Встреча

Вахтовка на Новый Уренгой не спеша, катила по заснеженной дороге. Новенький Пазик выбрался из принаряженного Надыма во втором часу ночи. Не спеша, осторожно переехал через понтоны на речке. Лед слегка гудел и звенел под его тяжестью. Пазик, пыхтя, заполз в гору, и понтоны остались внизу, светясь огоньками, словно взлетная полоса под самолетом. Потом проехали спящий, темный Старый Надым, и автобус остался совсем один среди ночи и лесотундры. Пассажиров в этот декабрьский день было немного. Человек пять, не более. Новогоднее передвижение «на землю» еще не началось. Водитель выключил свет в салоне, и пассажиры мирно дремали в тепле.
А вокруг была ночь: бесконечная, морозная, северная. В холодном низком небе царила полная луна, щедро одаривая серебром окружающий мир. Болота и топи невзрачные и печальные летом, принарядились  снегом, который светился матовым серебряным светом. Корявенькие, страшненькие пихты расправили лапки, оделись в кружева инея и превратились в сказочных красавиц.  Что за неведомый мастер поработал здесь? Из  чистейшего хрусталя сделал деревья, расставил, осыпал мириадами брильянтов, которые звездочками искрятся в свете фар. Ни одного движения, ни дуновения ветерка не было в этом хрустальном царстве. И казалось, стукни палочкой по любой ветке и весь лес зазвенит.
Дорога заснеженная, застывшая, ровная, гладкая. Но горе путнику, оказавшемуся на ней весной или осенью. Проложенная через болота, она петляет словно змейка. И вот преодолевая очередной крутой поворот, водитель резко жмет на тормоза. Сердце его затрепыхалось в груди как воробышек. В свете фар на дороге лежало тело. Водитель выскочил из кабины, за несколько секунд в голове пронеслось множество мыслей. Последней была: «Кто-то сбил и бросил человека!..» Но тут он заметил на обочине нарты, оленей, испуганных светом, чуть поодаль валялся красный мешок, а вокруг него блестящие, разорванные мешочки с конфетами, фантики от этих самых конфет, пустая бутылка водки и модный ныне колпак Санта Клауса. Тело на дороге лежало на боку, сложив ручки под щёчку, и мирно спало.
- Тьфу ты! Ты чего тут разлегся, абориген хренов!? - водитель стал трясти человека за плечи. Тот повернулся на спину, приоткрыл угольки-глазки и заулыбался, обнажив темные редкие зубы.
- Я спрашиваю, чего лежишь на дороге!? - водитель, теряя терпение, попытался оттащить его с дороги за ноги.
- Его надо разбудить хорошо, а то мы уедем, он уснет опять и замерзнет! - забеспокоился один из тех пассажиров, которые выскочили из автобуса посмотреть, что случилось и покурить заодно.
- Ты вперед него замерзнешь, - ответил другой.- Эй, хлопчик шо разлегся тебя бачут?
- А-а-а?
- Шапка где твоя?
- Вон у него капюшон на малице.
 Люди тащили незадачливого путника к нартам и старались привести его в чувство. А он лишь миролюбиво улыбался узенькими глазками и вопрошал:
- А-а-а?
- Ты куда едешь?
- Ты шо спишь на дороге?
- Устал,- наконец произнес человечек.
- Во! Во, як всегда! Где устал - там упал. И шо я дивлюся: пришли б мы позже, под ним снег растаял бы. А ты говоришь: замерзнет!
- Ты давай домой вали. Первый раз такое вижу: Хант - дед Мороз!
- Я не хант.
- Да какая разница!
 Люди уже дрожащие от холода заскочили в автобус и уехали дальше в ночь.
Человек на нартах, продолжая улыбаться, посмотрел в ночное небо. Луна уже ушла отдыхать, и на небе властвовали звезды.
- Здравствуйте, друзья мои! - сказал человек. Он вздохнул, встал и подошел к оленям. Они потянулись к нему мордочками, стали лизать руки. Он заглядывал в их огромные глаза с пушистыми ресничками и приговаривал:
- Ну что? Что испугались, мои хорошие? Чуть было не попались мы с вами. И как я забыл про этот автобус? Все из-за твоей ножки, Ветерок. Ну, как она там, ну-ка покажи…
 И по мере того как он говорил, олени преображались. Они вырастали в размерах, росли и разветвлялись их рога. И теперь это были не малюсенькие северные олешки, а стройные длинноногие красавцы. Они били копытами, высекая огненные искры из снега. Маленькие деревянные нарты тоже выросли, превратились в расписные лихие сани. Да и сам человек вырос, постройнел и на нем уже не праздничная малица, а расшитый сверкающими камнями тулуп, белая борода его спускается до земли. Но глаза все те же добрые. Он смотрит на небо, в небе на его головой появляется легкое прозрачное белое «молочко». Звезды светят ярче, четче. Белое «молочко» начинает колыхать, переливаться, светиться изнутри, а потом вдруг взрывается тысячами ледяных иголочек. Они падают с высоты, врезаются в небо, застывают на миг, качаются, меняют форму, расплываются. Постепенно в небе вырастает переливающаяся холодными цветами дорога, уходящая ввысь.
Истинный хозяин этих мест облегченно вздохнул, и от его дыхания инея на деревьях прибавилось.
- Теперь нам пора, - сказал он своим горделивым спутникам. - У нас много дел. Скоро праздник!
И волшебная упряжка взлетела и помчалась по небесной дороге все выше и выше...