Тайна исповеди

Прошло пять дней после моей исповеди и я хочу поведать о ней моему читателю, так как неотступно думаю о том, что же произошло со мной в то мгновение, когда батюшка перстами положил крест на мою покрытую платом голову.

То, что я имею в виду раскрыть, связано с тайной исповеди, с её мистическим опытом, который я пережил. Я рискую тем, что словами искажу всю глубину ощущений и тайна останется тайной. Так оно и должно быть, так как слова, как символы языка, несовершенные. Я говорю о своём несовершенстве, но не о несовершенстве Слова Божия и буду трактовать своим несовершенным словоупотреблением.

Слово в слово можно повторить то обращение ко Господу, которым совершалась исповедь. Это ещё не будет раскрытием тайны исповеди. Как я сейчас понимаю и наставления так нас учат, обращение в исповеди должно обладать ясностью, должно быть озарено божественным светом. Чем ярче божественный свет проливается нашим словом на исповеди, тем глубже раскаяние.

Я ожидал чуда просветления своей души и оно состоялось. Могу выразить это тем, что уже который день чувствую себя чистым листом, на который можно класть краски новой жизни. Это ощущение напоминает мне ощущения младенца, когда перед ним ещё только начинают проступать очертания внешнего мира со всеми его соблазнами. Верность сравнения с младенцем подтверждается тем, что я нахожусь в состоянии как бы неопытного человека, перед которым новый мир и надо начинать жить с самого начала. Это значит, рассуждая как христианин, я должен помнить заповеди Божии и та, которая была о древе познания добра и зла, чуть ли не самая главная.

Состояние после исповеди, как воскрешение. Жизнь можно начинать с самого начала. Это ли не мечта каждого пожилого человека? Ах, если бы можно было жизнь начать с самого начала, тогда бы … Так приходилось рассуждать многим.

И вот теперь начинается моё падение, грехопадение. Так замыслил Творение Бог, что Адам должен был вкусить запретный плод. Но пока я ещё как бы в Раю, рядом со мной моя Ева. В какой-то момент она предложит по наущению попробовать запретный плод. Он будет сладок и откроет мне глаза, я увижу себя нагим. Но я не Адам.

Мой субъективный религиозный опыт говорит мне, что теперь путь становления возможного, истина, невозможен без церкви Христовой. В этом был основной смысл моей исповеди, о которой я веду речь. Я понял и принял душой и сердцем русскую церковную традицию. Говорят, что православие шире русской церковной традиции. Но я понял, что есть глубина русской церковной традиции, без которой православие немыслимо, и в этом второй смысл моей исповеди, о которой я веду речь. Повторять слово в слово содержание текста исповеди не стоит. Пройдёт ещё немного времени и текст откроется, в этом не будет никакой мистики. На исповеди я не должен был объяснять всё так, как сейчас делаю. Это я делаю только для того, чтобы зафиксировать то, о чём думаю в эти дни. Зарубка на память, чтобы не отречься, так как отречение от смысла исповеди, как повторный грех, пагубны. Спасение в том, чтобы не повторять грех. Этим отличается он в моём возрасте от грехов мальчика, который разбил оконное стекло по шалости и в этом кается. Грех, который висел на мне очень злой, его трудно распознать и в этом состоит мистическое ощущение прощения греха. Причастие после исповеди вывело меня в Церковь Христову, в Его Святой Дух, сделало свободным. И то, что это совершилось в храме Святого Целителя Пантелеймона, символично. Я обрёл здоровье душевное, как желаю и каждому. Аминь.