Контрольное обрезание. Главы 6, 7

      

       ГЛАВА 6.

       

       В шесть часов утра созвали экстренное военное совещание. Уже светало. Голди сидела заспанная, вернее, не выспавшаяся. А у не вздремнувших ни на минутку Натана и Кор-Бейта вокруг глаз появились темные круги усталости. Намололи кофейные зерна. Выпили по чашке ароматнейшего сверхкрепкого кофе.

       Оперативку открыл шеф.

       – Итак, Волны нет, и, вероятно, не будет. Ваши соображения? Начнем с младшего по званию. Кор-Бейт.

       Эзра подобрался и стал высказываться:

       –  Волна представляет собой стигулярное поле с хронодиаплектическим завихрениями. Еще это называется эффектом Эйнштейна-Микоты...

       – Короче, Эйнштейн, – недовольно сказала Голди, – опустим теорию, перейдем к практике.

       – Вот я и говорю... Поле, стало быть, пронизывает пространственно-временной континуум, как нейтрино. Это значит, для нее, для Волны, нет и не может быть препятствий. Ни в пространстве, ни во времени. Если Волны нет, значит, ТАМ не включен волновой генератор. Наш сигнал – то же стигулярное поле, только иначе скомбинированное и менее мощное. По сути, если бы наша Волна соответствовала мощности Волны, посылаемой из Центра, то мы вернулись бы без посторонней помощи. Но тогда, вместо двух относительно небольших аккумуляторов, нам бы понадобилась мощная электростанция, желательно атомная, соответствующих размеров. Собственно, из-за проблемы энергообеспечения пока так и не создана автономная машина времени, с габаритами в пределах разумного. Поэтому, существует пока только хронотранспортер. Та же, по сути, машина времени, но состоящая из двух блоков – базового и мобильного. Основная часть установки стационарна, находится... короче, сами знаете, где, а мобильная платформа...

       – Ясно, – на этот раз перебил Натан. – Мобильная платформа перемещается во Времени.  Так. Ты закончил? Голди, тебе слово.

       – Вероятно, вспышка на Солнце? Это может вызвать сбой аппаратуры.

       – Чушь! – с удовольствием оборвал жену Эзра. – Ты хороший аналитик, но в технике не сечешь.

       – Я уверена, в Центре авария! – разгневалась Голди.

       – В распоряжении правительства имеются три действующие стационарные установки, – напомнил Натан. –  Две старого типа, UZRA-SX, и одна модернизированная – ШИМОН-15, с нее мы и стартовали. Все  три установки находятся в разных местах. Выход из строя всех трех – маловероятен. А вернуть нас может любая...

       – Террористы взорвали атомную станцию в Аль-Кобе! – не унималась лейтенант Даржан.

       – После возведения палестино-израильской Стены? – усомнился Кор-Бейт.

       – Война началась!

       – Когда мы отправлялись, было все спокойно. Ты сама знаешь, уже много лет у нас с палестинцами стабильный мир, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. И с другими государствами, слава Богу, без особых проблем...

       – А дебаты в ООН относительно запрещения испытаний хронотранспортеров? – голосом профессионала возразила Голди. – Ставился вопрос, лишить национальные правительства самочинно использовать технологию ТТ. Предлагалось отдать аппараты в распоряжение международных организаций типа «Всемирное археологическое общество», ЮНЕСКО и прочих сугубо мирных организаций. Европейский Союз, Россия, Китай, Бразилия и США согласились на взаимные проверки международными контролерами. И только Израиль, наш уважаемый премьер Исав Аэрон и военная партия, слышать не хотят ни о каких инспекторах. Машины-времени у нас, дескать, нет. Но она у нас есть, и не одна. И мы используем их по своему усмотрению, может быть, во вред человечеству.

       – Убрать из Истории самого кровавого подонка, какого только знал мир, по-твоему, это действовать во вред?! – Эзра, как примитивно организованный человек, искренне не понимал тонкую, неоднозначную Голди. – Ты же сама сказала, что мечтала об этой минуте с детства!..

       – Одно дело эмоции, другое – жизнь! «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется...», сказал один поэт, в нашем случае – действие.

       – Я знаю только одно, – горячился Эзра. – Гитлер – это война! Шестьдесят миллионов людей погибли...

       – Шестьдесят пять, – подсказал шеф.

       – Тем более... из них – пять миллиона евреев! И мы их спасли. И, может, быть предотвратили вторую мировую бойню...

        – Итак, подведем итоги, – прервал дебаты глава акции. – Возможно, что наше правительство поставили перед жестким выбором, и оно было вынуждено прикрыть эксперимент... Спокойно, спокойно, друзья, Временно, временно прикрыть. Может быть, через год, когда улягутся страсти...

       – Нет, я не согласен жить здесь целый год! – возмутился Кор-Бейт. – У меня тренировки, у меня диета... здесь нет, наконец, газированного душа...

       – Т-с-с! – Натан поднес палец к губам, и все замолчали. – Кажется, гравий шуршит, – сказал начальник, обладавший острым слухом и отличавшийся феноменальным чутьем на опасность.

       Голди метнулась к своему наблюдательному посту. Не зажигая лампу, приникла к стеклу у самого подоконника. В свете фонаря, горевшего в саду вот как раз для таких случаев, Голди увидела давешнего дурачка, прятавшегося за кустом. Только сейчас он не был вял и не пускал слюну, напротив, он был собран и подавал кому-то руками властные знаки. Ловкий черт, если сумел проникнуть за высокую ограду!

       Натан с другого окна, из кухни, видел, стоявших за оградой двух полицейских в плащах и с фонариками в руках. Туман делал фигуры серыми, плоскими и как бы нереальными. Но когда один из них протянул руку к уличной кнопке, в прихожей дома резко и весьма вещественно, до нервной дрожи тела, заверещал электрический звонок. Вилла была оборудована прежним хозяином по последнему слову техники начала ХХ века.

       Как тигр, Натан прыгнул в холл, приказал:

       – Эзра, быстро разбери аппарат, упакуй в две коробки. Голди, подготовь вещи. А я встречу их и задержу. Если что – уходите на чердак и через слуховое окно – на крышу. Ждите меня там.

       – Шеф, будьте осторожны, поблизости прячется придурок, – сказала Голди. – Хотя никакой он не придурок, а хитрый шпик.

       – Учту, – ответил Натан Кассель, снимая с вешалки пальто-хамелеон и набрасывая его на плечи. Надо было надеть еще шлем, с сожалением подумал он о шляпе-котелке, ну да ладно, – и открыл входную дверь.

       Стоя на крыльце, он спросил незваных гостей:

       – Что вам угодно, господа?

       – Нам нужен хозяин особняка. Мы из полицейского управления Уффинга. Желали бы побеседовать...

       – Я за хозяина. Какие могут быть беседы в такую рань. Вы меня подняли с постели, черт вас побери. Я подам на вас жалобу. – Зная о грубоватой натуре баварцев, Натан не стеснялся в выражениях.

       – Сейчас четверть седьмого, – ответил один из полицейских, вынув из кармана часы. – Мы соблюдаем законность. После шести утра имеем право...

       – А судебный ордер у вас есть?

       – На проверку паспортного режима не нужна санкция. Вы недавно приехали в город, нигде не зарегистрировались, это не порядок. Имеем полное право задержать вас, а так же ваших друзей и препроводить в участок. Ну так вы откроете или нам придется ломать ворота?

       – Хорошо. Сейчас открою. Только возьму ключи от ограды. Не гарантирую, что их быстро найду...

       Натан хотел было закрыть дверь, но из кустов вышел «шпик». Сказал, ехидно улыбаясь:

       – Разрешите, я помогу вам их найти.

       – Это неслыханная наглость! – сделал вид, что возмутился, хозяин. – Тайно проникать на территорию частного владения!..

       – Я по старой дружбе решил заглянуть... Мы, кажется, знакомы? Помните, вы мне давеча марок целую кучу отвалили, зарплата приказчика за целый месяц. Вы миллионер? Позвольте полюбопытствовать, как ваше имя?

       Шпик был уже в коридоре и подталкивал вперед нерасторопного хозяина.

       – А, собственно, кто вы такой? Вчера вы были дурачком, сегодня в шпика играете?

       – И вчера, и позавчера, и уж пять лет как я – комиссар уголовной полиции Уффинга. А до этого был старшим детективом... хм... А еще раньше, когда начинал, – простым полицейским... В общем, я, сударь мой, здесь родился и, дай Бог, здесь и помру. Мы в чужие края не ездим и чужаков без прописки не любим...

       – Какая еще прописка? Я приехал из свободной страны, слыхом не слыхал ни о какой прописке. Это же беспардонный полицейский контроль! Позор вашей демократии!

       – Тут я с вами согласен. Мне самому не нравится эта демократия, – сказал комиссар, без приглашения просачиваясь в холл. – А что касается дурачка, то ведь не один Шерлок Холмс умел маскироваться. Часто для этого даже не нужно прибегать к переодеванию и парикам. Достаточно распустить слюни – и вот уж люди в твоем присутствии позволяют себе говорить такое, чего бы не сказали под пыткой.

       – По-моему, ничего такого криминального я вам не сказал.

       – Верно, но тайный смысл ваших слов был такой, что я подумал: «Эти люди чего-то боятся. Моя задача – выяснить это». Психология.

       – Вы прямо как Эркюль Пуаро, – не подумав, брякнул Натан.

       – Это какой Пуаро?

       – Ну... тот, что Эркюль.

       – Не слыхал о таком...

       – Еще услышите. Если доживете.

       – Ну-ну, без угроз... Кстати, где ваши друзья? Вы не представите мне их, а заодно и себя?

       – Я Натан Кассель, коммерсант, швейцарский подданный, приехал навестить старинного приятеля. Со мной моя дочь и зять. У них свадебное путешествие... Голди! Эзра! Дети мои, идите сюда... Вот наши бумаги, господин комиссар...

       – Хорошо, я посмотрю, а вы покамест отоприте ворота.

       – Зачем же звать в приличный дом целую ораву полицейских, когда документы можете проверить вы... такой проницательный человек.

       В холл вошли Кор-Бейт с коробками в руках и Голди с сумкой и личным саквояжем шефа.

       – О! Вы кажется, собираетесь в дорогу? – сказал комиссар, усмехаясь. – Как же так, господин Кассель. Жаловались, что мы не даем вам спать, а сами давно на ногах, уезжать собрались. Согласитесь, это не логично. Помните, маленькая ложь рождает большое недоверие...

       – Извините, комиссар, погорячился. Да, мы уже обираемся уезжать... так что прописка нам не понадобится.

       – А что так скоропалительно?

       – Коммерческие дела вынудили друга к срочному отъезду. В его отсутствие мы намерены съездить в Берлин, на недельку, потом вернемся... и уж тогда пропишемся по всей форме.

       – А в коробках, надо думать, мюнхенские сувениры? – ехидно заметил комиссар. – Кстати, где ваш шикарный автомобиль? Помните, тогда вы вернулись пешком...

       – Ну, знаете ли... – Натан развел руками – это был сигнал: ситуация выходит из-под контроля, приготовиться к силовому воздействию.

       – А может, ваша машина попала в аварию? – продолжил этот дьявол сыска. – Я, знаете ли, когда вас увидел, идущих пешком, связался по телефону с главным полицейским управлением Мюнхена и выяснил, что машина, по описанию очень похожая на ваше авто, была разбита в транспортном происшествии, случившемся неподалеку от места другого чрезвычайного происшествия, а именно – убийства некоего Гитлера...

       – На что вы намекаете?! – застегивая пальто, прорычал Натан Кассель.

       – А я не намекаю, сударь. Если бы я намекал, то так бы и сказал. Ну так вот, и убили этого парня довольно жестоко. Представляете, голову ему отрезали и унесли с собой. Экое варварство. Человека пришлось хоронить без головы, это не порядок.

       – Вы нам предъявляете обвинения? А где улики?

       – Фройляйн, будьте любезны, покажите, что у вас в сумке? Очень она приметная...

       – Как вам не стыдно, комиссар! – не на шутку возмутился господин Кассель. – Вы собираетесь копаться в нижнем белье моей дочери?!

       – Там замороженный кочан австрийской капусты, – с вызовом ответила Голди. – Шеф, вы же видите, что он все просёк. 

       – Слышали? Ваша подчиненная – более благоразумна. Сознавайтесь, вы ведь члены боевой группы? Ультраправые или ультралевые? Сейчас их развелось как собак нерезаных. Конкурентов убираете. Не чистыми средствами, господа. Я вынужден вас всех арестовать.

       – Вы смелый человек, комиссар, – нехорошо улыбнулся Натан.

       – Вообще-то не трус. Приходилось под пулями бегать... но в отличие от тех бандитов, у которых была возможность уйти, у вас нет ни единого шанса. Дом окружен, и мои люди будут стрелять. Так что, как у нас говорят, хенде хох и на выход.

       Комиссар достал револьвер, старое доброе барабанное оружие, которое не надо взводить, и направил убийственный ствол на главного.

        Кор-Бейт и Голди положили на пол вещи. Комиссар сейчас же повернул ствол в сторону Эзры, наиболее вероятного своего противника, так как он был молод и здоров.

       – Вы, молодой человек, сядьте на диван. И вы, герр Кассель, тоже. Вы проиграли. И если трепыхнетесь, продырявлю вас, глазом не моргнув. Фройляйн, найдите ключ и откройте ограду. Поторопитесь, а то у меня палец дрожит от нетерпения...

       Голди подчинилась. Проходя мимо комиссара, она сделала грациозный пируэт и ударом ноги выбила оружие из рук блюстителя закона. Баварец был ошеломлен. Он всего ожидал, но только не этого. Где это видано, что бы женщина этак махала ногами!

       И тут его встретил Кор-Бейт.

       – Позволь-ка мне, дорогая, это мужская работа, – сказал Эзра и врезал баварцу справа, каким-то хитрым крюком. Наверное, слишком хитрым, потому что комиссар увернулся и устоял на ногах. Это был достойный противник.

       – Шовинист! – выругалась женщина в адрес своего парня и опять ногой нанесла удар противнику, прямёхонько в пах.

       Тот рухнул на колени, изобразив на лице муки отчаянной боли. Можно представить, какой там, у него между ног, начался переполох.

       – Извини, дорогая, промашка вышла, – ответил Кор-Бейт и теперь ударил точно.

       Тело комиссара, довольно грузное, рухнуло на пол. Однако служебного долга блюститель не забыл. Рука его потянулась к лежащему на ковре револьверу.

       – Это же надо, какой настырный мужик, – удивился Кор-Бейт. Нагнулся, взял комиссара за шиворот и за мотню и выбросил его через окно головой вперед. Окно было закрыто, поэтому треска и звона было много.

       За оградой сразу загомонили, стали биться в дверь калитки, которая была сделана из толстых металлических прутьев. 

       Боевая группа торопливо одевалась – пальто, шлем в виде шляпы...

        – За мной! – приказал Натан Кассель, подхватив саквояж с деньгами и поддельными документами.

       Кор-Бейт схватил коробки, где лежали части аппаратуры, Голди подхватила сумку с трофеем, – и они бросились к чердачной лестнице.

       Выйдя через слуховое окно на крышу, они увидели, что полицейские уже в саду, бегут по направлению к дому.

       – Стреляйте! – кричал своим людям очнувшийся комиссар. – Стреляйте же, остолопы, не то уйдут!

       Полицейские на ходу открыли беспорядочный огонь по крыше и по окнам дома, в точности не зная количества членов банды. Опять зазвенели выбитые стекла. Шальная пуля разбила кирпич каминной трубы, за которой укрывался Кассель. Другая пуля попала в Кор-Бейта, но с визгом отскочила. Пальто было пуленепробиваемым.

       – Готовы? – глухо спросил старший, натянув шляпу так глубоко, что скрылось лицо, а поля коснулись воротника пальто и как бы прилипли.

       – Готовы, – ответили подчиненные, проделав то же самое. В шлемах открылись отверстия для дыхания и для глаз.

       Кассель, глядя сквозь окуляры прибора ночного виденья, выстрелил вниз, специально не целясь. Оружие на сей раз было без глушителя. Очередь прогремела, пули сбивали ветки. Люди комиссара залегли.

       – Взлетаем! – приказал Натан и включил привод левитра.

       В наступившей на миг тишине послышался свист, и над крышей воспарили три человеческие фигуры. Человеческие ли? Полицейские ошеломленно смотрели и не верили глазам своим.

       И только комиссар, выхватив револьвер у обалдевшего подчиненного, стрелял, стрелял, стрелял, пока не кончились патроны в барабане и пока уже не фигуры, а неясные тени окончательно не исчезли в утреннем, но все еще темном небе.

       – Разрази меня гром! – сказал один из полицейских, поднимаясь с земли. – Как это им удалось?

       – Не иначе черти! – сказал другой полицейский, отряхиваясь. – На метлах улетели.

       С другой стороны дома подбежали еще трое сослуживцев.

       – Как же будем писать рапорт, господин старший детектив? – спрашивали они у человека, который только что так яростно стрелял в небо и который теперь безвольно сидел на земле. – Старик нас просто уволит, если напишем правду, как пить дать, уволит.

       – Как же так? – недоумевал местный Шерлок Холмс, пропуская вопрос коллег мимо ушей. – Ведь они были у меня в руках, и я уже был почти что комиссаром.

       И тут подъехал на машине настоящий комиссар. Он был стар, грузен и собирался на пенсию.

       – Ну что тут у вас за пальба? – с одышкой спросил он, раскуривая дешевую сигару. – Добрых граждан тревожите. Вальтер, встаньте с холодной земли, геморрой заработаете.

       – Господин комиссар, – сказал старший детектив Вальтер, когда коллеги помогли ему подняться. – Докладываю. В результате сыскных мероприятий, я вышел на след опасной боевой политической группы...

       – Но взять не смог, – догадался комиссар. – Эх ты, шляпа. Все самостоятельность проявляешь. Нет, чтоб с начальством посоветоваться... Придется мне искать другого преемника.



       ГЛАВА 7



       Они приземлились на опушке леса. Вокруг никого не было, только сосны шумели под ветром. И солнце вставало из-за горизонта.

       Договорились так: группа временно разделяется – Кор-Бейт и Голди временно обоснуется во Франции, в Париже. Натан – в Швейцарии, может быть, в Бельгии и дает свой адрес, послав письмо до востребования на Центральный почтамт французской столицы. Кор-Бейт собирает аппарат и будет пытаться вызвать Волну. Если связь с Центром будет установлена, Натану дадут знать письменно, и он приедет.

       Шеф выделил товарищам из оперативных запасов десять тысяч долларов. Этого должно было хватить молодой семье на безбедное существование в ближайшие год-два. А там видно будет. Небольшой запас золота в виде монет Натан намеревался положить в один из швейцарских банков, чтобы иметь постоянный доход.

       – Ну вот и все, дети мои, – сказал Натан Кассель. – Пожелаем друг другу удачи и до свидания. Будем надеется, что до скорого.

       Шеф улетел первым. Потом в воздух поднялись Эзра и Голди и полетели в другую сторону.

      

      

       Василий Кандинский, Франц Марк, Пауль Клее – обитатели богемного Швабинга, открывшие новые измерения в живописи, гостили в загородном доме одного богатого мецената. Под утро художники-авангардисты выползли на крыльцо, чтобы подышать свежим воздухом. Под мерное журчание пенной струи Кандинский, как все русские, мечтательно смотрел в небо. Звезды уже угасали, занималась заря новой эры, и как провозвестники этой эры по небу пролетели, взявшись за руки, два ангела. Василий толкнул в бок стоявшего рядом Франца:

       – Гляди-ка, братец, мужик с бабой по небу летят. Точь-в-точь, как у Марка Шагала...

       Франц пихнул Пауля, чтобы он тоже полюбовался на чудо. Пауль завалился в кусты.

       – Вот она провидческая сила искусства, а, брат? – заключил Кандинский. – А нас ругают, что мы оторвались от жизни...

       

---------------------------------------------
       окончание следует