Записки ученого мастера. Клюкин

Очерк, повествующий о преподавателях и сотрудниках Советской Высшей Школы, претерпевших жизненный перелом при переходе  России из Социализма в Капитализм.

Клюкин.

     Средина нулевых. В провинциальном технологическом институте собрался ученый совет. Юрий Николаевич Клюкин – главный металлург известного на всю страну авиационного предприятия - представил на защиту   докторскую диссертацию. Внешне соискатель выглядел примерно так: роста выше среднего, мешковатый,   волосы топорщатся , острый нос , очки в старомодной массивной оправе. Секретарь совета бойко перечислил   автобиографические сведения.  Присутствующие  рассеяно выслушали  – Юрия Николаевича здесь знали хорошо – он был своим –  проработал  в стенах института около двадцати лет. Зашита прошла  гладко. Ну  так, пощипали  по мелочам, для порядка, да и проголосовали единогласно  за  присуждение   искомой ученой степени. Далее банкет!  Поздравления, воспоминания. А вспомнить было  что.
     Юрий пришел работать в институт после окончания техникума. Его по знакомству  пригласили на кафедру Технологии металлов. Работать пареньку предстояло  плавильщиком  на вновь  открытой  хоздоговорной  теме по изысканию очередного варианта литья .  Одновременно он поступил  на вечернее отделение этого же учебного заведения.
Научный сектор вуза был хорошей школой  становления  молодых специалистов – здесь нужно было постоянно что–то  придумывать и  тут же воплощать это   своими руками. Как правило, хоздоговора заключались на год-два -  исполнители периодически меняли сферу своих занятий, приобретая тем самым  бесценное качество:   универсализм. Таким образом, через шесть лет,  к    окончанию вузовского обучения,  Клюкин  стал  добротным инженером  – исследователем. 
     Как раз  в это время,  один из доцентов кафедры - Гусев Петр Вячеславович -  заключил  с некой  московской  научной организацией очень выгодный договор: долгосрочный и с гигантским, по советским  временам,  финансированием. Он предложил  Юрию занять  перспективную  должность старшего инженера – основного исполнителя.  Клюкин согласился . Так наш герой и  попал  в сферу научных исследований, связанных с направленной кристаллизацией жаропрочных сплавов, применяемых для литья  деталей авиационных двигателей. 
     У Гусева работали десятки исполнителей – денег было «невпроворот». Изыскательская  направленность темы позволяла, что называется,  «копать»  везде, что и делали. Петр Вячеславович  выдавал  персональные задания  и  контролировал их выполнение. Надо отдать должное Гусеву, у которого, бывало,  не забалуешь.  Из всех своих подчиненных  в наибольшей степени он благоволил  к  Клюкину и дал ему полную свободу  творчества.  И не  зря. Юрий «упирался рогом», точнее не скажешь. Он не блистал мгновенными техническими решениями, но уж, если за что брался ...   Работал целыми днями: с утра до позднего вечера. Не раз,  вахтеры, взбешенные  длительной задержкой  после официального  окончания всех работ по трудовому распорядку,   прибегали в лабораторию и  откровенно, с матюгами, гнали старшего инженера домой. 
     Да, большое было желание  у Клюкина побыстрее  наработать  задел к кандидатской.  Перспективы-то с получением научной степени  открывались какие?!  С  нынешними временами даже нельзя сравнивать. И чего только он не придумывал, пока искал свое. Взять хотя бы памятный эксперимент, когда Юрий решил попробовать, как закристаллизуется расплавленное олово, если в его  объем  резко опустить кусок льда – обычную сосульку.  Чтобы понять весь риск этого опыта, читатель должен вспомнить, что вода при переходе в пар увеличивается в объеме в сотни раз. Неслучайно, попадание даже  ее капельки в металлический расплав  вызывает  выброс последнего  с самыми непредсказуемыми последствиями.  Но Клюкин был парень рисковый:  чего решил – быть по тому... Он, конечно, осознавал всю опасность своего предприятия. Но как же еще  искать новое ?  Именно там, где другому  и в  голову не придет.  Отличительная черта настоящего ученого, между прочим.
     Первоначально Юрий провел серию экспериментов, в которых поливал  расплавленный в тигле металл  струей воды из шлага. Смотреть было страшно! Но  взрыва не произошло  - вода не проникала в жидкий расплав, а испарялась с  его зеркала. Объем в тигле  затвердевал сверху вниз. Спросите любого литейщика, сможет ли он повторить этот опыт? Автору думается, что Вы не найдете желающих. От одной мысли, как говорится,  волосы на голове встают. А Николаич  делал!
     И вот подошел черед опускания льда. Клюкин надеялся, что металл мгновенно затвердеет  – получиться  новый способ  управления кристаллической структурой. К опыту он подошел с большой осторожностью: были удалены все посторонние, а дверь в «плавилку» плотно  закрыта.  Его товарищи, в смежном помещении,  напряженно прислушивались и ждали результата. Свершилось. Раздался  оглушительный взрывной звук. Прошло  несколько секунд,  дверь открылась, на пороге, словно пришелец из других миров,  стоял Юрий,  весь покрытый тончащим оловянным налетом - этакий серебряный человечище! Было видно, что он не в себе.  Металл тончайшим слоем осел на   его лицо, очки,  халат ...  . Потолок и  стены «плавилки», оборудование, приборы – все было серебристым. Хорошо, что для опыта благоразумно  было выбрано олово, имеющее  низкую температуру плавления – ничего не загорелось, и сам  пытливый экспериментатор отделался, главным образом, испугом. Были, правда,  небольшие ожоги, от которых потом и следов не осталось.
     Можно припомнить еще одну взрывную  историю .  Как-то раз,   Клюкин попробовал вставить в смотровое отверстие  вакуумной камеры  обычное оконное стекло, чтобы  заменить высокопрочное, случайно разбитое  .  Включил вакуумный насос и стал ждать. Все шло нормально: в установке, как положено,  создавалось разряжение.  Юрий,  предвкушая,  очередную победу над обстоятельствами, оживленно обсуждал происходящее с ближайшим своим приятелем  - Лаптевым.  Закончилось тем, что стекло разрушилось, а вернее мгновенно рассыпалось  в мельчайший порошок, частицы которого, согласно физике воздушных потоков и  на счастье товарищей, всосало в камеру. Звук от этого стеклянного   распыления был  настолько сильным, что Клюкин с Лаптевым  оглохли на некоторое время, а из всех  помещений, расположенных на  трех этажах,  тут же высыпали не на шутку перепуганные  кафедральные работники.  Да,    многими подобными происшествиями отметилась  бурная научная молодость Юрия Николаевича.
      Но искался же, и нашел!  Пришла, таки,   в его беспокойную голову оригинальная идея: пропускать через отливку электрический ток большой плотности.  Другой , если бы даже и додумался, то побоялся бы. Но наш герой, как успел, видимо,  убедиться читатель,  был не робкого десятка.  Все получилось. И пошли патенты, статьи... Естественно, руководитель темы – доцент Гусев  - непременно фигурировал во всех печатных изданиях в качестве соавтора 
      В результате,  через несколько лет, прошедших в  бесконечных экспериментах,  Клюкин сделал хороший задел к кандидатской. Своей аспирантуры не было – он поехал в один из московских вузов. Повезло:  им заинтересовался   известный  профессор, согласившийся стать  научным руководителем. Кандидатскую Юрий Николаевич защитил успешно. Но дальнейшего роста в институте  не получилось  –  для новоиспеченного кандидата не нашлось даже четверти ставки преподавателя.   На  «родной» кафедре  все  лишнее делилось только между старыми кадрами. Петр Вячеславович Гусев, серьезно конфликтовавший с кафедральным начальством ,   помочь не смог .
     На дворе во всю  «колбасилась»  Горбачевская  Перестройка. В воздухе все гуще и гуще   пахло деньгами. Появились первые кооперативы, в том числе и в институте. Организовал свою конторку и  Клюкин. Стал искать заказы по литью заготовок, нанимал рабочих...  У него появились достаточные   средства к существованию. Но не мог этот человек бросить науку, а на двух стульях не усидишь.
     По счастью его результатами  заинтересовалось   ведущее российское   авиационное предприятие.  Совместно с Гусевым  Юрий Николаевич начал готовиться к производственному внедрению собственных разработок.  Тут-то между старыми товарищами, образно говоря,  и пробежала черная кошка. Конечно, Клюкину хотелось  уже самому руководить проектом. Но Петр Вячеславович считал, что все должно быть по-прежнему  и ,  надо сказать,  имел на это некоторое право, поскольку  в свое время, единственному из всех  исполнителей,   Юрию Николаевичу была предоставлена полная свобода действий.  Клюкин же    полагал, что долг  Гусеву уже отработал...  Кто там их разберет? В подобных научных ситуациях, как по пословице:  «Сам черт ногу сломит».  В результате былые соратники стали откровенными врагами.
     Не имея больше никакой опоры на кафедре, Юрий Николаевич ушел  на авиационный завод, где всего через пару лет «вырос» до главного металлурга – вошел в число ведущих  специалистов предприятия. Более чем достойный результат! И все логично.  По сторонним наблюдениям  автора, добротные  вузовские специалисты,  попадавшие  волею судьбы в производственные условия,  оказывались на голову выше  многих  заводских работников,  привыкших мыслить стандартно  - в рамках режимных технологий. 
Пришлось  руководству кафедры идти на поклон к своему бывшему подчиненному , относительно  всякой там  материальной помощи «нищим» преподавателям , председательства  на защитах дипломных проектов и прочего . Заведующий кафедрой заискивающе  расшаркивался перед Юрий  Николаевичем.  Но Клюкин, как хороший мужик,  не злоупотреблял –  не  стал отыгрываться. Ну,  разве что,  сразу перешел на «ты», но так положено...
И дальше дела у главного металлурга шли гладко. Он внедрил на заводе свои разработки. Его технология отмечалась на нескольких крупнейших  Всероссийских технических выставках, а сам он удостаивался звания одного из лучших инженеров России.   Предприятие, на котором он работал,  не бедствовало. Главные специалисты, и он в том числе,  разъезжали на «крутых» иномарках. Бесконечные заграничные командировки ...  А когда в Технологическом институте открылся свой научный докторский совет,  Николаич и защитился, что называется,  по-домашнему.
     Банкет затянулся глубоко за полночь. Постепенно из всех гостей остался только Лаптев - старый приятель Клюкина. Друзья-товарищи еще долго пили водку, пели песни  и вспоминали, вспоминали ... Наконец, они «исполнили»  его любимую «Сиреневый туман над нами пролетает...» и разошлись, а больше и не виделись. Через год после защиты Юрий Николаевич заболел и умер, не дожив и до пятидесяти пяти.  Но технология его работает...