Пропавшая. Часть 2

   Я встал. Одевшись, кивнул Мэрину на дверь и вышел. Он последовал за мной. Спустившись и пройдя мимо гостиной, я спросил у него:
   – Где можно достать меч?
   – Зачем тебе меч? Используй Арона.
   – Шахты огромны, и пока он докатится до одного их конца, нас прибьют с другого.
   – Ну, хорошо. Мне очень интересно, не потерял ли ты навыки. На следующем разветвлении коридоров поверни налево. Там будет склад оружия.
   Я так и сделал. Свернув, я оказался перед дверью. Войдя в неё и очутившись среди многообразия оружия, выбрав по душе клинок и вставив его в ножны, спиной ощутил убитый взгляд Мэрина, ожидавшего меня в дверном проёме. Когда я обернулся, он произнёс:
   – Ты взял в руки оружие, чтобы защитить себя, сберечь одного и убить другого. Теперь и ты – раб войны. Войны, которая длится с появления первых людей и по сей день. Но помни, что даже если ты идёшь за правое дело, за святую любовь, за крепкую дружбу, убив одного, навсегда останешься убийцей.
   Эти слова были пророческими. Тогда я ещё не сознавал их до конца – мой разум был окутан верой в истинный путь, по которому двигался я. Лишь спустя несколько лет до меня дошёл весь смысл сказанного, когда по воле случая я встретил на одной из улиц родного городка мальчугана, который подбежал ко мне и сказал:
   – А я вас помню… Вы моему папе голову отрезали.
   Мальчик ещё был мал для осознания всего ужаса потери. Как потом выяснилось. Его мать умерла, когда ему исполнился год. По какой причине, мне так и не довелось узнать, но в шесть лет он остался один, и его забрали в приют. Целую неделю после этой встречи я не находил себе места, у меня всё падало из рук; готов был уже повеситься, как вдруг на восьмой день Кейт предложила мне забрать его оттуда и воспитывать как родного сына. Это было для меня неожиданностью. Впрочем, по признанию Кейт, она была готова на это лишь ради меня, – ей было тяжело смотреть, как я мучаюсь из-за того, на что пошёл ради неё. И вскоре в нашей семье появился новый её член. Но это произошло далеко позднее…
   Взглянув на него, я ответил:
   – Мэрин, если всё-таки тебе не хочется уходить отсюда, можешь остаться, я не против. Но знай, помощь мне не помешает.
   – Тогда в путь, – сказал он и пошёл.
   Я последовал за ним.

   Замок постепенно удалялся. Мы шли по чуть холмистой местности, лишь кое-где поросшей незнакомым мне кустарником. Мэрин всё время молчал. Возможно, за что-то обиделся. По крайней мере, я ничего не спрашивал, и это было лишь предположение.
   Горы всё приближались, увеличиваясь в размерах. До них оставалось часа два. Странно, думал я. Из окна обеденной до них было рукой подать, а тут приходилось передвигаться чуть ли не бегом, чтобы за несколько часов добраться до их подножия. Я, конечно, знал, что это было игрой воображения, и мне особенно не зачем было удивляться, ведь я проходил путь от гор до замка многократно и понимал, что реальное расстояние совсем иное.
   Утренний полумрак исчез, и солнце, набравшись сил, стало припекать. По пути нам так никто и не встретился. В этих местах вообще редко кто появлялся, а если и появлялся, то ненадолго. Так что дорога, отмеченная на картах, здесь была почти незаметной. Поэтому приходилось полагаться только на свою память. На моё удивление, я никогда не сбивался с этой дороги.
   Прошло ещё около часа молчаливой ходьбы, и меня это начало раздражать. Я стал думать, с чего бы начать разговор и каждый раз, выбирая ту или иную фразу, отказывался от неё.
   – Сомнения? – неожиданно произнёс Мэрин.
   – Насчёт чего? – не понял я.
   Он загадочно улыбнулся, на мгновение уставив на меня свои глаза из-под густых бровей.
   – Насчёт разговора, – ответил он.
   – О, как же? Мы о стольком с тобой поговорили за последние три часа, что не знаю, о чём ещё можно побеседовать.
   – Я получал напутствие от Арвен.
   – Ты всё время был на связи с Арвен?
   Мэрин, улыбаясь, на мгновение обернулся. Я невольно обернулся за ним – что это он вертится?
   – Она с Омутом направилась в Лабиринт – вновь сражаться.
   – Ужас! Они ведь или друг друга убьют, или чего недоброго натворят когда-нибудь.
   – Не беспокойся, за Омутом это не числится. Вот Арвен… от неё можно многого ожидать.
   Он умолк, и снова воцарило молчание. Через минуту я решил прервать его.
   – Ты чем-то обижен на неё?
   – Если ты называешь это обидой, то – да.
   – Что случилось? – нахмурился я.
   – Понимаешь ли… Она обещала мне устроить вчера что-то вроде званного обеда, но вновь не сдержала своего слова.
   – В честь чего?
 – День моего бытия.
   – Ты родился вчера?
   Мэрин кивнул.
   – Так ведь… Почему я не знал столько лет, что ты отмечаешь свой день?
   – Разве это имеет значение? – махнул он рукой. – Дело не в этом, Дрейк. Она меня игнорирует, и мне очень тяжело из-за такого отношения.
   – Я тебя понимаю. Когда-то меня тоже игнорировал человек, которого я любил и люблю больше всего на свете. Только вот в какую сторону Арвен изменится  по отношению к тебе, не могу сказать. Ты уверен в своём выборе?
   – Да. Она нравится мне. Но, видимо, я её мало чем устраиваю.
   – Если судить по тому, что она проводит своё время в поединках с Омутом, то… её больше интересует Омут, а не магия.
   Его лицо немного изменилось.
   – Не думаю, что Арвен влюблена в Лабиринт. Ведь Омут – его часть.
   На мгновение Мэрин затих, после чего, взглянув вновь назад, продолжил:
   – Сдаётся мне, она хочет постичь тайну самого Лабиринта.
   – Ты имеешь ввиду перемещение за долю секунды с одного края планеты на другой?
   – Конечно, – кивнул он. – Видишь ли, единственная сила, которой никто не может владеть, – Время. Обмануть её невозможно… По-крайней мере, живым это не удавалось.
   – К чему ты клонишь?
   – Ты ведь проходил Лабиринт. Задавался ли ты вопросом, как за долю  секунды он переносил тебя с одного конца королевства в другой? Хотя для пересечения королевства нужно не менее двух недель. Это
можно назвать властью над неподвластным.
   – То есть Лабиринт манипулирует временем?
   – И мы становимся частью этой манипуляции. Заметь, что он не двигает время назад-вперёд. Он словно приостанавливает его, но только для того, кто его проходит. Для всех остальных оно продолжает идти. Остальные лишь могут наблюдать за последствием перемещения – не было человека в каком-то месте, и вдруг появился… Впрочем, нам не понять этого.
   – А как же твои перемещения? – удивился я.
   – Я всего лишь работаю на твоё воображение. Магия тут не причём. Это фокус чистейшей воды. Всего лишь необходимо заставить поверить кого-то, что перед ним стоишь ты. Нельзя, чтобы он усомнился в правдивости того, что видит. А когда его внимание отвлечётся от тебя, тогда и исчезай себе на здоровье. Появиться же там, где тебя нет, иногда проще, чем исчезнуть.
   – Но всё-таки это не так просто сделать.
   – Сперва и я так думал. Но делу время. С каждым разом я набирал опыт, и вот – теперь это для меня как сделать вдох и выдох.
   – Иными словами, и я так смогу?
   – Вполне возможно. Только на мне не испытывай, не выйдет.
   – Уж конечно! Если попросить о чём-то не успеваю, то как я успею исчезнуть прежде, чем ты заметишь? Кстати, не желаешь ли научить меня читать мысли других?
   – В принципе, ты и сам бы мог. Но раз уж просишь…
   – Просто ты её научил, а я один только… А Арвен тоже способна на это?
   – Да.
   – Что ж тогда она всегда выслушивает меня прежде, чем ответить, и спрашивает об интересующих её вещах вместо того, чтобы прочесть мысли собеседника?
   – С какой целью? Потерять к себе твой интерес?
   – Хотя бы изредка могла бы так делать.
   – Она и так знает о тебе всё, что ей нужно. Так что довольствуйся тем, что это делаю я. Можно сказать, отдуваюсь за двоих.
   – Послушай, может, отдохнём – у меня ноги устали.
   – Не против. Дойдём до тех каменных глыб и присядем.

   Солнце уже вовсю пекло, когда мы присели отдохнуть. Местность стала более холмистой и растительной. По крайней мере, в горах можно было различить лес. Я вынул из сумки, что прихватил с собой, флягу, открыл и сделал несколько глотков. Убрав обратно, я посмотрел на гнома. Он, словно статуя, сидел неподвижно.
   – Мэрин, если не секрет, почему ты оглядывался?
   – Просто…
   – Просто?
   – Просто…
   Спустя минуту молчания я произнёс:
   – Меня гложет интерес. Всё-таки ты не просто так оглядывался. Сдаётся мне, Арвен решила догнать нас, верно?
   Мэрин недоверчиво посмотрел на меня.
   – Если бы. Она даже не попросила меня быть осторожным. Мне кажется, что скоро Арвен и со мной будет враждовать.
   – С чего бы это?
   – Я чувствую, как она отдаляется от меня. С того дня, когда она стала проводить поединки, её интерес ко мне резко ослабел.
   – Мэрин, я же тебя предупреждал насчёт неё. Не жди от неё чего-то постоянного – её влечения иногда сменяются быстрее, чем проходит день.
   – И поэтому ты ненавидишь её?
   – Да! Но не думай, что мне легко, – я бы многое отдал за её симпатию ко мне… я имею в виду дружбу. Она явно что-то скрывает от меня, и это касается меня и Кейт.
   – Ты уверен?
   – Нет. Но всё же, думаю, есть что-то, о чём она молчит.
   Он ничего не сказал.

   Мы долго молчали, глазея по сторонам. Небо было чистое, без единого облака. Где-то в траве звучали скрипки кузнечиков. Мэрин постоянно вставал и расхаживал из стороны в сторону. Я сидел на глыбе, постукивая по ней мелким камешком. Мне думалось о своём доме, о родителях, которые где-то в поле собирали урожай (в это время года уже созревали цитрусовые). Не знаю почему, но вдруг на меня напала ностальгия. Я стал скучать. Признаюсь, с этого дня возвращение домой для меня стало чуть ли не равносильным возвращению ко мне Кейт.
   Мне припомнился деревянный дом в три комнаты, где я провёл своё детство. Прекрасное было время – ни забот, ни горя, ни тяжкой участи делать выбор. Ничего, что могло заставить меня долго страдать. Каждый день я проводил на улице и радовался всему, что меня окружает. Друзей у меня не было, так как моя семья жила вдалеке от людей. И хотя я с отцом часто ездил в горы (не помню уже зачем), мы и гномов не видели. В шестнадцать лет я перебрался в город (пятнадцать километров к северу). Успешно доучился в тамошней школе, затем подался в армию. Отслужив год в разведотряде Его Высочества, вернулся домой. К тому времени лимонные сады значительно увеличились, и я с радостью помогал ухаживать за ними. Спустя какое-то время меня отыскал один из сослуживцев; это  был Мэрин. С тех пор мы ходили по свету вместе.
   – Погрузился в прошлое? – прервал мои воспоминания он.
   Я улыбнулся.
   – Ладно, Дрейк. Вставай, – продолжил он. – Надо идти. Думаю, ночлежку лучше в горах устроить, так что до темноты нужно добраться до них.
   – Согласен, – ответил я и поднялся.

   Мы поднимались по тропе, круто уводящей вверх. По обе её стороны теснился лес. Солнце, в это время уже припекающее на равнине, только принялось здесь разгонять лесную прохладу. Подъём становился всё тяжелее, и я, честно говоря, стал думать об отдыхе. Вскоре  я заметил, что и Мэрин стал уставать. Но, увы, он и не думал останавливаться первым. С этого момента наше продвижение стало более весёлым. Поднимаясь бок о бок, поглядывая друг на друга с  улыбкой до ушей, мы стали запинаться о всевозможные камни и корни деревьев, торчащих из земли. После пятнадцати минут такой игры мы оба остановились, не помня себя от смеха.
   – Дрейк, – еле выговорил Мэрин, – ты ведь устал, я знаю.
   – Но и ты хочешь отдохнуть, признайся.
   – Ты первый подумал об этом, значит, я выиграл.
   – А если я специально подумал, чтобы ты первый пожелал остановиться?
   Мы снова дико рассмеялись.
   – Ладно, Дрейк. Мы оба выиграли. Но только в этот раз!
   Я присел на старое дерево. Он устроился рядом. Какое-то время мы провели в молчании, прислушиваясь к звукам леса. Казалось, что он радовался вместе с нами. Затем гном спросил:
   – Вы хотели детей?
   – Да, – ответил я, погружаясь в сладкое воспоминание.
   Память вернула меня в то время, когда я с ней был ещё вместе. Каждый раз, тая в наших объятиях, мы мечтали о том, что у нас будут трое детишек, славных и жизнерадостных.
   Мэрин, прочитав мои воспоминания и улыбнувшись, сказал:
   – Я даже завидую тебе.
   – С чего это вдруг?
   – Вы были вместе и любили друг друга. Она ушла, а ты по-прежнему любишь её и пытаешься найти. Это счастье, Дрейк. Помяни  мои слова: ты счастлив!
   Я ухмыльнулся.
   – Понимаю, тебе так не кажется. Но когда вы снова будете вместе, вспомни эти слова, и ты поймёшь, что я был прав.
   – Ты думаешь, я найду её? – печально спросил я.
   – Да, Дрейк. Я очень хочу, чтобы вы вновь мечтали, наслаждаясь вместе закатами.
   – Спасибо, Мэрин…
   Я обнял его.
   – Думаю, к вечеру мы спустимся вниз и переночуем там.
   – Тогда вперёд, Дрейк. Нас ждёт много дел.

   Уже стемнело, когда мы отыскали подходящее место для привала. Гном отыскал маленькую поляну, где одним взмахом руки он соорудил навес, возле которого я на скорую руку разжёг костёр.

   Когда я проснулся, было раннее утро – небо только начинало светлеть. У меня ужасно болела спина – спать пришлось на торчащем корне дерева. Разбудив Мэрина и позавтракав, я собрался в путь.
   Было ещё темно, когда мы вышли на тропу. Не видя ничего под собой, я опустил руку  в карман и хотел уже достать шар, как вдруг врезался в остановившегося друга.
   – Что такое? – недовольно спросил я.
   – Тихо!.. Слушай!..
   Я стал слушать. Стояла полная тишина, но на протяжении нескольких минут ничего подозрительного мне не довелось услышать. Только моё дыхание иногда прерывала безмолвие природы.
   Вдруг до нас донёсся треск сучьев, мгновенно утихший. Я подозрительно взглянул на Мэрина и мысленно поинтересовался о происходящем. Через минуту, проведенную, как и последующие – вплоть до рассвета, – в тишине, он прошептал:
   – Это пума. Будь осторожен.
   Затем без резких движений направился вперёд.
   Периодически останавливаясь и прислушиваясь, мы дошли до озера в подножии гор. Солнце к тому времени уже выглянуло из-за вершин, и стало как-то спокойней. Мэрин, припав к воде, стал пить. Когда он встал, я спросил:
   – Как думаешь, она по-прежнему идёт за нами?
   – Возможно, – задумчиво ответил он. – Но уже навряд ли нападёт: пума охотится ночью… или ранним утром. К тому же, здесь недалеко поселение – собаки и всё такое…
   – Знаешь, – смущённо выговорил я, – сколько здесь хожу, но пуму не встречал, и слышать о ней не доводилось.
   – Вполне вероятно, что она была рядом, когда ты появлялся в этих краях. Пумы издают звуки наподобие крика птиц. Потому возможность неожиданной встречи с ней возрастает. Что до рассказов о ней, то об этом лучше с охотниками поговорить – они-то точно расскажут, кто в здешних местах обитает.
   – А ты откуда знаешь?
   – Дрейк. Я родился в горах, и мне хорошо известна это тварь не понаслышке.
   – Так значит, шрам на спине – след когтей?
   – Верно, – с каким-то наслаждением ответил Мэрин.
   Он вытер руки о плащ, потом посмотрел на противоположную сторону озера, где виднелась выступающая из леса деревушка.
   – Что ж, ты говорил, нас накормят здесь. Почему бы не проверить это?
   – Буду всю ночь сторожить ночлег, если откажут, – ехидно улыбнулся я.
   Он лукаво прищурил левый глаз и с улыбкой, прочитав мои мысли, сказал:
   – Ну, ты хитрец! Вот уж не знал, что тебя почитают за родного с того дня, как появился у них. И почему, позволь узнать, они так рады тебе?
   – Я пообещал им построить загон для скота.
   – И построил, но не сам, а при помощи Арона?
   – Ага! – кивнул я.
   – Ты удивляешь меня, Дрейк. Обмануть таким образом стариков…
   – Так всё же построил.

   Деревня, издали казавшаяся не обитаемой, вела обыденный образ жизни. Мимо нас иногда пробегали веселящиеся дети. Местные псы лениво лежали возле деревянных домов, изредка приоткрывая глаза. У озера стояли три старика, вытаскивая сети (и что только ловить здесь?). На нас никто не обращал внимания – мы были словно свои.
   Пройдясь немного вдоль берега, мы свернули в лес. Дойдя до последнего дома, я обернулся к Мэрину.
   – Постарайся не колдовать здесь, ладно?
   Он кивнул, и я постучал в дверь. Через полминуты она открылась, и из её проёма на нас вылупилась старушка. Ростом она была небольшая (её голова доставала мне до плеча), да и по телосложению худенькая. На её полусогнутых руках повисло полотенце. Глаза, маленькие и тёмные, с какой-то надеждой и упоением смотрели на меня. Спустя пару мгновений она радостно вскрикнула:
   – Дрейк! Вот уж не думала, что появишься после разбойников… А ты не испугался их, раз снова пришёл, и не один. Что же это я, старая?! Вы проходите, пожалуйста. Располагайтесь как у себя дома. Я пока чаю на огонь поставлю.
   Мы вошли. «Уютная» прихожая была заставлена шкафами и какими-то бочками. В полу, выложенному, на мой взгляд, лет двести назад, повсюду были дыры: доски давно сгнили. В правом дальнем углу находилась груда камней, накрытая серой тканью. На стене у двери были вбиты несколько гвоздей – очевидно, для верхней одежды. Я снял с себя ножны с мечом и плащ, повесив на один из них. Мэрин наотрез отказался расставаться с плащом, сославшись на простуду.
   – Мой чай в миг изгонит её из вас, – проговорила хозяйка, снимая его с гнома.
   Он смирился.
   Чай этой милой старушки был необычайно вкусным и действительно прогонял усталость, простуду и головную боль за считанные минуты. Это было в нём от природы, также как и смешанный аромат лилии с персиковым соцветием.
   Пройдя за ней в гостиную, мы сели за небольшой столик. Гостиная была просторная, хорошо освещённая. На стенах висели картины (их оказалось больше, чем в прежний мой визит). Из трёх окон, два из которых смотрели в лес, веяло влажным, свежим воздухом, как бывает жарким летом после обильного дождя. Вокруг стояли растения в вазах из горной породы. Здесь было вполне комфортно.
   Через пять минут чай был на столе, и его аромат разнёсся по всей комнате.
   – Как поживаете? – спросила она, разливая чай.
   – Спасибо. Ничего ужасающего за последние две недели не случилось, – ответил я. – Кстати, хочу представить вам своего давнего друга. Это Мэрин.
   Старушка улыбнулась и кивнула ему. Мэрин прочёл в её мыслях, что она рада знакомству. Так оно и было.
   – Мэрин, – продолжил я, – это Йон – самая добрая, приветливая и отзывчивая женщина на всём свете.
   – Ну, перестань…– улыбнувшись, смущённо сказала она.
   – Очень приятно, – отозвался гном.
   На какое-то время Йон вышла. Пока она отсутствовала, я попросил Мэрина проверить, нет ли здесь каких-нибудь заклятий.
   – Можно не волноваться, – произнёс он после недолгого молчания.
   Я взял чашку и отхлебнул.
   – Без сахара? – удивился он.
   – Он сам по себе сладкий.
   Вошла Йон с пряниками на подносе. Поставив его посреди стола, старушка села.
   – Значит, Дрейк, ничего нового у тебя нет?
   – В принципе, да, – ответил я. – За исключением того, что я собрался изучить горы.
   – Хочешь поселиться в горах? Место, наверно, приглядываешь?
   – Не совсем… Хотя так и есть. Почему бы нет? Мне наскучила равнинная жизнь, вот и решил, что пора поменять свой образ жизни. Да, кстати… слышал, у вас тут пумы завелись.
   Йон немного хихикнула.
   – Вам это дед Сэм рассказал?.. Тот ещё охотник. Притащил недавно облезлую шкуру и давай хвастать, что вот он и пристрелил эту самую… как вы её называете? А мне ещё это странным показалось – шкура в каких-то пятнах. Отродясь не видала такой. Может, чем измазал? У нас ведь давно об этом хищнике слух ходит, но пока его никто толком не видел; вот дед, думаю, и решил народ пугнуть и себя в глазах других возвысить.
   – Это муж ваш? – спросил Мэрин.
   – Будет вам, – снова улыбнулась она. – Мой-то дед погиб, наверно. Ушёл он пару месяцев назад и не являлся боле. Никто его не видел с тех пор. Сэм говорит, его эта, как её, пума на завтрак утащила. А я не верю. Всё жду, когда он, наконец, явится домой.
   Она отхлебнула из чашки. Мэрин не стал больше ни о чём спрашивать. Взяв пряник и откусив кусок, стал разглядывать картины.
   – А ещё что новенького расскажете? – поинтересовался я.
   – Эмили скоро закончит мой портрет.
   – Я не знал, что она владеет кистью.
   – Да!.. Если хочешь, она и тебя на бумаге воссоздаст.
   – Слышишь, Мэрин? Меня увековечат – что скажешь?
   Мэрин ничего не ответил – увлёкся картинами.
   – Не слышит. Зато потом завидовать будет. Ну и ладно. А где она сейчас?
   – Да вот, в лес с утра пошла, скотину накормить. Скоро уже вернётся. Она так ждала тебя, Дрейк. Всё время твердила: «Вот вернётся Дрейк, вот научит меня магии, тогда я всем покажу…» Право же, Дрейк, не хочешь ли ты научить её такому, что в последствии будет отражаться на нас?
   – Магией это не назовёшь, – попытался оправдаться я. – Всего лишь два-три фокуса, и всё.
   – Ты смотри, а то натворит ещё чё недоброго. Как дела с Кейт?
   – Собственно, мы пришли сюда из-за неё.
   – Что, вновь сбежала?
   – Если бы, – ухмыльнулся я. – Всё ищем.
   – Ох, Дрейк. Не завидую я тебе. Другое дело, я: кому, кроме меня, мой дед старый нужен? Если не вернётся, значит, действительно погиб.
   – Ну что вы, Йон? Вернётся живой и здоровый.
   – Просто и мне скоро на тот свет откроется дверь. Ты же ещё молодой. Обидно ведь за тебя, как-никак…
   – Спасибо. Может, сменим тему?
   – Я не против. Ещё чаю?
   – Не откажусь.
   Она наполнила мою чашку.
   – Знаешь, Дрейк, Эмили тоже в какой-то степени не повезло: в нашей деревне нет ни одного молодого человека. Ей скучно здесь. Бедная, целыми днями только и делает, что за скотом ухаживает да смотрит, как дети играют.
   – Так почему бы не приглядеть для неё жениха из соседней деревни?
   – Два дня в одну сторону, два – в другую. Одна через горы не идёт, а если с кем-то, так обязательно что-нибудь случится. Не всем же сразу жениха искать.
   – Ну, вы даёте… А оттуда к вам никто не заглядывает, что ли?
   – Бывает, что и заглядывает кто-нибудь. Но, опять же, в основном старики. Да и те раз в месяц, если не реже… Дрейк, может, ты чем поможешь? Насколько у нас остановились?
   – В принципе, мы некуда не спешим. Но чем я могу помочь?
   – Ты же бывал во многих местах, видел много людей. Может, если никого нет подходящего для неё, так сходишь в ту деревню?
   – Так и быть, схожу я. Но обещать не могу. Знаете, есть у меня на примете один человек, но мне его нужно будет обработать, – я взглянул на гнома.
   Мэрин только что перестал изучать картины. Допив уже остывший чай, спросил:
   – Я, кажется, прослушал. Кого обработать?
   – Не волнуйся, не тебя.
   – А вы чем занимаетесь, Мэрин?
   – Вот уже десять лет являюсь его единственным другом. Мы почти везде вместе.
   – Вот как? Ты мне не рассказывал, Дрейк, – вопросительно посмотрела на меня Йон.
   – Просто не хотел показаться болтуном.
   – Да ладно тебе. Как вы познакомились?
   – Мы вместе служили в разведотряде Его Высочества Сэмюеля Прелестного. После службы всегда держались вместе.
   – Понятно.
   Наступило молчание. Мы пили чай, ели пряники и думали каждый о своём. Из леса доносился шум листвы. Прошло много времени, прежде чем на столе ничего не осталось. И только когда Йон убрала посуду, мы вновь разговорились.
   – Давно вы тут живёте? – поинтересовался Мэрин.
   – С рождения дочери – уже тридцать лет.
   – У вас есть дочь?
   – Да. Хотя мы ждали мальчика.
   – Почему вы решили жить здесь?
   – Люблю уединение.
   – Не сказал бы, что вы одни.
   – Я имею в виду, что сюда ни один король со своим налогом не сунется. Здесь, с одной стороны, нет толпы и шума, а с другой – всегда кто-нибудь поможет. Народ добрый, все друг друга знаем.
   – А что за история с разбойниками произошла?
   – Ах, вы про это… Было дело, месяц назад. Дрейк разве вам не рассказывал? – Йон взглянула на меня.
   – Нет. Я вовсе забыл про тот случай.
   – В общем, повадились к нам с севера несколько человек ходить. Лет по тридцать каждому.
   – Мародёры?
   – Вроде того… Поначалу они говорили, что эта земля принадлежит их праотцам, ныне покойным, и,
следовательно, мы должны выплачивать дань. Но что после сделали… в общем, сперва просили золото и мясо, а потом стали скотину уводить, требуя за него какие-то кристаллы.
   – Кристаллы?
   – Вот именно. Сказали, их можно у гномов достать. Я-то знаю, где-то есть в горах гномы, но никогда не встречала их. Да и никто из соседей не видел.
   Мэрин посмотрел на меня. Я лишь пожал плечами: мол, ничего не знаю.
   – А Дрейк тут причём?
   – Проходил здесь недели две назад. Видимо, в это время они пытались увести немного живья. Уж не знаю, что произошло, когда он пошёл разбираться, но через пару дней несколько наших мужиков нашли их раздавленными – были тоньше вашего плаща. Правда, и вокруг всё было втоптано в землю. Уж не знаем, что и думать.
   – Интересно… – выговорил он, вновь посмотрев на меня.
   Я промолчал. Честно говоря, даже стал уже жалеть, что решил кое-чему научить Эмили. Но что было, то было, и Мэрин всё равно узнал бы об этом.
   – Дрейк, – произнёс Мэрин после недолгого молчания. – Раз уж мы решили остановиться здесь, надо бы ночлег устроить.
   – Согласен, – я встал вслед за ним. – Спасибо вам за гостеприимность, нам ещё местечко найти нужно, где переночевать можем.
   – Так вы у меня остаться можете… Места много, на всех хватит.
   – Просто мы не хотим обременять вас собой…
   – И не подумаю отпустить!..

   Прикрепив последнюю доску в новых полах прихожей, мы сели на порог, разглядывая соседние дома. Уже начинало темнеть. Старушка Йон отдыхала в своей комнате, и иногда мне казалось, что именно я живу здесь, а не она. По-крайней мере, работа по замене полов воодушевила меня на сладкие мечты поселиться в горах и каждый день пить такой же ароматный чай, как у хозяйки, и наслаждаться спокойствием этой, на первый взгляд, обычной природы… Ей-богу, природа там была необычная: горы, напрочь укрытые листвой, воздух, свежий и часто влажный, жирные дожди, длящиеся по несколько дней, всякие звери, деревни, жители которых были один чуднее другого, – всё таило какую-то праздность перед жизнью. Странно, думал я. Мне даже в какой-то момент  пришла в голову мысль предложить Мэрину остаться здесь навсегда. Я бы соединил Эмили (она, на мой взгляд, подходила к гному куда лучше, чем Арвен) и Мэрина, сыграли бы свадьбу всей деревней, а сам после этого отправился бы на север – искать шахты… или на юг. Но откуда мне было знать, что эта идея, хотя и не совсем в таком виде, претворится в жизнь? Представить себе не мог, что они как-то уже встречались.
   Просидев в раздумьях полчаса, Мэрин встал и пошёл к озеру.
   – Ты куда?
   – Мне интересно посмотреть, что же поймали в озере те трое, – тихо ответил он.
   Я пошёл за ним.
   На берегу никого не оказалось.
   – Что ж, сегодня мы не узнаем…
   Он присел. Потом встал и пошёл, кинув мне через плечо:
   – Рыба в озере есть.
   … Войдя в дом, мы прошли в гостиную. Вскоре в ней стало темно, и я попросил Мэрина найти хотя бы свечи. Но, как я и ожидал, он воспользовался магией, и вокруг появилось множество зажжённых свечей. Через какое-то время сюда вошла Йон, затем снова вышла. Через минуту из прихожей послышался голос Йон, после чего захлопнулась дверь:
   – Пришла? Что-то поздно ты вернулась сегодня…
   Через мгновение послышался второй голос:
   – У нас кто-то полы сменил в прихожей…
   – Если бы ты не шлялась где-то, тогда бы знала, что происходит в нашем доме.
   Через минуту она вошла к нам. Тут же вошла в комнату красивая, стройная девушка, с тёмными волосами и приветливым лицом. Это была Эмили. Настолько она была красива, что, когда поздоровалась с нами, Мэрин ничего не смог ей ответить. Его глаза словно поедали черты её лица. Мне показалось это забавным. Она села подле меня.
   – Как поживаешь?
   – Я ждала тебя, Дрейк, – скромно выговорила она.
   Йон улыбнулась.
   – Мы же недавно виделись!.. Ты успела соскучиться?
   – Я всё жду, когда ты мне покажешь что-нибудь.
   – Только не сегодня, мне нужно отдохнуть.
   – А завтра?
   – Завтра с утра я уйду в соседнее поселение.
   – Надолго?
   – Не знаю. Может, тут же вернусь, а может, что и надолго покину тебя.
   – Как же так? Мне тут нечего делать одной. Могу я с тобой пойти?
   Я посмотрел на Мэрина. Его глаза умоляли меня согласиться. Признаюсь, так жалобно он выглядел только когда я помог ему избежать гибели. Затем я посмотрел на Йон. Она кивнула.
   – Хорошо, Эмили. Но я иду не один. Познакомься – это Мэрин, мой друг. Мэрин, – обратился я к нему, – это Эмили.
   Их взгляды пересеклись.
   – Очень приятно, – Сказала она.
   – Очень приятно, – повторил он.
   Она вновь обратилась ко мне:
   – Зачем вам туда?
   – Перестань, дай человеку поесть, – упрекнула её Йон.
   – Мама, я здесь жизнь провела и даже не знаю, чем мои ровесники занимаются и куда путешествуют. Мне ещё повезло, что я не к старости познакомилась с Дрейком.
   – Эмили, мне помниться, ты спрашивала что-то о гномах.
   – Да, точнее сказать, я хотела бы узнать, не встречал ли ты…
   – Погоди, я видел всего троих, и никто из них не подошёл по описанию. Мой друг встречал многих на своём пути – попроси его рассказать.
   Мэрин оживился, однако Эмили постеснялась спрашивать. Наступившая тишина прерывалась лишь хрустом печенья, что жевал Мэрин, над которым мы стали вскоре смеяться – просто выглядело это комично.
   – Нельзя уже и до печенья дотронуться, – смутился он.

   Проснувшись, я поднялся с кровати. Место Мэрина было пусто. Я вышел в гостиную, где уже суетилась Йон.
   – Доброе утро, Дрейк.
   – Доброе. Который час?
   – Восемь; потому так темно. Мэрин пошёл к озеру.
   Я вышел в прихожею, накинул плащ и направился к Мэрину. Выйдя на берег, я стал приглядываться в темноте, но никого не увидел.
   – Мэрин, – тихо позвал я.
   – Я здесь, – откликнулся он за моей спиной.
   – Боже… – испугался я. – Ты больше не пугай меня
   Он подошёл к берегу.
   – Доброе утро, – вздохнув, выговорил гном.
   – Чего это ты так рано встал?
   – Мне не даёт покоя Эмили…
   – Уж конечно – вчера ты так смотрел на неё, будто влюбился в ангела.
   – Дело в том, что я где-то видел её, но не могу вспомнить.
   – Ты удивляешь меня!.. Где ты мог видеть, если от меня ни на шаг не отходишь? Если, разумеется, Арвен нет рядом.
   – Погоди, когда я стал бегать за Арвен?
   – Лет пять назад, когда переехал ко мне.
   – Я вспомнил её. Я вспомнил, кто она, – радостно проговорил он.
   – И?
   – Перед тем, как повстречал Арвен, я дружил с некой Эмили с Большого Перевала, которая с роду не бывала ни с одной, ни с другой стороны гор.
   – Чего ж она тебя не узнала?
   – Я оброс, Дрейк. Если ты помнишь, мои волосы были короткими, брови не такие густые, да и бороду я не отращивал. А теперь… Родители меня  не узнают, не то, чтобы она.
   – Что-то мне подсказывает, что у вас ничего не получится…
   – Спорим?..
   – На что?
   – Если ты прав, я сторожу ночлежку две ночи подряд.
   – Идёт. Пока 1:0 – нас накормили вчера. Кстати, Мэрин, Йон уже накрыла на стол.
   – Тогда что мы тут стоим?
   Мы развернулись и пошли в дом.

   – Вы уйдёте сразу после завтрака?
   Я кивнул.
   – А Эмили? Она ещё даже не проснулась.
   – Мы не хотим лишать её отдыха. К тому же, в дороге всякое может случиться. Вы уверены, что нам стоит реализовать задуманное без её ведома? Ведь это не девочка, сама решит, кто ей нравится, кто – нет.
   – Дрейк, как она решит, если от дома отходит на два шага? Кроме тебя да местных, что ей по годам не подходят, она никого не видит.
   – Простите, но, кажется, я не совсем понимаю, о чём идёт речь, – влез в разговор Мэрин.
   – По дороге объясню, – ответил я ему. – Йон, можно вас на два слова?
   Встав, я вышел в прихожею. Она последовала со своей чашкой за мной.
   – Понимаете ли, – тихо произнёс я, – кажется, я нашёл человека, который подходит Эмили лучше остальных.
   – Вот как? – удивилась она. – И кто же он?
   – Он сейчас за этой стеной допивает приготовленный вами чай.
   Йон неподвижно смотрела на меня, будто не услышала моих слов.
   – Это Мэрин, – произнёс я.
   – Ты уверен?
   – Да.
   – Тебе, конечно видней, но у меня сомнения насчёт него.
   – Почему?
   – Он замкнутый, молчаливый…
   – Йон, поверьте – он хороший человек. Единственная проблема, о которой уже говорил, – это сама Эмили. Но я постараюсь.
   – Хорошо.
   Мы вернулись к столу. Мэрин вновь поедал печенья и вновь пялился на картины. Затем спросил у хозяйки:
   – Откуда эти картины?
   – Как-то проходили здесь торговцы с востока (а может, воры – кто их знает?), торопились очень, но всё-таки решили перекусить у нас. Мы им свежего мяса дали, чаю, взамен получив вино и эти картины.
   – Так это вино у вас в бочках?
   – Не-е… – махнула Йон рукой. – Вино мы давно выпили. Там порох.
   Я удивился: зачем ей порох? У неё, наверно, в кладовой и пушка с ядрами есть, думал я.
   – А зачем порох? – новь спросил Мэрин.
   – На всякий случай, – без колебаний ответила она.
   – Откуда ж вы его взяли?
   – Дед мой из соседней деревни приволок. Приказал плотно упаковать во что-нибудь прочное и не трогать боле. Вот я в бочки-то и засыпала.
   – Ясно.
   Наступило молчание. Через пару минут, что я смотрел в окна, произнёс:
   – Нам пора.
   – А Эмили? Она ужасно расстроиться, когда узнает, что вы уже ушли, – сказала Йон.
   – Мы, надеюсь, не задержимся и вскоре вернёмся.
   – По-крайней мере, мы можем ещё туда сходить и уже с ней, – добавил Мэрин.
   Мы встали, вышли и, одевшись и попрощавшись с ней, хотели уходить, как вдруг Мэрин, выходя на улицу, запнулся о порог и упал. Я помог ему встать. Он попытался пройтись, но не смог – повредил правое колено.
   – Видимо, сегодня мне не судьба идти с тобой, Дрейк. Придётся без меня.
   – Помоги ему добраться до гостиной, – попросила Йон.
   Усадив там гнома в кресло, я мысленно спросил его: «Ты специально это сделал? Из-за Эмили?» Он кивнул мне. Йон тем временем принесла влажное полотенце. Обвязав им колено, она обратилась к нему:
   – Вам не стоит сейчас ходить. Посидите так полчаса, потом, если боль при ходьбе даст о себе знать, я обработаю колено мазью.
   – Тогда я не буду ждать, – произнёс я. – Мэрин, если что случится, то тебе известно, куда я направился.
   – Конечно… Будь осторожен, Дрейк. И помни – твоя сила в твоих руках: почаще проверяй карман.
   – Спасибо. Ладно, до встречи. Поправляйся быстрее, я скоро за тобой вернусь, – и я подмигнул ему.
   Взяв свой меч (я чуть не ушёл без него), вышел из дома. Оставив Мэрина здесь, я перестал волноваться, что с нами приключиться какая-нибудь история.
   Пройдя вдоль дома и углубившись в лес, я вышел на тропу, ведущую на север, и прежде, чем двинуться дальше, немного постоял в раздумьях – что могу там узнать? – и лишь затем побрёл далее. В полдень я стал уже жалеть, что иду один, – забыл взять с собою хоть немного провизии. Пришлось сойти с тропинки в сторону, чтобы отыскать хотя бы лесных ягод. Однако нашёл я совсем немного – всего пару кустиков земляники. Так мне пришлось остаться в этот день без пищи. Путь, поначалу пролегавший у подножия гор, стал более прямым, но и увеличилось количество подъёмов и спусков.

   Ночевать пришлось под открытым небом. На очередной горе, на самой её верхушке, куда завела меня ночью тропа, леса не было. Лес кончился ещё километра два назад, и я, не в силах уже ни вернуться назад, ни идти вперёд, устроился возле каменных выступов из земли. К утру я ужасно замёрз, к тому же я был голоден. Встав и плотнее укутавшись своим плащом, печально пошёл дальше.
   Вновь меня настигла грусть. Вспоминались мне дни из далёкого детства, когда я ещё не подозревал, что со мной произойдёт подобная история; когда гонялся по садам за птицами, не ведая, что за всю мою сознательную жизнь, проведённую дома, впервые они не прилетят именно в тот день, когда ушла Кейт. В своих раздумьях я не заметил, что вскоре начался дождь.
   Кое-как добравшись до леса по другую сторону горы, я отыскал огромное дерево и прижался к нему. Простояв так полчаса, понял, что дело это бесполезное и придётся, возможно, мокнуть весь день. Суждено мне было тогда простыть – я пошёл и через десять минут промок насквозь.

   – … кажется, я уже заплатил тебе.
   – За прошлую порцию.
   – Тогда я точно разорюсь, – пробормотал он и выложил из своего кармана две монеты.
   – Послушай, Вил, – обратился к нему человек в белой рубахе, стоявший возле шкафов со спиртным. – Мне кажется, что тебе уже хватит пить.
   – Сколько сюда не прихожу, – обратился Вил ко мне, – он постоянно это говорит.
   Вил, этот заросший человек средних лет, был пьян. Его взгляд медленно перешёл на очередной бокал вина. Прислонившись к столу, он медленно стал пить.
   На моё удивление, здесь было всё иначе, чем в других подобных заведениях. Первым, на что я обратил внимание, оказалась прислуга. Я никогда не видел, чтобы кто-то исполнял обязанности по разливанию алкоголя. Так же удивился я наличию монет – откуда? – что навело меня на мысль, будто здешние жители являлись ворами, занимавшимися групповым разбоем. Для этого им пришлось бы покидать горы, что вряд ли они делали. Но другого объяснения появлению монет я не нашёл и стал вести себя чуть осторожнее.
   – Скверная погода сегодня, верно? – выговорил Вил, опять оглядывая меня.
   – Это точно, – тихо ответил я.
   Моя одежда была ещё мокрой, и я чувствовал себя пугалом в поле.
   Выпив почти всё вино в бокале, он снова попросил налить ему.
   – Так значит, вы ищите старика Сэма? – обратился ко мне человек у шкафов. – Часто сюда заглядывает, особенно после охоты. А зачем он вам понадобился?
   – Слышал я про пуму…
   – А-а-а-а… пума! – захрипел Вил. – Эта тварь всех овец перетаскала у меня… Видел я как-то пуму: вся пятнистая, словно лицо человека после атаки ос. Ну и дрянь! А её взгляд, пронзающий насквозь… до сих пор всего трясёт… – дальше он стал плохо произносить слова.
   – Знаете, он сейчас в своей хижине, пару километров к востоку. Можете заглянуть туда.
   – Спасибо, – сказал я «разливщику».
   – Рад помочь. Хотите коньяк?
   Я кивнул.
   – Вы ведь не здешний, правда? – спросил он, наливая мне порцию. – Откуда пришли? С севера? Из Нагорья, Новых Гнёзд, с Перевалов? Или, наоборот, с юга?
   – С юга… Большой Перевал.
   – Странно. Почему же вы не знаете, где искать Сэма?
   – Я там мимо несколько дней назад, забежав к одной знакомой. Она-то мне и рассказала о Сэме.
   – Йон?
   – Как вы догадались?
   – Старушка добрая, её все знают. Никогда не откажет, если, конечно, вы с добрыми намерениями постучали в её дверь. Бедная женщина: сама мужа потеряла, и дочь её от тоски помирает. У нас-то есть кому за ней бегать, да вот только, – он посмотрел на Вила, – никто уж не годится. А вы, значит, путешествуете. Позвольте узнать, куда?
   – Я ищу гномов, а точнее – вход в шахты.
   Он нахмурился.
   – Я никогда гномов-то не видел. Может, пару раз, да и то издалека. Гномы – народ скрытный. Довелось мне узнать, что в Новых Гнёздах раньше жила парочка, но это было давно. А про шахты я вообще ничего не знаю. С чего вы вдруг заинтересовались ими?
   – Слышали про Лабиринт?
   – О-о… Лабиринт! – вновь раздался хриплый голос Вила. – Как же не слышал? Говорят, это самое загадочное творение магов. Тут каждая собака про него слышала. Пройдёшь его, и окажешься там, где тебе нужно.
   – Тут каждая собака про него слышала, – повторил тот.
   – Понимаете ли, у меня есть… знакомая, которая вошла в Лабиринт и вроде бы решила очутиться в шахтах.
   – Дело бесполезное, – махнул рукой «разливщик». – Можете даже не искать. Наверняка гномы её на кусочки разделали. Они жестоки до ужаса! А вы, видимо, с востока пришли, раз были у Лабиринта? Говорят, там рай, а не королевство.
   – Возможно, что и рай. У Лабиринта я бывал, но сам с запада. С земли меж морем и горами.
   На его лице появилось изумление.
   – Я думал… Нет, вы шутите… Мне казалось, жителям запада не интересна жизнь за пределами их королевств – настолько они увлечены морской торговлей.
   – Бывают исключения. Значит, вы ничего не можете сказать о гномах?
   – Как уже говорил, в Новых Гнёздах жила парочка, но туда пять дней ходу.
   – Спасибо ещё раз.
   Тут позади него что-то упало, и он обернулся. Я хотел было уйти, как вспомнил, что некуда – ещё шёл дождь. Положив руки на стол, придвинул магией свой коньяк. У Вила глаза увеличились вдвое. «Пора завязывать», – еле произнёс он, отодвигая свой бокал. В миг выпив свою стопку, я взглянул на него. Он сидел неподвижно.
   – Слушай, где мне можно остановиться на ночлег?
   – Да, на ночлег… Может быть… – что-то несуразное, после чего вновь нормально заговорил:
   – Хотя бы у меня. Хижина не богатая. Но ночевать в ней удобно.
   «Разливщик», подняв с пола какой-то небольшой предмет и убрав в шкаф, обернулся к нам.
   – Расскажите, какова жизнь в вашем королевстве.
   – Да особо и рассказывать нечего. Так, по мелочам да о своих наблюдениях.
   – Так и это сойдёт.
   Я попросил налить мне ещё и затем стал рассказывать о своей порою нелепой жизни.

   С самого утра светило солнце.
   Вот уже полчаса я сидел на пороге в полном одиночестве и смотрел на проснувшуюся деревню. Люди ходили туда-сюда, чего носили, кричали…
   Несколько женщин из дома напротив развешивали сушиться бельё. Пара престарелых пастухов гнала по посёлку стадо овец; очевидно, куда-то выше, чем располагался сам посёлок – как и на Большом Перевале, он стоял среди леса. Среди людского шума послышался лай собак, вскоре утихший.
   За мной открылась дверь, и ко мне вышел Вил.
   – Доброе утро, Дрейк! – выговорил, потягиваясь, он.
   – Доброе. Как самочувствие?
   – Словно по моей голове стреляли дробью.
   Он сел возле меня.
   – Я подумал над твоим предложением, Вил.
   – И?
   – Думаю, лишняя пара рук мне не помешает.
   – Отлично, Дрейк! – он похлопал по моему плечу. – Я не подведу. А что ты теперь собираешься делать?
   – Мне нужно вернуться обратно, Вил, – через минуту ответил я и посмотрел на него. – Там кое-кто меня ждёт. Я тут же приду сюда.
   – Хорошо. Мне что эти 4 дня делать – со скуки помирать?
   – Постарайся узнать что-нибудь о гномах из Новых Гнёзд и вообще всё, что связано с шахтами. И заготовь еды хотя бы дня на три.
   – Будет сделано! – вскочил он. – Тогда я начну!
   – Действуй. А я пойду. Вил, и ещё, – окликнул я его, когда он вошёл уже в дом.
   – Да? – его голова показалась в дверном проёме.
   – Много не пей.

   Вновь шёл я тропою, по которой ступил в эту деревню. В этот раз, набрав пищи в дорогу, мне уже не был страшен голод. Вечером я остановился на той же вершине, поел и переночевал всё в тех же каменных выступах. Мне повезло, что в прошедший день не было дождя, – и без того я успел получить простуду. Её выражение, правда, было слабым (как и проявления других болезней) – немного болела голова. Но я не боялся, что ночной ветер сломает мой иммунитет, поскольку болезни, видимо, боялись меня ещё с детства: хотя я был крепким мальчиком, родители постоянно кормили меня лечебными травами, так что мой организм состоял и до сих пор состоит целиком из витаминов (которыми, не побоюсь произнести, я даже опорожняюсь).  Но, в принципе, никогда этим не гордился по той только причине, что задумывался о своём здоровье в случаях, когда нечего было делать кроме как думать о взаимосвязи пищи и медицины. А таких случаев было немного. Я вообще терпеть не мог медицину, особенно народную, по той причине, что приходилось часто терпеть боль, чтобы в последствие избавиться не только от какой-нибудь заразы, но иногда и от самой боли.
Так или иначе, как бы я не относился ко всей этой науке с её лекарствами, она всё же была во многом мне полезна, чем я обязан, как это не странно, в первую очередь Арвен. Именно Арвен научила меня кое-чему, что помогло, когда Кейт попала в капкан для какого-то зверя и после всю её мягко сказать, трясло от жара. Я даже приготовил тогда какую-то зеленовато-жёлтую жидкость и обрабатывал ею раны на ногах Кейт. Но… не моё это дело – медицина.
   Я быстро уснул.
   На утро, когда лучи восходящего солнца разбудили меня (было где-то восемь часов), я встал, отлежав в очередной раз всё тело, поел и направился дальше. «И почему я не остался с Мэрином хотя бы на день? Мне не пришлось бы вновь преодолевать путь в два дня одному», – думал я. Хорошо, что не пришла мне в голову мысль идти одному в Новые Гнёзда.
   День проходил медленно, в то время как я пытался идти как можно быстрее. Право же, порою казалось, что я сошёл с ума, не слыша человеческой речи. Поэтому я развлекал себя размышлениями вслух. Не доводилось ли вам путешествовать в одиночку там, где не было людей на расстоянии хотя бы в один день? Это странное ощущение спокойствия, тишины и тревожности от того, что все вокруг исчезли в одно мгновение, не даёт порою логически мыслить – именно через это ощущение начинаешь сходить с ума. Что только не думал я, чтобы как-то выжить в одиноком продвижении к перевалу. Даже один раз овладел мной истерический смех, с которым не мог справиться несколько минут, когда представил себе, что Мэрин бегает за Эмили, и тут появляется Арвен с признанием в любви.