Напрасная жертва

               
     Такси, увенчанное обручальными кольцами, уже стояло у подъезда, и его наряжали цветами и лентами, а мать все плакала и умоляла Валю одуматься:
     - Ну какой из него муж?! Валенька, доченька, откажись, пока не поздно! Найдешь ты еще свою судьбу…Подумай, это же конченый человек, ведь он с одиннадцати лет пить-то начал!
     Но Валя отмалчивалась, стараясь не смотреть в заплаканные глаза матери. Молчали и подружки, помогавшие Вале собираться. Они тоже ее решения не одобряли – хоть и красивый был парень Сергей, да уж больно непутевый…Но все слова давно уже были сказаны, а Валя стояла на своем:
     - Не понимаете вы его – он ведь добрый, хороший, только запутался… Его же никто никогда не любил, вот он и пил… А со мной он уже три месяца капли в рот не берет! Его спасать надо, его еще можно спасти!  Должен же кто-то и его любить – видно это моя судьба… Может я и спасу его своей любовью…

     Уже на улице, когда Валя садилась в машину, мать плакала навзрыд и все еще цеплялась за белое валино платье, умоляя ее:
     - Доченька, не поздно еще, остановись, не порти себе жизнь! Да что же это?! Чем только он приворожил тебя, проклятый?!
     Но вот Сергей сердито хлопнул дверцей машины, словно отрезая Валю от матери, от ее прошлого, а заодно и от мечты о любви и счастье, от надежд, которые никогда потом не сбудутся.

     На свадьбе все любовались невестой – она была похожа на женщину с брюлловских портретов: чистый и мягкий овал лица, кроткие карие глаза под высокими дугами бровей, на прямой пробор уложены блестящие черные волосы. От всего облика ее веяло чистотой и женственностью, и даже легкая полнота ее не портила, а лишь подчеркивала в ней доброту и мягкость.
     - Вот такие же лица были у итальянских мадонн, - вдруг невольно подумалось мне…

     Свадьба была шумной и многолюдной. Охотников погулять «на халяву» среди друзей Сергея было полно, да и родни было много.
     Сначала было все, как  положено: их осыпали рисом и звонкой мелочью, произносили тосты и азартно орали «Горько!»… Но вскоре свадьба вышла из берегов, пьяный разгул закончился дракой до крови…
     Ну какая же свадьба на Руси обходится без драки?!
     И Сергей не удержался – пил со своими старыми дружками…
     После долгого воздержания хмель сейчас быстро ударил ему в голову, и он уже не мог остановиться…
     Валя с ужасом смотрела, как он совсем теряет человеческий облик, пыталась удержать его, остановить, но он уже не слышал ее и ничего не соображал…
     Со свадьбы его уводили под руки такие же пьяные, с неверной походкой, друзья, Они хрипло, на всю улицу, горланили какие-то непристойные блатные песни, пересыпанные стыдными для Вали словами. Больше всего ей сейчас хотелось убежать без оглядки от всего этого позора, так мерзко было на душе… Но как сейчас бросить Сергея? Уж поскорее бы дойти.

     Но дома у Сергея все оказалось еще хуже…
     Валя твердо решила не подпускать к себе мужа, пока он не протрезвеет, но разве он был в состоянии ее понять? Он и не думал о том, чего так боялась Валя:
     - Какие еще дети – уроды?!  Брехня все это! – И он, нещадно матерясь, рвал на ней белоснежное кружевное платье.
     Валя сначала уговаривала его, умоляла… Потом вся сжалась в комок и лишь неумело защищалась, когда он, разозлившись, сначала бил по лицу и выкручивал руки, а потом, потеряв последний разум, дико пинал ее ногами…
     Свекровь прислушивалась к тому, что творится у молодых за дверью, но не вошла, не вмешалась – она явно не одобряла поведения невестки:
     - Не маленькие, сами разберутся!

     Утром Валя из комнаты боялась выходить – вся в синяках и ссадинах, в изодранном белье… Остаток ночи она проплакала…
     - Неужели мать была права?!

     А Сергей после  свадьбы отпустил тормоза и снова запил. Его словно прорвало после долгого воздержания, и это оказалось гораздо страшнее, чем было прежде. Он приходил после смены уже крепко выпившим и еще дома требовал бутылку на стол:
     - Мать! Туды тебя растуды… - орал он еще с порога, - а где моя медовуха? Что у меня, медовый месяц или нет?!
     Валя попыталась было встречать Сергея у проходной, пока его не увели дружбаны, но это ей удалось лишь пару раз. Поняв, что она решила его караулить, он стал уходить в другую проходную, скрываясь от нее, и пил, как привык пить раньше и как пили всегда у них в семье – пока деньги не кончатся.
     Ночей Валя теперь боялась и попробовала запираться в комнате от пьяного мужа, но он легко срывал хилую задвижечку, и ночной кошмар повторялся…

      Выдержала она только две недели, а потом вернулась домой, к матери.
      Мать не корила, не выговаривала… Она то горестно молчала, то пыталась хоть как-то Валю утешить. Только сердце ее обливалось кровью – ее единственная доченька, ее радость и надежда – как спасти ее, чем помочь?
      Но стоило Вале лишь немного отойти от пережитого кошмара, как она вновь начинала жалеть Сергея, упрекая себя, что смалодушничала, что ничего не сделала еще для его спасения…
      Она терзалась этим, почти не спала… Мать видела, как она еще затемно вставала у окна и ждала, когда мимо них пройдет на работу Сергей, напряженно высматривая его сквозь утренний сумрак в идущем к заводу потоке людей…
     В редкие трезвые периоды, когда он вновь обретал человеческий образ, Сергей приходил, каялся и клялся, что больше никогда в рот не возьмет спиртного. Он становился перед Валей на колени, умолял простить его и вернуться, обещал даже пойти лечиться добровольно… Уверял, что без нее он и вовсе пропадет.
     Этот его последний довод действовал на нее сильнее всего, она еще не теряла надежды, что спасти его можно.
     Она возвращалась, но все повторялось снова…

     Валина мать аж почернела и высохла от горя, да и Валя осунулась и подурнела, но порвать с Сергеем все никак не могла.
     А через год родился у нее сын. Она очень переживала, но малыш родился здоровый и нормальный. Теперь у нее появилась новая надежда, что может хоть ради сына образумится Сергей.
     - Уехать бы вам в другой город, - говаривала ей мать, - может там дружков не будет, так по-новому жить начнете…
     Но это только сказать легко, а куда с малышом поедешь? Вот уж подрастет маленько, может тогда…
     А пока рос Олежка, в основном, на руках Валиной матери.
     Она же уговорила Валю и учиться пойти – в заводской вечерний техникум:
     - Пока я в силах еще, помогу тебе с Олежкой. Давай получай профессию, надо самой на ноги становиться, на Сергея надежды мало.
     Валя соглашалась, теперь у них с матерью разногласий не было.

     Вечерний техникум сначала давался Вале с трудом. Но группа у нее была хорошая, дружная, да и преподаватели понимали, как им не просто учиться – ведь и семьи у всех, и работа – так что помогали и они. И Валя понемногу втянулась…
     Лекции, чертежи, зачеты, экзамены… Конечно, она очень уставала, но курс за курсом оставались все же позади. Пусть хоть и на троечки, но добралась она до диплома.
     Олежка подрастал… Иногда болел, как все дети, тогда она все бросала и сидела с сыном дома. Для Вали же мать разменяла свою квартиру. Теперь они жили в одном подъезде, только на разных этажах.
     Сергей Валиной учебы признавать не хотел. Часто, напившись в очередной раз, он в клочья рвал у нее толстые тетради с конспектами, а однажды уничтожил и зачетную книжку – сжег ее. Не раз Вале хотелось все бросить, но ее удерживали от этого то мать, а то подруги из группы, помогая восстанавливать, что было возможно

     В техникуме занятия кончались поздно. И домой ехать было тоже далековато. Каждый раз, возвращаясь, она уже из троллейбуса беспокойно высматривала свои окна – горит ли свет, дома ли муж?
     Но сегодня никакого дурного предчувствия у Вали не было… Просто день был тяжелый, и она очень устала, думая лишь о том, что сына почти не видит… Он уже спит, когда она приходит. А сейчас окна ее приветливо светились – значит Сергей дома, может и Олежку из садика сам забирал, - на душе сразу полегчало. Можно, не тревожа мать, сразу пройти к себе.
     Торопиться не хотелось… Все равно, сынишка уже спит, а на улице так легко дышится после целого дня, проведенного в помещении. Она глубоко вдохнула свежий вечерний воздух. Завод с его дымами и грохотом остался далеко позади. А тут уже чувствовалась весна, и с крыш тихонько капало.
     Подняв голову, она вдруг заметила, что небо стало чистым и звездным.- Валя так редко замечала теперь звезды… И сейчас, увидев, что небо очистилось, невольно подумала, что даже не заметила днем, было ли солнце? Видимо было, раз с крыш капает…
     А она Олежку с утра в валенках увела… Вдруг промочил?
     Но окна, светящиеся ей навстречу, невольно успокаивали, и Валя шагала не спеша, наслаждаясь вечерней тишиной, свежестью и бархатной бездонностью звездного неба.
     Всего несколько минут отдыха в ее таких плотных и трудных сутках.

     Вот сейчас она войдет в дом и с головой окунется в обычные женские заботы – прибрать, приготовить, помыть, постирать – и спать-то почти некогда… А Сергей еще вечно ревнует, думает, что кто-то есть у нее… Помогал бы лучше!
     Мысли ее потекли по этому руслу… Вот уже пятый год они вместе…  Всяко было в их жизни за это время… Как вынесла она все это? Почему не бросила все, не ушла? Трудно сказать… Порой очень хотелось, когда одолевало отчаяние, но все еще хотелось верить, что наладится у них жизнь. Бывает же он иногда и нормальным человеком. Да и сын ведь растет, как его без отца воспитывать, когда подрастать станет?

     Валя вошла в притихшую квартиру, заглянула в комнату, и настроение ее сразу упало – прямо на полу, возле дивана, как-то неловко подогнув длинные ноги, скорчился Сергей. Сына дома не было. Она переоделась и нехотя тряхнула мужа за плечо. От него знакомо пахнуло вином…
     - Ложись давай по-людски, раз уж напился, нечего так валяться!
Сергей безвольно качнулся, не издав в ответ ни звука…
     Она не стала с ним возиться, лучше потом разбудить, когда уже к матери сходит… Заглянула на кухню – на столе стояла тарелка с недоеденным мясом, которое она вчера так долго готовила. Она удивилась – обычно муж не оставлял ничего, поесть он любил…Валя вздохнула… Одной есть не хотелось, и она поднялась к матери.
     Там ее всегда ждали. Горячий чайник был накрыт уютной матрешкой – мать не спала, дожидаясь ее из техникума. Сын мирно посапывал на диване. Они попили с матерью чайку, поговорили немного… Мать знала, что Сергей снова пьян… Вале даже домой идти не хотелось, но ночевать у матери на полу тоже причин особых не было.

     Когда она вернулась к себе, Сергей все в той же неловкой позе сидел на полу у дивана, почему-то судорожно стянув под себя диванное покрывало. Валя машинально попыталась его расправить, потянула, но он не отдавал…
     - Ну чего ты вцепился? – Она хотела разжать его руки, но, прикоснувшись, тут же испуганно отпрянула – руки были неестественно холодные…
     Она принялась отчаянно трясти его, но он лишь кулем рухнул ей прямо в ноги – муж был мертв и уже успел остыть.
     - Господи, да что с ним?! Что же делать? – Валя совсем растерялась… Ужас словно парализовал ее…
     Ведь всего какой-то час назад он был еще податливый и теплый, может и живой был еще… Наверное еще можно было его спасти, а она ушла, разозлившись, что он снова напился… Она не помогла, не вызвала скорую…
     - Так это все равно, что убила?! – эта страшная мысль обожгла ее и сразу навалилась на Валю чувством страшной вины и непоправимостью…

     Что было потом, она помнит смутно… Мать… Соседи… Милиция… Скорая, установившая, что пьяный Сергей просто подавился непрожеванным куском мяса… Потом похороны…
     Воспоминания путались – какие-то клочковатые, но болезненно-яркие…
     То следователь, которого они ждали до четырех часов утра – его неприятные тонкие губы, сколотый верхний зуб и недоверчивые сверлящие глаза…
     То тошнотворный запах морга…
     То навязчивое ощущение грязных рук от комка мерзлой глины, который со стуком полетел на крышку гроба, а она все пятилась, боясь оступиться в могилу…
     То завешенные зеркала и перевернутые стулья ее опустевшей квартиры, которой она теперь стала бояться…
     Эти обрывки ярко вспыхивали в ее мозгу и быстро угасали, а чувство вины в смерти мужа не заслонялось ничем… Она никак не могла его в себе подавить и все плакала, отчаянно жалея безвременно ушедшего из жизни отца своего сына.
     - Да успокойся ты, нет тут твоей вины! – успокаивали ее мать и подруги, - видно есть еще Бог на свете, раз он тебя освободил!

     А Валя все убивалась, что так и не успела спасти Сергея…Все в ее душе восставало против того, что так нелепо погиб здоровый, сильный и красивый человек, изломанную душу которого ей так хотелось выпрямить.


      
                Екатеринбург, 1990г.