Последние каникулы. Ч. 2. Гл. 1 Полет на Луну и не

Часть 2. Между мирами

 Полет на Луну и не только


          С высоты восьмого этажа, на котором располагался офис Кирилла, Город, погруженный в летний вечер, казался яркой картинкой из детской книжки. Женькино «яйцо», вырвавшись на свободу из объятий монолита помпезного здания «WELMI», зависло на время на уровне окна, словно выбирая направление дальнейшего полета, затем плавно завращалось вокруг своей оси, так, что у невольной пассажирки слегка закружилась голова, резко набрало скорость и устремилось вверх, перпендикулярно Земле.
Сквозь студенистую стенку странного, но комфортабельного летательного аппарата -  это явно был летательный аппарат,  догадалась Женя, -  девушка наблюдала как все объекты Городского ландшафта – трубы завода, многоэтажные новостройки, громоздкое сооружение, символизирующее единение и дружбу народов и называемое в просторечье лыжами Петровой, очертания городских улиц, утопающих в зелени, продолговатое, блестящее и подернутое легкой рябью зеркальце пруда – все уменьшалось в размерах, превращалось в точки и, наконец, исчезло, как будто Города и не было вовсе. Через несколько минут «яйцо» преодолело земную атмосферу и вырвалось в космическое пространство. С мультипликационной скоростью внизу земная поверхность ограничивалась до размеров  красивого голубого шара. Женя с неподдельным любопытством разглядывала знакомые с детства по картам континенты на фоне синих просторов Мирового океана. 
В черном мраке космоса над «яйцом» нависал, поблескивая серебром, лунный диск. С невероятной силой белый комочек с Женей внутри несло к нему навстречу.
Сфера Луны быстро увеличивалась до грандиозных размеров. Все это  показалось  Женьке смутно  знакомым, как будто бы уже виденным раньше. Через минуту поверхность планеты стала четко различима, мертвенно черная по цвету, размеченная хорошо известными по существующим фотографиям  лунными кратерами. Но вот то, что «было неведомо нашим мудрецам», - во многих местах эта явно искусственная поверхность обрывалась и приоткрывала следующий слой лунной тверди с характерным металлическим блеском. На металле выделялись заклепки (или что-то вроде этого) и выпуклые поверхности гигантских люков.
Где она все это уже видела? Ну, конечно же, во сне, несколько недель назад. Но ведь сейчас она тоже витает во сне! Прямо многосерийное «мыло» какое-то получается. Один из люков размерами с небольшое земное футбольное поле с громким скрежетом открылся и маленькое Женькино «яйцо» затянуло в его разверстую пасть. Крышка люка тяжело захлопнулась, свет померк. Женю в «яйце» тряхнуло, внутри что-то булькнуло, и только теперь девушка поняла, что находилась внутри аппарата, полностью заполненного какой-то жидкостью. В кромешной тьме Женя чувствовала, как несется куда-то вниз, ее точно также как на горках в аквапарке иногда потряхивало на поворотах, как будто она катилась по узкому извилистому каналу. «Какие яркие ощущения для сна», - подумала девушка прежде, чем  окончательно потерять сознание.

         Путешествие Дмитрия оказалось не столь впечатляющим, длилось всего несколько секунд и прошло для юноши совершенно незамеченным. В один прекрасный момент, спустя значительное время после описанных событий, он проснулся. При пробуждении Дима обнаружил себя лежащим в постели в небольшой комнате. Открыв глаза и присмотревшись, он попробовал встать. Это оказалось непросто. Всем телом владела слабость, руки, ноги – все болело и ныло, как после затяжного кросса. Голова слегка кружилась, во рту явственно ощущался какой-то странный металлический привкус. С трудом приподнявшись на локте и оглянувшись, Дмитрий задумался: «Где это я, и что со мной?» Комната имела полуовальную форму, исключающую острые углы, ее стены и странно нависающий на уровне поднятой руки потолок были отделаны белым блестящим материалом, на первый взгляд напоминающим пластик. Кровать, на которой возлежал наш герой в одних плавках, была совершенно круглой, возвышалась в центре комнаты, от пола отделялась тремя ступенями. То, что ранее показалось Дмитрию постельным бельем, напоминало нечто среднее между целлофаном и шерстяным пледом. Скинув с себя это странное  покрывало, Дима спрыгнул на пол. Пол оказался теплым и слегка вибрировал. Над головой Дмитрия немедленно загорелась красным неярким светом одна из секций потолка, часть стены, представлявшая собой дверь с шумом отъехала в сторону и на пороге Диминого «жилища» появился высокий  черноволосый парень примерно одного с ним возраста. Молодой человек стройного телосложения с правильными чертами лица и глазами необычайно голубого цвета был облачен в странное белое одеяние, имеющее вид балахона.
      - Привет, ты уже проснулся? Слишком рано, - с этими словами он уверенно шагнул в комнату, подхватил Дмитрия за руки  и усадил на постели.
      - Ты кто? – спросил гостя Дмитрий.
      - Резкие движения тебе вряд ли сейчас пойдут на пользу. Голова не кружится, не тошнит? Звездного фейерверка не наблюдается? А я... - тут парень  замялся, посмотрел внимательно Диме прямо в глаза, весело и заразительно рассмеялся. – Ну, допустим, медбрат, дежурный…
          - Я что, в больнице?
        - Да, нет, скорее в изоляторе.
       - Я здесь давно? – продолжал расспрашивать Дмитрий, окончательно приходя в бодрое состояние.
        - Ммм… Порядочно. Профессор доставил тебя… - молодой человек вновь запнулся, сосредоточенно глядя на Диму, - дней десять назад. Жаль, его сейчас нет. Быть может, ты хочешь есть? Хотя вряд ли. После энергетического сеанса потребность в материальной  пище появляется не скоро, - отметил он для себя.
            - А душ?
         - Это тоже пока не стоит. А вот облачиться в одежды – это можно...
       Из стены немедленно выдвинулся и открылся миниатюрный платяной шкаф, в котором находилось несколько черных брючных костюмов, расшитых серебристыми блестками.
      Дмитрий нетерпеливо натягивал  штаны  и ежился под испытующими взглядами медбрата, который почему-то с любопытством его рассматривал.
          - Значит ты – гомо сапиенс? Мир Земли? Век где-то в районе второго десятка?
       - Третьего. А ты что  с Луны свалился? Ты – не гомо сапиенс? – Дмитрий застегивал белую рубашку на груди и рассматривал  как будто впервые собственное отражение в зеркальной дверце импровизированного шкафа.
Парень вдруг смутился:
                - Ну, я тоже гомо сапиенс, то есть гуманоид. Ты знаешь, я ведь человека мира Земли-7 вижу практически в первый раз. Современную историю вашей цивилизации изучают факультативно только на пятом курсе, а я еще на третьем. Хотя, когда учился на первом, одного субъекта из вашего мира я видел. Он все время проводил в Академической библиотеке, в хранилище по истории мировых  цивилизаций. Потом  неожиданно исчез куда-то.
       - О чем ты? – искренне удивился Дима. – Слушай, друг, а Женька где? В какой палате? В женском отделении?
       - О чем ты? – не понял в свою очередь медбрат. – Профессор изъял только одного индивида.
      - Профессор? Кто это? Я серьезно, где мне девушку найти, которая была со мной?
        - А ты, похоже, так и не понял, где находишься?  - насмешливая улыбка «медбрата»  сменилась серьезной миной.
     Он резко встал, слегка поклонился и, приложив ладонь с растопыренными пальцами к груди, плавным движением этой же ладони помахал Дмитрию и почти торжественно произнес:
                - Поздравляю тебя, Дмитрий, и приветствую в Обители Космических Странников.
      – Где? В обители? Странников? – Дима не знал, плакать ему или смеяться...
           - Да, вернее, в Городке  Академии Космических Странников. Это большая честь оказаться здесь. Не каждый сюда будет зван, не каждому откроется мудрость.
         «Медбрат» преобразился – щеки пылали, восторг читался в глазах.
             - Космические странники – кто это?   - Дима, пораженный и начинающий что-то понимать, внимательно следил за своим собеседником.
             - Космические Странники – это исследователи Вселенной, представители разных миров, объединенные благородной целью содействия общемировому прогрессу, сохранению и преумножению сокровищницы знаний о мирах бесконечной Вселенной. – Заученным тоном продолжил его странный собеседник. -  Еще раз поздравляю тебя, если ты здесь, значит ты – избранный, ты – единичен и уникален, необыкновенен и неповторим, ты… - медбрат  стер с лица серьезно – пафосное выражение, заразительно весело, совсем по-мальчишески рассмеялся, но закончил серьезно, - ты… - гений.
              - Вот не понимаю, парень, ты просто прикидываешься, или крыша у тебя окончательно съехала? - не зло поинтересовался Дима, этот веселый парень ему определенно был симпатичен. – Слушай, представитель иных миров, русский язык ты давно выучил?
                - Русский язык? Это твой  родной способ общения? – поинтересовался  «медбрат». – Ты думаешь, я  знаю русский язык?! – вновь засмеялся он. – Наивный. Каждый из нас говорит на своем родном языке, но общаемся мы посредством обмена мысленными импульсами. Я просто настроился на биоритмы твоего мозга. А знать языки разных миров совсем необязательно. Это интересно только с лингвистической точки зрения.
        Изо рта «медбрата»  неожиданно полились какие-то чирикающие, птичьи звуки. От этих почти мелодичных трелей Дмитрий даже присел.
        - Ну, как тебе мой родной язык? – «на чистом русском языке» продолжил «медбрат». – Общение на уровне обмена мыслями, а не их следствиями – звуковыми вариациями и выражениями во много раз эффективнее и действеннее. Такое общение позволяет легко и естественно переводить незнакомые понятия в ранг близких и доступных. Ты этому быстро научишься. А теперь давай знакомиться, зови меня Ингвальдом, к примеру. А тебя зовут Дмитрием,   я знаю. Наши с тобой миры  уже не пересекаются, но я знаю и чувствую, что мы похожи. Хочешь, будем держаться вместе, все-таки почти родственники, гуманоиды, с местными негуманоидами мне как-то не очень… тяжело. Физическая несовместимость – непростая штука. Я здесь третий год, такого насмотрелся... Каникулы только что закончились, а домой тянет так же, как и в конце семестра.
Ингвальд говорил и говорил, Дмитрий внимал ему ошеломленно и почти потерянно. Он был подавлен. Юноша вдруг понял, что все это правда, события последних недель представали в другом свете, а встречи с Незнакомцем, он и был Профессором, догадался Дима, приобрели иное значение.
         - …Так вот, представляешь, нас различают  состав крови, что-то там с ДНК, продолжительность жизни, представители моего мира живут дольше представителей мира Земли-7, ну, и совершенно другая схема развития цивилизации. А в остальном  мы – братья… Да не кисни, тебе здесь понравится. Хотя… - вдруг запнулся  Ингвальд, - тот мужик из вашего мира был уже не молод. Он исчез каким-то странным образом, без разрешения Совета. А потом, говорят, там у вас такого натворил… Его  звали  Нострадамус, кажется…
                - Да уж слышал…
                - И что ты о нем слышал? Здесь был переполох, а почему, нам не объяснили.
         - Нострадамус напророчил историю на несколько веков вперед. Да и то большей частью переврал. – Дима, все еще пребывающий в состоянии легкого шока, отрешенно взирал на потолок, и даже упоминание о Нострадамусе, казалось, не слишком привлекло его внимание.
     -  Да просто ваш пророк не все понял. Учился всего лишь на первом курсе.
       - Ты говоришь,  я здесь десять дней? И что со мной было все это время? - Вновь поинтересовался Дима.
      - Не очень. Тебя усиленно лечили. Восстанавливали энергетический баланс.
         - Как это?
         - Потом узнаешь. Пойдем, прогуляемся.


Здание, в котором находилась комната, сияло ослепительной белизной. В безлюдном коридоре обнаружилось множество почти незаметных на фоне стен дверей. Они долго кружили по лабиринтам этажа, прежде чем оказались перед входом в комнату, вероятно, служившую лифтом. Внутри лифта, мелодично вибрирующего, неизвестно откуда лилась музыка, приятная и какая-то  оптимистическая, жизнеутверждающая. К нему совершенно не понятно почему вновь возвращалось бодрое настроение. Ингвальд, молчавший последнее время, был погружен в собственные мысли. Дмитрий не сразу обратил внимание на то, что лифт двигался более чем странно: не вверх или вниз по вертикали здания, и даже не под углом, а по спирали вокруг него.

- А где мы находимся? – прервал он затянувшуюся паузу.

- Что? – Ингвальд не сразу расстался со своими мыслями, - ну, это здание… - Он замялся, словно с трудом пытаясь перевести на земные понятия, - это вроде вашей больницы или санатория, восстановительного. Правда, ты здесь единственный пациент, кстати, очень запущенный.

- Да я здоров, как бык, - обиделся Дима.
           - Может быть, но мир твой болен. Много опасных инфекций ты несешь в себе. Сейчас ты чист, не беспокойся. К тому же физическое пребывание в Обители требует подготовки. Мы провели чистку и укрепление твоего биополя. Теперь ты – богатырь, в энергетическом смысле, конечно.

Дверцы лифта бесшумно раздвинулись в стороны, и молодые люди оказались на ярко-зеленой лужайке. Ингвальд оставил в лифте свой балахон и теперь был облачен примерно также как Дмитрий – в черный костюм, расшитый белыми блестками. Цвет его волос также изменился на темно- каштановый. Он решительно направился вперед, а Дима отстал, желая рассмотреть покинутое ими строение.
Белая громада здания напоминала замысловатый замок, поражавший своей высотой и кружевной лепниной балконов, каких-то непонятных архитектурных элементов и шпилей. Необыкновенно яркие насыщенные цвета - белый здания, зеленый лужайки, отвлекли внимание Дмитрия от небосвода… Третий цвет – нежно голубой был словно разлит вокруг. Воздух, напоенный летним теплом, был недвижен, не чувствовалось ни дуновения ветерка, никакого шума. На небе не наблюдалось ни намека на светило, свет лился сам по себе из неизвестного источника. Вдруг Дмитрий услышал мелодию, подобную той, что звучала в лифте. Ею был напоен, кажется, каждый сантиметр ландшафта. Все дышало покоем, умиротворением и тихой радостью. Дима ощущал это каждой клеточкой своего существа.
Ингвальд, шедший по одной из усыпанных чем-то, напоминающим гравий, дорожек, часто перерезавших зеленую лужайку, нетерпеливо остановился, ожидая попутчика.

- Тебе здесь нравится? – спросил он Диму.
          - Это что – рай? – поинтересовался тот.
          - Вроде того.  Обратил внимание на музыку? Заметь, каждый слышит свою, милую его сердцу мелодию. Эта музыка, светлые тона строений, классические цвета окружающего ландшафта призваны создавать позитивное настроение и оптимистическое, гармоничное состояние духа. Творить в грязи и суете нельзя.
           - Где мы находимся? – повторил свой вопрос Дмитрий.
           - В Академическом городке Обители. Сейчас спешим в… ну, допустим, в Центральную библиотеку. Видишь ли, Обитель располагается в искусственно созданном мире, на границе других миров. Поэтому ты и не нашел в небе солнца. Здесь все создано волей мыслящих субъектов, а не природы... Впрочем, все это не иллюзия, все из естественных материалов, и трава натуральная, - продолжил он, наблюдая, как Дмитрий рассматривает сорванную травинку.

- А Обитель где существует? В какой галактике? – Дмитрий по-прежнему пытливо изучал новый мир.
           - Нигде. Я же сказал – на границе, стыке разных  миров. На космолете сюда не добраться, билеты не продаются. А попасть сюда можно только в сопровождении дамы из мира Воинов.
           - Здесь все такое… новое, первозданное.
           - Это обманчивое впечатление. Обитель основана очень давно.
           - Ты говорил о Нострадамусе. Но он жил несколько столетий назад. Как ты мог его видеть совсем недавно?
          Ингвальд снисходительно усмехнулся:
        - Ты наивен. Кто же измеряет время земными мерками на изломе миров?! Если хочешь знать, здесь времени вообще не существует. Абсолютное безвременье, почти…
           - Вечность? – вдруг догадался Дмитрий.
           - Да, нет, это уж слишком, - смутился Ингвальд, - КS – не боги, и Обитель – не Олимп. Разве в твоем мире не догадываются, что время в разных мирах течет по-разному?
      - Догадываются... Только об этом и думают, - вздохнул землянин.
       Еще через несколько минут пути взору Дмитрия и Ингвальда предстал новый объект. На зеленом фоне выделялся белый постамент. Мягкие золотистые тона, в которые был окрашен большой шар, располагавшийся на постаменте, привлекали к себе внимание. Красные росчерки на шаре и лучи, исходившие от  него, казалось, дарили натуральное тепло.
       - Это памятник Звезде.
       - Какой Звезде?
        - Если хочешь, земному Солнцу. Каждый видит в ней светило своего мира, согревающее теплом и дарящее жизнь. Практически в каждом мире звезда – краеугольный камень его существования, отправная точка зарождения и развития жизни и всего сущего. В искусственном мире, населенном представителями чуждых друг другу цивилизаций и на имеющем собственной звезды, должен быть хотя бы ее памятник. К слову, материалом для этого памятника послужила материя реальной звезды, погибшей. Не советую прикасаться к памятнику. Это не  земная скульптура.
          О чем думал Дмитрий в этот момент: о том, когда увидит родное Солнце, или о том, догадается ли на Земле кто-нибудь воздвигнуть солнечный памятник, неизвестно.
         - А вот мы и пришли.
         Небосклон закрыл большой купол нового здания такого же белого цвета, первого в ряду других строений, выдержанных в одном архитектурном стиле. Вступив внутрь здания, Дмитрий и Ингвальд через секунду оказались в круговороте других молодых людей, юношей и девушек их возраста, в черных костюмах, размеченных серебристыми блестками, спешащих в разные стороны  необъятного зала.
      -Хелло, Ингвальд!
      - Привет, дружище!
         - Салют! Хей! – неслось со всех сторон в адрес попутчика Димы. Улыбки и дружеское похлопывание по плечу – эти совсем земные знаки внимания поразили его своей доброжелательностью
       - Что-то не похоже, что это представители чуждых друг другу цивилизаций.
        - А ты, вероятно, собирался увидеть зеленых человечков и чудовищ с несметным количеством конечностей? Есть, конечно, и такие, но знаешь, человекоподобные представители Вселенной все же преобладают и в Обители тоже. Заметь, далеко не все из них гуманоиды. Но для большего    взаимопонимания  мы воспринимаем окружающих как себе подобных.
         - То есть, вот, например, эта девушка может оказаться подобной рептилии?
        - Да, нет, - Ингвальд  рассмеялся, - а девушка абсолютно адекватна тебе. Она из мира, параллельного, вариативного твоему.
           Дмитрий и Ингвальд, влившись в один из многоголосых потоков, двигались куда-то вглубь здания. Чувствовалось, что в этой молодежном сообществе все друг друга знали, и царила здесь веселая вольница и товарищество в отношениях. Дима не заметил грустных или скучных лиц. Еще его удивила явная деловитость обитателей этого мира, неподдельный интерес, глубина мысли и цельность угадывались в каждом. Или землянину это только показалось?
            Узкий коридор, один из многих, петляя, уводил их куда-то вниз. Дмитрий обратил внимание, что музыка, приглушенная общим гомоном, становилась все более ритмичной и напоминала земной рэп. После очередного поворота коридор как нитка реки достиг своего истока. Массивные 5-метровые двери  отворились, впуская молодых людей в гигантский зал. И Дмитрий уже догадался, что его ждет впереди.


        - Не понимаю, - сидя на корточках на мягком плюшевом диване и сжимая пальцами виски, повторяла Женька, - не понимаю, ничего не понимаю…
             - Успокойтесь, Женя, и постарайтесь как неизменную данность воспринять информацию. - Высокий  молодой мужчина, восседавший в  кресле напротив, с завидным терпением продолжал свои рассуждения.
            - Вы же очень разумная девушка, для своего возраста и социального положения, я бы сказал даже более чем. Вы обладаете богатым воображением и способны к развитию. Ограниченность мышления вам не свойственна, следовательно, воспринять мою информацию для вас не составит труда.
         - Да, вы понимаете, что, похитив меня, вы совершаете преступление? Нас с Димой ищут, - продолжала упорствовать Женька, исподлобья наблюдая за собеседником.
             - Вас изъяли, а не похитили, это было необходимо для вашей же безопасности, я  вам это уже объяснял, - назидательно возразил Высокий, напомнив вдруг девушке школьного учителя. – И, кстати, хочу заметить, вас никто не ищет.
           «Учитель» резко откинулся на спинку кресла.
          - Ваша мама Ольга Петровна убеждена, что вы со своим новым другом Дмитрием сейчас находитесь в…, как это у вас называется, в археологической экспедиции. Странное, право, занятие и наука странная – археология. Неразумная трата времени, существуют более  цивилизованные способы изучения исторической действительности. Впрочем, это я к слову… Да, и ваша подруга Наталья так же убеждена, что вы живете с ней в одной палатке и трудитесь бок о бок на раскопе, а ваш приятель Дмитрий оказался мастером зачистки квадратов.
         - То есть как? – в очередной раз удивилась Женя.
         - Элементарно, Женечка, элементарно, - воскликнул Высокий.
         - Но когда-нибудь отряд вернется в Город.
          - И вы тоже. Но до этого момента – у вас масса свободного времени. И у меня есть интересное предложение. Давайте знакомиться.
        Высокий встал и, чинно приложив правую ладонь к сердцу, торжественно произнес:
        - Я – Страйг, Я – Космический Странник, я умею летать.
        Со своего диванчика Женька наблюдала, как он подошел к вогнутой стене, один отсек отодвинулся, приоткрыв черный экран, на котором появилось изображение сферы, размеченной на равные участки.
        - Вот это карта Луны. Так, кажется,  у вас называется это небесное тело? - В руках Страйга неожиданно появилось нечто вроде указки.
       - Луна? Значит, это был не сон? - почти смирилась с реальностью Женька.
       - Мы с вами находимся вот здесь, - продолжал Страйг.
       На экране загорелся  красным цветом один из секторов сферы, близкий к ядру планеты.
       - Это, кстати, один из немногих действующих отсеков планеты, а, вернее, орбитальной станции, которая слишком давно заброшена и используется крайне редко.
      - Значит?
       - Значит, земные мыслители в чем-то правы. Луна – повторяю, это многофункциональная космическая станция, своего рода перевалочная база, правда, крайне запущенная. Я сам здесь… - Страйг замялся, - давно не был. Но, как видите, в нашем отсеке все  в действии.
        Из панели стены неожиданно выдвинулся стол  с двумя бокалами.
        - Пейте, пейте, не стесняйтесь, - мужчина галантно подал девушке сосуд с бархатистой оранжевой жидкостью.- Ваш мир я  посещал очень давно, во время студенческой практики. Ах, Париж – этот вечный город…
        - Ваш полет продолжался 15 минут, - после некоторого раздумья продолжал Страйг.
На экране оранжевым цветом засветилась линия, обозначающая направление Женькиного полета. – Поздравляю вас с первым космическим путешествием, Евгения.

- Ну, и мой… космический корабль не пострадал, я не очень его испортила? – к Женьке вновь возвращалась ее обычная язвительность.
А что еще оставалось в ситуации, когда чувствуешь себя героиней дурацкого документального фильма «Похищенные пришельцами»! Идиотизм полнейший!
         - Женечка, - не обращая внимания на насмешку, не унывал ее наставник, - это был космический скафандр, одноразовый, заметьте, зачем же корабль для такого незначительного перемещения!

На экране между тем появилась схема Женькиного «яйца». Страйг увлеченно, с азартом опытного лектора, вещал что-то  о составе вещества, образующего «яйцо», его защите от внешнего мира.
Уютно расположившись на диване, Женя чувствовала себя обиженным ребенком, в сотый раз задавала себе вопрос, как ей угораздило вляпаться в эту историю? И что думать об этом ненормальном?

- А почему вы не отправили меня на Марс или Юпитер? Космического корабля свободного не оказалось?

- Женя, я же сказал, что Луна – это перевалочная база. Представь себе, что я…  - менеджер турфирмы, предлагающий тебе интереснейшее путешествие. – Неожиданно назидательный тон школьного учителя сменился на резко категоричное утверждение. -  Запомни, девочка, твой мир – это не пуп Вселенной. А всего лишь… - здесь Страйг замялся, - его окраина.

- А я значит убогая провинциалка? - немедленно приняла вызов девушка, никогда не чувствовавшая себя рядовой.

- Да, нет, ты особенная, - Страйг вдруг отступил и продолжил после некоторой паузы, - …ты еще сама не знаешь, какая ты особенная.

Экран без видимых причин на миг погас. Женька съежилась под пристальным взглядом мужчины. Она вдруг подумала, что находится с ним наедине и не имеет ни малейшего понятия, к лицу ли ей этот странный лиловый комбинезон (единственное одеяние, обнаруженное в стенном шкафу), и какие можно найти пути бегства. Между тем ее собеседник вернулся к своим рассуждениям.

- Путешествия по Вселенной вашему миру неведомы, поэтому вы ошибочно считаете единственно приемлемым пространством, полигоном для них – космос. Для нас – это бронзовый век. Космические путешествия – не эффективны и опасны.

- И как же путешествуете вы? – спросила Женька, наблюдая за чередой звезд, вспыхивающих и исчезающих на экране.
Карты звездного неба, сменяя одна другую, мелькали перед взором девушки.

- Мы путешествуем по границам миров, - продолжал Страйг. – Представь, что Вселенная – это не огромная сфера, а тоненькая проволока, скрученная в бесконечные беспорядочные спирали. И для того, чтобы оказаться на другом витке Вселенной достаточно преодолеть всего лишь 2 изоляционных слоя.

Экран с мультипликационной яркостью синхронно иллюстрировал рассказ  Странника.

- Весь вопрос в том, как это сделать?

- А вам и вам подобным это под силу? – наконец заинтересовалась Женя.

- Гуманоидам перемещение внутри внешней оболочки Вселенной недоступно. На это способны лишь обитатели мира Воинов, может быть, самого уникального мира среди всего Сущего.

- Мира Воинов? Агрессоры на службе прогресса? Вы же, кажется, причисляете себя к поборникам прогресса? – серьезно-иронично заметила Женька.

- О да, конечно, Женя, КS – поборники вселенского поступательного развития. А воины – не агрессоры, войны – не их стезя, это скорее не совсем верный перевод. Правильнее их назвать защитниками. Их природа чужда природе человеческой. Человек может легко и безопасно бороздить просторы Вселенной только в сопровождении Воина. Кстати, с одной из прекрасных* представительниц этого мира вы недавно познакомились.

- Незнакомец называл ее Лолой, - догадалась девушка. - А я подумала, что она робот.

- Лола – личный воин Профессора. Кстати, Профессор неплохо о вас отзывался.

- Профессор?

- Да, это … известный ученый, ну, допустим, филолог, педагог. Он много лет преподает в Академии КS.

- Да уж, навыки работы с молодежью, – усмехнулась Женя, - у него налицо.