Записки вожатой. Прощай, мое звездное лето!

Воскресенье, 5 июля.
- Она взрослая, она - тетя, она - вожатая, - распинался кто-то под окнами моего временного пристанища в виде деревянного домика на Южном берегу Крыма. Поскольку в последние дни я живо откликалась на кличку „Вожатая", то выползла на горячее солнце из послеобеденного сна.
Так и есть: подпрыгивает на месте и от чего-то меня защищает белобрысый, с удивительно круглыми синими глазами, мальчишка из моего младшего отряда, а два парня из старшей группы виновато прячут глаза.
- Я им говорю, что вы - тетя, а они думают, что вы - девочка из второго отряда... Ситуация, безусловно, пикантная, но меня словно миром помазали. Если в свои далеко "за тридцать..." я еще способна вызывать восхищенные взгляды подростка, это дорогого стоит.

Вторник, 7 июля.
О, эти восхищенные взгляды... Похоже, мой отдых превращается в локальный ад. Этот мальчишка из старшего отряда не сводит с меня своих томных, бархатных глаз. Не сводит нигде, ни в столовой, ни на пляже, ни в аллеях пансионата. Сегодня я вынуждена отказаться от второго блюда за обедом, вчера отказалась от супа. Кормят в здешнем пансионате очень обильно и за три дня в тех местах моего тела, где обычно располагаются впадины талии, появились не просто плоскогорья, но и возвышенности. Поскольку я постоянно наталкиваюсь на бархатный взгляд, придется худеть. Ну не могу же я обмануть ожидания ребенка!

Четверг, 9 июля.
Со мною явно что-то происходит. В мои, добровольно взятые на себя обязанности вожатой, входит забирание младшей группы с дискотеки. "Добровольно взятые" - это потому, что приехав в крымский пансионат, я вдруг представила две недели лежания на пляже и едва не взвыла от тоски. Это дома, в Киеве, такой отдых, представляется раем земным, в реальной жизни уже через три дня хочется вскочить и куда - то срочно бежать. А поскольку развлечения в нашей зоне отдыха ограничиваются ловлей обезумевших от страха крабов днем и посиделками в прибрежном кафе под нескончаемое: "Гуляй, студент, но девочку мою не трожь...", то вечером я приняла совершенно безответственное решение - поработать вожатой на добровольных началах, благо, в детском заезде обнаружилась брешь в их строю. Кто-то не смог приехать, и я с осторожного благословения подруги - руководителя группы, вступила в сию должность. Позже, в Киеве, я со стоящими дыбом волосами, буду вспоминать, как один из моих мальчишек сунул металлическую шпильку в розетку. Видимо, ангел-хранитель прохлаждался где-то поблизости,  и мы отделались вырубленным электричеством во всех домиках. Немного позже мои юные футболисты забросили мяч на территорию газовой подстанции, а когда доставали, на них набросилась сторожевая овчарка. И опять все остались живы – сторож вовремя среагировал.  Словом,  скучно мне не было. Сегодня вечером я отправилась забирать малышню с дискотеки почему-то не в мятых шортах и уютных,
растоптанных шлепанцах, а в полупрозрачных шифоновых брюках и босоножках на
шпильках.

Обладатель бархатных глаз скучал в компании сверстников. Мое появление
ознаменовалось сначала восхищенным взглядом, а потом потупленным. В груди, между
сердцем и селезенкой, стало горячо. Мой, Бог! Неужели меня волнует внимание
пятнадцатилетнего юнца?

Суббота, 11 июля.
Мой послеобеденный отдых опять нарушил синеглазый Сашка. "Вожатая, вожатая, --
выкрикивал он, - взрослые мальчики мешают нам спать. А вы сказали отдыхать на тихом часе". Ему вторили Маринка и Яна: „Они закрылись в комнате и громко смеются".
То, что в большинстве все наши дети «павлики морозовы» - я выяснила для себя совсем недавно. Правда, это обстоятельство здорово облегчало мне жизнь. Вместо того чтобы пресечь неблаговидные действия, я позволила малышне рассказывать, кто и чем занимается вне бдительного ока старших, и потому всегда была в курсе событий.
Сейчас они дружно «стучали» на соседок по домику. Придется идти, разбираться.
Грозным голосом я потребовала отпереть дверь,  и для убедительности пнула ее ногой.
Веселье стихло и двери отворились. На кровати сидели две девочки в центре, а по
бокам, в непринужденных позах два мальчика, справа - мой обожатель.
"Ах ты, Казанова, ах ты обманщик несчастный, - запуталась я в своих мыслях. А ведь
строил глазки мне, а ведь подкатывался..."
И мне стало стыдно. Конечно, я все придумала. Просто, у него глаза такие.

Понедельник, 13 июля.
Руководитель группы, Оксана попросила помочь с ежедневным послеотбойным обходом.
После одиннадцати все дети должны находиться в постелях. Обычно так и бывает, но в
постелях они лежат в джинсах, модных майках, девочки – при полном макияже, укрывшись почти с головой. Как только "обходчики"- вожатые скрываются за поворотом, наши милые детки растворяются в ночных аллеях. И совершенно бесполезно рассказывать потом мамашам, чем занимались их чада на отдыхе. Ни одна не верит.

-Как? Мой маленький сыночек ночи напролет проводил в кустах с какой-то противной
девчонкой? Это она его совратила.

Или:
-Моя Светочка, моя деточка курит? И не только курит, но и все остальное? Это
тлетворное влияние развратных мальчишек. А где были вожатые?

Вожатые были рядом, но уследить втроем за сотней подростков, которых распирают
жизнетворные соки - безнадежное дело.

В этот несчастливый вечер "обходчики" наткнулись на Анюту, лежащую посреди
комнаты, в ее кровати мирно похрапывал посторонний мужчина. Пока его расталкивали, Анюта исчезла. Мы обыскали территорию, но девочка как сквозь землю провалилась. Тогда, собрав старших мальчиков, разбились по парам и решили искать вокруг пансионата, а если до утра не найдется – вызывать милицию и  спасателей.

В напарники мне достался Виталик - тот самый, с бархатные взглядом. Теперь я
относилась к нему исключительно с материнской нежностью и теплотой, а его это явно
раздражало. Обмениваясь незначительными репликами, мы карабкались между деревьями ввысь. Я мысленно благодарила Бога за то, что не одна в ночном лесу, было жутковато.

Оставив далеко позади пансионат, мы наткнулись на домик с темными окнами. Двор, заросший южными сорняками, серые провалы окон, дверь, заколоченная крест-накрест, но кем-то отбитая и поскрипывающая на ночном сквозняке. Неужели сюда привели Анюту ее  ноги?

Виталик первым вошел в дом. Паутина и пыль, в полу зияет отверстие погреба с
поднятой крышкой. Наш фонарик узким, сиротливые лучом скользит по ступеням,
ведущим вниз. Там чье-то бесформенное тело... Я испуганно хватаю руку моего спутника и понимаю, ему тоже не по себе.

- Останься здесь, - говорит он охрипшим голосом, а сам лезет в проем погреба.
Однако одной еще страшнее,  и я спускаюсь к нему. Поколебавшись, Виталик рывком
разворачивает тело, лицом к нам. Какой ужас! И какое счастье! Это  не Анюта, а просто тюк с тряпьем. Я хочу наверх, к воздуху, сказывается волнение и духота крымской ночи, мне настолько нехорошо, что боюсь потерять сознание. Виталик подсаживает меня на лестницу,  и тут крыша погреба оглушительные грохотом захлопывается и от испуга  я падаю на пол.

- Нет! Нет! Я не хочу!

Как два зверя, попавшие в охотничью яму, мы царапали и толкали тяжелую крышку,
напрасно пытаясь сдвинуть. Мой напарник упирался плечами и все равно не мог даже приподнять ее. Она легла намертво. Мы обшарили все уголки кирпичного погреба. На редкость добросовестная постройка - ни единой щели. Все еще не веря в такой глупый конец, я буквально по сантиметру ощупывала руками стены, пол, потолок. Так продолжалось довольно долго и абсолютно безрезультатно.

Виталик устало сидел на ступеньках лестницы, подсвечивая мне фонариком. Батарейки, похоже, новые, но свет не прибавит нам воздуха, а его недостаток уже начал ощущаться.
Господи, за что? Если мне - за грехи, то этому нецелованному мальчишке - за что такая смерть? Впрочем, может и целованному, но какое это теперь имеет значение? Говорят, что люди перед смертью вспоминают свою жизнь... Почему же мне не вспоминается? Возможно, это от недостатка кислорода... Наверное, я все-таки потеряла сознание, поскольку теперь не на полу, а сижу рядом с Виталиком на лестнице. Он перетащил меня ближе к крыше, здесь можно прижаться к холодному металлу и представить, что из щели дует ветерок...

Мы сидим, прижавшись друг к другу. У какого-то умника я читала, как в последние
минуты жизни мужчина и женщина занимаются любовью. Какая чушь! Остались силы лишь для бесконечной, щемящей нежности. Виталик вытирает платком мое мокрое лицо и прижимает свои шершавые детские губы к моим. Какой удивительный поцелуй, словно шуршат опадающие листья... Прощай, мое звездное лето с ураганной музыкой дискотек, с прохладными лапами морского прибоя...
Прощай...

Среда, 15 июля.
...Я открыла глаза от яркого снопа солнечных лучей и еще от крика: "Они здесь!" А потом мы выползали на свет божий. Как оказалось, спасатели искали нас больше двух суток,  и лишь случайно кто-то вспомнил о заброшенном домике. Больше всех переживала Анюта - из-за нее мы попали в переделку. Сотрудники милиции высказали предположение, что захлопнули тяжелый люк погреба и закрыли на засов бомжи - увидели нас и испугались, что их убежище открыли…  Все это мне рассказывали потом, а сначала мы глотали питьевую воду и как два дельфина ныряли в морских   волнах, отмокая и приходя в нормальное состояние. 

В тот же день Виталика увезли в Киев родители, сотрудники крутого коммерческого  банка, которых срочно вызвали после нашего исчезновения.               

Суббота, 22 декабря.
Большой и очень твердый снежный ком больно бьет меня в спину. Ох, уж эти мальчишки! Первый снег в этом году выпал с большим опозданием,  и они наверстывали упущенное. На снежки лучше не реагировать. Однако второй удар изменил мои миролюбивые планы,  и я резко обернулась. На другой стороне улицы, в парке, стоял Виталик и, заливаясь смехом, лепил следующий снежок. Ах, негодник! Значит, это ты вытащил меня из теплой квартиры в морозный день, назвавшись редактором издательства и пригласивший на встречу по поводу издания моей новой книги. То-то я не могла вспомнить издательства с таким названием. Почему же я не узнала Виталькин голос?  Он смотрел на меня влюбленными глазами и явно намеревался уронить в ближайший сугроб. Так, спокойно, Я - взрослая, я - тетя! Однако, как он вырос! А еще возмужал. И голос изменился. Угораздило же человека родиться в такой морозный день шестнадцать лет назад. Дома - гости за столом, а он решил отметить свою взрослость с чужой женщиной, то есть, со мной, в зимнем парке.

Мы пили ледяное шампанское, салютуя памятнику князю Владимиру, потом отогревались в крошечном кафе, украшенном живописью. На одной работе - море до горизонта и кусок берега с крымской пальмой. И на меня вдруг нахлынуло. Я давилась слезами, а Виталик вытирал их, целуя мои мокрые щеки и губы, и немногие посетители кафе отводили глаза, стараясь не помешать тому, чему уже не сбыться. Мы разминулись во времени,  и промежуточная остановка в пространстве ничего не решала.
Прощай, мое звездное лето...
Мы расставались под нарисованной пальмой, и я знала, что навсегда. Виталик пытался меня успокоить: "Я ведь уже взрослый. И у меня будет паспорт..."
«Да, да, - вторила я ему . - У тебя обязательно будет паспорт и своя жизнь..."
А мне пора возвращаться в свою, в общем - то устроенную, вполне благополучную. И только от рекламных роликов с крымскими видами я еще долго буду отворачиваться.

Еще рассказы:http://www.proza.ru/avtor/elviva


Рецензии
Интересный рассказ, Лена!
спасибо Вам! Всего доброго!

Эльвира Гусева   28.07.2013 17:02     Заявить о нарушении
Спасибо огромное!

Лена Журавлева   29.07.2013 18:34   Заявить о нарушении
На это произведение написано 12 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.