Игорь Смысловский - мемуары Глава 28

      В Ленинграде начиналась моя карьера в кино. Если поначалу она намечалась более или менее симпатично, то в дальнейшем не имела должного продолжения и не вписала в мою биографию ничего достойного. Хорошо это или плохо неизвестно. А скорей свего к лучшему. По крайней мере я всю жизнь не разменивался и свято служил моему любимому театру.
    Опять же, при содействии Леночки Юнгер, я познакомился с кинорежиссером Михаилом Калатозовым, который после пробы предложил мне сниматься в его картине «Чкалав» в роли молодого авиоконструктора Мухина. Эта работа оказалась для меня очень волнительна.  Если в театре я имел уже какой-то опыт, то тут все было впервые. Безмолвный партнер микрофон пугал меня, не меньше боялся я и наезжающей камеры.                В общем все мешало и ничего не помагало.

      Еще меня пугало и смущало, что режиссер не делает критических замечаний. Когда я подходил к нему с надеждой услышать от него что-нибудь, он мило улыбался своей доброй грузинской улыбкой и говорил: «Все в порядке», и только потом после выхода в свет картины, я прочитал в газете положительную рецензию, понял, что все мои отрицательные эмоции, от которых в театре чя всегда старался освободиться, здесь просто легли в зерно образа. Необыкновенный случай. На студии Ленфильм после картины, меня много раз вызывали на пробу в целый ряд картин и врезультате я должен был сниматься в двух картинах - «Интернационал», а название второй не помню, но......

                Грохнула война!
      Все начало свертываться. Камерный театр в это время гастролировавший в Ленинграде молниеносно вернулся в Москву.  Марочка с Лешенькой тоже в это время гостили у меня.  С большим трудом мне удалось их тоже отправить в Москву, а запланировано у нас было в этот день путешествие на пароходе.
    В Лениграде началось что-то страшное. Раздался призыв записываться в ополчение. Мужики нашего театра все записывались во главе с Акимовым.
     Но вскоре власти одумались и почти всех вернули к исполнению своих прямых обязанностей.  К великому огорчению остался там наш молодой актер Слава Чижов, его мать работала у нас в канцелярии - Елена Александровна Чижова. Хорошая была женщина. Она тоже пошла в ополчение в качестве санитарной сестры.  И в первом же бою Слава помагал матери вынести раненого командира, был смертельно ранен и умер на руках матери.

      С каждым днем поступали все более тревожные вести. Город начал эвакуироваться. Ленфильм уехал в Алма-Ату. Театры, один за другим покидали свои места. Наш театр пока оставался и работал. Акимов взял в работу пьесу Гладкова «Давным давно». Пьеса о первой Отечественной войне 1812 года. Начали срочно репетировать. Некоторая сложность в этой пьесе была в том, что она написана в стихах. А время требовала сыграть спектакли необыкновенно искренне и правдиво, чтобы патриотическая основа прозвучала в полную силу.
     Заглавную роль Шурочки репетировала Елена Юнгер. С первых же репетиций было ясно, что будет 100 - процентное попадание. Все присущее этой актрисе великолепные данные сделали свое дело. Несмотря на прекрасные работы актрисы в «12 ночи» в роли Виолы и в «Валенсианской вдове» в рили вдовы, в роли Шурочки она продемонстрировала удивительную гармонию жизни своей героини.

      С моей точки зрения, эта работа находится на вершине в списке ее ролей.  Шурочка была предельно искренна, обаятельна и хороша собой. Благодаря своему сложению, военный костюм актриса носила на редкость пластично. А мелодия любви и нежности в голове, направленные сокровенно своему герою покоряли зрителя и полностью завоевывали его симпатию.  Это успех!
   Достойными партнерами у Юнгер были Борис Тенин в роли поручика Ржевского. Это тоже точное попадание.  Всем известно по многим его ролям в театре и кино, насколько сильно и убедительно работало его подлинно мужское обаяние, его стихийный темперамент и сверх приятная улыбка. Успех его в этой роли был подлинным.

       Заразительно хороша была и Ирина Зарубина в роли французской певицы. Ее прекрасные вокальные данные способствовали большой удаче актрисы в этой роли. На мою долю в этом спектакле досталась трудная работа. Я должен был воспроизвести образ фельдмаршала Кутузова.
      Внешнюю видисмость этого персонажа для полного сходства с исторической фигурой, хотя и трудно было сделать, но при помощи грима, толщинки и костюма все же нам удалось. А дальше передо мной стала задача сыграть гениального человека.
      Как это сделать?  Как к этому подойти?
Опять наступили муки творчества, но на сей раз одухотворенные страстным желанием найти средства выражения. В результате, я пришел к заключению, что в данном случае надо дать полную свободу фантазии зрителя. Не навязыват ему какую-нибудь характерность, а увлечь его чистой, без всякой примеси, мыслью. Чтобы зритель точно понял, о чем и как думает Кутузов. Для этого понадобилось лишить речь интонационных красок. Через рампу должна перейти мысль в чистом виде. И тут я старался применить свою систему биотоков. Не знаю насколько это получилось, но Николай Павлович эту работу одобрил. А сам он, как всегда, удивительно поэтично и вдохновенно оформил этот спектакль.