Одно дело

В чрезвычайный отдел эйб’канцелярии
для рассмотрения на совете
в ожидании резолюции великой императрицы.

Когда бабушка Элоиза Викторовна отправляла малолетнего Винда к дядюшке на Землю, она и предположить не могла, что может статься с послушным и весьма типичным в манерах и поведении юношей вдалеке от отчего дома. Тогда она думала лишь о том, что грех не воспользоваться хорошими связями родственника и устроить кровинушку на стольной планете Империи близ трона Самого.
Что по поводу отъезда думал сам Винд, понять не удалось. Он был еще сравнительно мал, и, возможно, поэтому внутренне зажался и смирился с таким волевым решением. Если и кипели в нем переживания, то выяснить это не удалось даже светиле психиатрии, четвертому мужу Элоизы Викторовны Михаэлю Петровичу Пасквиллю. Впрочем, последний, принимал должность еще до реформы, и был одним из немногих, дававших клятву никогда не работать с близкими людьми, да, и было на тот момент светиле уже целых триста семьдесят лет.
Винд отправился на Землю с небольшим рюкзачком за спиной, невыдающейся кредитной карточкой, посланием, в котором Элоиза Викторовна просила дядюшку Пи-Вуэрда «поспособствовать родственнику, сообразно своему видению на его судьбу» и грузом неопределенности. На родной планете осталась семья, первое чувство и друзья.
Случай всегда играл с ним шутки, то помогая, то испытывая на прочность. Винд попал на корабль, в скором времени прогремевший на всю империю. На знаменитый «Фант» – первым вышедший за границу обитаемой галактики – корабль, скользивший по самой кромке межпространства и ни раз, проваливавшийся в протовселенную.
Чувствовал ли Винд нечто странное во время очередного «провала» или воспринял межпространство, как и большинство стандартных людей, неизвестно. Он никому не рассказывал о полетных переживаниях, только однажды обмолвившись в письме троюродной кузине Милолике Матвевне: «Это было так, как не могло быть никогда, и я не нахожу слов, чтобы объяснить». Впрочем, положа руку на сердце, сложно сейчас судить, имел ли он в виду случайность, приключившуюся с ним на борту «Фанта» или что-то иное.
В базе данных почти не сохранилось сведений об этом странном человеке, которого современники-ученые, казалось, намеренно не включали в исследования. Преступник и герой, командир и рядовой, дипломат и пленник, достаточно объективно взглянуть на развернувшиеся события, чтобы понять какую роль сыграл Винд в судьбе империи. Впрочем, этого можно столь же легко и не заметить, ведь официально никто и никогда не наделял его соответствующими полномочиями.
Но пока Винд еще юн и не догадывается о том, что будет с ним далее. Он садится в новый экспериментальный космолет, впервые в жизни выходит на кромку подпространства и падает в протовселенную.
С экспериментальными двигателями того времени такое частенько происходило, к тому же и наука еще многого не знала о законах физического явления, которым наша цивилизация пользуется со времен Атлантиды. Нас же боле интересует тот факт, что в то время, когда из прилетевшего «Фанта» выносили пассажиров, Винд вышел одним из последних и от помощи медиков отказался.
Мог ли обрадоваться дядюшка приезду провинциального племянника? У  Пи-Вуэрда было к тому времени трое взрослых сыновей и пяток признанных бастардов от разномастных фрейлин императрицы. Было ли ему дела до мальчишки, только начавшего жить?
Винда отдают в академию космопроходчиков, приписав, недостающие для поступления четыре года.
В то время обучение космическому делу уже не считалось престижным. Люди стремились жить вблизи блистательного трона, и вовсе не горели желанием исследовать космические дали. В академию в основном попадали бедные потомки славных родов, незаконнорожденные и даже отпрыски лиц, не имеющих ни чина, ни звания, но обладающих достаточным количеством кредитов для того, чтобы подарить сыновьям возможность стать дворянами.
В тот год в очередной раз сменился ректор академии. На пост был избран генерал Панфлетов, более всего, уделявший внимание воспитанию волевых и физических качеств опекаемых. Участие генерала в будущем заговоре так и осталось не выявленным. Даже то, что против императора выступило большинство бывших воспитанников академии, не говорило о его участии или неверном воспитании будущих офицеров: слишком уж разномастными по сословному признаку были ученики.
Винд в те годы много учился, а еще более читал и думал. Пред его глазами был аскетизм училища и пышность дядюшкиного дворца, в котором он бывал, по крайней мере, раз в неделю. Будучи еще курсантом, он ходил на «Фанте» в протовселенную (поразительная способность его организма без последствий переносить тяготы безвременья не могла остаться незамеченной), самолично водил крейсер «Чалый», всего через десять лет осуществивший первый в истории контакт с разумной расой гоблинов. Показательно, что раньше гоблины считались полуразумными и столкновение с ними гарантированно заканчивались стычками. Кто знает, произошел бы диалог, если бы капитаном «Чалого» на тот момент не был близкий друг Винда, увлекающийся вместе с ним модуляцией психологии чужих, Аркадий Тонж?
Винд блестяще оканчивает академию, тринадцатым получает диплом и первый офицерский чин.
Это роковое число, которого боялись наши предки, станет преследовать его всю жизнь:  «Фант» носил в кодовой системе номер DCP13D, таковым будет стартовать истребитель Винда при патрулировании планеты, тринадцатым он должен будет принять смерть, и в крепости 13IV на Наве станет нести бремя расплаты.
После окончания академии молодой офицер должен был войти в команду «Центавра» и нести патрулирование близ колоний Фэу, но внезапно получает назначение в полк сопровождения Самого. Вряд ли случайно: подсуетился дядюшка, сам или под давлением Элоизы Викторовны, отправляющей внука на Землю для карьеры придворного, а не пограничника. Так или иначе Винд и двое сотоварищей получают новые должности, которых не просили.
Романтически настроенным юношам вовсе не хотелось участвовать в парадах и бессмысленном патрулировании околоземного пространства, их гнали приключения и жажда подвигов, а вовсе не видимость охраны пятисотлетнего старца.
Для Винда это известие стало катастрофой. На «Центавре» он проходил практику и за полгода не только обратил на себя внимание командных офицеров, но и заслужил их покровительство и дружбу. Звание и вхождение в двадцатку лучших выпускников гарантировано открывало ему путь на мостик, а в будущем и в капитанство.
Он даже просил содействовать в распределении дядю (прежде он никогда не обращался к нему за помощью, а в будущем обратится лишь однажды), но получил отказ. Консерватор до мозга костей Пи-Вуэрд не принимал непокорность даже в самых невинных проявлениях: раз назначили, обязан служить.
Естественно, что все внимание и теплота двадцатилетнего офицера направлена на единственных оставшихся с ним товарищей, с ними он прожил без малого шесть лет, ходил в Космос, научился понимать и дорожить, и именно это сыграет с ним злую шутку в будущем.
Начнем с того что братья Орешко и Любов были признанными бастардами. Имели одного отца по крови и носили фамилии своих матерей. По дворянской линии они стояли намного ниже чистокровного Винда, чей род был известен в Империи не одно тысячелетие. И хотя Орешко и Любов были приняты в сопроводительный полк, становилось ясным, что выслужиться в нем и пойти вверх по карьерной лестнице им вряд ли удастся.
Вполне естественно, что они пеняли на судьбу, а если учитывать и мнения «низших» учащихся, то в среде выпускников академии витали довольно опасные вольнодумства и непокорность существующему порядку.
Подобные преступные идеи время от времени ходили по Земле, а иногда заползали и в среду военных. Сопроводительный полк был в числе прочих не исключением. Говорильней о несправедливости, равных возможностях и тупоумии императора не занимался только ленивый. В полку существовало, по меньшей мере, три тайных общества, о которых знали все, кроме высших чинов, и попадание разрушительных зерен в благодатную почву молодых душ было только делом времени. Впрочем, Винд ни в одном тайном обществе не состоял, хотя и знал о многом, деля одну комнату с братьями.
Жить на стольной планете империи было дорого. Молодым офицерам поначалу помогали родственники, но Винду не от кого было получать кредиты: если Элоиза Викторовна на своей периферийной планете могла позволить себе жить не хуже фрейлин Императрицы, то на Земле могла бы лишь влачить нищенское существование. То, что она могла выслать внуку, никак не помогло бы его бедственному материальному положению. Обращаться же к дяде Винд не хотел, помня про отказ и о выговоре за «Центавр».
Молодость всегда прекрасна, привкус безденежья только добавляет ей остроты. Наконец-то, у Винда было все, чего только можно желать для полного счастья: преданные и настоящие друзья, систематические вылеты, балы и вечеринки. Даже бегство от кредиторов и интенсивный график были всего лишь дополнением бесшабашной жизни. В период междуцарствования он вошел блистательным юнцом в чине командира отделения.
Когда силы императора на исходе, империя всегда переживает кризис. Даже в случае прямого престолонаследования находится пара-тройка претендентов. Дряхлый император Плитий ушел в мир иной, не оставив наследников. По закону трон должен был перейти к императрице – в канун коронации ей присягнула армия и чиновничьи службы - но она отказалась проходить процедуру престолонаследия, предпочтя изгнание и удел вечной вдовы. Соответственно, императрицей должна была стать племянница Плития Релея, девица довольно взбалмошная и экстравагантная. На престол также претендовал приемный сын Плития - Пафел, знаменитый своими антиимперскими взглядами.
В среде военных начинается брожение. Бастарды видят в Пафле реформатора-избавителя, могущего изменить положение дел в Империи. Чистокровные дворяне проявляют сочувствие к братьям по оружию, к тому же, они давно окрепли в надежде перемен, на которые в случае прихода к власти Релеи рассчитывать не приходится.
Общим собранием заговорщиков принято ратовать за приход к власти Пафла, для чего вывести корабли на орбиту и блокировать космическое сообщение между стольной планетой и территориями.
О готовящемся Винд узнает от братьев Орешко и Любова и обещает им любую поддержку.
В четыре утра девятого месяца тигра, истребители сопроводительного полка зависли на высоте десять тысяч километров над землей, сохраняя молчание и боевое построение. Через три часа состоялся их контакт с Землей и выдвижение требований. При этом из-за плохой слаженности в рядах мятежников (лидеры тайных организаций так и не смогли договориться) условий было минимум три. Вначале мятежники требовали передать трон Пафлу, потом и вовсе стали настаивать на умалении монархии.
Винд также вывел своих людей на орбиту и продержался там дольше остальных. Когда система ПКО открыла предупредительный огонь, многие офицеры хотели вернуться на базы, и Винд лично уговаривал их остаться, объясняя, что сбивать собственных защитников Земле невыгодно. Он оказался прав: в тот день никто не пострадал.
Земля избрала тактику пассивного ожидания. Был отдан приказ по наземным и воздушным базам, и когда часть истребителей вынуждена была вернуться для дозаправки, пилотов быстро разоружили и взяли под стражу.
Свое звено, предусмотревший подобный исход дела, Винд посадил в отдалении от космопорта. Пешком добрался до ангаров и представил все так, будто ничего не знал о происходящем. Обманув полицейских,  отправил дозаправщики к машинам и распорядился выпустить заговорщиков. Сам в это время связался со своими людьми и отдал приказ уходить в дальний космос, скрыться на время у родственников на периферии, пока репрессии не поутихнут, и остался ожидать ареста.
К полудню следующего дня, не получив удовлетворения своим требованиям и боясь расправы, часть истребителей ушла к ближайшим Луне и Марсу. Остальные возвратились на Землю, где и сдались в руки имперской полиции.
Во время дознания мятежники спокойны и не придаются унынию, уверенные в том, что скоро обретут свободу. Поначалу Винда и братьев содержат вместе. Они развлекаются игрой в шахматы и задиранием тюремной охраны. Их посещают оставшиеся на свободе друзья, передают последние известия. Так что о том, что вскоре их переведут в одиночные камеры, заговорщики знают заранее и нисколько не беспокоятся. Им не верится в то, что случившееся может окончиться печально, тем более что сопроводительный полк был знаменит своими мятежами: однажды не выплатили жалование, и на пять дней Земля осталась без космического сообщения, да и сам Плитий когда-то пришел к власти только благодаря поддержке армии.
Конечно, спускать с рук прямое неподчинение никто бы не стал, но максимум, что светило младшим офицерам было разжалование или высылка подальше от стольной планеты, что лично для Винда было бы только в радость, и решила все проблемы с безденежьем. Никто не мог и предположить, что новая императрица потребует детального расследования и казни главных заговорщиков.
В одиночке Винд проведет месяц, прежде чем пойдет на первый допрос, готовый придерживаться выбранной линии защиты и прикрывать друзей и подчиненных. Еще через неделю комиссия придет к выводу о том, что низшие офицеры подпадают под категорию «не знали, но участвовали» и должны быть отпущены. В их число попадет и Винд, но накануне освобождения комиссии станет известно о том, как вел себя молодой офицер  во время мятежа.
Винд пробудет в одиночке еще месяц в полной изоляции от окружающего мира, под действием, ослабляющих волю препаратов и психологического прессинга следователей. В какой-то момент он сломается и откажется сотрудничать, чем вызовет неудовольствие дознания: недоносительство, само по себе, преступление. Еще через месяц даст показания, в которых полностью признает свою вину, согласится с тем, что хотел убить императорскую семью и был одним из идеологов заговора.
Любого современного дознавателя весьма удивило бы подобное согласие с любыми, даже самыми одиозными обвинениями, но Винду «верят». Таким образом, из случайного участника он превращается в одну из ключевых фигур мятежа.
Узнав о признании Винда, братья также дают показания и выдают уже реальных руководителей заговорщиков. Как признавался Любов в одном из писем к верховному суду: «Узнав о глубоком раскаянии товарища и сослуживца, с радостью очищаю совесть, поскольку только нежелание быть первым и прослыть предателем, не позволяло мне сотрудничать со следствием столь искренне, сколь этого требует закон».
Но намеренно ли Винд себя оговорил? По свидетельствам тюремного врача лунной крепости-3, у подследственного наблюдалось легкое психическое расстройство, вызванное постоянным стрессом. В заключении Винд на протяжении месяцев мается лихорадкой, и в какой-то момент ночные кошмары и бредовые состояния вполне  могли показаться ему реальностью.
Когда болезнь отступила, Винд отказался от показаний, но вновь только разозлил следствие, у которого на тот момент и без него было достаточно информации.
В соответствии с решением имперского суда он будет признан виновным и осужден на смерть.
Только случай спас Винда от расправы: на лунной базе из-за попадания метеорита на двадцать четыре часа вышел из строя главный генератор и заблокировались двери всех камер. Осужденных попросту не сумели вывести, чтобы осуществить приговор.
Приказ о помиловании запоздал на шесть часов, но пришел вовремя. Казнь для заговорщиков по случаю коронации императрицы Релеи было решено заменить разжалованием в рядовые и пожизненной каторгой.
Подобное амнистирование задним числом в империи практиковалось сплошь и рядом. Император проявлял великодушие, прекрасно зная, что по нерадивости слуг приказ не будет доведен до исполнителей вовремя. Впрочем, некоторое время назад была очень популярна романтическая версия помилования.
Когда первого осужденного на смерть должны были подготовить к выбросу в открытый космос, на Земле императрица Релея рассматривала личные дела казнимых. Такова была традиция, следовать которой обязаны были все монархи, начиная с времен, когда люди еще не помышляли о полетах: отдал приказ, посмотри казнимому в лицо. Многие правители после этого отказывались от казней и, вполне вероятно, что молодая чувствительная девушка не вынесла ответственности за прерванные жизни.
Особенно удивил Релею Винд. В число крепких пятидесятилетних вояк он, казалось, попал по нелепой ошибке. Императрица трижды спрашивала о нем, и трижды получала ответ, что ошибка дознавателей исключена.
Помилованных отправили на задворки империи на малоизученную, полную опасностей планету. Винду смягчили приговор. Он направлялся на космическую станцию близ Юпитера, где должен был отбывать двадцатилетнее заключение.
Судьба снова жестоко посмеялась над ним, и умаление наказания вовсе не принесло радости. Винд снова оставался один. На планете джунглей, куда отправляли товарищей, тотальный контроль, мучивший его все бесконечные месяцы, снимался. По-сути, мятежники сразу по прилету получали статус колонистов и все их наказание сводилось только к невозможности вылета на другую планету. У них была свобода и опасности, у Винда – отсутствие всякой свободы, но стерильные условия космической станции.
В заключении он проведет немногим больше десяти лет, а оставшийся срок станет отбывать на планете Нави, подавляя агрессию аборигенов под предводительством Шако, представителя древней расы уйлингов, путешественников протовселенной и ловцов космической пыли.
Когда комендант крепости на Нави Питер Буль пришлет третью по счету реляцию о награждении Винда, императрица удивленно воскликнет: «И этого человека вы хотели лишить жизни?!» Впрочем, и в этот раз в отмене приговора и производстве в чин будет отказано, а коменданту настоятельно рекомендовано впредь не ходатайствовать в пользу политических заключенных.
Винд через месяц по прилету в одиночку предотвращает захват крепости. Именно он первым замечает вражеский десант и объявляет тревогу, организует стихийную оборону и выносит из образовавшегося в результате подрыва стены завала раненного Буля. Обеспокоенный жизнью коменданта он второй и последний раз связывается с дядей, прося о высылке необходимых лекарств. Получает гарантированный отказ в помощи мятежникам и их друзьям. Отписывает, что ранен сам и вскорости умрет без должной помощи. Только тогда Пи-Вуэрд смягчается, предварительно получив обещание боле никогда не напоминать о себе.
Не обласканному дядюшкиным вниманием Винду будет легко дать такое обещание, от которого он, впрочем, не отступится, даже оказавшись в бедственном положении, когда жизнь его станет медленно иссякать.
На Нави Винд и без официального подтверждения второй человек в крепости. Его авторитет непоколебим. Он следит за поставками продовольствия и оружия, устраивает вылазки, и сам участвует в разведывательных операциях. Он постоянно просит коменданта не заботиться об его судьбе, опасаясь нового назначения или высылки еще куда-нибудь: слишком  устал от внезапных смен декораций и боится потерять то, что приобрел.
Во время одной из разведывательных операций Винда захватывают в плен. В крепости его уже как три месяца считают мертвым, и, когда он появляется близ ворот, постовые не верят своим глазам. Еще более не верит сам Буль, когда Винд говорит, что заключил пакт о ненападении.
Через полгода Винд сочетается браком с одной из дочерей Шако, но семейное счастье его будет недолгим.
Через три месяца местная форма жизни – эскуап-людоед – прорвет заграждение, отсекающее людскую колонию от леса, и приведет голов триста выводков к космодрому. В крепости не сразу поймут, что произошло, и погрузчикам придется самим отражать нападение опасных тварей.
Винд тоже будет там, как всегда, случайно.
Он возвращался от жены, предпочитающей проживание в своем племени людской крепости, и зарулил на космодром принять посылку для коменданта Буля.
Он, конечно, как сможет, организует оборону, и без ложной скромности можно сказать, что только благодаря Винду число погибших не превысит десятка. Дождется прихода подкрепления, и, лишь отправив последнего пострадавшего, поймет, что ранен.
Рана окажется опасной и через два месяца он умрет, так и не дождавшись появления на свет долгожданного наследника.
За неделю до смерти в крепостной госпиталь неожиданно приезжает Шако. Они долго беседуют, и по выходе из палаты уйлинг кажется воодушевленным. Исходя из того, что место захоронения Винда неизвестно, некоторые исследователи предполагают, что пришельцы из протовселенной забрали раненного к себе, тем более что и его жена вскоре исчезла с планеты.
Кто знает, возможно, Винд выжил и вполне счастлив во вневременьи, либо избрал для себя одно из отражений, альтернативных нашей реальности, которых необозримое множество в огромном мире?
Узнав о смерти Винда, императрица Релея возвращает дворянский титул его сыну, но самого так и не реабилитирует.

Дозволено же мне будет по прошествии ни одной сотни лет просить о предоставлении моему почившему предку сей милости, видит Космос, принесшему для империи много пользы?  Тем более что сам Винд впоследствии называл мятеж «глупым», а свое участие в нем «непродуманным»?
Вандер де’Винд.

Резолюция совета чрезвычайного отдела эйб’канцелярии империи союза тройственных миров:
Удовлетворить, подать на рассмотрение ее императорского величества.

Резолюция императрицы галактического союза тройственных миров:
Отказать.