Бродяги хроноленда глава 55

- Кто это тут у нас такой атеист? – раздался низкий бас из кустов. Тут же затрещали ветки, и на дорожку выбрался почти двухметрового роста мужик с повязкой через один глаз. Одет он был в кожаном жилете, кожаных брюках. На голове – видавший виды шлем с рогами.
- Я, а что? Нельзя? – белк упёр передние лапки в бока. – Свободу совести никто не отменял.
- Мы ищем Яхве, - перебил Павел. – Не подскажете, где его найти? А на это животное не обращайте внимания, оно болеет менингитом, и у него уже половины мозга нет. Вот и мелет, что попало.
- Я Один. – сказал мужик в шлеме.
- А то я не вижу, что ты не два. – не унимался белк. – У меня всего один вопрос – что плохого в атеизме?
Павел бросил на белка недовольный взгляд.
- Утверждая, что бога нет, можно оскорбить чувства верующих.
- Вы только послушайте! Оскорбляю чувства! А верующие не оскорбляют  мои чувства атеиста, утверждая, что бог есть? Давайте тогда договоримся – я не говорю, что бога нет, а они не говорят, что он есть!
Один иронично ухмылялся, слушая белка.
- Какой смешной зверёк. Может сжечь его молнией?
- Давай, сожги. Давай ещё на кулаках подерёмся. Слабого каждый может обидеть. Ну, чего ждёшь, врежь мне как следует, если мозгов не хватает ответить словами.
- Да заткнёшься ты? – Павел ещё больше нахмурился.
Белк обиженно фыркнул и замолчал, надув щёки.
- Простите его, - сказал Одину Павел, - давно бы шапку сделал, так у него плешь на плеши.
Максим с Борисом стояли, разинув рты. Перед ними был бог. Они не сомневались ни минуты в этом. Столько величия и силы было в стати, взгляд единственного глаза, казалось, пробирался прямо в душу. Лита почтительно склонила голову, даже Павел выглядел никчемным щенком, куда одевался его гонор и уверенность в себе.
- Я чую войну, - сказал Один, - вы несёте эту весть, не подозревая об этом. Давно здесь не было войн, валькирии совсем заскучали без дела. Только жаль, в этой войне они не найдут достойных воинов, чтобы забрать их в моё войско. Да и войска у меня уже нет. И не будет. На пенсию особо не разгуляешься. Но на войну посмотрю с удовольствием. Хоть какое-то развлечение. Так вам нужен Яхве? Пойдёмте, он, скорее всего, козла забивает.
- В смысле, жертву приносит? – поинтересовался, немного осмелев, Борис.
Один расхохотался, громко и раскатисто. Смеялся он долго, хлопая себя по коленям. Утирая слёзы, выступившие от смеха, махнул рукой, приглашая идти за собой.
- Ой, насмешил, молодец! Пацанам расскажу, они кишечки понадрывают. Жертву!
Они вышли на поляну, посреди которой стоял длинный стол под навесом, за которым сидели старички и звонко стучали по столу костяшками домино.
- Рыба! – сказал седой старикан в белом балахоне и так грохнул по столу рукой, что вся цепочка домино подпрыгнула в воздух и хаотично рассыпалась. – Ладно, ко мне пришли, - сказал он, встал со скамейки и направился к гостям.
Старичок был сухонький с длинной седой бородой, но взгляд сиял задором и весельем, как у юноши.
- Здравствуйте, - он пожал каждому руку, Одина хлопнул по плечу, а белка почесал за ухом. – Ися звонил, спрашивал, как долетели. Пойдёмте, прогуляемся по райским кущам. Один, заменишь меня за столом?
- Как мне не хочется отдавать вам машину, даже представить не можете. Надеюсь, ненадолго. У меня ещё куча дел в прошлом. Удивительную закономерность я заметил – если бы не эта машина, возможно, и не было бы жизни на планете. Память-то у меня старческая, решил я прогуляться по местам боевой славы, освежить воспоминания давно минувших лет. Так вот отправился я в прошлое, а там пустота – голые камни, вулканы, метеориты падают на Землю, жизни нет, атмосферы нет, радиация из космоса. Жуть и мрак. Вот я быстренько и исправил ситуацию, вернулся, из аквариума водорослей набрал, и в океан запустил. В следующий раз прибываю – а там уже всё цветёт, папоротники, мхи, сороконожки всякие, тараканы, стрекозы и амёбы. Океан кишит всякими тварями. Интересно, но как-то мелковато, скучновато. Ну, я в саду у нас ящериц наловил и туда. А они повымахивали до таких размеров, что страшно стало, мутировали, стали зубастыми, агрессивными, друг дружку жрут, а те, кто не хищный, всю флору общипали. Куда не глянь – везде кучи навалены, не пройдёшь. Я тогда к нашему завхозу, говорю, дай яду какого-нибудь от рептилий. Он лаборантам заказал, они и сварганили вирусок, который убивает всех ящеров наповал. Разбил я там колбочку на пастбище, прилетаю опять – эпидемия всех покосила. Зато развелись тушканчики, пони, ёжики всякие и крысы…
- А белки были? – поинтересовался белк.
- Наверное, я же не Брем, фауну изучать. На чём я остановился? Ага! Белки. Наверное, были. А вот людей не было. Ну, я садовника нашего и девку из прачечной пригласил покататься на машине. Завёз их туда, и бросил. Типа, плодитесь и размножайтесь, как сами хотите. И что бы вы думали. Наплодились, расползлись по земле. Охотятся, коз пасут, огонь из кремня высекают. В пещерах рисуют. Тупые все. Понятно, садовник – это тебе не профессор, хотя от профессора вряд ли бы был толк в плане расплода. Так что, выбор был сделан правильный. Я, короче, выбрал себе народец один, стал их учить, а они мне молиться начали. Это, конечно, приятно, но достали шибко. Чуть что – бегут, мол, помоги, спаси, научи, всё просят, клянчат. Надоели – мочи нет, но и интересно, в то же время. Вот я время от времени наведываюсь. Случай был – повёл их через пустыню, а тут вспомнил, что мне на капельницу надо, ну и вернулся через час, а у них сорок лет прошло. А они всё бродят там, смех и грех. Вам интересно?
Все закивали головами.
- Тогда я продолжу. Знаете, почему здесь все на одном языке говорят? И немцы и французы и китайцы.
- И белки, - встрял белк.
- Насчёт белок не знаю, это какая-то аномалия, а вот язык один у всех, потому что я никак не слетаю, башню Вавилонскую не разрушу. А то строят, технику безопасности не соблюдают, без чертежей, без сопромата. Грохнется – народу погибнет тьма. Так вот к чему я клоню, замкнутый круг получается. Если бы не изобрели эту машин, я бы не отправился в прошлое, не запустил бы водорослей, и ничего бы этого не было. Совсем ничего. Никаких райских кущей. И меня бы, наверное, не было. Ведь я почему бог? Потому что меня люди придумали, потомки садовника и прачки которых я же и завёз туда на машине этой. Вот такая вот циклическая головополомка. Я уже и схемы рисовал, и формулы выводил, хотел понять, где же начало всего этого безобразия.
- Вот мастер врать, - хихикнул белк с Борисова плеча. – Какой ты бог?
Яхве вопросительно поднял брови.
- Если ты бог, а я в тебя не верю, то я бы тебя сейчас не видел, ты бы для меня не существовал. Правильно? А раз я тебя вижу и слышу, значит, это всё гнусная фальсификация. Вот, если ты бог, можешь чудо совершить? Что тебе стоит, всемогущему? Вот, можешь, туз пиковый у меня из уха вытянуть?
Бог подошёл к белку, протянул руку к его голове и выудил из уха карту. Показал всем. Пиковый туз. Слушатели ахнули от удивления.
- Вот! – ткнул Яхве под нос белку карту.
- Дешёвые трюки. Амаяк Акопян и то круче. Подумаешь, карту вытащил. Может, она у тебя в рукаве была!
- Сколько раз зарекался, - вздохнул бог, - не доказывать ником ничего. Люди должны верить, а не знать. Между знанием и верой целая пропасть. Улавливаете разницу? Вера не даёт расслабиться, постоянно нужно бороться с неверием внутри себя. Вера имеет две стороны. А знание одну. В которой нет борьбы, конфликта, внутреннего диалога. К знанию быстро привыкаешь и принимаешь как должное. И оно уже не будоражит, не снится по ночам.
- Я вас понимаю, - сказал Борис. – Ничего, если я перебью вас? Когда я был пацаном, джинсы стоили больше, чем отец получал в месяц, а я бредил джинсами. Мысль о них не отпускала меня. Джинсы открывали для подростка совсем немыслимые горизонты – авторитет товарищей, девчонки, ну, сами понимаете. И вот, родители решились, и я неделю не спал, ждал, когда же они их купят. А когда я получил то, что хотел, погордился ровно день – рассматривал себя в витринах магазина, показывал друзьям лейбл, рассказывал, какие швы должны быть на настоящих джинсах. А на следующий день они стали для меня частью обыденности, просто штанами. Так я о чём – вера – это ожидание чего-то, а знание – обладание этим. Правильно я понял?
- Что за бред? При чём тут джинсы? – криво ухмыльнулся Яхве. – Я ему про веру, а он мне про штаны. Неужели, больше не о чем с богом поговорить, кроме своих юношеских комплексов.
Борис от стыда залился краской. Это же нужно было так оплошать.
- Да, ладно, - шепнул ему на ухо белк, - откуда ему знать, что такое настоящий «Левайс»? Он же кроме простыни своей ничего никогда не носил. Не расстраивайся.
- Вот мы и пришли, - сказал Яхве, остановившись у калитки, - вот здесь я живу, а вон ваша машина.
Прямо на газоне перед небольшим симпатичным домиком стояла полосатая «Газель», похожая на огромную пчелу. Борис, ожидавший увидеть свою «копейку», замялся в сомнениях.
- Забирайте, только горючего нет. Работает на конопляном масле, а где его теперь достанешь? Говорят, в Германии можно разжиться. Везде уничтожили это благородное растение. А какие раньше пальто шили драповые. – вздохнул Яхве. – И кепки. Я организую, её вам прямо в самолёт погрузят. Только, прошу вас, будете возвращать – горючего пару канистр оставьте.
- Обещаем, - сказал Павел.
- Яхве! Привет! Как здоровье! – все оглянулись. Возле калитки стоял крепкий, до черна загоревший, дедуган с длинной бородищей, в одних плавках, держа в руках доску для серфинга.
- Нормально, как всегда. Как водичка?
- Парное молоко. Приходи после обеда на пляж, в волейбол поиграем.
Серфингист махнул на прощанье рукой и пошёл дальше.
- Нептун. – пояснил Яхве, - весь день на пляже. Из воды не вытащишь. Ну, что, друзья, мне ещё на процедуры идти, так что распрощаюсь с вами. Всего хорошего. Езжайте в аэропорт, через пару часов привезут машину.
- А можно ещё вопрос? – спросил Борис.
- Про джинсы?
- Нет. Меня всё время мучает вопрос. Сатана тоже тут отдыхает?
Бог задумчиво погладил бороду.
- Сынок, как бы тебе объяснить? Буду честным. Вот ты смотришь выступления политиков? Как они заботятся о народе, сколько хороших дел они делают для людей, как любят свой электорат, пытаются всё делать для благополучия, благосостояния, процветания. Сколько урожая свеклы собрано, сколько детских площадок построено, домов сдано в эксплуатацию. Так вот – то, что ты видишь по телевизору – это бог. Пыль в глаза – это бог, в которого нужно верить. А на самом деле – им глубоко наплевать на всех вас, у них свои личные интересы, цели и приоритеты. Заметь, за счёт того же самого народа. Так вот, эта их сторона – сатана. Дуализм. Образ бога создан для того, чтобы скрыть истинное лицо сатаны. И наоборот, образ сатаны иногда показывают, чтобы ещё сильнее верили в бога. Методы пропаганды не менялись тысячи лет. Вот так вот. Есть тут один пациент, символ, так сказать. Двуликий Янус. Все мы здесь Янусы. Только никому не говори, ладно? Это я тебе так, по секрету. Всё, мне действительно пора.
Он повернулся и пошёл к дому. Борису показалось, что на затылке бога проступает лицо, остроносое, с сурово сдвинутыми глазами, с узкими злобными губами, но присмотревшись, он понял, что это всего лишь ветер треплет причёску.
- Анус двуликий, - фыркнул белк, - все они анусы. Это точно.