Роман Верь, часть 1, глава 4

Придурок лагерный

- Так, пионеры. Чей это галстук? – Вожатый Борис Анатольевич смотрел на строй второго отряда, и взгляд его не предвещал ничего хорошего. За его спиной маячила со скорбно сложенными на подоле платья руками толстенькая фигура старшей пионервожатой.
- Ребята, – начала Ирина Борисовна, – сегодня этот пионерский галстук был снят с Жульки. Вы понимаете, что это значит? Тот, кто повязал символ пионерии на шею собаке, недостоин носить звание пионера. Цвет этого галстука - это цвет крови, которую наши предки пролили за революцию. Пролили за то, чтобы мы жили счастливо.
Речь старшей вожатой была пронизана скорбью и праведным негодованием. Она говорила еще долго. Кто-то уже устал стоять и переминался с ноги на ногу. Теперь Борюсик маячил за фигурой своей начальницы, скорбно сложив руки на груди и глядя в никуда.
«Как капитан Немо», – подумалось Кириллу.
- Итак, если никто не признается, а я знаю, что это сделал кто-то из вашего отряда, то я вынуждена буду пойти на крайние меры и лишить весь ваш отряд главного праздника лагеря – «Дня Нептуна».
По ряду пронесся возмущенный ропот. Никому не хотелось сидеть в отряде в то время, когда весь остальной лагерь плескался бы в Токе. Отмена праздника была одним из самых суровых наказаний.
Кирилл сделал шаг вперед.
- Ты что-то хочешь сказать, Макаров? Может, ты знаешь, кто это сделал?
- Да, знаю, – сказал Кирилл. – Это я повязал на Жульку свой галстук.
Вокруг раздался гомон. Одни высказывали что-то неодобрительное, тыча в сторону Макарова пальцем, некоторые особо хулиганистые сверстники присвистывали этак уважительно. А находились и такие, кто предлагал немедленно исключить Кирилла из лагеря и изгнать с позором, послав в школу соответствующее письмо. Вожатые ушли совещаться с начальством, велев никому не расходиться.
- Ну ты, брат, дал гари, - то ли уважительно, то ли даже с ноткой зависти произнес Леха, потрепав приятеля по плечу. – И долго Жулька в твоем галстуке бегала?
- Да почитай полдня.
Кирилла в тот день будто какая-то муха укусила. Хотя предшествовала этому одна история, хоть и закончившаяся благополучно, но при этом пострадала одна из девчонок. Правда, не очень сильно. Они с Лехой решили немного расшевелить пионерок, но избрали для этого не совсем гуманный способ. На линейке росли ряды шиповника вперемежку с кустами роз и вокруг этих зарослей постоянно роились шмели, осы, пчелы, королевские осы и синие шмели, которые на самом деле были, кажется, древесными осами. Но были похожи на шмелей цвета перекаленного железа. Вот этих-то насекомых ребята и наловили почти целую пол-литровую банку. За все это время Леху только один раз цапнула оса, которую он неосторожно пытался извлечь из розового бутона. Напарник мужественно крепился, бубня под нос страшные проклятия в адрес мира насекомых. Затем банку со всеми предосторожностями доставили прямо к дверям палаты, где в это время сидели и о чем-то трепались шесть девчонок. Алексей, взяв на себя самую сложную часть дела, просунул банку в щель между дверью и косяком, стараясь, чтобы никто из девчонок не увидел его лица, а потом снял с нее крышку, тряханул посильнее и тут же выпростал руки обратно. Потом они вместе с Кириллом перемахнули через перила веранды и заныкались в близлежащих кустах, слушая, как из комнаты доносится девичий визг. Вскоре обитательницы палаты выскочили наружу, а мальчики в это время давились в кустах собственным смехом, затыкая друг другу рты, чтобы не выдать себя неосторожным шумом. Проползя по кустам и обогнув строение отряда с другой стороны, они уже открыто зашагали, о чем-то споря между собой. Дескать, мы вообще идем с футбольного поля и не в курсе, что тут было. Четыре девочки сидели на скамье поодаль от двери в свою палату, а две посмелее в это время, вооружившись полотенцами, изгоняли из комнаты остатки свирепых насекомых. Три девочки, перебивая друг друга, стали наперебой рассказывать Кириллу с Алексеем, какие ужасы тут произошли, проклиная попутно ненавистных мальчишек.  Естественно, никто и не подумал, что это были те самые два друга, стоявшие перед отрядницами. Только одна девочка, как заметил Кирилл, сидела молча, прижав мокрый платок к носу. В глазах у нее стояли слезы. Как выяснилось, одно из насекомых цапнуло ее прямо в нос. Девчонке, по всей видимости, было очень больно. К тому же нос у нее опух и ее пришлось вести в лазарет, чтобы вытащить оставшееся под кожей жало. Кириллу почему-то именно в тот момент стало невероятно стыдно. Так стыдно, что он даже самому себе боялся в этом признаться, не говоря уже про своего приятеля. Он ушел в пустую комнату, соврав другу, что у него разболелась голова. Рогожкин отправился в лес искать каштаны с другими ребятами. Кирилл немного полежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку, затем встал и, выйдя из отряда, отправился куда глаза глядят. По дороге ему попалась Жулька. Приветливо виляя хвостом, она подошла к мальчику и уселась на асфальтовую дорожку, преданно глядя на Кирилла, свесив набок розовый язык и продолжая мести пол хвостом. Кирилл огляделся вокруг. Никого. И тут же ему в голову пришла шальная мысль. Он извлек из нагрудного кармана аккуратно сложенный пионерский галстук и торжественно произнес:
- Жулька, именем всесоюзной организации я принимаю тебя в пионеры.
Собака позволила повязать на себя алый треугольник, а потом не спеша побрела по своим делам. А Кирилл отправился в противоположную сторону. Вскоре в сторону семенящей собаки, что-то тараторя, показывала пальцем мелюзга из четвертого отряда, а потом эту картину увидел кто-то из вожатых.
На утренней линейке следующим утром Кирилла подвергли экзекуции, приказав выйти из строя под барабанную дробь.
«Словно на эшафот ведут», - подумалось мальчишке, которому перед линейкой отдали галстук и велели надеть. А затем перед всем строем с него сняли этот треугольник, объявив, что лишают его звания пионера. Как потом понял Кирилл, эта процедура носила чисто символический характер. Но чтобы жизнь не казалась медом, его до кучи лишили возможности присутствовать, а тем более участвовать в «Дне Нептуна», когда всем разрешалось купаться и резвиться, а ребятам, исполнявшим роль чертей – прислужников царя морских глубин, – даже можно было затаскивать и окунать в воду вожатых и всех подряд, на кого укажет «царь». Наказанию Кирилл огорчился мало. Праздник предназначался для тех ребят, которые жили в городе и о том, что значит жить возле воды и купаться, когда вздумается, могли  только мечтать.
Даже мама, приехавшая вместе с бабушкой на последнюю родительскую субботу, не уделила сколь-либо важного внимания тому обстоятельству, что ее чадо разжаловали из пионеров.
- Ну и ладно, - махнула она рукой, принявшись, как всегда, рассказывать о последних событиях в Речном, между делом доставая из сумок все новые угощения и складывая в них грязную одежду сына, которую он принес из шкафчика.
Событий в Речном было не так уж и много. Вернее, их не было совсем, так как поселок словно вымер. Все разъехались по отпускам и по дачам, включая сверстников Кирилла и его друзей. Только Славка Степанович бродил неприкаянный и то и дело надоедал Макаровым вопросом, скоро ли вернется Кирилл. Хотя прекрасно знал, когда  заканчивается смена. Видимо, втайне лелеял надежду, что его одноклассник или заболеет, или подерется в лагере и его досрочно вернут домой. Потом он перестал появляться, так как отчим пристроил пасынка к делу, забирая его с собой поутру на плодоовощную базу заниматься переборкой овощей и фруктов и зарабатывать таким образом на кино и мороженое, а не клянчить деньги у родных.
Мама то разговаривала с Кириллом, то переспрашивала что-то у бабушки. Последняя вообще пропустила мимо ушей высказанную старшей пионервожатой резолюцию в адрес Макарова с пересказом, как он надел символ пионерии на лагерную собаку. Бабушка не любила пионеров и вообще все, что с ними связано, как не любила она и комсомольцев с коммунистами, считая их безбожниками и нехристями.
- Придурок ты мой лагерный, - потрепала мама Кирилла по голове. – Надо будет, еще раз вступишь. – Бабушка показала из-за маминой спины сухонький кулак. Мол, попробуй только.