Случай в сквере

Из душевой раздавался весёлый смех девчонок - маляров. Вся эта весёлая компания с шутками волной скатилась со ступенек административно - хозяйственного здания СМУ. И посеменила в сторону автобусной остановки. Темнело рано. В холодный ноябрьский предпраздничный вечер ни кому из девчонок не хотелось коротать на продуваемой всеми ветрами остановке лишние полчаса. Тем более головы у них были мокрые. Насморк, кашель, менингит в планы здоровых телом и душой  девчат  не входил. 
Во главе этого здорового во всех отношениях организма стояла  Маринка Щукина. Щука - так и прозвали самую младшую из всех девчонок, но самую образованную и ответственную.  «Палец ей в рот не клади, - так предупреждал инженер Фетюня новичков в управлении, - откусит по самые ботинки!» Вот с ней  как раз и произошёл этот случай…
В  тот день, в честь праздника, выдали зарплату на пару деньков раньше. Плюс  премию.  А Марине ещё и отпускные. Она как бригадир не могла пойти отдохнуть летом. Уступала свою очередь до сегодняшнего дня.
Марина зашла в душевую, когда  её подружки-коллеги уже прихорашивались. В разрумянившихся нимфах трудно было угадать недавних «чудей-юдей» перемазанных извёсткой и краской.  Из уст «королев мастерка и бетономешалок» вылетало такое… Что даже у хмурых мужиков знающих точный адрес мест не столь отдалённых «немел язык и вяли уши».   
Марина приняла душ. Привела себя и свои мысли в порядок: «Так инструмент на месте, доски будут я уже договорилась. Наряды получены. Совина проинструктирована. Ни чего справится. Через год диплом. Пусть привыкает. Делов то всего на месяц. Ну ладно с этим ясно…  Домой! Как не крути, а  по темноте одной страшно, ещё с таким кушем. Куда бы его деть? А! Во!»
«Значится так. Если всё по-скоренькому и без суеты всё будет, без палева. Короче, она пойдёт через сквер, по-любому. Немой её вяжет, ты шмонаешь. Смотри не кончи. Ты хоть раз бабу лапал?» - «А то, - Пацанчик сплюнул сквозь зубы, - они на меня сами липнут. Ты знаешь, какой у меня?» Немой, друг Пацанчика одобрительно промычал и качнул головой. - «А он, что мычит, на себе проверял что ли?» Немой смущённый замычал ещё громче. Пацанчик загоготал, и сквозь гыг поинтересовался:  «У тебя точная наводка откуда?» - «Дырочка в душевой имеется».  - «Во, маза, покаж, а?» - «Будешь баловаться руки мхом порастут».

Марина медленно прошла по коридору к выходу. Попрощалась с вахтёром и вышла на улицу. Зрение в такой вечер не нужно. Один чёрт ни чего не видно.
До дома не далеко. Через сквер на право, там, через мостик и в гору. Хода минут двадцать размеренным шагом, а всё равно страшно.
Чем дальше Марина углублялась в глубину сквера, тем скорее был её шаг. И вот уже видится мостик через речку-вонючку. Рукотворное экологическое бедствие местных коммунальных служб. Уже можно рассмотреть огни окон, что успокаивающе глядят на мир своим семидесятипятиваттным взорам.
Вдруг! Резкий и мощный луч света ослепляет девушку. Чей то злобный шепот произносит сакраментальное: «Дёрнешься, убью!». Боль от выворачивание  рук на миг лишает её сознания. Единственная мысль молнией пронеслась  в голове девушки: «Что  происходит?»
Кто-то задирает ей юбку, рвёт колготки и лезет в трусы. Марина пытается кричать, но широкая и потная ладонь закрывает ей рот. Всё закончилось так же внезапно, как и началось.
Несчастная поняла всё, что так трудно и долго зарабатывалось, оказалось в руках жуликов. Там были все деньги.

Марина сидела на диване вся растрепанная, грязная и плакала. Муж пытался её успокоить, но всё тщетно. Жертва разбоя, закрыв лицо руками, всё твердила: «Вот тебе стенка, вот тебе кухонный гарнитур, - потом оторвала руки от лица, и посмотрела на мужа взглядом кошки на глазах, которой утопили её котят, добавила, - съездили в Египет!» И снова заплакала.
Муж, молча, встал и вышел на кухню. Где то там, в потаённых углах комнатки полутора на три  спрятаны две бутылочки «беленькой».
Но только супруг выдохнул и поднёс рюмку ко рту, раздался истерический смех.  «С  катушек съехала супружница, - посетила соседа по койке печальная мысль». Хлопнул  рюмашку.
Взору благоверного предстало следующие зрелище: Полураздетая жена в окружении купюр,  а в руках у задыхающийся от смеха Марины разорванная банковская упаковка.

Гопники добежали до условного места. Там их ждал наводчик: Давай, доставай, не томи». - Пацанчик дрожащими руками суетливо полез за пазуху, одновременно тараторя, как всё прошло. Немой улыбался и ковырял в носу. Вдруг Пацанчик осёкся. Он медленно, очень медленно вытащил из грудного кармана предмет женской «крылатой» гигиены. Брезгливо, двумя пальцами держал её перед собой.  Наводчик смотрел на горе гопников, скрипел зубами и  перебирал в голове подходящие эпитеты в адрес этих оболтусов. Далее финальная сцена из бессмертного «Ревизора» и только одно слово от рождения не говорящего Немого прервало эту картину. Оно было растянуто и тем издевательски звучало: «Заа-тыыч-ка!»

Марина, не моргнув глазом, хлопнула доверху наполненную рюмку водки, предложенную мужем. Потом другую. И вот уже вторая бутылка сверкает дном, а супруги и не думали пьянеть. Смеясь, в красках представляя каково этим… Из сквера.