Туман - из цикла Разведчик

Петр Михайлов, разведчик первого класса уныло смотрел на экран внешнего обзора и не видел ничего кроме белесого тумана. Серые сгустки медленно сплетались и расплетались в неведомом танце, и это бесконечное кружение продолжалось уже добрых полчаса. Странность была в том, что, когда корабль шел на посадку, никакого тумана не было и в помине. Петр четко видел болотистое редколесье с разбросанными по нему красноватыми валунами или невысокими скалами, но стоило кораблю коснуться поверхности планеты, как он тут же оказался внутри этого облака. По идее, испарения, вызванные работой двигателей, должны были давно рассеяться, но ничего не происходило, если не считать метаморфоз самого тумана. Отправленные кораблем зонды исправно передавали информацию о планете, и Петр решил, что вполне может повременить с выходом, а значит, у него появилось время на лишнюю чашечку кофе и сигарету. На юном лице разведчика промелькнула довольная улыбка, но как только он приподнялся из кресла, чтобы пойти на камбуз, туман на экране закружился быстрее, распался на отдельные сгустки и стал торопливо уползать от корабля под прикрытие низкорослых деревьев и кустов. Петр взъерошил ежик седых волос, махнул рукой и отправился готовиться к выходу на планету.

Насыщенная влагой земля звучно чавкнула под ногами, зашипел, закрываясь, люк, и наступила полная тишина. Петр передернул плечами: такой тишины не бывает даже на кладбище. Удлиненные желтоватые листья на тонких ветвях причудливо искривленных деревьев безвольно свисали в неподвижном воздухе. Клочья тумана притаились в буйной траве у самых корней изуродованных деревьев. В низком небе застыли серые волны облаков. «Да, безрадостная картина», - поморщился Петр и зашагал в сторону ближайшей от места посадки скалы. 

Пейзаж вокруг почти не менялся: все те же искореженные деревца, хилые кусты и густая темно-зеленая трава, иногда попадались бочаги с черной неподвижной водой. Болото, сплошное болото… даже отфильтрованный скафандром воздух был влажным и явственно попахивал сероводородом. Чавкающие звуки его шагов вязли в липкой тишине гниющей планеты. «Интересно, почему компьютер выбрал для посадки это неприглядное место», - подумал Петр, оглядываясь по сторонам в тщетных попытках увидеть хоть что-нибудь примечательное. Удручающее однообразие и неподвижность давили на психику, и Петр то и дело оглядывался, как будто ожидая удара в спину. Но вокруг не было никого и ничего, кроме дрожащих под кустами сгустков тумана. «Наверное, вот так в человека вселяется паранойя», - усмехнулся про себя Петр.

Очередной бочаг привлек внимание разведчика тем, что посредине его, над черной гладью возвышался серо-зеленый, бугристый островок. Петр сделал несколько шагов к озерцу, когда островок вдруг приподнялся над водой, превратившись в голову огромной жабы. Распахнулась нежно-розовая пасть и, длинный узкий язык, разворачиваясь, словно брошенный ловкой рукой пожарный рукав, полетел  в Петра. Рефлексы сработали раньше, чем пришло осознание опасности: он прыгнул в сторону, сделал кувырок через голову и замер на полусогнутых ногах, крепко сжимая в руке рукоять бластера. Но гигантская жаба, промахнувшись, уже снова погрузилась в воду, и только едва заметные круги напоминали о неудавшейся охоте. Убирая оружие в кобуру, Петр подумал: «Если эта тварь сидит здесь в засаде, значит, ей есть на кого охотиться». Впрочем, вокруг было все так же тихо и пустынно.

Настороженно поглядывая по сторонам, Петр двинулся вперед. Вот и скала, если то, что он увидел, можно было назвать скалой: посредине небольшой, заросшей кустарником поляны возвышалась правильная усеченная пирамида. Гладкий красновато-бурый монолит матово поблескивал. Петр обошел вокруг пирамиды, хотел было потрогать странное сооружение и непроизвольно отдернул руку, вспомнив, к чему может привести вот такое естественное действие. Но взять образец материала было необходимо, и он со вздохом снял с пояса телескопический щуп с буром на конце. Алмазные резцы деловито заурчали, вгрызаясь в неподатливый камень. Петру показалось, что он услышал многоголосый вздох, как будто ветер зашелестел листвой, но деревья оставались неподвижными, и только гудение бура нарушало мертвенную тишину поросшего чахлым лесом болота. Вдруг резцы жалобно заскрипели, наткнувшись на гораздо более твердую, чем камень преграду. Этот пронзительный скрип вызвал новый вздох, и Петр краем глаз уловил какое-то движение. Выдернув щуп, он резко обернулся: никого, только сгусток серого тумана слегка трепетал на ветвях низкорослого куста. «А ведь, когда я сюда подходил, никакого тумана в этих кустах не было, - удивленно отметил про себя Петр, убирая керн в контейнер на поясе, - ладно, посмотрим еще один монолит и можно возвращаться на корабль». 

Запросив у бортового компьютера направление и расстояние, Петр быстро зашагал вперед, огибая кусты, в которых медленно пульсировали бесформенные серые клочья. Вскоре его глазам открылась обширная поляна, в дальнем конце которой стоял огромный гриб того же красно-бурого цвета. Монолит напоминал выросший до невероятных размеров приземистый боровик. Хотя с первого взгляда было видно, что сделан гриб из такого же материала, что и пирамида, Петр решил все-таки взять пробу. И опять бур жалобно взвыл, наткнувшись на что-то очень твердое, и опять лес отозвался возмущенным вздохом. Но на этот раз сгустки тумана приближались к Петру, уже не таясь. Они сползались со всех сторон, перемещаясь от куста к кусту и захватывая все пространство между безвольно повисшими ветвями понурых растений. Теперь эти туманные сущности уже не выглядели жалкими лоскутами весеннего снега, беспомощно жмущимися к стволам деревьев в поисках защиты. Теперь они наступали, приобретая объемные формы.

Вот приготовившийся к прыжку тигр, а вот переступает с ноги на ногу горилла, а это идет человек, а с другой стороны подкрадывается скорпион, и его жало уже занесено для смертельного удара… туманные сущности воплощали в себе невероятное разнообразие форм живых существ, и все они буквально излучали агрессию. Петр непроизвольно попятился, рука автоматически опустилась на рукоять бластера. Здравый смысл уверенно заявлял, что туман не может причинить сколько-нибудь серьезного вреда человеку в скафандре, высунувшийся из глубин сознания страх жалобно сообщал, что выхода нет, а проснувшаяся вдруг интуиция настойчиво предлагала стрелять и спасаться бегством.

И Петр выстрелил: сгусток тумана, похожий на поднявшегося на задние лапы медведя, озарился голубым светом и лопнул с громким треском, открыв просвет в замкнувшемся сером круге. Петр рванул в эту щель, как заправский спринтер, за спиной раздалось злобно-удивленное шипение. Оглянувшись, он увидел, как весь этот сонм туманных существ катится вслед за ним. Вдруг справа от него черное зеркало бочага раскололось, и вверх взметнулась громадная змеиная голова на длинной толстой шее, не останавливаясь, Петр полоснул по ней из бластера, громкий всплеск известил о точном попадании, но оглядываться времени не было: навстречу ему ползло нечто, напоминающее древний танк. Эта странная слизистая масса поглотила удар бластера, на секунду замерев, но, не издав ни малейшего звука, и снова двинулась вперед. Петр едва успел обогнуть ее, как нос к носу столкнулся с давешней жабой, и с каким-то садистским наслаждением выстрелил в ее разинутую пасть. Продолжая бежать, не сбавляя темпа, он приказал компьютеру вернуть зонды и подготовиться к взлету.

Вылетев на поляну, вместо корабля Петр увидел плотное клубящееся облако и, не раздумывая, выстрелил. Облако озарилось голубым пламенем и лопнуло с оглушительным грохотом. Его корабль был покрыт красноватой слизью, которая прямо на глазах застывала, превращаясь в бурую полупрозрачную пленку. На секунду Петра охватила паника: эта дрянь погубила корабль! Но он сразу взял себя в руки и, убавив мощность своего оружия, повел лучом по контуру люка. Пленка чернела, лопалась и осыпалась крупными хлопьями. Над его головой жалобно жужжали зонды, так как приемное устройство было заблокировано, и они не могли попасть внутрь корабля. А сзади уже наползала серая стена тумана. Сжав зубы, Петр очистил лючок приемного устройства, и компьютер тут же открыл его, чтобы впустить зонды. Уже призывно открылся люк шлюзовой камеры, но Петр не спешил: он методично очищал от бурой пленки дюзы корабля, и только когда туманные сущности с угрожающим шелестом заползли на поляну, он запрыгнул в люк.

Еще не сев в кресло пилота, Петр скомандовал: «Экстренный взлет и выход на орбиту». Двигатели взвыли, корабль рванулся вверх и почти сразу вонзился в низкие плотные облака. Казалось, что время остановилось, корабль застрял в укрывшем планету ватном покрывале, и серая муть никогда не исчезнет с экрана внешнего обзора. Но вот экран посветлел, сверкнули лучи местного солнца, а еще через какое-то время компьютер радостно, как показалось Петру, сообщил, что корабль вышел на орбиту. «Полное сканирование планеты, - скомандовал Петр, снимая скафандр, - по окончании, возвращаемся на базу».
Разведчик первого класса, Петр Михайлов, чтобы скоротать время гиперперелета, просматривал материалы, только что собранные на планете Туман. Однообразный, унылый пейзаж и разбросанные по нему монолиты: уже знакомые усеченные пирамиды и грибы, перевернутые блюдца, цилиндры и бублики, несколько похожих на сигары объектов и даже нечто, напоминающее по форме морскую звезду. Вспоминая свое пребывание на этой негостеприимной планете, он вдруг понял, где он побывал, и откуда ему чудом удалось вырваться – кладбище космических кораблей… или просто мышеловка?