Калиюга. Начало

    - Итак, ты все-таки решился? – протянул Кей. Высокий, худой, закутанный в черный облегающий тяжелый плащ, в огромных темных очках и широкой шляпе казался нескладным и карикатурным подобием на распиаренных по всей Земле спецагентов. Впрочем, впечатление, нарочно создаваемое, было явно ошибочным. Если бы случайному свидетелю удалось оказать вблизи места разрешения деловых разногласий, проводимого Кеем, тот явно был бы впечатлен набором и исполнением боевых кульбитов, проводимых якобы долговязым неудачником. Но ненужных зрителей не оказывалось, ведь Кей был профессионалом. В разных областях.
    - Другого выхода нет, как некоторые могли заметить, - парень осекся, - Это же глупо, рассказывать Вам?
    - Некоторым нравится, другие пытаются преодолеть страх. В мою работу входит отправка. Выслушивание последнего бреда – неизбежный побочный элемент. По большей части. Ведь ты уже понял, - совершенно равнодушно заметил Кей.
    А может и не равнодушно, черт его поймет с этими бычьими неизменными интонациями. Да еще замаскировался словно шпион середины прошлого века. Кому сейчас это помогает? Камеры повсюду, датчики там разные. Два щелчка мышкой и тебя недоеденному мороженому найдут. Хотя такой, наверное, мороженое не ест. А если и ест, то остатки выбрасывает. Впрочем, что я – других способов полно. Чертов наряд выводит из равновесия. Юноша угрюмо посмотрел на Кея. Да и тайна эта, которая не тайна вовсе. Чуть ли не экраны по всему Сити наставили. Психотерапия какая-то – познай себя. Словно итак не знаю? Что кардинально нового они могут предложить? А, что уж, последний шаг остался!
    - Согласен я, - выдохнул парень.
    Кей помолчал несколько мгновений не сводя взгляда с юноши, - Процедура стандартная. Оплата стандартная. Если ты готов, а я это вижу, то попрошу деньги.
    - А как же процедура? Что, прямо здесь? – удивился парень.
    - Нет, зачем же здесь. Только договор, потом попрошу вот в эту дверку, - чуть отодвинулся Кей.
    Дверка и впрямь была. Можно сказать, существовала. Доживала свои последние мгновения. Покосившаяся, вросшая в землю одним концом косяка, с пробивающимися прямо под петлями побегами вездесущий сорняков. Деревянная. Как могло сохраниться такое в центре Сити? Ей же место в глухой деревне – на заброшенной избе, но никак не во дворе пусть не элитного, но вполне респектабельного жилого комплекса.
    - Подпишите здесь, - вплыл в сознание голос Кея, - Договор.
    - Да да, конечно, - зачарованно осматривая убожественное творение махнул не глядя юноша ручкой.
    Что-то в ней было. Не то. Неправильное, другое. Словно это и не дверь больше, а что-то большее.
    - А что, офис прямо за ней? – начал юноша.
    - Помните, Вы не имеете возможности расторгнуть контракт до окончания срока. Вы признаны находящимся во вменяемом состоянии. Удачного путешествия, - пробормотал официальной скороговоркой Кей и втолкнул юношу во внезапно распахнувшуюся дверь.

    Раскалывалась голова. Еще бы – влететь подобно гордому страусу, но не в песок, а крошащийся бетон ступеней. Череп вроде цел, крови нет. Но шишка солидная, да и вообще все плывет. Кей этот абсолютно неэтичнен! Обязательно нужно жаловаться в профсоюз. Интересно, у психологов есть он вообще? Тогда в суд, защиту прав потребителя! Письмо президенту, в конце концов! Личность имеет права и возможность их отстаивать. Их еще засудят, они пожалеют, что связались…
    Ужасное освещение, как такое вообще допустимо в приличном обществе? Грязная замыленная тускло пульсирующая лампочка. Накаливания. Ну конечно! Что мы еще могли ожидать от психотерапевтической организации. Облупленная болотная зелень советской краски под затертой и задымленной побелкой – перестроечный анахронизм. Хоть бы меняли уж лампы время от времени! А то вон через пролет чадят еле. Да тут шею свернуть можно! К черту все. Уходить.
    Юноша развернулся и со злостью рванул дверь.
    - Не понял! – удивленно и глупо сообщил он пустоте.
    Подъезд? Снова? Это как? Из подъезда в подъезд и снова в подъезд?
    - Что за каламбур? Телешоу что-ли? Розыгрыш?
    Он развернулся и вновь прошел сквозь дверь. Вот она приметная ступень, отертая от пыли одеждой, чтоб ей развалиться. А сзади? Странно, вроде дверь оставалась открытой.  Шаг и…
    - Ступень! – кажется затрясли руки.
    Точно розыгрыш. Мне что-то вкололи, потерял сознание, а это какой-нибудь полигон. Ну они еще поплатятся, еще как я им! Все просто – макет. Два якобы подъезда, соединенных друг с другом. Кретины, поумней ничего придумать не могли. Хм, или это уже психотерапия их началась. Ладно, выше должно быть окно.
    Ступень, ступень, еще – он буквально вспорхнул к пролету между этажами. Глухая стена казалось ухмыльнулась ошметками некогда гладкой краски.
    Еще пролет и вновь стена. Бункер? Наверное, я под землей. Ну интересно, а как они с таким справятся? Рванулся вверх. Пролет, пролет, пролет.
    - Да уж, кажется медаль за бег по лестницам мне не светит, - тяжело дыша пробормотал опираясь о стену.
    Ладно, другой путь. Опираясь о перила он заглянул между пролетами и разразился длинной тирадой, сводящейся к полному расовому и физическому уничижению создателей данного сооружения. Тускло светили лампы, одинаковые этажи тянулись вверх и терялись во мраке.
    Сколько же этажей в этом бункере. Или скорей уж высотке. Да на кой ее вообще строить? Баснословные деньги! Так десятки тысяч клиентов обслужить нужно, чтобы хоть что-то подобное построить.
    - Ну смотрите-смотрите, - пробормотал он зло, - А вот не будет вам шоу! Вот я лягу здесь и буду спать, пока меня не заберете сами. Фиг вам, а не теле рейтинг!
    Сон не шел. В голове свершались баталии ненависти к организаторам данного чудовищного розыгрыша и феерии мести. Казалось, время замерло.

    Желудок напомнил о себе, вырвав из забытья. Черт, наверное, уже часов пять здесь. Эдак я с голоду помру, что делать-то будете? Парень неуклюже встал. Спать на бетоне –неблагородное дело. Холодно и неудобно.
    - Сволочи, - чуть ли не прорыдал парень, - Ну что я вам сделал…
    Похоже, другого выбора не осталось. Придется идти и следовать дурацким непонятным правилам. А что, если не вверх? Не вниз? Самые простые и ожидаемые пути. Бесполезные!
    - Эй хой! Не ожидали? – воскликнул он вытаскивая из кармана ножик.
    Насвистывая веселую мелодию, посвященную собственной гениальности, парень направился к двери квартиры, расположенной на пролете. Кажется, в фильмах это делали так. Неуклюже поковыряв концом ножа в дверном замке, он услышал, как что-то хрустнуло.
    - Ох, беда, - иступлено уставившись на обломок лезвия не длинней фаланги мизинца, оставшийся в руке, пробормотал юноша услышанную где-то фразу.
    - Ну не спортсменом, не взломщиком, так хоть кем-то я буду?! – взорвавшись стукнул кулаком по двери.
    Ну да, кажется, роли начинают меняться. Кретином буду. Дверь оказалась открытой, стоило лишь толкнуть посильнее. Вздохнув от глупости комедии, юноша вновь пересек порог.

    - Эй. Эй. Эй. Эй! – крайне увлекательное занятие – расталкивать человека, находящегося, как выяснилось, в состоянии близком к коме. Или психическому расстройству. Это уж кому как удобнее воспринимать. Вспоминались бородатые медицинские анекдоты про пациентов, что скорее живы, чем мертвы, если не найдется лишних органов в роли триумфальной диссертации венца врачебной практики.
    А ведь все так многообещающе начиналось: привычный уже чуть слышный щелчок захлопывающейся двери, словно не в скрипучий деревенский сортир заходим, а высокоинтеллектуально-кибернезированный японский умный дом, легкое головокружение, и… И поменялся цвет стен! Синий. Чертов глубочайший синий, так напоминающий наглые вечно рыскающие глазища прошлой пассии. Этот истекающий маслом взгляд, ищущий где бы урвать еще кусок. Бешенство воспоминаний вылилось в бессмысленную ярость. Минут пять бесполезно колотил кулаками в стену пока не выдохся. Не заметил. Не обратил внимание на странную кучу тряпья, оказавшуюся, кем бы вы подумали? Человеком! Существом.
    Оно медленно раскачивалось, опершись о перила. Иногда что-то тягуче подпевало, и совершенно не реагировало на внешние раздражители. Пытался кричать – никакой реакции. Трясти – оно даже не вырывалось. Ударил в ярости, что упало – даже не стерев кровь с разбитой губы село обратно, возвратилось в ритм.
    И что странно, казалось его именно свели с ума. Вполне опрятная, лишь чуть запыленная и мятая одежда, как у самого, у проведшего несколько часов в непонятном путешествии бесконечного подъезда. Обрывающаяся надпись ежедневника. Мобильник с севшими аккумуляторами. Этот человек еще недавно вел свою полноценную жизнь, а потом его словно слизнули, стерли, порвав в мгновение ока. Саму сущность.
    - Да что же это за клиника такая, что за спектакль? Скорее уж Дом ужасов! – в исступлении забормотал парень.
    - Хей! Да ты быстро понял это, да? – глумливо донеслось с верхнего пролета.
    Юноша в испуге метнулся к двери. Глухой удар, и падение!
    - Смотри какой, - раздался насмешливый девичий голос, - Не откроется она, пока не откроешься ты!

    - Ну а ты, Мэл? – протянул юноша стирая узоры изморози с бутылки пива, - Как попала сюда?
    Девушка нахмурилась и буркнула что-то нелицеприятное, отвернувшись к стене.
    - Эй, парень, пошли курева поищем, - бросил Алекс, кидая быстрый взгляд на девушку и третьего компаньона.
    - Спокойней, Мэл, спокойней, он не мог знать, - уже еле слышал юноша спускаясь на пролет.
    Странной они были компанией. Трое, может несовместимых, может разных, но сведенных вместе судьбой или тем, что ее заменяло в этом необъяснимом здании. Попавшие сюда, по их словам, не так давно.
    Противоположности, столкнувшиеся в подъезде. Как нелепо это звучало там, в Сити. Разве когда-нибудь ты обратил бы внимание на спускающегося навстречу или попутчика в лифте? Безусловно – оценивая возможную опасность или окидывая с улыбкой ладную фигурку. Но не более – никаких контактов, никаких связей. Привычная скорость бытия не оставляла ни времени, ни шансов на знакомство, ни надежды на дальнейшую случайную встречу. Последовательности не существует! Кто не с нами, тот не для нас. Тем более необычный смысл, казалось, начинал проявляться в этом путешествии.
    Алекс – менеджер в фирме средней руки. Дом, работа, семья. По выходным шашлык или редкие выезды на природу для обретения музы. Человек-порыв, человек-стремление. Человек-оковы. Связался с тем же Кеем в попытках задавить ранний невроз. Считает себя шизофреником-прагматиком. «От безнадежности понять мир, который выше нас, лучшим стилем поведения будет восприятие его таким, каким его видим мы. Даже, если это Матрица». Логичный подход, если осмыслить. Только вот логика также базируется на искаженном восприятии. Главное – не ввязываться с ним философские диспуты, иначе сам погрязнешь в пучине сомнений. Впрочем, под пиво на философию только и тянет. Коли не желаешь сойти с ума от фатализма восприятия инфернального просачивания.
    Кид. Безусловно, только Кид. Два плывущий метра лохматого добродушия. Не то бывший металлист, увлекшийся розово-пузырчатыми барбиобразными безобразиями. Не то боксер-неудачник с окончательно снесенной крышей. Он опора. Но только, если ему самому это разъяснить. Что бывает весьма тяжело. Но как, черт возьми, бывает приятно, когда его нежная лапка, солидно превышающая размерами твою голову, ложится тебе на плечо, и тихий голос с детской непосредственностью заявляет, что все будет лучше. Он. Похоже он слишком верил в лучший мир, где валькирии модельной внешности подносят бесконечные потоки блюд пирующим скандинавским богам.
    Мэл. Студентка. Активистка. Чуть ли не комсомолка – цвет нации, туда ее на четыре поворота. Какого черта она забыла здесь? Впрочем, к девушкам всегда снисходительное отношение, тем более к таким. И попробуйте только не согласиться.
    -Мэл, - протянул Алекс вылавливая что-то многочисленно-мелкое из карманов, - Она как каравелла. Куплет из одной старинной песни. Черт, как иногда тяжело собирать слова во что-то осмысленное. А ты в курсе, что человек девяносто пять процентов своей жизни проводит на рефлексах. Спит, говорит, работает, делает все дела. Это только рефлексы – въедавшиеся в нас годами сложнейшие процесс. То, что забивает наши мозги, заставляю их ссыхаться и почти не работать!
    - Мэл, - напомнил юноша.
    - Ах да, - подмигнул Алекс, - Она прекрасна. А ты чувствуешь запах ее волос? А голос? Глаза? Походку? Черт возьми, она прекрасна, когда я трезв, сильнее, чем когда пьян! И она боится. Чертовски. Не спрашивай ее, не заговаривай с ней об этом. Старайся не употреблять что-то, что может навести ее на мысль. Первый раз, когда мы узнали об этом, пришлось отпаивать ее водкой. А знаешь, как сложно найти белую дрянь здесь?
    Алекс замолчал на мгновения, закончив таки собирать агрегат из выуженных из кармана деталей. Воткнул в замок, ударил, и тот словно вырвало из двери маленьким взрывом.
    - На досуге придумал, - гордо заявил Алекс, - Помогает определенно. Жаль, запатентовать негде. Да и в Сити негде, разве что среди домушников, к которым я определенно не вхож, - рассмеялся он натужно, - Так вот, Мэл потеряла брата. Младшего.
    Алекс вошел во вскрытую квартиру, хмыкнул, и твердым шагом направился куда-то.
    - Кухня, она всегда здесь. И здесь всегда есть пиво, - ткнул пальцем он в запыленный холодильник, - И курево, - резко дернул ящик, - Дикая феерия кретинизма. Тысячи, а может миллионы одинаковых квартир.
    - Так вот как вы все достаете, - протянул юноша, - А я не мог понять, как можно захватить с собой пиво на пару месяцев блуждания!
    - Шутник и юморист. Ценю. – искренне рассмеялся Алекс, - Цени.
    - Дорасскажи про Мэл, -  юноша затянулся дорогой сигаретой.
    - Она не для тебя. Не для меня. И уж точно не для Кида. И ты ей не поможешь, даже если это единственное, что нужно. Брат. Младший. Был для нее всем. Знаешь, она, наверное, в детстве и в куклы не играла. О нем заботилась. А нам так и не сказала, как его зовут.
    - Зовут, он же вроде?
    - Не умер, - прошипел Алекс раздраженно, - Извини, начинаю проникаться ей. Он жив. Он ушел сюда. В двенадцать чертовых лет. Как говорит Мэл, словно что-то дернуло ее отругать его за сигареты. И больше – сказать матери. Неправильно. Она – сестра, с ней можно делиться. Мать – святое. Они жили без отца. Той было итак тяжело. Как итог, у матери приступ. Нет, она не ругалась, только молча повторяла – как же так. Ведь я хотела, старалась. Мальчонка не выдержал, психанул и понесся куда глаза глядят. Он тоже любил мать. И, наверное, вполне серьезно, по детски, ненавидел сестру. Его искали трое суток, а потом к Мэл пришел Кей. И заявил, что произошла накладка. Что ребенок попал внутрь, как он это назвал. Что они сожалеют, что готовы предоставить компенсацию, но никто, кроме действительно любящих людей, не сможет вернуться вместе с парнем. Наверное, Мэл кричала, умоляла, грозилась милицией и бандитами, но ты же знаешь Кея. Он стоял и слушал. А потом Мэл пришла сюда….
    - А человека здесь не найти, - закончил юноша.
    - Ты прав, а вот мы поняли это не сразу, - грустно подтвердил Алекс, - Дверь приведет тебя туда, куда ты хочешь, но не туда, где не хотят тебя. Тебе было страшно – ты встретила Баюна. Этого раскачивающегося недочеловека. Ты ведь хотел страха и сумасшествия. Между прочим, не ты один его бил. Потом ты встретил нас – искал забытья в попытках поиска истины. А мы встречаем пиво, потому что только это осталось нам нужно.
    - А если я хочу выход! – закричал юноша.
    - А выход здесь не хочет никто. Просто это нужно понять. Идем.

    - И так каждый раз, когда происходит глобальный перенос, - обреченно заявила Мэл, раздраженно ерзая на тертом бетоне пола.
    - Эй! Давайте там, не отлынивать, а то ведь потеряемся, - как-то уж совсем жалобно сполз на писк Кид.
    - Его паранойя и ноу хау, - прошептала Мэл, - в духе, что поза лотоса и коллективная медитация послужат импликации астрального поля, кармы или что-то из этой оперы. А суть, что нужно обсудить и подумать куда выйти. Но ведь с ним лучше не спорить, верно? – хихикнула она.
    Как же легко въедается всяческая чушь. И чем несуразнее, чем кичливее и острее она давит, тем больше народа верит в нее. Глобальный коллапс псевдобанковских систем. Вирусология долголетия. Секта ситхизма и прочее, прочее. А как итог: разорившиеся семьи, вспышки эпидемий, коллективный суицид плана перехода в иную стадию бытия. Смерти и разочарования. Гибель из-за разочарования. В связи с крушением ложных надежд, покоривших душу либо с верой в другой мир. Может, в принципе они и правы. Хотя, кто сейчас что поймет. Верил бы я в эти несчастно-бесконечные подъезды хотя бы пару недель назад?
    Парень сел, закрыв глаза. Монотонное бормотание Кида, полушутливое подвывание Мэл и, безусловно логичный подход Алекс, - Да, черт его знает, но вроде не вредило. Юноша засыпал.
    - Ты правда этого хочешь?

    - Держите его! – пронзительный взвизг.
    - Да сильней же, сильней, - глубокий бас.
    - Черт побери, Мэл, влей в него эту воду! Он же нас сейчас! – Алекс.
    Грудь ходила ходуном, словно после так и не полученной олимпийской медали по ступенепрыганию. Во рту что-то едкое. Липкий пот. Голова…
    - Что вы сделали со мной? - прохрипел юноша, - Эй, отвечайте.
    Мэл отвернувшись стоит у стены. Кажется плачет. Алекс курит почти вися на перилах. И Кид. Кажется, сейчас упадет на колени.
    - Прости, мы думали, что больше нельзя, - начал добродушный гигант.
    - Но логически это верно! – прокричала захлебываясь Мэл, - Да, Алекс, ты ведь это хотел сказать!
    - Ты знаешь, - бросил он сигарету, - И понимаешь. Потому и кричишь.
    - Но это же, как тогда! – она внезапно бросилась к юноше, уткнулась в плечо лицом, - Прости нас, пожалуйста.
    - Да что же случилось?! – вскипел уже юноша, - Мы что, не прошли? Так это моя вина, не умею еще.
    - Да нет никакой тайны прохода, - вновь нервно подкуривая бросил Алекс, - Просто…
    - Два одиночества с общей гранью легче поймут друг друга
    - Молчи! – взвыла Мэл.
    - Одиночества? – удивился юноша, - Эй. Черт, откуда про?!
    - Ты рассказал ему? – девушка буквально вскочила на месте.
    - Черт, как же тяжело, - пробормотал Алекс, - Молчать! Всем! Сейчас все объясню, - закончил он уже спокойно.
    Подав поочередно мятые сигареты всей компании Алекс начал рассказывать.
    - Мэл, Кирилл все знает. Мне пришлось. Так проще. И не сверкай глазами, сама все понимаешь. Кирилл, - Алекс присел держа юношу за плечи, - Так было нужно, пойми. Сейчас ты узнаешь с кем, а можно сказать с чем, мы встречались, и поймешь необходимость. Это как тяжелая операция. Больно, противно, но необходимо. Кид, он…
    - Телепат? – подскочил юноша, - Или Вы с этим. Этими! С ними! Психоторопные препараты, черт, да как же!
    - Я бы сказал гипнотезер, - заявил Алекс минуту спустя педантично стряхивая капли воды со своей одежды.
    - Ну да, экзорцист, мать его, - угрюмо бросил Кирилл.
    - Неприятно, когда кто-то копается в твоей голове, потому и последствия. Глубинное сканирование, - при эти словах Кид кивнул, - оставляет внешнее раздражение. Но, теперь мы хоть знаем, что тебя зовут Кирилл. И что ты никому не собирался его раскрывать, считая его отобранным.
    - Мне кажется, мы сможем вернуть его тебе, - грустно улыбнулась Мэл.
    - А, что уж. Когда вы знаете все, - вздохнул Кирилл, - Она. Да, она…
   
    Тайфун, страсть, ураган, боль, агония, смерть. И вновь рождение. Время пролетало, менялись времена года. Приходили войны и смерти. Природа покрывалась ледяной коркой и расцветала вновь. Она была. И весь страшный мир был чужд.
    Как прелестно было просыпаться с утра и засыпать под утро. Грезить во сне и наяву. И ничто не казалось преградой. Это как обрести силу. Веру. Себя. Осознать, что ты не жалкое семечко в ничтожной оболочке, что будет разрушена слепой силой. Что ты не марионетка. Что есть цель и есть путь. И что он будет пройден.
    Понять, что все мучения ранее были не напрасны, увидеть неявный ранее смысл в каждом шажке, каждом падении и последующем подъеме. В пролитой крови и смытой не мечте. Обрести мир.
    И потерять.
    Проснуться и почувствовать холод, не увидеть привычное уже тепло. Держать в руке то же нежнейшее одеяло и резать руки в кровь. Подходить к знакомой двери и не уметь открывать ее. Думать, что ты потерял.
    И понять.
    Ничего. Просто дверь была другой, а одеяло чужим. Что ты взламывал ее и в пьяном бреду не чувствовал его лезвий. Что верное было ложным, и что правда просто изменилась.
    Как раскачивающийся на нитяном мосту в блаженстве ловит мгновения всесилия, не думая о неизбежном падении, так и ты…

    - Каждый из нас терял. И каждый терял себя, - Алекс потянулся к пачке, но та уже опустела, -  Вот только вы двое осознали. И этим вы впереди нас. Рады. Что вы с нами.   
    - Что мы вместе, - булькнул Кид.
    - Что мы поможем друг другу, - закончила Мэл.
    - Вот только, - начал Кирилл, - Вы узнали ее также?
    Алекс молча кивнул.
    - А вот это вот действительно подло…