Пов. 33. Часть 3. Гл. 3, 4

                III

      После того "хлебного" бюро не прошли и пара недель, как первая вызвала к себе Леску. Долго о чем-то беседовали, а на вечер она назначила совещание с членами бюро и районными руководителями.

    – Положение катастрофическое, – начала Варвара, – идут затяжные дожди. Зерновые полностью убраны только в двух хозяйствах – Озерки и Путь Ленина. С государством по хлебу рассчитались тоже только эти два хозяйства. Нужно принимать экстренные меры, чтобы спасти урожай, рассчитаться с государством. Я решила перезакрепить членов бюро за хозяйствами. Для себя я беру Озерки.

     "Молодец, Варвара, не промахнулась! За этим хозяйством вообще можно никого не закреплять. Валентина там без всякой помощи прекрасно справляется "… – мелькнула у Георгия мысль.

     – Второго секретаря, Лисичанского,– продолжала она, – закрепляю за совхозом Путь Ленина.
     "Хорошо руководим, Варвара Ивановна! И этого на готовенькое. Послушаем дальше, что Вы с Леской еще надумали",– продолжал размышлять Георгий.

    – Председателя исполкома, Евстигнея Ивановича – за совхозом Крестецкий. Самое крупное хозяйство, с большими объемами производства. За совхозом Зайцевский с сегодняшнего дня закрепляю председателя районного комитета народного контроля Назарова. Самый распущенный совхоз. Ни дисциплины, ни толковых специалистов. Урожай не убран. Отдельные группы коров, особенно в Хотолях, по несколько дней не доятся. Здесь нужна крепкая рука. Кроме того, Георгий Иванович является депутатом районного Совета по тому округу. Ему и карты в руки...

     "Всё понятно. Это в отместку за то, что зерновые вовремя убрали в Путь Ленина и план по зерну первыми выполнили. Леска в Зайцеве ничего не смог сделать, так мою голову под этот топор... Наверняка Леска её убедил. Он знает, что в этом хозяйстве, практически, ничего сделать невозможно, поэтому подсунул меня. Будет меня Варвара бить и колотить за Зайцевский, а для группировки откроется широкое поле деятельности. Хорошо, что успел выговор снять на бюро обкома. Теперь нужно основательно подумать, что можно сделать в Зайцевском, где молодой директор Александр Клещенов уже пару лет бьется понапрасну. Это не Шмаченко, которого нужно было убеждать. Этого убеждать не надо, он пы-тается любой совет выполнить, но не получается. Не исполняют его требования. Здесь нужен какой-то нестандартный подход"… – размышлял Георгий.

     Зарядившие с начала сентября дожди не давали возможности работать зерноуборочным комбайнам. Зерно осыпалось. Многие картофельные поля так напитались влагой, что колесные трактора с картофелекопалками увязали по самые оси.

     До пятисот человек из Новгорода в полиэтиленовых накидках и резиновых сапогах месили грязь на полях, вилами расковыривая борозды, пытались спасти выращенный довольно неплохой урожай.

     Одновременно приходилось заниматься и вопросами уборки урожая, и организованным переводом скота на зимнестойловое содержание. Второе Георгий счел более важным, учитывая, что уборкой урожая занимались и первая, и предрик, и всё РАПО во главе с председателем. До животноводства у них пока "руки не доходили". И не хватало "серого вещества", чтобы смотреть чуть дальше своего носа.
 
      В деталях изучив обстановку на фермах, Георгий пришел к выводу, что   специалисты, бригадиры и заведующие фермами здесь нормальных слов уже не понимают. "Придется заставить их работать под страхом рубля"... –  укреплялась у него мысль.

      Продумав конкретные задания каждому специалисту и другим ответственным работникам, провел выездное заседание комитета народного контроля непосредственно в совхозе. Каждого ответственного работника совхоза, от главных специалистов до бригадиров и заведующих фермами, заслушали на заседании комитета. До каждого из них довели конкретные задания и предупредили о личной ответственности: если кем-либо в установленные сроки доведенные комитетом народного контроля задания не будут выполнены, то им придется выплатить в государственный бюджет, из личного кармана, денежный начет в размере от одного до трех должностных окладов. За допущенные недостатки в работе главному зоотехнику и главному ветврачу комитет объявил выговор.

     Плотницкая бригада совхоза после заседания комитета как будто приобрела второе дыхание. В течение недели около каждой фермы появились площадки для разгрузки сена, сенажа, силоса. Эти корма уже больше не затаптывались в грязь около фермы, а чистенькими попадали в подремонтированные наспех кормушки.

     Дояркам и скотникам пришлось вспомнить дедовский метод запаривания кормов в больших деревянных бочках и дошниках, которые совхозный снабженец в течение двух дней раздобыл где-то в Новгороде. Причем, сами доярки настояли на том, чтобы каждой из них для своей группы коров установили по отдельному дошнику и отдельной бочке: для запаривания комбикормов и для приготовления кормовых дрожжей. Теперь доярка, получив утром комбикорма и дрожжи, сама готовила "обед" для закрепленных буренок. Около каждой фермы по утрам оживали водогрейки, а осенний ветерок разносил от них по округе клубы приятного сизого дымка.

     Главный инженер совхоза – старший брат директора, теперь свой рабочий день начинал с отправки механизированного отряда на доставку кормов к фермам. Особое внимание уделял техническому состоянию старенького молоковоза.

     Специалисты среднего звена, бригадиры и заведующие фермами, давно забывшие, что такое трудовая и производственная дисциплина, теперь под страхом за свою зарплату тоже вынуждены были заняться исполнением своих должностных обязанностей.

     Вторую половину сентября и весь октябрь, с раннего утра и до позднего вечера, Георгий находился на фермах и полях совхоза. В своей записной книжице завел учет ежедневного надоя молока от каждой группы коров, по каждой ферме. Главного ветврача совхоза заставил завести аналогичный учет по состоянию стада: количество дойных коров, сколько в запуске, предполагаемое время их отела, состояние здоровья и так далее.

     Ровно через месяц после заседания комитета актив внештатного сельхозотдела вновь провел детальную проверку состояния дел на каждой ферме. Обстановка в совхозе Георгию была прекрасно известна, но эта очередная досканальная проверка нужна была для создания определенного общественного мнения, для накала обстановки нетерпимости к нерадивым работникам. Особое внимание уделяли сохранности кормов, соблюдению рациона кормления, недопущению преждевременного запуска коров. Каждый клочок уроненного в грязь сена, силоса и сенажа взвешивался, обсчитывалась их стоимость. При этом внештатники напоминали, что стоимость растерянных кормов будет взыскана с виновных из их личного кармана, а недополученное молоко в результате преждевременного запуска коров тоже будет обсчитано после отелов.
     Здесь уже и доярки вынуждены были задуматься над тем, как сохранить заработанную зарплату. Отмечу, что с рядовых работников комитет народного контроля не имел права высчитывать, но они об этом не знали. Народные контролеры вынуждены были идти по этому пути, чтобы навести элементарный порядок.

     Ценой неимоверного труда, под защитой Закона о народном контроле, а главное – под страхом за свою собственную зарплату удалось заставить и специалистов всех уровней, и рядовых работников животноводства исполнять свои должностные обязанности. В результате проделанной работы в совхозе Зайцевский впервые за множество лет в октябре не допустили преждевременного запуска коров. Если за девять месяцев план производства и продажи молока был безнадежно провален, то в октябре дело пошло на поправку.

     Предрик со своей группировкой, глядя на ежедневные сводки по надою и продаже молока, в начальный период жесточайших действий народных контролеров в совхозе, посмеивались и воткрытую  «подкалывали» Георгия. Во второй половине октября, когда дело в совхозе пошло на поправку – всё чаще стали впадать в уныние. Была тому причина: предрик более двух лет курировал этот совхоз, но ничего не мог сделать, а здесь... План четвертого квартала по продаже молока совхозом выполнялся, а планы группировки трещали по швам.

     Пролетел четвертый квартал. Было известно, что собственного зернофуража в совхозе хватало до середины января, но Георгий требовал от специалистов совхоза: ни в коем случае не уменьшать рацион кормления коров, не допускать срывов, соблюдать дисциплину и порядок.

     По осени в район прибыл новый районный прокурор Владимир Маляев. Зная, как трудно любому человеку осваиваться на новом месте, Георгий всячески старался ему помочь ознакомиться с районом. Никакого транспорта у прокурора не было, поэтому он с удовольствием принимал предложения Георгия проехать в тот или иной совхоз.

     Георгий знакомил нового прокурора с руководителями, специалистами, работниками сельских Советов народных депутатов. В совхозе Зайцевский Георгий проехал с ним по всем фермам. Работникам ферм как бы намекал, что их разгильдяйством заинтересовался не только народный контроль, но и прокуратура, советовал исполнять свои обязанности так, чтобы второй раз прокурору на этой ферме нечего было делать. Не только женщины, но и скотники мужички, после такого посещения их ферм серьезно призадумывались.


                IV

     Рано утром 31 декабря Георгий проехал по всем фермам совхоза и вернувшись на центральную усадьбу зашел в контору. К его удивлению свет горел только в диспетчерской, где собрались директор, секретарь парткома и главный инженер. Зайдя в накуренное помещение, обратился к присутствующим:

     – Мужики! У вас топор есть?

     Те переглянулись, непонимающе уставились на него. Первым сориентировался секретарь парткома:

      - Надо посмотреть. В дровеннике должен быть. Принести?

      - Принесите, Валерий Михайлович, и подвесьте к потолку. Неровен час, потолок поднимется от вашего табачного дыма.

      Поняв шутку, они весело рассмеялись. Поздоровавшись с каждым, Георгий присел на свободную скамейку. Тоже закурил.

     – Где три цигарки, там и четвертая. Всё равно контора разваливается, а если потолок поднимется, тогда новую быстрее построим... – подметил директор.
 
     – Виктор Владимирович, – обратился Георгий к главному инженеру, – мехотряд сегодня в первую очередь направьте в Жаруху. Там на ферме сено закончилось, и воды в бочке не осталось (на этой ферме пользовались привозной водой). Я успел все фермы объехать. На остальных фермах пока всё нормально.

      – В Жарухе нет сена? Почему? – недоумевающе воскликнул главный инженер.

      - Если я сказал нет, значит, нет!

      - А мы сегодня для всего совхоза выходной устроили. Конечно, кроме доярок и скотников, –  уточнил диретор, – что же нам сейчас предпринять?

      Клещенов-старший на секунду задумался, затем резко вскочил, на ходу надевая полушубок, прокричал:

      – Я сейчас к трактористам сбегаю. Кого-нибудь отыщу пока из дома не ушли.

     Он быстро выскочил на улицу, с грохотом захлопнув за собой дверь. Оставшиеся трое стали обсуждать ранее разработанную сделку с одним из совхозов Волгоградской области. По выписанным совхозом лесорубочным билетам волгоградцы своими силами заготавливают лес.     Лес в Волгоград совхоз вывозит транспортом Крестецкого автохозяйства, а обратно – зерно. Договор заключен пока на триста кубометров. На каждые пять кубометров леса – одна тонна зерна. Без всякой оплаты. Совхоз несет только транспортные расходы. Договор есть, леса уже заготовлено более двухсот кубов, но райисполком не дает письмо в облисполком для получения разрешения на вывозку леса за пределы области. Предрик объясняет директору совхоза свои действия необходимостью экономии лесных ресурсов. Дескать, и так всё разбазарили.

      Набрав номер телефона первой, Георгий договорился о встрече через полтора часа.

      - Вы, наверное, насчет вывозки леса хотите поговорить? Чтобы я надавила на Леску? Так?

      – Ну вот, Варвара Ивановна, Вы уже научились читать мои мысли на расстоянии в три десятка километров! – пошутил Георгий.

      - Я говорила с Леской по этому вопросу, но мне одной его не убедить. Толкует, что транспортные расходы велики. Подъедете из совхоза, заходите сразу ко мне. Я буду на месте. Может быть, что и придумаем.

      "Теперь, – размышлял Георгий, – козыри, в моих руках, господин председатель! Нужно только как следует продумать разговор с первой. А что, если в областном управлении хлебопродуктов у Сергея Александровича Бараблина попросить в долг комбикормов тонн двадцать? Мы с ним давно лично знакомы. Он несколько раз меня выручал".

     Георгий набрал номер телефона Бараблина. К его удивлению тот сообщил, что району выделено 150 тонн еще две недели назад и все эти комбикорма распоряжением райисполкома занаряжены совхозу Крестецкий. Примечательно то, что про эти комбикорма в районе никто не знает кроме предрика и директора совхоза Крестецкий. Корма совхоз вывозит с Новгородского комбикормового завода.

     – Хитро придумал Леска! Своя рубашка ближе к телу. Но, это у меня еще один, может быть самый главный козырь! – произнес Георгий вслух, на что сидевшие рядом Тришин и Клещенов почти в один голос уточнили:

     – Ну, что? Будут комбикорма?

     – Будет, мужики, зернофураж, из Волгограда!

      В кабинет, в рабочей фуфайке вошел Клещенов–старший. Обратился к брату:

     – Я завел МТЗ. Придется нам сейчас набросать телегу кипами сена. Отвезу его в Жаруху и оставлю вместе с прицепом, а с бочкой съезжу за водой. Вернусь на тракторе. Думаю, что до обеда управлюсь.

     – А трактористы?

     – Трактористы с семи утра, все, собравшись у Ваньки рыжего, самогонку жрут. Мы же сами им выходной объявили.

      Директор покряхтел, встал из-за стола, осмотрел свои брюки, куртку, снова покряхтел:

      – Правильно! Если не можешь руководить, иди, работай руками!

      – Я вам подмогу! – вызвался секретарь парткома, – мне переодеваться не нужно. Я в рабочей одежке.

      – Будем считать, что все сегодняшние вопросы решены, а я поеду в Крестцы, перетолкую с Варварой насчет Волгограда, – заключил Георгий и все четверо направились к выходу.

     Поднимаясь по ступенькам Дома Советов, Георгий услышал торопливые шаги и голос заведующей орготделом райкома:

     – Георгий Иванович! Все уже собрались у Варвары Ивановны. Велела и Вас пригласить, как только приедете.

     Не заходя в свой кабинет, Георгий поднялся на третий этаж, раздевшись в приемной, вошел в кабинет первой. За столом заседаний, кроме хозяйки кабинета, строго на "своих местах" располагались: оба секретаря райкома, предрик и оба его заместителя. Сидорова, не изменяя своим манерам, грозно отчитывала собравшихся. Увидев Георгия, она тут же предложила:

     – Проходите, Георгий Иванович!

      Поздоровавшись, Георгий сел за стол, тоже на "свое" место. Первая, видимо, уже выпустив накопленный пар, как бы в шутку, между прочим, произнесла:

     – А мне доложили, что Назаров рано утром на охоту уехал! На своем каблучке. Так, Георгий Иванович?

     После её слов, Лисичанский, опустив глаза, стал создавать вид, что он что-то внимательно рассматривает на светлой полированной крышке стола. "Ну и сволочь же" – глядя на него, подумалось Георгию, но вслух он резко ответил:

     – Именно так! Мне на эту охоту, почитай ежедневно приходится ездить с середины сентября. Многие из находящихся за этим столом еще спали, когда я все фермы в совхозе объехал. Кроме того, пришлось бригаду сколотить для доставки сена и воды в Жаруху.

      Первая с любопытством уставилась на Георгия, уточнила:

     – А где же сегодня Клещенов? Чем он занимается? Почему дома отвечают, что он на работе, а на работе его телефон молчит? Тришина тоже нет.

      - Так они же и составляют эту ударную бригаду, –  усмехнулся Георгий, – а Клещенов-старший сегодня трактористом работает.

      - Как? – недоумевающе вымолвила первая.

      - Георгию пришлось рассказать о том, что в совхозе сегодня объявлен выходной, а привезти корма к ферме в деревне Жаруха изъявила желание ударная бригада в составе директора, секретаря парткома и главного инженера. Все присутствующие уставились на него, как на инопланетянина из другой галактики.

      – Тришина мог бы и не трогать, – ревниво высказалась первая.

      Георгий непроизвольно встал и как можно убедительнее произнес:

      – Я никого из них не заставлял. Они сами изъявили желание поработать.

      Все присутствующие разом залились неуемным смехом. Со слезами на глазах Мощенков выдавил:

      – Хо–хо–хотелось бы посмотреть, как эта ударная бригада добровольно грузит силос.

      - Не силос, а сено… – поправил Георгий.

      - Назаров! Ты или сам идиот, или всех нас за идиотов принимаешь! – подвела итог первая.

      Взглянув на часы, Георгий встал, попросил у первой разрешения позвонить с её телефона.

      – Позвони, если это тебе так необходимо.

      Подойдя к её служебному телефону, Георгий набрал номер телефона директора совхоза через     громкоговорящую связь, чтобы все могли слышать. Трубку поднял Клещенов, но в кабинете ясно прослушивался и голос секретаря парткома.

      – Александр Владимирович, решили вопрос с сеном на Жаруху?

      – Всё в порядке! Втроем мы за полчаса телегу нагрузили. Тришин на прицепе стоял, укладывал, а мы с братаном сверху кипы скидывали.

      – За полчаса вы и на сегодняшний день не нагрузили… – подметил Георгий.

      - Что Вы, Георгий Иванович! На три дня хватит. Мы знаем, сколько кипа весит. Считать – тоже умеем. Руки и сейчас гудят, а от Тришина пар валит, как от загнанной кобылы.

      - Кончай этот концерт! – уже зло прокричала Сидорова.
   
      С видом победителя Георгий, сопровождаемый полудюжиной пар изумленных глаз, вернулся за стол. Варвара несколько минут молчала, дав присутствующим выговориться и обменяться между собой мнениями относительно произошедшего в подшефном совхозе Георгия. Вслух иронически высказался Леска:

      – Клещенова заставить грузить сено не сложно. Попробовал бы Назаров заставить Белова в Крестецком.

      – Евстигней Иванович, – вспылил Георгий, – Вы говорите так, как будто никто из сидящих здесь Белова не знает. Да с ним работать намного легче, чем в Зайцевском, годами запущенный порядок наводить.

     – А что! – встрепенулась первая, – это хорошая идея! Так и сделаем! С первого января за совхозом Крестецкий закрепляю Назарова, а Евстигнея Ивановича Леску – за Зайцевским. Это решение считайте окончательным.

     – Как? Почему? Зачем? – бессвязно залепетал предрик.

     – Еще раз повторяю: это решение окончательное. Завтра же обоим принять к исполнению.

     Георгий изобразил неприятную гримасу, хотя внутренне обрадовался этому новому поручению. Знал, что полторы сотни тонн комбикормов этому совхозу до марта вполне хватит, а там – съезд партии, значит, области корма выделят.

     Закончив совещание, Сидорова всех отпустила, попросив Георгия задержаться. Выждав, пока за последним участником совещания закрылась дверь,  она принялась Георгия отчитывать:

     – Я прекрасно владею обстановкой в районе. Вижу,  как в Зайцевском под страхом зарплаты ты заставил всех работать.  Но, дойти до такого!  Заставить директора и секретаря парткома грузить сено!  Мужиков-то не могли направить?

     – Не могли, Варвара Ивановна. С семи утра все зайцевские трактористы Новый Год встречать начали, а ехать нужно по трассе. Вот Клещенов-старший сам и сел за трактор. Да не стройте Вы из этого трагедию. Подразмялись мужики. Нет ничего в этом плохого. Тем более что они сами так решили. Клещенов-старший теперь спокоен за свою зарплату, а директор даже постучал себя по лбу и, смеясь, высказался: " Если ума не хватает, тогда придется идти работать руками". На будущее сами повнимательнее будут.

     – Так всё-таки они сами? Ты их не заставлял? – недоумевала первая и далее, размышляя вслух, продолжила:

     – Вот если бы нам удалось так совхоз Крестецкий раскрутить! Такую махину, где поголовье коров составляет третью часть всего района. Поставь перед ними, как в Зайцевском, конкретную задачу: чтобы ни одного килограмма комбикормов в сухом виде коровам не скармливали. Имей в виду, что комбикорма у них есть.

     – Об этом я знаю.

     – Откуда тебе известно? Леска всё так хитро сделал, что я только вчера об этом узнала.

     – А я сегодня! От Бараблина.

     – Значит, и ты у Бараблина корма просил? Всё понятно! Уж теперь-то разрешение на вывозку леса предрик подпишет. У него другого выхода нет. Так?

     – Естественно! – согласился Георгий, – но жаль, что времени много понапрасну упущено. Зернофуража в Зайцевском осталось на две недели. Успеют ли первые машины к этому времени вернуться? Рацион в совхозе уменьшать нельзя. Сразу произойдет резкий спад продуктивности, который потом до массовых отелов не поправить.


     Спад продуктивности коров в совхозе Зайцевский всё же был допущен во второй половине января. На каждом ежедневном совещании Варвара калила предрика, не стесняясь в выражениях, а это, в свою очередь, вызывало в нем откровенную злобу к Назарову.

     Время неумолимо двигалось вперед день за днем. Предрик продолжал получать ежедневные трепки от первой. В Крестецком дела шли относительно неплохо. Взбешенный предрик вместе с членами своей группировки интенсивно разрабатывали очередную акцию против Назарова, который им мешал во многом. Особенно в расстановке кадров. Замыслы группировки о выдвижении своих людей первая зачастую рушила. Георгий стал замечать, что она довольно часто стала советоваться с ним и прислушиваться к его мнению. На заседаниях бюро райкома при рассмотрении наиболее склочных, сложных вопросов ему первому предоставляла слово. Зачастую его мнение поддерживали "рядовые" члены бюро и оно стано-вилось решающим.


      В конце февраля 1986 года, в день открытия XXVII съезда партии группировка пошла на самый подлый поступок, но, по их мнению – самый эффективный, который не мог дать осечки, и даже холостого выстрела.

     В этот знаменательный день, около восьми утра, идя на работу вместе с районным прокурором, Георгий позади себя услышал торопливые шаги. Обернувшись, увидел быстро шагающего Лисичанского с огромным чемоданом в руке. Георгий знал, что последние две недели Лисичанский находился в Ленинграде на сессии в ВПШ.

     – Привет, Петрович! Как сессия? Когда приехал? – скороговоркой спросил Георгий.
Поздоровавшись за руку, тот так же скороговоркой проронил:

     – Сессия нормально! Извините, мужики, тороплюсь.

     Широкими, частыми шагами он, обогнав, направился в сторону автостанции.

     – Наверное, приехал вчера, а билет хочет стрельнуть сегодняшний... – предположил Георгий.

     – А что это даст? – уточнил прокурор, – он же не в командировке был.

     – Может быть, доехал с кем-нибудь попутно, а при предъявлении билета дорога в одну сторону оплачивается. Я тоже заочно учился в институте, поэтому знаю, что иногда даже на обратную дорогу финансов не остается... – подметил Георгий и направился к ступенькам крыльца Дома Советов, а Маляев – к зданию прокуратуры.

     Еще до открытия съезда, по внутренней связи, Георгия попросила зайти Сидорова. Поднимаясь на третий этаж, на лестнице, он повстречался с Леской, поздоровался за руку, заметил на лице его черточки какого-то смущения, расстройства, или испуга.

     – Уже получил к празднику от первой?

     Предрик в ответ сквозь зубы процедил:

     – Получил! Шагай, сейчас и ты получишь!

     – Мне не привыкать!

     Зайдя в кабинет первой, Георгию невольно бросилось в глаза её раскрасневшееся лицо с пурпурными пятнами. "Наверное, с Леской сцепившись были. Не к добру. Сейчас и мне всыплет. Только за что?".

     – Садитесь! – она указала рукой на стул около приставного столика. Через какое-то мгновение резко заговорила:

     – Анатолий Петрович только что приехал из Ленинграда с сессии. Заместитель председателя Старорусского райисполкома там ему говорил, якобы ты ему рассказывал о том, что я с Лисичанским сплю... Откуда у тебя нахальства хватает такое выдумывать?! Ты же сам бывший партийный работник и не хуже моего понимаешь, что мне здесь этого нельзя делать. И не делаю. Если где-то, но только не в своем районе... Понял???

     Многое Георгий мог ожидать от этих сволочей, но такое... Он не мог вразумительно подобрать ответ, уставился на Сидорову непонимающими глазами, бессвязно забормотал:

     – Какой зам. председателя? Я не знаю, кто там замом работает. Как его фамилия?

     – Откуда я знаю! – продолжала надрывно кричать Сидорова, – а еще в Усть-Волме на ферме ты собирал животноводов и им то же самое плел. Говорил, что я Лисичанского вторым секретарем поставила вместо тебя только из-за того, что сплю с ним.

     От этих слов у Георгия непроизвольно раскрылся рот. "Что ей ответить? – пытаясь овладеть собой, размышлял он, – оправдываться, что я не верблюд? Бесполезно. Что же делать? Сказать прямо, что это выдумки Лески и Лисичанского? Так прямо нельзя. Подумает, что я оправдываюсь, сваливаю с больной головы на здоровую. Надо крепко подумать, в доказательство привести веские аргументы. Только так можно выйти из этой дурацкой ситуации".

     Прекратив истерически кричать, Варвара уставилась на Георгия злющими глазами. Немного овладев собой, он заговорил:

      – Варвара Ивановна. Я отвечу честно, что всё это выдумки. Сами видите, что здесь, в районе, я очень сильно мешаю, Вы знаете кому. Я Вам докажу. Продумаю как, и докажу, что это хитро задуманная провокация против меня. Доярок в Усть-Волме я готов собрать хоть сейчас, чтобы выяснить, был ли такой разговор. Можно с Вашим присутствием.

     – Еще чего?! Буду я болтовню слушать. Вот иди и думай, как доказать, иначе вылетишь с работы. Понял?

     – Чего же тут не понять?! Именно такого исхода они и добиваются… – ответил Георгий и, повернувшись, молча направился к выходу.

     Четыре дня первая не разговаривала и даже не здоровалась с ним. Если они случайно встречались, то первая его просто не замечала, направив мимо свой, до тошноты злющий, взгляд. Георгия это бесило. Но, если бы кто мог видеть, с какими нахально улыбающимися мордами в те дни проходили мимо него, не здороваясь, а ехидно кивая на его приветствия Леска, Лисичанский и Мандаринов. Заметно ли это было для окружающих – Георгий не знал.

    Своим поведением Георгий изо всех сил старался создать вид, что ничего особенного не произошло.

     Всё основательно продумав, на пятый день работы съезда, утром, он поднял трубку прямой телефонной связи с первой. Услышав её ответ, кратко уточнил:

      –  Варвара Ивановна, когда можно зайти к Вам, переговорить?

      – Заходи прямо сейчас! – ответила та и, как ему показалось,сердито швырнула трубку на свое место.

      Зайдя в кабинет, безответно поздоровавшись, Георгий без приглашения сел к приставному столику.

     – Ну, что скажешь? – проворчала Варвара.

     Георгий неторопливо, вслух начал размышлять:

     – В тот злополучный день мы вместе с Маляевым шли на работу, а в районе магазина "Юбилейный" нас догнал Лисичанский. Он шел, а точнее бежал из дома на работу, но с огромным чемоданом, торопился к прибытию Ленинградского автобуса. Я уверен, что Вам он доложил о своем прибытии сразу же после прихода автобуса. Чемодан у него был взят в качестве доказательства: какой дурак пойдет из дома на работу с таким чемоданом, а вот он, выйдя из автобуса – сразу на работу, с чемоданом. Почет и уважение такому работнику. Даже домой не зашел. Я, без Вашего разрешения, но с разрешения Базырина, съездил в Валдай и узнал довольно интересный факт.

     – И какой же? – с присущим каждой женщине любопытством, заинтересовалась Сидорова.

     – Факт такой: Лисичанский вместе с Валдайским зампредом приехали из Ленинграда двумя днями раньше. На машине Валдайского райисполкома. Я разговаривал с их водителем. Они Лисичанского подвезли до самого дома.

     Первая, крутнувшись на своем кресле, выкрикнула:

     – Ну, и что? Многие по паре дней в счет учебной сессии прихватывают. Главное – чтобы документы были в порядке.

     – Я воспитан по другому, - мне думается, чтобы не документы, а совесть была в порядке. Как Вы думаете, почему Лисичанский в то утро пришел на работу с чемоданом, а Леска, вдруг, поехал на утреннюю дойку в Усть-Волму? Вы же его за Зайцевским закрепили.

     – Он председатель райисполкома. Может быть, у него там какие неотложные дела были.

     А я думаю по-другому: Лисичанский, находясь в поселке, пару дней не выходил на улицу, чтобы не засветиться. Вдвоем с Леской они решили одну и ту же подлянку преподнести Вам в одно и то же время из разных сторон: один – из Ленинграда, второй – из Усть-Волмы. Выглядит убедительно, ведь в Усть-Волме у меня много родственников и хороших знакомых. И выбрали не простой день, а день открытия съезда.   А самое главное в том, что эта тема для многих незамужних женщин является наиболее щепетильной.

      – Для меня она не является щепетильной.

      Не обращая внимания на ее реплику, Георгий продолжил:

      – Промахнулись они в одном: зная Ваш вспыльчивый характер, они считали, что Вы меня и выслушивать не станете. Рубанете с плеча, как в прошлый раз...

     – Я и собиралась так сделать.

     – Именно на такое решение они рассчитывали и сейчас. Чтобы преподнести эту подлянку, выбрали не простой день. Давно заведено, чтобы ко дню открытия съезда партии дарить стране трудовые подарки, а они подарили другой. И Вам, и мне. А в первую очередь, себе хотели запоминающийся подарок преподнести.

     – Это уже интересно! – внимательно слушая Георгия, подметила Варвара.

     – Варвара Ивановна, Вы не задумывались над тем, что может связывать белоруса и западного украинца? В истории такого не было, чтобы Украина когда-то дружила с Белоруссией. Собравшись вместе, они способны лишь на любую пакость, любую подлость. И Вам, и многим жителям района видно, что они любой ценой жаждут добиться власти в районе, а я для них являюсь первой помехой. Они, сместив меня Вашими руками, не предполагали, что я останусь здесь в районе. Я мог вернуться в Новгород по Закону.

     – И почему – же ты не вернулся?

     – Можете считать, что это было сделано умышленно, с той целью, чтобы посмотреть, каков второй секретарь получится из Лисичанского. Второй – должен быть работягой, а Лисичанский не из того теста. Хорошо умеет рисоваться, но не любит и не умеет работать. Думаю, что Вы это давно поняли. Ему хочется командовать, а не работать.

     – Я знаю, но это к сегодняшнему разговору не относится.

     – Именно к сегодняшнему разговору относится. Сейчас к Леске и Лисичанскому примкнул еще и Мандаринов. Они видят, что я сейчас на самостоятельной работе и в любой момент могу быть передвинут на самостоятельную работу повыше. Их это больше всего беспокоит. В сегодняшней ситуации мне в одиночку с этой группировкой не совладать. Я всегда рассчитывал, да и сейчас рассчитываю только на Вас. Меня поддерживает и большая часть руководителей предприятий и организаций. Эта группировка и Вас давно бы съела, не будь у Вас поддержки самого Анконова...

      В ходе этих рассуждений Сидорова довольно крепко задумалась, а, дождавшись, когда Георгий закончил, уже с неподдельным интересом уточнила:

     – А какие у Вас доказательства насчет чемодана из дома, да и остального?

     Разрешите, я сейчас с вашего телефона наберу телефон прокурора. В то утро мы вместе с ним на работу шли. Он подтвердит. Можно в Валдай позвонить, уточнить, когда райисполкомовская машина ходила в Ленинград. Будете в Усть-Волме, можете переговорить с доярками...

     – Хорошо! – прервала первая, – идите, занимайтесь своим делом. В одиннадцать я собираю руководителей, закрепленных за совхозами. Вам тоже необходимо быть. Кстати, сколько комбикормов в Крестецком осталось?

    – На исходе. На вчерашнее утро всего двадцать три тонны оставалось.

     За несколько минут до одиннадцати, члены бюро райкома собрались в приемной. Из своего кабинета гордо вышел Лисичанский. Не останавливаясь и не здороваясь, он демонстративно прошел в кабинет первой. За последние дни Георгий уже стал привыкать к тому, что вся троица руки ему не подает, а для находящихся в приемной женщин это обстоятельство показалось странным.

     – Вот что власть с человеком делает. Нарцисс, да и только! – не выдержала острая на язык редактор районной газеты.

      Её реплику каждый понял по-своему, многие хихикнули. В тот момент в приемную вошли, тоже не здороваясь, Леска и Мандаринов, а через пару минут все были в кабинете первой.

      Детально обговорив состояние дел в каждом совхозе, первая вдруг объявила, что председателя районного комитета народного контроля она снова закрепляет за совхозом Зайцевский. Подметила, что после прошлого перезакрепления дела в Зайцевском пошли из рук вон плохо, а в Крестецком – улучшились. Леску – снова закрепляет за совхозом Крестецкий.
 
      На этот раз предрик свое недовольство выразил довольно круто. Он пытался доказать, что только недавно ему удалось решить вопрос по обмену леса на зернофураж для Зайцевского. Георгий не выдержал и подметил:

     – Евстигней Иванович, договор на эту сделку у Зайцевского заключен еще в октябре. Еще до Нового года более двухсот кубов леса, заготовленного волгоградцами, дожидались подписи председателя райисполкома. Если бы председатель райисполкома подписал письмо еще в октябре, или даже в ноябре, то в совхозе Зайцевский зимовка могла пройти без срыва.

     Первая, как профессиональная актриса, создала вид, что впервые слышит об этой бартерной сделке, обратилась к предрику:

     – Так это правда, Евстигней Иванович, что райисполком волокитил с подписанием разрешения?

     Леска, не ожидая такого поворота событий, и зная, что комбикорма в Крестецком заканчиваются, в Зайцевском появился зернофураж, а отвечать теперь ему придется за Крестецкий, пришел в полное замешательство.

      –  Райисполком разрешения не дает. Исполком только ходатайствует перед облисполкомом...

     – И сколько же месяцев райисполком готовил это ходатайство? – уточнила первая, – отвечу сама: больше трех месяцев. А Филимонову в облисполкоме понадобилось всего несколько минут, чтобы выдать разрешение. Так, Евстигней Иванович?

     Предрик, опустив голову, зло промолчал, а на его скулах непроизвольно задергались крупные желваки. Первая продолжала:

     – Объем этой сделки, как мне подсказал Филимонов нужно увеличить не менее чем в пять раз. Леса у нас хватает, а зерна нет. Наши затраты только на приобретение лесорубочных билетов и на транспорт. Евстигней Иванович наверное забыл, как мы ездили в Волгоград за соломой. Сами прессовали, сами грузили, сами доставляли...

     Не закончив фразы, она как-то резко замолчала, перевела дыхание и, уже спокойным голосом, продолжила:

     – Надо же! Вчера поздно вечером мне домой позвонил Николай Александрович. Со съезда. Интересовался, как идут дела в районе. Полчаса разговаривали. У меня уже глаза слипались, а он все говорит и говорит. Он намечает Леску перевести на другую работу. Только не сказал: в Новгород, или в другой район, а спрашивать об этом неэтично. Еще сказал, что председателем райисполкома будет Назаров, что в сельском хозяйстве он разбирается довольно не плохо, что опыт самостоятельной работы на руководящей должности у него теперь есть... Я ему подтвердила, что в эту зимовку Назаров за осень из глубокой ямы вытащил совхоз Зайцевский, что я перебросила его в Крестецкий, так он всего за один месяц и Крестецкий передовым сделал. Анконов подсказал, чтобы я Назарова опять закрепила за Зайцевским, пусть поможет Клещенову на ноги встать, как следует. Вот такой был вчера разговор с Николаем Александровичем. А сейчас приказываю всем Вам проехать в закрепленные совхозы. Назарову, естественно, в Зайцевский.

      Вставая из-за стола, Лисичанский, как будто что-то вспомнив, протянул Георгию руку со словами:

     – Сегодня так делами занят, что не удалось с Вами и поздороваться.

     Георгий, в свою очередь, не мог сдержаться, съязвил:

     – Я вижу! Ты уже пятый день по горло занят.

     Наблюдая эту сцену, Варвара негромко хихикнула и отвернулась.

     – Выйдя в приемную, Георгий увидел, что его дожидается Мандаринов. Сделав в сторону Георгия пару шагов, заискивающе протянул руку.

     – Георгий Иванович! Здравствуйте! Полдня прошло, а мы еще и не виделись...

      В этот момент Леска, как растревоженная гадюка, прошагал мимо них, со злостью сверкнув на Георгия своими темными очками. Видимо только сейчас до Лески дошло, что их коронный замысел каким-то образом провалился с треском. Не исключено, что его тревожили мысли и о предстоящем переводе на другую работу.

      В отличие от Лески, Георгий, до корней волос, был уверен, что после их беседы, Сидорова выдумана про телефонный звонок Анконова. Теперь и до нее дошло, что пора прекратить эти склочные дрязги в борьбе за власть в районе, где она, и только она, является единым самодержцем. Задумка ей удалась.

     Иногда и на Варвару находило прозрение.

     В ожидании кадровых перестановок, "запланированных Анконовым", группировка в очередной раз "ушла в подполье". Серьезнее всех призадумался зампред райисполкома Мандаринов. Как никому иному, ему необходимо было искать пути сближения с "будущим" председателем райисполкома, чтобы не оказаться снова на испытательном полигоне леспромхоза. Теперь в кабинет председателя районного комитета народного контроля он стал заглядывать всё чаще, под любым надуманным предлогом. Иногда, "для пользы дела", просил оказать содействие, надавить на какого либо хозяйственного руководителя. Георгий, естественно ему не отказывал, но напоминал, что планы работы комитета утверждаются пер-вым секретарем, что только первый секретарь может эти планы откорректировать.


     И Леска, и Лисичанский, и Мандаринов ясно поняли, что теперь комитет народного контроля совсем не тот, который был у них на побегушках при прежнем председателе.