Смертоубийство

               

   
   День не задался как-то сразу. С утра. Потому, что поднялся я, как для себя,  рано.
   Июльское солнце шкварило так, что хоть из машины выпрыгивай; убийственно и неумолимо. А тут приходилось –  в неё садиться и на  долго.
   Я с большим трудом выгнал себя из относительной прохлады дома, уговаривая и суля самому себе пару бутылок холодного пивка по концу работы, прямо из холодильничка. Нужно было идти.
   Работать в такси летом,  в городе с пятью миллионами жителей и неустановленным числом приезжих  –  дело гиблое и смахивающее на каторжные работы где-то в Африке. Если она, эта каторга, там есть…
   Работать, если у тебя – старая тачка, хоть и иномарка, но без кондишина; ты – без рации (значит, надо будет гонять по городу в «вольном поиске», а не стоять на «приколе» где-нибудь в тенёчке, ожидая вызова по рации); а в баке, как и в кармане – только б доехать до первого пассажира. Если доедешь…
   Моя игра с жарой началась с того, что, откупорив свою машину, уже успевшую разогреться до неприличия, я получил от неё первую порцию,  застоявшегося в закрытом пространстве, воздуха.

  –  Как плюнула, ей богу… –  подумал я по себя. – Тоже не хочет на работу…

   Особенность моей жизненной организации, а, значит, и работы, заключается в том,  что я  –  самая настоящая «Сова» (или «Сов»…) по своей натуре.  Живу «не человеческой»   жизнью, начиная со второй половины дня и ночью. Угоманиваюсь часам к трём-четырём утра. Тогда я чувствую себя «в своей тарелке».
   А тут жизнь заставила меня выйти с обеда. В самое пекло; на горизонте маячил ремонт, от которого никуда не деться. И с этим надо было что-то делать. Вот я и делал. Деньга нужна была позарез.
   Мне сразу крупно повезло; попался пассажир сразу и «жирно» заказал доставить его тело «за тридевять земель», в другой район  города. «Сено» моему «коню» было обеспечено. А, следовательно, и удачное начало моей работы. Это был хороший знак, или примета.
   Только мы скаканули первые пару кмэ, я, зная,  что впереди нас ожидают, наверняка,  не слабые «пробки» по маршруту, сразу взялся за  обработку своего пассажира.
   Это был мужичок  средних лет и такой же комплекции, с усами  (которые ему, между прочим, ни к лешему не шли, т.к. были  редкими и разноцветными – курит…), одетому в светлые, летние бриджи и в какую-то нелепую, «гавайскую» тенниску с причудливым  орнаментом (значит, лёгкого,  весёлого нрава человек…). Я предупредил:

–  Время такое, бодрое, в смысле движухи, сейчас по городу. Ожидаются неприятности  в трафике в виде «пробок» по курсу. Надо бы запастись «сухим пайком», в смысле. сигаретами, а «коню»  – сенца подбросить  не мешало б…  И  то и другое можно купить на АЗСке. Мне бы…  –  Я не договорил.

 –  Понял!  –  Легко врубился в проблему чел, чем вызвал у меня прилив нежности и уважения и протянул деньгу. Живём!
    Сигареты бросающему курить – как он сказал – не понадобились. Я затарился всем и мы поехали.
   Стало веселее жить;  было снято первое напряжение по поводу реальной возможности – остановиться посреди города без бензина, выть, сидя на колесе от тоски, разбираться с пассажиром по поводу того,  кто кому сколько  должен и как это отдать. А потом ехать за деньгами  к себе домой, к чёрту на кулички, потратив пару часов времени и кило нервов. Подфартило.
   И тут,  буквально через перекрёсток, с левого ряда, меня нагло или, можно сказать, тупо, подрезал «Фиат Уно». Я инстинктивно среагировал, заметив боковым только начало его движения и избежал столкновения. Сработал «автоматом». С моим-то стажем… Длинно матюкнул водилу  «итальяшки» сигналом.

 –  Во! Жертва аборта!  –  Поддержал меня пассажир.

 –  Баба за рулём… –  Констатировал я факт, поравнявшись с «вражеской» техникой, сместив себя на ряд «ниже», легко и без проблем. – Потенциальный преступник!

   За рулём «Фиата» сидела блонда лет 20ти, вцепившись в руль чуть ли не зубами, строго прямо глядя прямо перед собой. Как загипнотизированная. Я ещё разок посигналил.

–  Смотреть надо, куда прёшь, курица!  –  Попытался за меня затеять разговор с «Фиатом» мой кадр. Видно, настроение у него было чудесное и мэну захотелось общения…
   «Автопилот» за рулём нашего обидчика не реагировал на посторонние шумы.
   Я видел как-то, как в подобном случае, обосравшись на дороге, чел пытался «не реагировать» на только что созданные им самим неудобства людЯм.  Ну, извинись же! Корона не спадёт! И тебя простят. С кем не бывает. Его догнали и противоугонной скобой расклепали лобовое и фары. Приглашали выйти и поговорить. Не вышел и не поговорил. И правильно сделал. А чего уже выходить… Зато резко поумнел сразу на кучу приличных «бабок»…

 –  Не напрягайся, –  посоветовал я,  –  не видишь, она   не только слепая, а и глухая ко всему.  Бедолага… И чего не узаконить  знак, который был бы обязателен для наклейки на все стёкла машины по кругу: «Осторожно! За рулём  хворый чел!»

 –  Во!  –  оживился пассажир – И в Правилах добавить: «Комендантский час для начинающих  с 7.00 до 24.00»!

   Парень развеселился от своей шутки. Получалось, горе-водилам    разрешалось тогда ездить в городе только в ночное время и по пустым улицам. Идея показалась мне забавной и я одобрительно улыбнулся в ответ. Контакт между нами налаживался. И я, чтобы  его поддержать, продолжил:

–  Слушай анекдот, хоть и старый и с «бородой», но прикольный:
    «Старая,  добрая Англия.  Пустынная, загородная дорога, машины на которой появляются,  может, раз в году.  Но, конечно же (не наши места…),  заасфальтированная.  И тут, надо же такому случиться, столкнулись два автомобиля. За рулём одного – расфуфыренная мадам; за рулём второго  – джентльмен. Откуда ни возьмись, (опять же – не у нас…) нарисовался полисмен. Никак вороны «настучали». Походил не долго, посмотрел… Подходит к ним, двоим,  и говорит:
 – Так … Мне всё ясно. Ваши документы, мисс, будем оформлять аварию на ваш счёт.
Потерпевший, который тихо, с достоинством, парился чуть в стороне, подходит и заявляет:
– Нет,  господин полисмен, здесь полностью моя вина!
– Не понял?! – встрепенулся тот – как это,  «ваша»?! Вот – выезд на встречную полосу; вот  – почти лобовой удар в вашу машину! Где тут ваша вина?!
 
   А мэн заладил своё: «Моя вина», ничего не объясняя,  и хоть ты тресни! И довёл уже копа до белого каления. И тот орёт в исступлении:
 – Ну, почему, чёрт побери, сэр!! Объясните, наконец, свою позицию!
  Тот снизошёл:
 –  Понимаете, господин полицейский, – белый, солнечный день. Пустая, абсолютно, дорога. И тут я увидел встречный автомобиль. Когда он подъехал ближе, я  за рулём рассмотрел эту молодую леди.
 –  Ну?! – Уже кипел коп.
 –  Вот здесь я и допустил ошибку! Мне нужно было; не рассматривать её, а быстро съехать в поле и подождать, пока она проедет…
    А я этого НЕ СДЕЛАЛ! И, по этому, СДЕСЬ  ПОЛНОСТЬЮ – МОЯ ВИНА!»

   Дальше поёхали веселее, постепенно втягиваясь в какую-то жуткую «тянучку».

 – Всё. Приехали, блин. –  Сказал я с тоской.

  Температура воздуха  явно перевалила  хорошо за тридцатник. Пока шли  на скорости и в салон задувало ветерком, жить ещё можно было. Но, как только встали в «пробке», мой будущий ремонт тут  же  стал нагло скалиться и  ехидно подмигивать мне подбитым глазом; дело в том, что накануне в машине полетел датчик  включения вентилятора при перегреве двигателя. Я видел; сейчас движок медленно  начинал греться. А это большая неприятность. Перегревом, можно было  угробить его напрочь. Нервы начинали накручиваться и мне стало не до веселья. Бросил косой взгляд на «груз». «Сейчас начнёт поскуливать, что ему жарко.» –  Подумалось тоскливо, с некоторой неотвратимостью.  –  «Ты даже не представляешь, бедолага, что это только начало».
    Я видел, как струйка пота потекла по его виску.

–  Жарковато стало… – Завёл, как бы про себя, пассажир и оттёр ладонью лицо.

–  Да-а… Загрузли в пекле – искренне посочувствовал я ему по-человечески,  заранее.
   Я мысленно начал собираться с духом и искать слова, под каким бы это «соусом» сообщить  ему, что «у нас», вдруг, вышел из строя вентилятор, неотрывно следя за тем, как  стрелка датчика температуры медленно ползла вверх. Не прозевать бы её критического значения. За «шаг» до него надо было уже что-то делать.

 – Я не понял… –  протянул я озадаченно,  начав свою подготовку клиента, глядя на щиток приборов и даже постучав по нему сверху, слегонца,   кулаком.  –  Что за херня…

 –  Что  такое? Чего там?? – Проснулось  его внимание. Мне надо было, чтоб он заглянул на показания приборов. Так было бы убедительно. С пассажирского сиденья сразу и не видать и он чуть озабоченно наклонился ко мне.

 – Вот же, зараза, с этой техникой! – Начал я совершенно с искренней досадой «основную тему». – Ну, подождала б до конца смены, что ли?!

 – Чего там, шеф? – Опять не выдержал мужик.

 – Да, понимаешь, похоже,  вентилятор накрылся, бля! – Надавил я с досадой. – Но ты не беспокойся! – Поспешно послал я вдогонку,  чтоб  не началось «кто кому должен»  –  Доедем, старик! –   закончил бодро и убедительно, надев маску решительности Саши Матросова.

 –  Ну и как же?.. – Не сильно поверил моему энтузиазму «старик», протянув заинтересованно и озабоченно. Видно, ему тоже не хотелось «разборок» с деньгами и лазания потом в «пробке», по жаре,  в поисках другой машины, которая согласилась бы его подобрать.

 –  «Старый воин – мудрый воин!» –  Многозначительно изрёк я. Чтоб таким тоном мне кто сказал, я б и сам тому поверил…

–  Да просто сейчас; опустим все стёкла полностью, врубим,  «на полную»,  отопитель  в «зимнем» режиме и у нас получится дополнительное охлаждение через «печку»!

    Мне удалось сказать это бодро и непринуждённо, как хирург после операции  – близким пациента, которого только что кромсал: «Он будет жить!».  Как будто я так каждый день езжу…
   
 –  Тю… Ерунда! –  Проникся оптимизмом дядька. «Добро» было получено.

     Вот бы кто-нибудь, да ради научного интересу,  включил   летом «печку» отопления салона при + 35-ти, но –  в зимнем режиме… Да при температуре охлаждающей жидкости под 100 градусов. В машине тогда просто нечего делать. Лучше уж выйти и сесть прямо на солнцепёке, с непокрытой головой. Всё равно – смерть…

     Впереди нас медленно плёлся 190-тый «мэрс»; старенькая, серого цвета, но аккуратно ухоженная колымага, ровесница моей, наверное. Окна у «мэрсюка» были не затонированы и мужик, который один сидел в машине,  наслаждался жизнью. Это было видно по тому, что он, не смотря на жарищу и «пробку», отстукивал пальцами какую-то мелодию на руле, звучащую в его салоне. 

–  Смотри, неплохая тачка,  между прочим. –  Кивнул я пассажиру на впереди идущую машину, отвлекая его от торжественного пуска отопителя. Началось. В салон, со всех его обдувов, пахнуло сахарским, 90-градусным жаром. «Чёрт! Забыл хоть заслонки  воздухообдувов   в салоне перекрыть!»–  Подумал я, быстро их перекрывая на глазах у «изумлённой публики».

 –  Между прочим, корпус у «мэрсов»  –  дай бог! –  Начал я бодро отвлекать, получившего тепловой удар, пассажира,  –  и на трассе бегают – мама не горюй! Молодец, мужик!  –  Начал я нахваливать владельца. – Хорошо  за тачкой смотрит.
   А в уме прикидывал, сколько времени мне поджаривать «тело» и сколько оно,  даст бог, выдержит?..
    И  Сверху тут решили, наверное, подсобить… Бог дал…

   Из подворотни, грубо говоря, из арки старого, ещё довоенного, жилого дома, вылетела  – Нет! Не тихо, выглядывая, выехала, а именно ВЫЛЕТЕЛА на всех парах, как ведьма на метле! – мадама  в  приземистой, спортивного «кроя», тачке-кабриолете  с открытым верхом. Как потом выяснилось, то был «порш». И, со всего маху,  въехала в бочину бедного «мэрина», с которым мы шли мирно, по-соседски, бампер в бампер вот уже сколько времени.

 –  Твою мать! Бляха!!  –  Медленно и в глубоком шоке, протянул мой «груз», выпучив глаза на эту красоту.

–  Оба на…  –  Только и выдавил я из себя. Мозг пронизало: ЕЩЁ каких-то  ПАРУ СЕКУНД и: «Товарищи! На его месте должен был быть Я!»  –  Как сказал бы Семён Семёныч из «Бриллиантовой Руки». Моему пассажиру мог наступить капец…
   У нас на глазах  развернулась драматическая картина: «поршик», очень не слабая по стоимости машинка, полностью разбила себе морду о старенького, но добротно, на совесть,  сделанного «немца». «В щепки», как говорится. Из под капота валили клубы пара, сам капот, фары, передняя облицовка были разбиты  и покорёжились, и представляли собой жалкое зрелище.
   Мадамой оказалась лет двадцати пяти девка, с длинными, платиновыми, прямыми  волосами до лопаток (то ли парик, то ли вымученные химией и краской, свои…), в солнцезащитных очках-маске на пол лица с непроницаемыми стёклами и широкими дужками на пол виска. Может, оно и красиво, но на дороге срабатывает, как шоры у лошади, напрочь лишая водителя так важного для управления машиной, периферийного зрения. Конечно она; эта «водительша», ничего не могла в этих очках видеть. Кроме того сработала, наверное,  женская установка: «А мне ТУДА НАДО!». Водительша, как показывают опыт и практика, обычно выбирает себе  «Ориентир – белая берёзка!», не обращая внимания на окружающую среду, и потом наступает момент: «Кто не спрятался, я не виновата!»
   Как по мне, то не успел сегодня «спрятаться» водитель мэрса»… А меня спас фарт.
   А досталось ему прилично.  «Венерина дочь» увалила человеку две правых двери, кузовную стойку между ними,  отчего вспучилась и деформировалась крыша кузова.

 –  Всё. – Сказал я  тихо.  –  Этот «мэрин» дальше уже никогда не поедет с этим кузовом, т.к. он ремонту не подлежит…
   
 –  Эт точно.  – Прозвучало сочувственно справа.

   Между тем представление только разворачивалось. За зрителями бежать далеко не пришлось; вся улица, и прохожие и автомобилисты, моментально настроились, в ожидании «концерта».
    Водителя «мэрина» при ударе капитально труснуло. Он автоматически схватился руками за руль и застыл с отвисшей челюстью, глядя в сторону обидчика. Похоже, его не только парализовало, но он лишился и дара речи, а так же дыхания и  соображания, а, может, и памяти… Чтобы вразуметь; любимой и дорогой для него машины уже  больше НЕТ! Вот только секунду назад – была и её только что УБИЛИ…
   Из «поршика», которому засветил ремонтик в стоимость даже более самого «мэрса» со всеми его потрохами,  выпорхнула мамзель, которая оказалась весьма фактурной от природы  и коллоритной по внешневу виду,  в зелёном топике, на длинных ногах, обтянутых лосинами,   что имели продолжение в неимоверных  каблуках, килограммов с сорок весу. В руке она продолжала держать мобильник.  «Наверное, разговаривала…»  –  Подумал я.

 –  Свят, свят… –  чуть не перекрестился мой пассажир,  –  как оно такими ногами да за землю цепляется?.. Как она с ними живёт!  –  Искренне изумился мужик и полез за моими сигаретами. Закуришь тут…

–  Ты не про то думаешь! В их деле разве ноги на первом деле стоят? Это ж только замануха. Это ж как надо «трудиться», чтоб на такой тачке ездить! А ещё думаю  о том, что ей могли каблуки помешать… Зацепиться за что-то…

–  Слушай!  А ведь правду глаголишь! Доця из приличной семьи вряд ли спорт-кар от папы с мамой получит. Таких сразу, после выпуска из универа, как по разнарядке, уже замуж разбирают. А до этого –  возят ЕЁ! Да ещё – под охраной. Точно, профура! И за каблук ты прав. Иначе, как можно было так вылетать на главную дорогу со двора? – Он всё пытался найти разумное объяснение случившемуся.

 –  Ты где логику ищешь, мужик?! – Возмутился я  совершенно искренне. – Это же  ДРУГАЯ планета! У нас – Марс, у них – Венера!

   Я получил возможность заглушить мотор и дать ему немного передохнуть. Да и охота стало самому посмотреть представление, т.к. событие разворачивалось стремительно.
   Пока мы строили свои версии, мамзеля, чуть замешкавшись и соображая, как ей обскакать слившиеся машины, рванула на своих «ходулях»  в обход  «порша» и помчалась к  «мэрсу», к водительской его стороне. Потерпевший водитель, как завороженный, продолжая держаться за руль, молча отслеживал её движение. «Так.. Ещё не вышел из шокового состояния..»  –  Подумалось про себя.
   Девчушка закрепилась за  землю, расставив ноги «на ширину плеч», подбоченилась и, слегка нагнувшись к открытому окну, изрекла, «с наездом», супер-фразу:

 –  Ну-уу?!.. И КТО ЗДЕСЬ ВИНОВАТ?!

   Голос был «прокурорским», обвинительным, с нотками собственной правоты. Мне показалось, что в этот момент перестали чирикать даже воробьи. Лист на деревьях перестал мельтешить от ветра, да и сам ветер, от такой наглости, тоже стих…
   Предел этой наглости и тупизма был преодолён: только что грохнуть мужику машину, да  ещё на него и  «наезжать»!
   И тут всё взорвалось. Раздался просто гомерический хохот со всех сторон, который, вероятно, вернул к жизни потерпевшего:

 –  Су-каааа!!!  –  Взвыл он, вылезая наружу  из авто.  –  Стервоза калиброванная!! Да я тебя урою тут сейчас! Нечисть! Шклевотина ты ходячая!.. –  Он решительно двинулся в её сторону.
   
   Это надо было записывать. Наверное, такие тирады только и получаются у людей в моменты наивысшего, душевного подъёма. На пике их, один человек может подорвать и повести за собой массы, совершать государственные перевороты,  добиваться чего-нибудь срочного… Ну, например,  неотлагательного, раньше времени, открытия городского туалета, закрытого уборщицей на текущую помывку…
   Мученик рассказал барышне всё из слов, которые он знал и озвучил те, которые навеяло ему его вдохновение. Он вспомнил всю её родню по женской части,  вплоть до седьмого колена, не тронув, правда, мужскую, исходя из солидарности и сочувствия. Та – просто  заслушалась! Пока её не дёрнули за локоть. Взвизгнула, выдернула руку и  поскакала к своей развалине, явно по-взрослому, перепугавшись.  Из арки раздалось:

 –  Буся?! Бусечка! У меня тут, небольшая авария получилась… –  Затараторила она и замолчала. На той стороне связи явно начали что-то энергично говорить.  –  А прошлая машинка мне тоже очень нравилась! –  Чуть обиженным, отработанно капризным тоном проныла фифа.  –  Я и не думала, что её так понесёт и об столб ударит!
   Она нетерпеливо слушала трубку. А на мужика жалко было смотреть. Я его понимал. Да и все собравшиеся понимали  и сочувствовали ему.
   Я подозвал его к себе жестом. Он подошёл так, как будто брёл на эшафот.

–  Послушай, старик,  – обратился  к нему  доброжелательно, – вот  мой телефон и домашний адрес…

–  И мой черкани! Нет, лучше сам запишу!  – Быстро сообразил попутчик, перебивая меня и беря мой листок и ручку.

–  Собери свидетелей, и конных и пеших, запиши данные и внеси в протокол, когда менты приедут. Пусть побольше свидетелей будет. Пригодится в хозяйстве при разборках в суде. Да и ГАИшники вынуждены будут по закону работать при стольких очевидцах-то. Хрен его знает, что у этой биксы за «папик». В стране – беспредел. Они её, страну, под себя сделали. Может ещё оказаться, что приедет её «конец» и выкрутит так, что окажется; ты устроил гонки за несчастной несмышлёной, да ещё – в «пробке». Оно  перепужалося и заскочило задним ходом в арку. Чтоб спрятаться от маньяка. А ты, безжалостный монстр, настиг её и боком своей машины  нагло избил бедный, скромный  «поршэ». А специально выведенные «макаки» в форме, с генетически удлинённой, полосатой рукой, за сотку баксов на тебя любую бумажку и протокол состряпают. И в суд прибегут за другую сотку, чтобы рассказать, как «своими глазами»  всё видели. Лучше перестрахуйся. Мы ж люди. Поможем, если что не так пойдёт. Не дрейфь!

   К нам подошло ещё человека четыре-пять. В глазах потерпевшего появилась ясность  и настрой.  «Всё. Этого уже не свалишь – мелькнуло – большая штука – поддержка!»

–  Бусик! Ну,  хватит уже! Ну,  приезжай скорее!!  Я жду! – Прозвучало из арки уже в приказном порядке.
   
   Наступал второй акт «марлезонского балета», в котором нам уже было не участвовать. Наступила пора –  выбираться из этой каши. Тем более было куда; проезжая часть улицы из-за аварии немного расчистилась  от затора,  и можно было ехать.
   Я выкручивался из «капкана», меня вежливо и терпеливо пропускали мужики. Наверное,  из-за уважения к проявленной мной инициативе в отношении пострадавшего водителя. А он ходил уже между людьми и собирал данные. И никто не отказывал ему. Казалось, человек воспрянул духом. Народ объединился.  «Всегда бы так» –  подумал я.
  Настроение поднялось. Хотя, стресс от того,  что я только вот избежал серьёзной передряги, и со своей машиной, и с пассажиром,  неприятно надавил под сердце колом и не спешил убирать его. Невольно, по направлению мысли, я скосил глаз на  мой, особо ценный,  «груз» и понял, что он для меня таки ценен;  сидит  молча,  задумался…  Что-то, наверное, уловил «про Момент»… Что-то понял; как всё не стабильно, скоротечно в этой жизни, как много в ней, оказывается, значит простое Мгновение Времени: Вот сейчас ты БЫЛ, а вот сейчас, через Миг, –  НЕТ.
   А может это только я подумал об этом?..

–  «Бусик»… «Бусик»…  –  произнёс он протяжно, как бы про себя.  –  Ведь так же, по- простому, микроавтобусы в народе называют для перевозки грузов и пассажиров!   –  Он бросил на меня пытливый взгляд. Я кивнул:

–  Так и есть. Аглицкое слово. «Автобус» и означает.

–  Выходит, она его какой-то тягловой тачкой обзывает! На которой проехаться можно. До следующей остановки? Красота!
   
   Объезжая разбитый «мэрс», я бросил взгляд на молодую особу, что устроила это смертоубийство. Фифа уселась в «порш», опустила солнцезащитный щиток, в котором стандартно устроено зеркальце, и подкрашивала губы помадой. Готовилась к приезду милого.  «Бусика»… Ей УЖЕ было всё – «ПО БАРАБАНУ».