80 лет подряд

Можно поесть перед выходом на снежные просторы борща плотно, и потом некоторое время плеваться красной слюной. Можно также восемьдесят лет подряд оставаться одиноким и никому, совершенно никому не нужным. Можно с большим внутренним удовольствием рано-рано по утру выйти с деревянной лопатой на крыльцо и отправиться расчищать тропинки… к дровянику, к хлеву, к туалету... Можно рассказать кому-нибудь всё-всё, что пришло к тебе в голову позавчерашним вечером, когда ты сидел на кухне без света и смотрел на синеватые переливающиеся язычки газа, вырывающиеся из плиты. А самое главное, что ничего не стояло на конфорке, газ просто так горел, а ты просто так сидел, думал просто так... Вот это всё и можно рассказать. Можно ждать ответа после этого, а можно и не ждать...

Да и рассказывать всё это тоже можно самому себе, сидя сегодня точно так же как и позавчера, и вчера, и завтра, и послезавтра. Бесконечно можно рассказывать и оставаться таким же одиноким и точно так же плеваться красной слюной после борща на снежных просторах и точно так же расчищать тропинки деревянной лопатой по утрам к туалету, дровянику, хлеву…. И так восемьдесят лет подряд… Пока не придёт… Неважно что или кто, просто… пока не придёт… Можно так же попытаться представить, чтобы могло бы произойти с тобой за то время пока ты всё это читаешь… Что бы ты мог успеть сделать с собой и с окружающим… Несколько раз взмахнуть деревянной лопатой, съесть несколько ложек борща… Или по-прежнему всё это время оставаться одиноким и совершенно, представляете, совершенно никому не нужным…. Восемьдесят лет подряд…