11. И тайна верности твоей...

    Прелестница, уставшая от недуга, беспощадно съедавшего её плоть, ослабевшая настолько, что не могла без его помощи приподняться с кресла, порой надолго замыкавшаяся в себе от нестерпимо обидных и горестных дум о своей физической немощи, всё же находила силы оживлять их порой многочасовое скорбное молчание. Бережно и нежно вводила его в мир своих самых дивных грёз-воспоминаний. Её душу занимала лишь любовь.
    -Знаешь, дорогой, когда мы поженились, мне казалось, что наша любовь навсегда останется жаркой и романтичной. Тогда я и представить себе не могла, что наступят месяцы долгой разлуки. Такая была наивная. Ты уехал в эту среднеазиатскую тьмутаракань, и я боялась, что что-то может коварно измениться в наших отношениях. Вдруг ты кем-то увлечёшься и от обиды чувства мои к тебе потускнеют. Уж и не знаю,( при этом смотрит на него со всепрощающей хитринкой) были у тебя там женщины или нет, но твоего возвращения под тот далёкий Новый Год я ждала из последних сил Как увидела тебя, выходящего из вагона, так словно в первый раз в тебя влюбилась. Чудно. Потом ты долго не мог найти работу. Стал нервничать. Перестал меня замечать. Я ведь помню,- ни одного ласкового слова от тебя. И я испугалась. А как же любовь? Этот быт, эти неурядицы, -они убивают праздник любви. Во мне-то самой ничего не изменилось. Я поняла, что должна быть для тебя всё время новой, все время притягательной. И только потому, что ты был моим избранником. Я полюбила тебя с первого взгляда и навсегда. Хотя в твоих отношениях с другими женщинами много чего было оскорбляющего и унижающего меня. Но я ведь знала, что душевные метания, да нет, не метания, скорее сексуальная дурь, свойственна мужчинам. И ты был такой. Тебе казалось, что в нашей размеренной и небогатой семейной жизни творчески пропадаешь, что будучи свободным, смог бы выразить себя более ярко в спорте или искусстве. Сколько мук я тогда испытала. Всё думала, вот уйдешь и страданий своих я не перенесу. И даже не потому, что сын наш останется без отца, что распалась бы семья. А потому, что я не представляла, как пережила бы убитую тобой любовь.Но вот чувствовала я, что всё же любишь меня и ни при каких обстоятельствах не желаешь погубить нашу жизнь. И я старалась. Помнишь, я хвасталась перед тобой новыми нарядами, причёсками. Готовила всё, что тебе нравится. Даже научилась делать узбекский лагман, который ты так расхваливал в своих письмах издалека. Таскала тебя в кино, в театры, в лес, на вечерние пирушки к моим еврейским друзьям. Я видела, что тебя оживляло их остроумие, почти диссидентские песни под гитару. А потом мы снова, слегка утомлённые, брели по ночной Москве. И это были счастливейшие для меня часы. Мне казалось, мы снова, как в самые первые месяцы знакомства, слиты воедино любовью.
      И я оказалась права. А когда заболела, то ни на минуту не сомневалась в твоей преданности. Ты прости мне греховные слова, но если бы не окружил меня такой заботой и вниманием, если бы не говорил мне столько нежных слов, сколько не сказал за всю прошлую жизнь, я не стала бы терпеть далее муки и цепляться за этот свет. Я ведь знаю, что болезнь моя неизлечима. Но я спокойна от дыхания твоей любви. Только бы с тобой ничего плохого не случилось( при этом осеняет его крестным знамением).
      Прислоняется щекой к его лицу и слёзы то ли горечи, то ли мучительного счастья выступают на её глазах.
      Всё было правдой в её редком за последнее время монологе.
      Теперь, когда она смотрела на него "из невозвратной стороны", Он с запоздалым сожалением осмысливал логику своего поведения тогдашнего тридцати-сорокалетнего, стремившегося в летние отпуска покинуть дом и в полном одиночестве забыться где-нибудь на абхазском побережье. И странно, от Прелестницы ни слова упрёка. Свои же каникулы она традиционно проводила дома. Подгадывала их как раз ко времени его возвращения из южных вояжей. Но иногда, видимо,не справившись с обидой за его упорное игнорирование совместного отдыха, с грустным настроением отправлялась в туристические поездки то в Армению, то в дальнее Подмосковье, то в Анапу...
      Господи,-сокрушался Он,- сколько же драгоценных, не столь уж многих мгновений, отпущенных нам в земной жизни, по глупости собственной и эгоизму я упустил, мгновений общения со своей любимой! Словно дьявол искушал меня.
      И только перешагнув сорокалетний рубеж жизни, в очередной раз отправившись в трёхлетнюю командировку в один из волжских городов, оставив свою ненаглядную в полном одиночестве(сын  служил в армии), Он буквально принял к сердцу известные поэтические строки" С любимыми не расставайтесь"  ...И потерял покой.
      Каждый вечер, в тиши своего огромного директорского кабинета, в котором часто и ночевал, не имея никакого желания плестись в холостяцкую квартиру, Он заваривал крепчайший арабский кофе, набирал номер московского домашнего телефона и с нетерпением ждал любимого голоса:- Это ты?
-Да, я.Здравствуй,Прелестница.
      И далее следовал часовой ренессанс их любви, в котором хаотически переплетались просто слова, стихи, старые и новые мелодии, которые Он напевал ей в полголоса.
      Но и этого ему было мало. По пятничным вечерам Он взбегал по трапу самолёта, чтобы через три часа обнять свою милую на пороге их старого дома и быть счастливыми до раннего понедельника.
       Прелестница смеялась:- Ты словно тот знаменитый итальянский киноактёр. Я читала о нём. Прежде чем уехать от любовницы на съёмки, он с утра катил к оставленной им семье, чтобы обнять своих детей и тем самым заработать душевную индульгенцию. От меня ты её получил давно.
       Она была близка к истине. За три года его уикэндских воздушных "вахт" почти все волжские стюардессы с понимающей улыбкой встречали его на борту авиалайнера и передавали приветы Прелестнице. Так сказала одна из стюардесс, увидев как-то её фотографию: -Какой вы счастливый муж. -И неблагодарный,-продолжил Он про себя.
       С той поры и до исхода Прелестницы в Царствие Божие Он с ней не расставался.Все свободные от службы дни они проводили в роскошных санаториях то на Волге, то в Крыму, то на Кавказе...
       Череда его зарубежных командировок и частных приглашений от друзей из Югославии, Японии,Италии, Германии, Швеции случились к великому сожалению в то годы, когда Прелестница уже не могла свободно и безболезненно передвигаться сама. Целуя его на прощание перед очередным путешествием и видя его грустную физиономию, она приговаривала:-Не огорчайся.В следующий раз поедем уже вместе. Я постараюсь.
       И там, в прекрасном далеке, душа его разрывалась от обиды за невозможность вместе наслаждаться красотой Божьего мира. Он особенно это ощущал в Италии. Тёплая волшебная ночь в Риме. Он стоит, опершись на перила смотровой площадки Капитолийского холма. Перед ним, внизу, застыли причудливые громады древнего города. Чуть фантазии и вот Он видит их в сумеречном сиянии- патриции, прекрасные и порочные, в белых и пурпурных хитонах, колесницы, прелестные наложницы... Захватывает дух!
       Он оглядывается и видит зачарованные лица молодых и пожилых пилигримов со всех концов света. Очень много влюблённых пар. У них впереди долгая ночь наслаждения земным счастьем. И они бредут куда-то наугад, растворяясь в индиговом тумане римской ночи. Он провожает их грустным взглядом:- Боже, они так счастливы. Они вместе. Милая моя Прелестница, как же мне тебя сейчас не хватает!
       ...Францисканский монастырь в Ассизи, набережные Арно во Флоренции, скромное и душевное застолье с красным церковным вином в ухоженном женском монастыре в Прати в кругу очаровательных,скромных, но с живым блеском в оливковоподобных глазах послушниц.
       ...Вилла его друга на Капри, где под одобрительные реплики гостей Он отваживается петь всемирно известные итальянские канцоны. Прогулки по расчищенным мёртвым навсегда руинам несчастной Помпеи... И всюду мысленно Он воображает с собой рядом Прелестницу.
       Рассказам о его поездках она внимает с живым интересом, но глаза выдают её нескрываемую печаль. Гостям их дома и своим подругам по телефону, повествуя им  о странствиях своего мужа, наивно всякий раз добавляет:-Меня ведь тоже приглашали.
       Меньше чем за год до кончины Прелестницы Он побывал в Австрии и посетил, естественно,Вену. Слушая его рассказ о красоте сего града, она вдруг оживилась, румянец выступил на её щеках, как это обычно случалось, когда её посещала занимающая воображение мысль,прервала его: Прости, пожалуйста. Я вспомнила тот старый фильм "Большой вальс". И представила себе, как танцую вальсы Штрауса там, рядом с памятником ему или в Венском лесу. Как ты думаешь, это было бы красиво?
       -Ну, конечно, дорогая. Ты украсила бы своим танцем Венский лес. Ведь ты всегда танцевала так воздушно и грациозно. Именно поэтому я всегда стеснялся с тобой танцевать, чтобы не выглядеть неуклюжим медведем.
        Однажды огорошила его совершенно неожиданно:-Давно хотела тебя спросить вот о чём. За всю нашу долгую совместную жизнь ты ни разу, во всяком случае явно, не приревновал меня ни к одному мужчине. И ни разу не спросил, был ли у меня кто на стороне. У нас на работе я слышала от многих женщин о том, что их мужья часто донимали их подобными вопросами. Мне иногда казалось, что это им льстило Значит любят, коли спрашивают. Может быть, я дура, но я завидовала им и ощущала себя в этом смысле золушкой.
        По сути у него уже был готов точный ответ на её сентенцию. Но Он умышленно всё перевёл в шутку, припомнив древнее восточное изречение:-Знаешь, дорогая, есть три вещи, которые невозможно определить: след орла в небе, след змеи на камне и след мужчины в женщине. Так к чему напрасные размышления на эту тему.
        - Да, хитрый ты. И увёртливый. Не это я хотела от тебя услышать. А, между прочим, есть и четвёртая не определяемая вещь-след женщины в мужчине..
        -Хорошо, Ответь за меня. Я думаю,ответ твой совпадёт с моими мыслями. А услышать их от тебя доставит мне несказанное удовлетворение.
         - Всё очень просто. Думаю, ты оттого никогда меня не спрашивал о других мужчинах, что отлично знал, если бы я влюбилась в кого-нибудь из них, в следующий миг ты знал бы всю правду об этом. Но такое было невозможно. Потому что любовь моя к тебе, помнишь, "яко печать на сердце моём" Вот и вся разгадка. И одарила его укоряюще-любящим взглядом всё ещё прекрасных миндалевидных зелёных глаз.