Старик

Коснуться взглядом
Горизонта можно.
А заглянуть туда?

Он появился в нашем городке около года назад. Никто не видел, когда он приехал – просто однажды утром из домика на берегу, хозяева которого давным-давно перебрались жить в столицу, вышел старик, спустился на пляж, сел на одиноко торчащий из песка камень и стал смотреть на море. С тех пор так и  повелось: каждое утро, в любую погоду он выходил, садился на камень и смотрел вдаль. Его почти неподвижная фигура вскоре стала неотъемлемой частью пляжа, излюбленного места наших детских игр, и мы перестали обращать на него внимание. Собственно, Стариком его и называли мы, дети, за седые волосы, высокую, чуть грузноватую фигуру и странную походку – он ставил ноги так, словно каждый раз пробовал надежность почвы, по которой шел. Взрослые же прозвали его Истуканом, наверное, за то, что он ни с кем не общался и большую часть дня сидел у моря. Никому в городе так и не удалось выяснить ни его имени, ни откуда он прибыл, и поначалу все относились к нему с некоторой опаской, но потом привыкли и даже причислили к немногочисленным достопримечательностям нашего маленького городка.

Времена года незаметно сменяли друг друга: то палило солнце, то шел дождь, иногда даже выпадал снег. Море то ярилось, подкатывая волны к самому камню, то едва шевелилось, лепеча что-то убаюкивающее, а Старик все сидел и сидел, глядя прямо перед собой.

Мне всегда было любопытно: что же он там видит, и однажды накупавшись до посинения, я подошел и сел на песок рядом с ним и тоже стал смотреть на море. Но не увидел ничего особенного – обычная картина, которая мелькала перед моими глазами тысячи раз: у берега зеленоватые волны играют солнечными бликами, чуть дальше темное пятно – тень набежавшего облачка, а за ним – искрящаяся синева до той, едва различимой линии, где море смыкается с небом. Может быть, смотреть надо как-то иначе, не отвлекаясь на чаек и проплывающие мимо суда и снующие вдоль берега лодки? Я попытался сосредоточиться, вглядываясь в укрытую призрачной дымкой даль, но все оставалось неизменным, насколько море вообще может оставаться неизменным. Старик, казалось, не замечал меня, но я продолжал приходить и сидеть возле него, глядя на бесконечный бег волн и переливы цвета, и вскоре научился видеть только море и слышать только его дыхание, а потом вдруг осознал, что пока я так смотрю, время, словно замирает или даже течет назад.

- Что, парень, пытаешься заглянуть за горизонт? - голос у Старика был низкий, чуть хрипловатый.

От неожиданности я вздрогнул, но ответил твердо, как подобает знающему человеку:

- Заглянуть за горизонт нельзя – это кажущаяся линия.

Старик вытащил из кармана массивный серебряный портсигар, достал тонкую коричневую сигару, не спеша, прикурил и выпустил клуб ароматного дыма. Убрав портсигар, он задумчиво произнес, даже не обращаясь ко мне:

- Наверное, именно так и нужно думать…, видимый горизонт, истинный горизонт…, а в космосе его и вовсе нет... А если представить, что эта линия действительно существует? Что тогда?

- Не знаю, - честно признался я.

- А время? У времени есть свой горизонт? – спросил Старик, пристально глядя на меня.
- Не знаю, - повторил я растеряно.

- Вот и я пока не знаю, - он отвернулся, устремив суровый взгляд своих серо-стальных глаз вдаль.

Я тоже стал смотреть на море, и мне представилось, что горизонт резко приблизился, что небо сейчас приподнимется, и я увижу что-то очень интересное и важное. Но ничего такого не произошло, лишь склонившееся к западу солнце бросило к нашим ногам золотую дорожку, словно приглашая самим подойти к горизонту и заглянуть за эту черту. Старик поднялся и, не прощаясь, ушел, а я продолжал сидеть, пытаясь придумать ответы на заданные им вопросы.

Дни шли, а Старик больше не заговаривал со мной, словно забыл о моем существовании и своих вопросах. И я даже решил, что разговаривал он не со мной, а просто высказывал мысли вслух, но однажды, в пасмурный, предгрозовой полдень я снова услышал глубокий хрипловатый голос:

- Ну, что, нашел ответы?

- Нет, - вздохнул я, - вопросы очень трудные.

- Трудные, - подтвердил Старик, - а, может быть, не имеющие ответов…, или у каждого человека свои собственные ответы…. Тебя как зовут?

- Саня.

- Знаешь, Саня, жил когда-то парень, очень похожий на тебя, только звали его Иван. Он тоже смотрел на море и хотел заглянуть за горизонт, но тогда он не знал, что это «кажущаяся линия». Он думал, что если приблизиться к горизонту достаточно быстро, то можно увидеть то, что скрывается за этой чертой. Когда он подрос, то построил скоростной катер, но, как ты понимаешь, горизонта не достиг. Тогда он решил стать летчиком. И стал им. А потом и космонавтом. Но горизонт ускользал от него, и совсем исчез в черных просторах вселенной. Иван повзрослел, возмужал, дослужился до капитана военного крейсера, но не забывал о своей странной мечте. И эта мечта, в конце концов, опрокинула его карьеру. Нет, уволить его не уволили – слишком опытным капитаном он был – просто перевели с крейсера на небольшой патрульный кораблик. Но и здесь он был лучшим – в любом секторе галактики, куда бы его ни посылали, он становился грозой пиратов и контрабандистов. Он видел все: рождающиеся и умирающие звезды, прекрасные и ужасные планеты, вспышки лазерных пушек и удары смертоносных ракет, мучительную гибель кораблей и чудесное спасение людей, но он все еще хотел заглянуть за горизонт…

Старик замолчал, нарочито медленно вытащил свой портсигар, долго смотрел на изображенный на крышке рисунок, затем раскурил сигару и продолжил:

- Это был обычный патрульный рейд вдоль границы освоенного пространства, на самом краю галактики. Рутина… Неизвестный корабль вынырнул из гиперпространства всего в нескольких сотнях миль от патруля и направился к единственной населенной планете в этом секторе, на запросы он не отвечал, и капитан приказал двигаться на перехват пришельца. Неведомый звездолет оказался старым фрегатом, каким-то чудом избежавшим переплавки. Когда патруль приблизился, пушки фрегата ожили, и силовая защита патрульного корабля полыхнула изумрудным заревом, поглощая лазерный удар. Затем последовал ракетный залп, и система слежения засекла несколько запущенных с фрегата ракет. Капитан усмехнулся – он не раз встречался с пиратами и хорошо изучил их тактику. «Уничтожить ракеты и это старое корыто», - скомандовал он канониру. На экране внешнего обзора вражеские ракеты одна за другой превратились в лохматые оранжевые шарики, а потом и сам фрегат треснул, словно перезрелый арбуз. Но отпраздновать победу капитану не удалось – одна из пиратских ракет была запущена по широкой дуге, и, видимо, поэтому ускользнула от внимания канонира, а теперь она взорвалась, коснувшись силовой защиты корабля со стороны кормы. Попади ракета в любое другое место – и все бы обошлось, но удар пришелся по маневровым двигателям, и патрульный корабль вдруг стал неуправляемым и стремительно несся навстречу разломившемуся пополам фрегату. Мгновенно оценив ситуацию, капитан приказал: «Экипажу покинуть корабль!», а сам спокойно извлек из консоли жесткий диск бортового журнала, окинул рубку прощальным взглядом и размеренным шагом направился к трюму, где находился спасательный бот, в который должен был загрузиться экипаж. Он уже протянул руку, чтобы открыть ведущий в трюм люк, когда корабль резко качнуло – спасательный бот стартовал… без него.

- Как же так!? – вырвалось у меня. – Как они могли бросить своего капитана!?

- Иван потом долго размышлял об этом, - Старик грустно улыбнулся, - может быть, они неправильно поняли его команду, а может, у кого-то сдали нервы, и он нажал на кнопку запуска... Знаешь, Саня, когда жизнь висит на волоске, люди ведут себя совсем не так, как в обычной обстановке.

- А как же капитан? – взволнованно спросил я.

- Толчок от старта бота изменил траекторию движения корабля, - как-то равнодушно ответил Старик, - и обломки фрегата лишь поцарапали обшивку, а капитан на своем корабле полетел дальше, туда, где кончается галактика, и где его ждали другие горизонты.

- А потом? Что было потом? Его нашли?

- Нашли, - усмехнулся Старик, - но это уж совсем другая история.

Он тяжело поднялся и, осторожно ступая, ушел. А я еще долго сидел у моря, представляя космический бой и гадая, сбылась ли мечта капитана.

Этой же ночью городок был разбужен страшным грохотом, по черному бархату осеннего неба пролегла яркая оранжевая полоса, тянувшаяся за огромным пылающим шаром. Шар рухнул в море, и вскоре мощная волна обрушилась на берег, докатилась до крайних домов и, нехотя отползла обратно, унося с собой заборы, вырванные с корнем деревья и вообще все, что попалось ей на пути. К утру город был наводнен спасателями, военными и журналистами, а к месту падения шара подошли военные корабли. Уже в дневных новостях сообщили, что на окраине нашей солнечной системы патрульный корабль космического флота «Немезида» вступил в бой с пиратами, в результате пиратский корабль был уничтожен, но патрульное судно получило критические повреждения, и экипаж покинул его на спасательном боте. К сожалению, тормозная система бота вышла из строя и все члены экипажа погибли. 
 
В этой суматохе про Старика все забыли, и только к вечеру я заметил, что его нет на берегу. Набравшись смелости, я постучался в дверь домика, где он жил. Никто не ответил, но дверь оказалась незапертой, и я вошел. В доме царил идеальный порядок, словно в нем никто и не жил вовсе. Единственным подтверждением существования Старика был лежавший на столе массивный серебряный портсигар, на крышке которого был изображен боевой космический корабль на фоне спиральной галактики. Рядом лежал лист бумаги – адресованная мне записка: «Саня, заглянуть за горизонт можно, но мне это не принесло ни счастья, ни удовлетворения. Так что делай выводы сам. Оставляю тебе на память этот портсигар. Удачи тебе, парень». Я осторожно взял подарок и открыл крышку, на ее внутренней стороне красовалась витиеватая гравировка: «Ивану Слепцову, капитану рейдера «Немезида» в день сорокалетия от преданного экипажа».