ставит». А впрочем… это всё такая суета… не для ангела… в стареньком пальто.