Школа и стрессы

               
               
                ШКОЛА  И СТРЕССЫ

  Не знаю, для кого как, но мои школьные годы не во всем оказались радужными. Нередко приходится согласиться с мнением, что школа изначально задумана как репрессивное учреждение. Там у детишек неизбежны стрессы.  Не вдаваясь в дебри психоанализа, следует учитывать и то,что разные дети по-разному воспринимает школьные реалии.
 Говоря о моих проблемах в школе, одной из их причин состояла в том, что родители рано определили меня туда. Ну и что, если в шесть лет я уже знал все буквы,а вот папа посчитал, что у меня в запасе будет целый год, прежде чем придет повестка из военкомата...По сей день горькой пилюлей осталось некоторые эпизоды, вызвавшие крах  иллюзий, привитых тамошними же учителями. После хрущёвского нововведения о трёхмесячном производственном обучении на заводах и фабриках, якобы для стимулирования притока туда рабочих рук,родители нескольких моих одноклассников  раздобыли медицинские справки, по которым наша директриса освободила парней от "непрестижного" физического труда на тогдашнем нашем радиозаводе и определила в помощники школьной библиотекарши. "Книга – источник знаний!", и как здорово на все три месяца припасть к этому благодатному источнику. Но чем плохо научится владеть  напильником, знать теорию слесарного дела, скажем, цену деления нониуса  штангенциркуля, микрометра?.. – удивлялся я тогда.  Однако и половина тех, кто все-таки попали на завод,не очень-то горели энтузиазмом. То и дело отлучались от верстака на перекур,обсудить тогдашнюю футбольную сенсацию –  переход Славы Метревели из московского "Торпедо" в тбилисское "Динамо". А когда наступало время сдать выполненную работу, пусть с копеечной, но все-таки оплатой, –  мы изготавливали плоскогубцы, кто сколько, "сачки" выдумывали мастеру разные причины не успевания, а то и подсовывали  слямзенные у кого-нибудь  из добросовестных ребят. Не знаю, кому как, но лично мною полученные рабочие навыки сгодились гораздо больше, чем оба диплома о высшем образовании, став после развала СССР почти единственной подмогой в добывании средств к существованию…
  Теперь, глядя сквозь призму прошедших десятилетий, прихожу к выводу, что как раз  в ту пору и началась эрозия господствовавшей тогда советской идеологии. И ни где-нибудь тайно, в условиях конспирации, а в самом, святая святых, горниле  идеологического воспитания народа – в школе!  А вот, мой папа, член компартии, начальник отдела на предприятии, старался поддерживать в семье какой-то градус лояльности к строю.
   Наш почтальон приносил нам кучу разных газет и журналов, среди которых в разое время лично для меня папа выписывал  «Пионерскую правду»,  «Комсомольскую правду», журналы «Вожатый», «Ровесник», «Юный техник», «Вокруг света». Тамошние романтико-пропагандистские статьи я с готовностью принимал за чистую монету. Ну, как можно было не восхититься подвигами школьников, собиравших рекордные тонны и килограммы металлолома и макулатуры, устанавливавших десятки скворечников в высаженных ими самими лесных массивах, побеждавших во всесоюзной игре «Зарница», получавших путевки в пионерский лагерь «Артек» и право поехать в Москву, посетить мавзолей Ленина?!.. 
 
Однажды, когда вся наша семья была в сборе, зазвенел телефон. В это время я пыхтел над домашним заданием по математике, только что получив взбучку  от старших за очередной завал контрольной работы, - это явствовало из записи красными чернилами в моем дневнике, написанной математичкой Евой Моисеевной.Потом стало ясно, что таким образом она принуждала родителей нанять репетитора. Трубку взяла моя сестра, которая была старше меня аж на девять лет. Звонила моя классная наставница Цицино Георгиевна Сапарова,  всколе взявшая новую фамилию Гогишвили. Она сказала, что звонит по поручению директора школы и попросила передать трубку  папе. Все в доме оцепенели -  такого еще не бывало, чтоб отцу звонили из школы,обычно все мои тамошние вопросы решались через маму.

  Мама и сестра тревожно повернулись ко мне, немедленно ожидая разъяснений. Те несколько минут, пока отец всё с сильнее сдвигая брови, слушал монолог с того конца провода, показались мне нескончаемым чтением приговора преступнику, ожидающему  расстрела, или хотя бы десяти лет тюрьмы. Любому школяру, даже в нынешнее время либеральных перемен, проход мимо директорского кабинета - не самый приятный маршрут. А тут вам – неожиданный звонок с упоминанием директора. Едкий как нашатырь вопрос  сестры: «Что натворил?!» вызвал у меня чесотку на затылке. Нервно нащупывая ногтями мозжечок, я лихорадочно перебирал в памяти все свои возможные грехи – и участия со всем классом в позавчерашнем «шатало» и то, что сегодня шалопай Григорян сломал учительский стул,да ещё выцарапал на парте порнографический рисунок, не признав своей вины, а я был свидетелем преступления.

Телефонный разговор закончился словами сникшего отца: «Что-нибудь попробуем…»
- Что случилось?.. – напали на отца мама и сестра,бросая на меня гневные взгляды.
   Оказалось, что директриса просила  об одной "маленькой услуге" для всей школы, а  наставница, в свою очередь, отдельно для своего седьмого «б».
  Зная, что мой папа работает начальником жилищно-коммунального отдела на Тбилисском авиационном заводе, просили, чтоб посодействовал в сдаче  металлолома, якобы, от имени нашей школы, расположенной аж на другом конце города.

Тот звонок вызвал во мне такое же тяжкое чувство досады на, по моему тогдашнему представлению, жрецов высокой советской морали, как если неожиданно  потерять родного человека, к которому был привязан всю жизнь.
  Порадовало только то, что подлог не состоялся –  возглавляемое отцом подразделение  к металлолому отношения не имело…
 
Со временем в советской лексике прочно укоренилось слово «приписки», тот же подлог. Это явление достигло в плановой экономике  таких катастрофических масштабов, что стало, чуть ли не главной причиной развала советской державы.