Буква и иероглиф. 2 Способы письма и мышления

В предыдущей главе мы коснулись социальной стороны вопроса. Но есть и духовная  сторона, которая представляется наиболее важной.
Вспомним, как развивалось мышление на Западе. Известно, что оно пошло по аристотелевскому пути логического познания и достигло апогея в философии Гегеля. Определяя начала философии, Гегель призывал решительно порвать с ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ и основываться в процессе познания на ПОНЯТИЯХ. На практике  это означало, что мышление окончательно переставало быть символическим, т.е. непрерывным, а становилось максимально дискретным, когда каждое понятие отделено от другого четкими границами. Вся система знаний представляется суммой этих дискретных единиц. Выводы точных наук, в частности, механики Ньютона, казалось, подтверждали такой подход. Однако, можно ли четко определенными конечными понятиями описать явление, и дискретен ли сам процесс мышления? Сейчас можно с полной уверенностью отрицательно ответить на эти вопросы. Мало того, сознание не только непрерывно, но, по-видимому, трансперсонально. Мысль как бы заполняет собой пространство. Вернадский в этой связи говорит о ноосфере, В. Налимов -  о "континуальных потоках сознания", кибернетики - об едином информационном поле и т.д. Таким образом, между дискретностью языка и континуальностью мышления возникает конфликт, который углубляется по мере того, как непрерывное представление пытаются втиснуть в рамки понятий. Подлинное понимание смысла очень затрудняется, ведь мы пытаемся конечным понятием описать явление, которое в принципе бесконечно, хотя бы по своим свойствам. Такое насилие над явлением отнюдь не безобидно для нас, так как мы все больше отчуждаемся от явления, т.е. от мира реальности, и из этого отчуждения вытекают все наши дальнейшие проблемы.
Совершенно иначе ведет себя представление и его наилучшее выражение - иероглиф. Он изображает вещь, оставляя ей право быть самой собой.
Разумеется, со времен Гегеля ситуация в науке очень изменилась. Теперь стала ясна принципиальная невозможность как точных измерений, так и точных определений. И, как следствие этого, наука перешла на иероглифический язык. Формулы, матрицы, детерминанты, тензоры и т.п. - самые настоящие иероглифы, овладение которыми чрезвычайно сложно и доступно лишь небольшому числу людей. Кроме того, что очень важно, научные термины, по существу, приобрели символический характер. Например, каждому физику ясно, что электрон - неисчерпаемое понятие, и, хотя мы пишем слово "электрон" алфавитным способом, его понимание - вполне "иероглифическое", т.е. мы имеем не только понятие электрона, а представление о нем, которое шире понятия. Таким образом, европейская наука проделывает с мышлением нечто аналогичное тому, что делает иероглифика.
Однако, чтобы понять, как мыслит средний западный человек, интересно обратиться к  эксперименту, проведенному математиком и психологом В.Налимовым.  Из технической интеллигенции была отобрана группа людей, которой было предложено описать образы, возникающие при словах "свобода", "рабство", "достоинство" и др. По выходе из медитативного состояния они должны были описать свои представления. Были получены наборы образов-слов, которыми описывались предложенные понятия. Точнее, понятие выражалось через представление. Почти у всех испытуемых оказалось возможным выделить общие образы, которые, очевидно, строятся в соответствии с общим европейским архетипом (например, слово «свобода» вызывает образ бесконечного пространства неба или моря). Но что самое важное: семантическое поле этих слов-образов совершенно не пересекалось с теми словами, посредством которых эти понятия описывались в словарях, будь то толковые или специальные словари. Если вникнуть в этот факт, мы вынуждены констатировать очень тревожную картину: между подсознанием и сознанием технического интеллигента существует пропасть, что ставит под сомнение возможность его психического и физического благополучия.
Мне, к сожаленению, не известно, проводились ли аналогичные эксперименты среди китайской интеллигенции, но есть основания предполагать, что результаты, благодаря иероглифике, будут совершенно иными, потому что иероглиф есть синтез понятия и представления. Пользуясь иероглифом, китаец целостен как относительно своего сознательного и бессознательного, так и относительно явления и его представления посредством иероглифа. Последний описывает феномен, тогда как слова предписывают ему быть именно таким, а не иным, а подсознание, не желая с этим мириться ( так как оно одноприродно с миром явлений), создает свой собственный язык, который мы видим в наших снах и фантазиях. Подсознание "делает" это ради сохранения единства человека, а также человека и мира. Если же сознание игнорирует уроки подсознания, то человек раздваивается, и в предельном случае получает шизофрению, с ее логикой, подозрительно похожей на логику компьютера. Неудивительно, что появилась новая болезнь - компьютерная шизофрения. Человек, заимствуя логику машины, у которой, как известно, нет подсознания, сам уподобляется машине, но только в своем сознании, а подсознание начинает жить и действовать автономно.