Пропавшая. Часть 5

   За всё время, проведённое мною в пути – а я, уж поверьте, за свою жизнь путешествовал достаточно много, – никогда не испытывал такую ужасную потребность в еде, как в этот раз. Я не мог остановиться. Хотя Мэрин с Вилом набрали провизии на несколько дней, она исчезала с ужасающей скоростью. После того, как мой голод был утолён, на меня сошёл сон. Около трёх часов мне снился длинный, нудный кошмар. Я не мог избавиться от него. Странно, что ничего ужасного в нём не было за исключением его реалистичности. Постоянно со мной разговаривали знакомые люди, повторяя слова, когда-то произнесённые Куртом, Кейт, Арвен… Их речь выстраивалась в единую цепочку, их отдельные фразы составляли систему, смысл которых сводился к одному: ЭТО – МОЯ СУДЬБА! Проснувшись от ощущения нависшей над нами угрозы, я поднял остальных, и мы продолжили путь. За следующую половину дня мы добрались до возможного местонахождения входа.

    Ночью полил ужасный ливень, словно специально поливали на нас откуда-то сверху. Молнии, сопровождающиеся душераздирающими грохотами, сверкали всю ночь. Ветер дул с огромной силой, воя со всех сторон. Блеск ручья предавал ему мистический вид. В такую ночь невозможно было не думать об армиях мертвецов, что спят с рыбами. Мы так и не выспались. Зато непогода сыграла нам на руку – ливень размыл замурованную камнями и песком расщелину в скале, возле которой был наш ночлег. Получив положительный ответ на вопрос, является ли эта трещина в скале проходом в шахты, я с помощью Арона расчистил её от булыжников. Посидев немного снаружи, мы с некоторой опаской вошли внутрь.

   Спускаясь по тёмному коридору расщелины, я вновь погрузился в сомнения. Меня ужасал тот факт, что я добрался теперь сюда, в шахты, – в места, где население озлобленно гражданской войной. Мне хотелось повернуть обратно, но в моей голове крутились слова, сказанные когда-то одним мудрым человеком: «Нет идеальных людей, есть идеальные мысли». «Он был прав. Выбора нет. Нет ничего, кроме пути вперёд. А потом возникает иллюзия, когда ты спрашиваешь себя: «Почему я?» или «а что, если…?». Когда оглядываешься назад, видишь множество разветвлений, как у молнии. Если ты поступишь не так, это уже будешь не ты, а кто-то другой, кто идёт следом за тобой и задаёт уже другие вопросы…»
   Идти было всё труднее. Проход постепенно сужался со всех сторон. Мне казалось, что этим путём мы никуда не придём, но я ошибся. Через некоторое время расщелина стала увеличиваться и, в конце концов, превратилась в пещеру, освещённую какими-то кристаллами. Вполне возможно, именно их искали разбойники на Большом Перевале. Но зачем? Для меня так и осталось это загадкой. Как ни странно, особого интереса у меня те кристаллы не вызвали, хотя сейчас я с удовольствием изучил бы их. С другой стороны, я не жалею об упущенной возможности – я нашёл то, что искал.
   – Здесь очень красиво, – заметила Эмили.
   Действительно, в пещере было очень красиво. Сине-красный свет кристаллов перевоплощал всё вокруг во что-то тёплое и уютное, мягкое и ласковое, не оставляя возможности тьме окутать своды некогда тёмной и одинокой пещеры холодом и безжизненным гулом ветров.  Теперь же это место выглядит красочнее самых красивых музеев и галерей; как говорят, пером не описать. Вообще ничего описать с той точностью, с которой видишь, невозможно, и потому скажу лишь, что я впервые видел такие нежные переливы красок. Удивительно, что эта пещера была входом в шахты.
   Следующие две были копиями первой. Из последней по каменной лестнице мы спустились в глубь самих шахт. Длинные тоннели, монорельсы, груды камней и слитки металлов, сыроватый воздух – всё указывало на то место, куда я стремился попасть в последний месяц. Вот оно, это зловещее место переплетения наших судеб. Зачем я спустился сюда? С какой целью? Оправдать себя? Или погубить друга? Найти то, что потеряно, или потерять, что найдено? А может, доказать всем и, главное, самому себе, что я ещё люблю?! Точно знаю только одно – я пришёл вернуть её! Я пришёл за Кейт!

   Шахты являли собой огромный муравейник. Многочисленные переходы от одного тоннеля к другому, спуски и подъёмы – всё напоминало лабиринты муравейники, которые так умело строят эти мелкие насекомые.
   Спускаясь ниже и ниже, мы стали встречать гномов. На их фоне Мэрин выделялся очень сильно. Их речь, поведение, образ мысли явно отличались от того, что мне приходилось наблюдать, общаясь с ним. По-иному и не могло быть, ведь Мэрин всю жизнь ходил бок о бок с теми, кто отличался от гномов практически всем.
   На первый взгляд, гномы были добродушны к нам. Их приветливые лица наводили меня на мысль, что никакого бунта и в помине не было. Но я ошибался. Гномы, встречавшиеся нам в первое время, были немногими, кто ещё как-то мог скрыться от деспотии бунтовщиков и при этом держать себя в руках. По их рассказам, всё началось из-за куска золота, не поделённого двумя рудокопами: каждый уверял, что найденный металл – его, пошла цепная реакция, и, соответственно, спор принял такой оборот, что без выяснения отношений физическим путём никак не обошлось. А тут, по чистой случайности, появляется человек, обладающий некоторыми, пусть даже примитивными, магическими способностями. Одним через некоторое время эта неразбериха надоела, и те решили отдать золотишко, но другие-то уже не берут – мол, заварили кашу, давайте расхлёбывать. Они-то и ухватились за женщину, что пришла к ним по той причине, что всегда мечтала побывать здесь. Она, по своей глупости, посчитала, что уладить конфликт в её силах, и поэтому противостояние одной орды гномов другой только усилилось.
   На самом же деле всё началось по несколько иной причине. Около года назад в шахты забрела Кейт. Гномы были гостеприимны, но не многословны. Они часто избегали вопросов, связанных с политикой. И вот, в один прекрасный день, она узнала то, что долго скрывала одна местная банда. Оказалось, что где-то в шахтах эта шайка  держит в узниках принца гномов, наследника престола. За эти знания решено было устранить Кейт во что бы то не стало. Кейт скрывалась около месяца, а когда стало ясно, что вот-вот её найдут, тут же раструбила об их тайне. Начались разборки: что, как и почему. Уладить всё без мордобоя не получилось, и, как только появилась первая капелька крови, все полезли защищать своих. По-крайней мере, так в последствии рассказывала  мне возлюбленная. Не знаю, кому верить, но резня была настоящая. Тем более, в одной из тамошних мясорубок нам тоже пришлось побывать.

   Мы долго беседовали с первыми встречными. Они говорили, что во время стычек на поле боя отсутствует жалость. Некоторые пытались отговорить нас от дальнейшего продвижения вглубь. Нет, мы уже были слишком близки к цели, чтобы остановиться. Но откуда, повторюсь, нам было знать, что именно поэтому Мэрин погибнет здесь?

   Вот уже больше одиннадцати часов мы находились под землёй. Чем глубже мы заходили, тем страшнее нам становилось. Рассказы встречных были переполнены жуткими сценами разборок. Эмили чуть ли не приходилось тащить на себе – страх полностью овладел ею, и она наотрез отказывалась идти дальше.
   Постепенно тоннели стали расширяться, и вместе с тем до нас стали доноситься сперва непонятные звуки. В конце концов, они превратились в беспорядочный слиток голосов, сопровождающийся скрежетанием стали. Идя по одному из подземных коридоров, мы вышли к источнику шума – туннель вывел нас в огромную залу, где недавно началась очередная резня.
   Зрелище было не для слабонервных. Находясь на выступе каменных глыб, мы с ужасом наблюдали, как гномы пронзали друг друга вилами и копьями, крошили головы обсидиановыми молотами, отрубали кирками конечности. В армии нам с Мэрином приходилось делать это лишь с чучелом. Увиденное произвело на нас сильное впечатление: мы не могли пошевелиться. Я не верил своим глазам. Конечно, и мне приходилось убивать, но за меня это делал Арон, потому мои руки не были испачканы чьей-то кровью. Здесь же многие сами натыкались на штыки противника, желая отомстить за своих. Кошмар!
   Простояв минут пять, наблюдая за происходящим, я решил, что лучше уйти.
   – Нужно уходить. Здесь делать нечего, – произнёс я и направился обратно в туннель.
   – Дрейк, – окликнул меня Мэрин.
   Он стоял у края и смотрел вниз. Эмили и Вил озадаченно поглядывали то на него, то на меня. Я отозвался.
   – Я обещал провести тебя в шахты. Теперь я нуждаюсь в твоей помощи.
   – Ты хочешь попросить об услуге здесь, на поле боя? – удивился я.
   – Да. Придётся нам лезть в это пекло и пустить кому-то кровь, – ответил он и стал спускаться.
   – Ты спятил?!
   – Там мои родители, – сухо сказал он.
   Вот подстава, подумал я. Ну зачем Кейт понесло в Лабиринт?! Казалось, что весь мир против меня. Я полез за ним, попросив Вила приглядеть за Эмили. Когда мне удалось спуститься, Мэрин уже с кем-то бился. Добежав кое-как до него, я вытащил из ножен меч.
   – Те, что в шлемах… Избавляйся от них! – крикнул мне Мэрин.
   – Вот и пришёл миг, когда понимаешь, чего стоит твоя жизнь. И зачем я не послушал тебя, мама? – тихо сказал я, сжимая двумя руками меч, и с размаху, сверху вниз, ударил первому встречному в шлеме, что стоял ко мне спиной и с кем-то бился. Он упал замертво, а его противник от удивления открыл рот.
   – Помощь не помешает, – сказал я и развернулся, но Мэрина уже не было.
   Откуда-то слева налетел гном в шлеме. Я еле уклонился от его булавы. Моё владение мечом оставляло желать лучшего, тем более что я не держал его несколько лет, и потому мне было сложно справиться. Но всё же я смог одолеть врага. Сразив его, я попытался отыскать среди разыгравшейся мясорубки Мэрина, но ничего не вышло, – шаг за шагом мне приходилось защищаться. Откуда на меня налетели на меня гномы, не знаю; скажу лишь, что их было всё больше и больше. Через час изнурительной битвы я случайным образом наткнулся на своего друга. Он бился рядом с отцом и, завидев меня, произнёс:
   – Продолжаем развлекаться, Дрейк?
   Я кивнул, хотя ничего весёлого в этом не видел.
   – Это мой отец. Ты, наверное, ещё помнишь его.
   Мы переглянулись. Ничего схожего в этом человеке с отцом Мэрина я не нашёл, кроме его взгляда. Мои воспоминания об его отце были смутными, и что-то конкретное сказать не мог, тем более был ли этот гном действительно отцом моего друга. По-крайней мере, разглядеть его я не успел, так как Мэрин выкрикнул «пригнись», что я и сделал. Это спасло мне жизнь – враг хотел снести мне голову. Я стал отбиваться, отходя в сторону... Когда мне надоело от него бегать, я с разворота, очередной раз увёртываясь от его удара, рассёк ему колено и затем, когда тот опустился на него, отрубил ему голову. В этот момент во мне вскипела ярость, которой я никогда ещё не ощущал. Я почувствовал жажду крови, захотел убивать всех без исключения. Тогда-то в моей голове и возникли слова Мэрина: «Теперь и ты – раб войны… Убив одного, навсегда останешься убийцей!»

   Что делать, если тебя хотят убить? Бежать. Или искать защиту у других. А что, если это невозможно? Тогда остаётся уповать лишь на свои силы. Так всегда и получается, если ты находишься в центре кровопролития. Когда не остаётся сил держать меч, а врагов всё больше и больше, начинаешь думать о несправедливой судьбе. Но, честно говоря, всё совсем иначе… Сражаться за правое дело – вот в чём справедливость. Не справедливо говорить о ней, не отстаивая её. Что же касается моего положения, то я не берусь судить, ведь Мэрин помогал мне на протяжении всех моих поисков. Он погиб, соединив два сердца вновь. Я благодарен ему… Спасибо, Мэрин!..
   Это произошло настолько быстро, что я не сразу сообразил. Только когда до меня донёсся визг Эмили, я понял, что случилось. На моих глазах один из бунтарей проткнул его копьём. Это вышло случайно, нападавший сам не ожидал – судя по его реакции, – но ничего нельзя было изменить. Мэрин упал на колени, схватившись за копьё, а затем свалился на землю. Я не заметил, как Эмили проскочила мимо меня. Она не замечала никого. Я побежал за ней.
   Наклонившись над ним, она рыдала, она просила не покидать её, но всё было тщетно – он взял с меня слово позаботиться о ней и испустил дух.
   С того момента всё было кончено. Игра, как показалось, была проиграна, и я чуть было не сложил оружие. Единственное, что помешало мне бросить меч, – это появление Кейт. Она была прекрасна!.. Я попробовал пробиться к ней, но через такое месиво это было невозможно. Я попытался проследить за ней, но мой взгляд лишь изредка выхватывал её из толпы. Мне стало понятным только одно – она пришла на битву. Но зачем? Какую цель она преследовала? Чтобы узнать это, я должен был обнаружить себя. Мне не доставило труда сделать это: вот уже пять минут Арон напоминал о себе. Взяв в руки и прошептав наказ, я бросил его наземь. В миг увеличив свои размеры в полтора человеческих роста, шар направился по направлению к Кейт. Остановившись возле неё, он уменьшился до прежних размеров. Теперь между мной и ею была дорожка с изображением воинов. Проходя по ней, я понял, насколько полезен в таких случаях мой шар, неизменно служащий мне с давних времён.

   Кейт с изумлением наблюдала за моим приближением. Она не ожидала увидеть меня здесь, а мои слова поразили её. Когда я подошёл, то не нашёл ничего глупее сказать:
   – Вот мы и встретились. Жаль, по разные стороны баррикад.
   Простояв в молчании с полминуты, мы обнялись. Я почувствовал, как она заплакала. Среди шума и скрежета стали я кое-как услышал её «прости». Мне хотелось утешить её, рассказать обо всех приключениях за последний год, но обстановка не соответствовала этому.
   – Надо уходить. Здесь нам не место!
   – Дрейк, я не могу бросить…
   – Я прошёл через страдания не для того, чтобы вновь потерять тебя. Это их война! Мы можем только усугубить события. Идём!
   Схватив Кейт за руку, я повёл её к тому ущелью, откуда пришёл.

   Эйнштейн был прав: время течёт относительно наблюдателя. Когда есть опасность, время замедляется, и ты в один миг видишь всё своё прошлое, сердце бьётся чаще и страх овладевает тобой. Краем глаза я заметил, как издалека, откуда-то слева, один из гномов отпустил тетиву, и стрела мгновенно понеслась на меня. Я успел оттолкнуть Кейт и попытался увернуться. Стрела вонзилась мне в плечо. Невыносимая боль овладела им. Через силу выдернув орудие убийства, я зажал рану рукой и направился дальше, попросив Кейт держаться как можно ближе.
   Я понимал, что за Кейт отдал куда больше, чем предполагал, и это был ещё не предел. Мною снова овладел страх, когда я заметил, что за Вилом, ведущим к ущелью сопротивляющуюся Эмили, лезла толпа разгневанных гномов. Я проклял эти шахты, это ущелье, этот день. Я проклял всё, что было связано с исчезновением Кейт. Поняв, что через месиво не пройти, пришлось ещё раз прибегнуть к Арону. По образовавшейся дорожке, следом за шаром, мы добежали до отвесной скалы, откуда я пришёл сюда. Те двое уже были там, и, если ещё стояли на ногах, пытались избавиться от преследователей. Я очень надеялся на это. Пока Кейт взбиралась наверх, на меня наскочило двое гномов. Подгоняя её, я кое-как отбился и полез следом.

   Она ждала меня. Взобравшись, я повёл её через ущелье. Нужно было спешить – бунтовщики побеждали, и большая их часть потянулась за нами. Скрываясь то в одних расщелинах, то в других, я вёл её к выходу. Через пару часов она не выдержала и сказала, что есть путь куда короче.
   – Мы доберёмся за час.
   – В чём подвох?
   Она ответила не сразу.
   – Нужно пройти через их логово.
   Я так и знал. Но это было лучше, чем одиннадцать часов убегать без остановки от такой же толпы. Я согласился.

   Когда их стража подняла тревогу, мы почти выбрались на свежий воздух. Кое-как пробираясь по этому ущелью, мы выскочили под открытое небо. Кейт обрадовалась всему, что увидела вокруг. Но было ещё не время – за нами шли гномы. Их возгласы отчётливо доносились до нас. Кейт взволновалась.
   – Куда же бежать? – паниковала она.
   – На юго-запад. Через сутки будем в Новых Гнёздах. Давай, Кейт, нужно двигаться!
   Я схватил её за руку и потащил за собой.

Через пару часов она уже изнемогала. Силы покинули её, она так и хотела упасть. И останавливаться было нельзя – гномы шли попятам. Мне было неловко заставлять любимую постоянно двигаться, но ради неё мне приходилось делать это. Так мы добрались до деревни. И хотя последние четыре часа мне пришлось тащить её на себе, для меня это стало наградой за целый год одиночества.
   Новые Гнёзда преобразились. Вокруг деревни стоял высокий забор, жители тихо сидели по домам. Я постучался в дом коллекционера, и когда мне открыли дверь, я удивился: в дверях стоял Курт. Без расспросов он помог уложить Кейт, и только затем мы поздоровались.
   – Всё-таки ты нашёл её. Зря я в тебе сомневался…
   – Для любви нет преград, Курт. Ты сам это знаешь. Но объясни сперва, почему ты здесь и что случилось?
   – Гномы нападают на близстоящие деревни. Мы не знаем причин. Потому её родители и уехали.
   – Тогда готовьтесь – сюда ещё движется толпа. Они идут за нами со вчерашнего дня, и вот-вот должны показаться.

   – Уже третий час их нет. Странно, – доложил постовой.
   – Ты говорил, вот-вот придут.
   – Да. Я и понятия не имею, где они сейчас. Курт, вполне возможно, они повернули назад.
   Через мгновение из-за ограды послышался треск деревьев и чьи-то голоса.
   – Твою мать, что это? – вскрикнул воин.
   Мы с Куртом забрались на вышку и увидели, как двое, ругаясь, убегают от шара диаметром в три метра. Разглядев в них Эмили и Вила, я рассмеялся, после чего крикнул им:
   – Эй, давайте сюда!
   Они направились в нашу сторону. Когда расстояние сократилось до допустимого, чтобы позвать Арона, я приказал ему успокоиться. Он уменьшился, и я, выйдя к этим двоим, подобрал его и положил в карман.
   – Господи!.. – отдышавшись, выговорил Вил. – Мы чуть не отправились на тот свет! Полдня бегали, а ему хоть бы что – бесконечный запас сил! И откуда он взялся?
   – Это Арон. Я совсем забыл про него в шахтах. Как вы выбрались?
   – Мы нашли короткий путь. Судя по всему, вы тоже. Где Кейт?
   – Спит. За нами шли гномы. Не знаете, что с ними стало?
   – Половину раздавил твой ходячий булыжник, а про остальных ничего сказать не могу.
   – Ладно, пошли. Нужно отдохнуть и после обсудить, что делать дальше.

   В течение двух часов я рассказывал Курту о событиях месячной давности. Он слушал, не задавая лишних вопросов. Вил с Эмили бродили по деревне, о чём-то разговаривая. И хотя всё закончилось, мне было тяжело. Найдя Кейт, я потерял друга, и это уже точно не исправить. Таковой была цена за мою любовь…


                Эпилог
   Через год Кейт родила мальчика. Мы дали ему имя моего, ныне покойного, друга. Арвен продолжила познавать секреты Омута, а Курт, Эмили и Вил стали соседями на Большом Перевале. Теперь там, где некогда была деревушка, появился красивый торговый городок. Что же касается Линды, то по нашему возвращению я узнал, что она пропала, и ни Йон, ни её отец и понятия не имеют, куда та могла подеваться. Но это уже совсем другая история. Скажу лишь, что через неделю после рождения сына я узнал, что у меня родился ещё один. Йон же так и не дождалась своего мужа, и остаток своих лет прожила с Солианом. Старик же Сэм через каких-то четыре месяца стал владельцем фабрики по выделке шкур. И хотя никто больше не видел ни одной пумы, по его указанию были сконструированы ловушки вокруг близстоящих деревень. А что насчёт меня с Кейт, то мы и по сей день живём в любви и согласии, наблюдая, как растут наши дети…