Медитация

МЕДИТАЦИЯ

27 развод прощай, не поминай лихом! bizony
27 развод? marmegvolt? eleg tamasbol,gyuszikabol, mas nincs iS
VAGY?


*
Пелагея/Дарья Мороз - "Мой адрес - Советский Союз"


EGYVELEG

*


*
Republic-Szeretni valakit,valami;rt .




MIAUMIAU. AZOK A PAPOKAI,

A PAP MEG TE VAGY.

*
EGYVELEG Sankata Nashana Ganapathi Stotram With English Lyrics (Hap


*
HEALING FREQUENCIES FOR AURA And BRAIN
 
http://www.youtube.com/watch?v=gw01o4JThrQ&feature=related

*


*
Прощай, не поминай лихом!
Счастливого пути

*

Итак, моё здоровье в этой стране сильно пошатнулось, проблем было очень много, а ведь мне приходилось одной воспитывать моих дочек, без папы и без всякой помощи. Никто и никогда меня в моих делах не заменил, не поддержал. Вся моя жизнь проходила в совершенном одиночестве. Конечно, у меня были уже подрастающие дочки, и я вообще-то надеялась на их помощь. Я и представить себе не могла, когда мы разводились, что они настолько откажут мне в любой моей просьбе: сходить в  магазин, помыть посуду и т.п. О чистке картошки и вообще не говоря.
Габриэлла только убиралась в своей комнатушке, вынося вещи из неё в столовую – малюсенькое помещение в 8 квадратных метров, которое я оформила вместо столовой как библиотеку. Из неё открывались двери в эти клетушки по 6 квадратных метров - отдельные комнатки моих дочек, и эта часть квартиры была как бы отдельным аппартаментом, в основном именно  для них. А я пользовалась моей большой комнатой. С первого же дня жизни в этой новой квартире я стала приучать моих дочек к уважению друг дружки, сказав, что надо стучать друг другу в дверь комнаты. На самом деле они этого оказались недостойными – сколько раз Габриэлла хлопала перед моим носом этой самой своей дверью, дверью комнаты, выделенной её мамой для её достоинства, когда она сама достоинства своей матери не уважала!

Кто-то мне и говорил: почему я не поселила их вместе в одну комнатку, а другую надо было сделать спальней. По правде говоря, так было бы куда справедливее, раз эти девочки не оказались способными оценить те преимущества, которыми я их тогда наделила.
Когда мы поселились в эту новую квартиру – а это было очень интересное событие! -
Томаш заявил, что желает развестись, он оставляет мне нашу с ним старую, о новой тогда и речи не было! - квартиру, и чтобы я имела в виду – это куда большая ценность, нежели то, что остаётся ему - дачный участок с домиком, который мы строили вместе, и машина – Трабант. Какой же милый был, кстати сказать, этот самый трабантик! Я обожала его водить – он настолько слушался каждого моего движения, настолько ловко разворачивался, был манёвренным, маленьким, но внутри удобным, с широкими мягкими сидениями, с большим задним багажником – невероятно, как они сумели так сконструировать эту машинку – она была просто блеск! И дешёвая, с дешёвыми запчастями... Якобы из папье-маше...
Я и до сих пор жалею об этих старых восточноевропейских машинах – сегодняшние не мягкие, трясутся, твёрдые, тесные, рессор вообще не знают. Дорогие. Наверное, зато мало бензина потребляют – это может быть.
Кстати, кроме трабанта мне нравилась и машина Вартбург, комфортная для тела до бесконечности, и тоже с громадным, но снаружи едва заметным багажником – в чём же был его секрет? - да и наш малинового цвета Москвич – широкий как море – первая машина нашей семьи!

Да. Так вот, мне осталась квартира – это ценность, да, но ведь она ещё была не выплачена, и я платила за неё одна уже в течение года, после заявления Томаша о разводе до официального развода в суде – из-за моей гордости!
Потому что как только Томаш это сказал, я тут же заявила, что согласна (я столько страдала, живя с ним, я каждый день, каждое утро была им настолько обижена, что шла на работу плача, так что развод был для меня освобождением! Но сама бы я на это из-за детей не пошла ни за что), и чтобы он с этого дня платил мне только алименты! Так и было сделано. То есть, купленную нами в рассрочку кватиру я с этого момента оплачивала уже сама. Алименты он платил только с его институтской зарплаты, о которой всем было понятно, что не она есть его настоящий доход, так как он работает на Западе и получает там в несколько раз больше. Из тех денег он нам с дочками никогда не давал. И пока мы были вместе – тоже. И при разводе я нисколько денег не получила, кроме одной пятитысячной выигрышной сберкнижки (что самое интересное – я и выиграла себе трабант! Это был фурор, жаль, что я эту машинку не оставила, а взяла деньги. Но деньги мне тогда были нужнее.). Не знаю, куда он их подевал, так как и квартиры себе не покупал – просто непонятно! Может, он поимел там на Западе какой-нибудь бизнес? Чёрт его знает. Деньги были большие, жил он вроде бы экономно...

Я конечно, могла бы требовать алиментов и от тех доходов – мне было бы положено, но так как я поверила ему, что квартира настолько бОльшая ценность, я больше этими вопросами не занималась. По правде говоря, это мне и не было интересно. Интересно стало вот сегодня – меня просто принудили обдумать и проанализировать эти вопросы заново, так как выросшие дочери все эти дела интерпретировали совершенно обидно для меня, и в один трудный для меня момент просто на меня напали с криками и клеветой – сколько я получила от их отца, а куда я всё это дела! Так что пришлось всё-таки сосчитать.
Хмм.

Тоже интересный вопрос – а на каком основании  мои дочери вообще вмешиваются в дела взрослых, которые их родили, воспитывали, давали им кров, одежду, пищу, учили их уму-разуму, воспитывали, тратились на их образование, отдавались им полностью, теряли свои собственные возможности – одна карьера математика, потерянная мной из-за рождения Габриэллы, чего стоит! Да и на запад поехать поработать за «длинную марку» я тоже могла бы, так же, как и мой бывший муж! Если бы я была свободна. Возможности были, язык я знала хорошо, немцы мне всегда как-то особенно симпатизировали. Почему-то.
И никакого доброго отношения со стороны детей? Никакой помощи, даже в магазин матери не сбегать? Зато осыпать её голову клеветой???
Это был для меня такой удар, что от него оправиться я до сих пор не могу. Не могу и не могу. Правда, моя младшая дочь Настя с тех пор со мной помирилась, попросила прощения и помощь от неё я всё-таки получаю, так что...

Габриэлла же, проведшая со мной этот сеанс «словесного карате», как раз когда я была в таком слабом состоянии, что едва держалась на ногах, теперь вынуждена продолжать жить без материнской любви. Это мой ребёнок-то? Да я же посвятила дочерям всю мою жизнь!
Да.
И теперь я рада, что эта моя жизнь, изрядно потрёпанная, иссушенная, искалеченная, вернулась ко мне обратно
и теперь моим ребёнком, которым надо заниматься, развивать, учить уму-разуму, заботиться и сильно любить, стала я сама.

Вот такие коврижки. И бросьте в меня за это камень.
Но ни одна из моих дочерей всех моих талантов не унаследовала, они совсем не хотели слушать моих рассказов о прошлом, не хотели учиться от меня ничему, не почистили мне картошки, когда я готовила им что-нибудь,...
Это не просто обидно.
Это другое.
Это вопрос, стоящий ребром – тогда что же такое материнство и зачем оно мне было нужно вообще?!

Возвращаясь к вопросу о квартире. Итак, мы разошлись, пока что неофициально, но полностью, он платил мне уже только алименты на детей и съехал – к матери или к его женщине, ради которой он развёлся, мне это было всё равно. Теперь он спорит со мной об этих подробностях, но к чему о них спорить? Мне это было просто неинтересно, а он этого не понимает. Он-то как раз постоянно совал свой нос в мои дела после развода, не понимая, что ведь он сам отказался от своей семьи, просто  «выкинул её в помойку», не желая заниматься семейными проблемами, которых было всегда много, потом – тесная квартира, дети весь вечер шумят, отдыха нет, капризничают, Габриэлла просто истерику закатывает и т.д. Вот он и ушел, оставив меня с этими проблемами одну-одинёшеньку. Решай, мол, их сама! Но если я одна должна решать эти проблемы, то чего он тогда постоянно пёрся ко мне в квартиру ругаться? Вот ведь неприятный тип!

Квартира, которую он мне оставил, была малюсенькая, самая дешёвая на рынке недвижимости, не разу не ремонтированная – да в ней просто не было возможности развернуться, не то что сдвинуть шкафы, чтобы наклеить новые обои, к тому же невыплаченная – мы платили за неё десять лет, выплатив за это время сумму тысяч этак пятдесят. Плюс мы же в ней жили – то есть, квартира эта была тесно заселена! А заселённая квартира имела в те времена в стране стоимость, приблизительно равную десятой части рыночной её стоимости. Ну это и понятно, тогда людей из квартир на улицу выкидать было запрещено законом. И кстати, не существовало в стране человека, для которого оплата «режи» была бы слишком большим расходом... опля, над этим надо бы очень и очень серьёзно поразмыслить. Какая-такая к чёрту цивилизация существует в этой стране сегодня, если люди замерзают в собственных жилищах, а ведь тут и зим-то настоящих не бывает!

Так вот, через несколько месяцев, как раз в одно время с судебным разводом, дня на два позже, что ли? или на два дня раньше - пришло письмо от райсовета, что нам предлагают квартиру побольше, я её посмотрела, после той она показалась мне вообще каким-то люксом! – и приняла. Томаш подписал документ, чтобы её записали уже только на моё имя, и мы переехали сюда! Только вот сейчас, недавно, после моего странного разговора с дочками, в котором они на меня так агрессивно напали, я прочла снова тот договор, который со мной заключил тогдашний райсовет - за старую нашу квартиру мне зачли 155 тысяч. Да, это была тогдашняя её рыночная стоимость, ведь выплачено было в пару раз меньше, учитывая первый взнос! Так что государство отнеслось ко мне тогда вполне корректно. По сравнению с тем, какую стоимость имел тогда наш садовый участок плюс машина, эта сумма была ну скажем, как минимум соизмерима, и нечего было мне лапшу на уши вешать! На самом деле, тогда цена дачных участков росла очень быстро, мы очень хорошо сделали, купив эту дачу, близко к Будапешту, рядом с несколькими озёрами, да и вообще, пока Томаш жил со мной, он в экономическом смысле имел много преимуществ – например, я мало денег тратила на потрясающие одёжки, так как шила их сама из тканей, которые я покупала за гроши в магазинах остатков фабричных тканей, и т.д. У меня было чутьё к семейной экономике! Да оно и сейчас есть, иначе я не смогла бы прожить на те деньги, которые имею сегодня.

о внутреннем ребёнке

*


http://www.youtube.com/watch?v=-KXk_8_8oLY&feature=related

*

Маленькая девочка по имени Алечка, крохотное весёлое любознательное существо, девочка с реки Амур! Маленькая девочка в красном шёлковом вышитом платьице, очень красивом, на двух полукруглых кокетках у плеч, как скобки... Скобки открываются – скобки закрываются! Ярко-красный шёлк, разноцветные вышитые на нём цветы... Китайское платье, очень нарядное!...
Чудо какое платье! Алечка подпрыгивает на одной ножке и щебечет как птичка. Чего тебе хочется Алечка? А мы идём на демонстрацию и везде праздник и вокруг меня светлые шёлковые юбки и тёмные отглаженные брюки. У мамы на ногах полосатые носочки и летние босоножки. Мамино лицо очень красивое, но оно так далеко от меня, я маленькая, а мама о-о-очень высокая! И она меня ведёт за ручку на демонстрацию и сегодня первое мая. И в небе шарики и высоко-высоко летит Сталин... Как его туда сумели запустить? Маленькая Алечка в красном шёлковом платьице поражена! Это же так необкновенно! А мамино лицо тоже очень высоко, качается в небе как подсолнух. Высоко-высоко в небе! Очень далеко от Алечкиного личика! Надо вести себя хорошо, нельзя дёргать маму за руку, нельзя говорить когда взрослые говорят... Молчи, когда взрослые говорят. Когда мама и папа разговаривают, молчи! Молчи! Замолчи! Никому не интересно, что я хочу сказать!.. Никому не интересно! Опять никому не интересно! Всем интересно друг с другом, все слушают друг друга, а меня никто не слушает! Молчи, когда старшие говорят! Молчи, когда большие говорят! Молчи, когда говоришь не ты! Молчи! Молчи! Молчи и всегда молчи!
Ты хочешь что-то сказать? Ты хочешь что-то выразить? Ты увидела что-то и хочешь спросить? Молчи! Алечкины губки скривились от обиды! Ах эта обида! Что такое обида? Обида – это когда  опять не любят, не слушают,  внимания не обращают!..  Обидно, обидно, одиноко! Хочешь поделиться – а не с кем! Какие бывают люди, с кем можно поделиться! Да никакие! А с кем можно разговаривать?  Да с книжками! Вот Бонч-Бруевич, маленький Володя! Какой он маленький! Ну совсем маленький. Поставили на стул, а он стоит, язычок высунул и держится за папин рукав! Это Володя Ульянов! Он тетради белыми нитками сшивает! А сам язычок высовывает! Маленький Володя всегда молчит, когда старшие разговаривают, и никогда не дёргает маму за руку! Бери, Алечка, пример с Володи! Он никогда не хмурит брови и не бурчит себе под нос, что «у-у, мамка какая-то!» И всегда вышагивает рядом с мамой на демонстрации, как солдатик! Мама один шаг – он  три! У него в попке пропеллер, и этот пропеллер крутит его ножки! Чтобы в три раза быстрей, чем у мамы! Мама один шаг – Володя три! А ты, маленькая Алечка, бери пример с Володи Ульянова! Он всем пример, и всегда хорошо себя ведёт!
Бонч-Бруевич, Бонч-Бруевич,
раз-два! раз-два!
Мы шагаем на парад,
барабанщик очень рад!
Барабанит, барабанит,
Бонч, Бонч, Бонч, Бонч!
Левой-правой, левой-правой,
барабан уже дырявый!
...

Алечка, маленькая Алечка, ты так любишь, чтобы тебя заметили, чтобы к тебе повернулись, чтоб услышали... Чтоб к тебе повернулись ЛИЦОМ!, наклонились, заглянули в глазки, улыбнулись и утёрли слёзы!

Слёзы! Вино! Шампанское! Рекой! Слёзы ручьями потекли по Алечкиному лицу, ой, утирать их скорее! Нам не всё равно, когда наша любимая Алечка плачет! Мы нашу Алечку любим, маленькая Алечка такая хорошая девочка! Маленькая Алечка такая хорошая Девочка! Маленькая Алечка такая хорошая Девочка!

Слёзки, брызги, пена! Слёзки, брызги, пена! Слёзки – солёненькие, шампанское – сладенькое! Мамочка пригубляет стаканчик вина и отставляет его от себя подальше. От зелёного вина отказалася она! Моя мамочка – такая хорошая девочка! Мамочка – великая, мамочкина голова высоко в небе качается как цветок подсолнуха. Мамочка, солнце любит тебя, твои каштановые косы короной вокруг головы! Мамочка – цветок подсолнуха – поверни твою изящную головку к солнцу, подставь твоё прекрасное лицо его лучам! Путь они обласкают его, пусть высушат слёзы на твоих глазах,  твоих необыкновенно мягких, кротких глазах редчайшей формы – другие такие глаза я видела у гречанок не острове Корфу.
...
...

Алечка, Алечка, это не твой мир, ты тут не прижилась! Это не твой мир, не твой мир, не твой мир, эти лица не поворачиватся к тебе, не смотрят тебе в лицо, им всё равно, какая ты, как ты пахнешь, как ты выглядишь, как ты себя чувствуешь, эти люди чужие тебе, ты им чужая, они тебя и не замечают – ты одна!
Ты одна на всём белом свете и нет у тебя никого.
И нет у тебя никого, и ты МОЛЧИ, МОЛЧИ, МОЛЧИ и МОЛЧИ! Молчи, когда старшие говорят, молчи, когда большие говорят!

Ой, ай, ах!
Такой тихий голосок – его не слышно, даже когда ты кричишь! И молчи! И молчи!...

9 октября 1998 г.