Как в воду глядел

        Август. В  высоком   небе  сияют россыпи звезд, со стороны степи порой наносит запах  прохлады,  в садах изредка падают перезревший яблоки.
        Мы сидим  на длинной скамье  рядом с автобусной остановкой, щиплем крупный виноград, спертый по дороге  в чьем-то саду и  лениво перебрасываемся словами.
        Вечер, как говорят, удался.  На  Старом Руднике, так называется поселок на окраине города, где мы живем,  пару часов назад  завершились очередные танцы, прошедшие на удивление весело и без традиционной драки.
        В  нашем городе пять танцплощадок - по числу шахт.  И на каждой  самовыражается свой  оркестр, или как сейчас  говорят, «ВИА».  С непременными электрогитарами, «ионикой» и ударником.    Молодежи - море. Празднично одетой и бесшабашно веселой.
        А еще  много  новеньких  «Яв» с «Ижами», которые  блестят никелем  рядом с танцплощадками, или лихо   носятся по ночным улицам.
        Плясать мы готовы до утра.
        Но ровно за час до полуночи, в веселящейся массе появляются  передвижные милицейские наряды   и действо прекращается.
        Небольшими группами, кто пешком, а кто на мотоциклах,   молодежь растекается по тенистым улицам, цветущим скверам и площадям. То там, то здесь, слышен  звон гитар,  мелодии портативных магнитофонов  и задорный  девичий смех.
        Сидеть на нашей  остановке хорошо. Она высокая, просторная, с красивыми цветными витражами и двумя чугунными скамейками перед входом. 
        Рядом, тускло блестя гудроном,  к горизонту уходит  широкая  автострада,  которую пересекает  длинная, с  пирамидальными тополями улица,  метрах в  тридцати, справа,  в окружении  плакучих  ив  и  цветочных клумб, высокое здание штаба, а  за ним, вдоль  трассы,  закрытый КПП и  высокая  бетонная ограда с вышками.  За ней   лагерь строгого режима,  где сидят  «зэки». 
        Это соседство нас нисколько не смущает - мы тут выросли,  лагерь  давно вписался в городской ландшафт и освобождающиеся из него,  исправно пополняют  гудящие в степи шахты.
        - Да, хороший вечерок задался, -  покачивая  узким носком туфли, довольно изрекает сидящий рядом со мной Женька Хорунжий,  бросая в рот очередную ягоду.
        -  Ага, - затягивается крепчайшим «Легеросом»  Колька  Зайцев, - хороший.
        Я молчу и тихо  перебираю  струны гитары, исполняя  вариации «дома  восходящего солнца», который сейчас играют на всех танцплощадках.
        - А ведь скоро в армию, пацаны, - поводит широченными плечами Саня Йолтуховский.  - И прощай свобода.
        - Ничего, - сплевывает виноградные  косточки Женька. -  Еще целых три месяца.
        На трассе, со стороны степи, появляются два далеких огонька, потом слышится треск моторов  и через пару минут к остановке подлетают две «Явы».
        - Ну че, не заскучали тут без нас?  - белозубо скалится  с первой Леха Криворучко  и стаскивает с курчавой  головы  шлем.  Он  вместе с  сидящим  за рулем второй, Саней Гриценко, отвозили  с танцев  домой, на поселок Анненку,  двух знакомых девчонок.
        Затем  возникает веселый треп, мы обсуждаем прошедший вечер, смеемся и не замечаем, как напротив  останавливается   следующая со стороны города, длинная автоцистерна.
        Хлопает дверь кабины,  наземь спускается водитель и  подходит к нам.
        - Здорово, хлопцы, -  басит он. - Отдыхаете? 
        - Ну да,  - киваем мы.  - Вроде того.
        - Тут у вас  заночевать нигде нельзя?  А то рулю без напарника из самой Алушты. Умаялся, мочи нет.
        -  Сложный вопрос, - переглядываемся мы. - Разве что в гостинице в центре, но ты, дядя, ее проехал.
        -  Знаю,  - вздыхает водитель. - Там мест нету. А я б за постой  налил  ведро мадеры. 
        - Мадеры?   -  недоверчиво переспрашиваем мы, и пялимся на водилу. 
        - Ну да, - улыбается тот, - крымской, марочной. У меня ее целая цистерна.
        Через несколько минут  Лехина  «Ява», с сидящим позади Женькой, в сопровождении автоцистерны отъезжает от остановки,  и, проехав вперед метров триста, сворачивает на  Луговую,  к  дому Хорунжих.
        - Ну и подвезло нам пацаны! - потирает руки Саня.- Щас  усугубим!
        Вскоре мотоцикл, урча, снова подкатывает к остановке,  и с него осторожно слезает Женька, с тяжелым молочным бидончиком в руках
        - Полведра  оставил на завтра, -  говорит он,   извлекая из кармана граненый стакан.
        - А вот и закусь, -  семенит от мотоцикла Леха,   вытряхивая из-за пазухи десяток золотых ранетов.
        Потом мы пьем по очереди густое терпкое вино, хрустим пузырящиеся соком  яблоками, и  нам хочется  приключений.
        И они появляются. В лице  пришедшего   накануне  в отпуск  с флота, Юрки Песина.
        Сначала  со стороны   ведущей к Краснопольевскому Руднику улицы слышится песня, потом на перекрестке появляется коренастая  фигура, в широченных клешах, форменке и сдвинутой на затылок бескозырке

        Северный флот, Северный флот!
        Северный флот, не подведет!

громко орет моряк,  и, в свете фонарей, на его плечах взблескивают  золотые лычки.
        - Давай к нам, Юрок! -  радостно машем мы руками, а Саня Гриценко закладывает в рот два пальца и оглушительно свистит.
        Юрка старше нас года на три и  до службы был известным  в городе хулиганом.
        - А, это вы, -  подойдя ближе,  добродушно басит он, после чего  плюхается на скамейку.
        - Мадеры дернешь? - щелкает Леха ногтем по бидончику. 
        -  А то! -  оживляется  Юрка,  и Женька вручает ему  наполненный до краев стакан.
        - Марочная, -  с удовольствием опорожнив его, крякает отпускник  и  аппетитно хрустит яблоком.  - Где взяли?
        - Где, где, в Караганде! -  смеемся мы, набулькиваем ему второй, а затем пускаем стакан по кругу.
        -   Вещь! -  авторитетно заявляет Юрка, воздев вверх палец. - Нам  на лодках  тоже вино дают.
        Мы знаем, что он подводник и уважительно  киваем головами.
        -  Закуривай, - извлекает  Юрка  из кармана  пачку сигарет, и все тянут по одной.
        -  Импортные? -  затягиваясь ароматным дымком,  интересуется Женька.
        -  Ну да, - следует ответ.- Из Александрии.
        -  А где это?
        -  В Египте, тундра, - смеется  Юрка. - Мы там были с дружеским визитом.
        - Здорово, -  удивляемся мы. - Это ж надо!
        А Юрка самодовольно ухмыляется, снова лезет в карман и вручает всем по тонкой, обернутой в серебристую фольгу пластинке.
        - Че это? -  нюхает свою Леха.
        - Жвачка, - следует ответ. - Арабская.
Несколько минут  мы сосредоточено чавкаем  и выражаем свое удовлетворение.
        - Да, ништяк у тебя служба, - говорит  Саня.-  А нам с Валеркой  осенью тоже в армию.
        - На флот загремите, вот увидите, - покровительственно хлопает меня по плечу Юрка. - У нас там шахтерни много.
        Со стороны  ярко освещенного КПП доносится металлический лязг, потом из-за железной двери появляются  два сержанта  с красными погонами.
        - О! - радостно ухмыляется Юрка. - Сапоги! Пойду,  пообщаюсь.
        - Брось, -  отговариваем мы его,  - не связывайся. 
        Солдат из   роты охраны в городе традиционно не любят, а если они появляются   на танцах, обязательно возникают драки.
        - Не, пойду, - сплевывает на землю отпускник, поплотнее насаживает на голову бескозырку  и неспешно  дефилирует  в  ту сторону.
        О чем они беседуют, нам не слышно, но  через минуту мелькает Юркин кулак и  один из сержантов  с воплем рушится на асфальт.
        - В ружье! - испуганно вопит второй  и    бросается к двери.
        Когда  Юрка  исчезает в ближайшем переулке, оттуда вываливает увешанный амуницией  караул  и,  гремя сапогами, уносится  в темноту.
        - Хрен они его догонят, -  прислушивается к затихающим крикам  Леха.
        Минут через пять  солдаты возвращаются,  двое из них направляются в нашу сторону.
        - Слышь, пацаны, -  подойдя ближе и  тяжело дыша, интересуются один. -  Че это за моряк был,  вы не в курсе?
        - Не, - вертим мы головами, - не в курсе.  Наверное, какой-то  залетный.
        Тот недоверчиво косится на наши ухмыляющиеся рожи, что-то недовольно бурчит   и  оба звенят подковами в сторону КПП.
        - Молодца Юрок -  переглядываемся мы и довольно гогочем.
        А в ноябре нас с Саней  призывают  на флот. На полные три года.
        Вот тебе и Юрка. Как в воду глядел.