Мироходы, часть 1, глава 5. В неведомое. Схватка

               
                ( П Р О Д О Л Ж Е Н И Е )               

       Низко поклонившись  могильному холмику, на ходу обсуждая тяжелую утрату, отправились вниз, по течению ручья. Густые заросли на крутых берегах оврага, сходясь глухим сводом, обеспечивали надежную маскировку. Многочисленные роднички, попадавшиеся на пути, пополняли ручей, и он становился все многоводнее, пока не превратился в небольшую речку. Стены оврага постепенно становились все ниже и расходились в стороны. Вскоре перед беглецами открылась обширная равнина. Вдали виднелась кромка леса. Днем по открытой местности идти было опасно, решили дождаться темноты. Для отдыха укрылись под укрытием поредевших зарослей.
      День угасал. Беглецы привели себя в порядок и восстановили силы. Перед выходом в долину вооружились выломанными в зарослях дубинками. На щебенистой осыпи берега Владимир подобрал клиновидный обломок кварца с заостренными гранями. Он удобно лежал в ладони и являл собой грубое подобие долота.
      Наступили сумерки. Шли, не торопясь, в сторону темнеющего вдали леса. Прислушивались к каждому подозрительному звуку.
      - А воздух то здесь другой, вкусный, густой, аж  легкие захлестывает.
      - Смотри, Вовка, не захлебнись, помаленьку его откусывай.
      - Не смейся, Федор, он прав. Озонистый здесь воздух. Много чище нашего земного. Дышится намного легче, чистый нектар.
      - Подумаешь, нектар! Нет уж, братцы,- вздохнул Федор, - я бы сейчас с радостью хватанул полным зобом нашего городского ветерка, с пылью, заводской гарью, с авто выхлопом, только бы оказаться дома. Не зря говорится, что на чужой стороне и весна не красна, а родному-то кусту и заяц рад.
      - Не ной, не скули, Федя, не нагоняй тоску. Все равно выпутаемся из этой напасти. Только не надо падать духом. Верить в себя надо, а то – хана. Зарубите это, парни, себе на носу.
      - Да я, Ефимыч, ничего. Это я так, понимаешь, стараюсь не скулить, не падать духом, да вот не справлюсь с брюхом. Оно скулит – пожрать велит, - как бы оправдывался шуткой Федор.
      - Терпите, мужики. Бог дал день, даст и пищу,- как бы в ответ заметил Иван Ефимович.
      Течение воды замедлилось, речка стала петлять. На небе появились звезды.
      - А небо то здесь нашенское, родное, - удивился Федор, указывая рукой на Большую Медведицу. Беглецы остановились передохнуть и, разглядывая небосвод, радовались узнаваемым созвездиям, как близким друзьям. Взошла луна. Стало далеко видно. Иван Ефимович задумавшись, стоял, опираясь сложенными руками на конец суковатой дубинки. Он сознавал ответственность за судьбу младших по возрасту и жизненному опыту друзей. Его отсутствующий взгляд был устремлен вперед и бессознательно отмечал вдали, какое то движение. Присмотревшись внимательнее, произнес:
      - Похоже, в степи кто-то ходит.
       - Этот «кто-то» большой. Вроде лошади, - уточнил Федор, обладавший отменным зрением.
      Они с любопытством и тревогой вглядывались вдаль. Потом стало видно, что это какой то очень крупный зверь. Он, то и дело опускал морду к земле, как бы принюхиваясь к следу и, быстро приближался.
      - Да ведь это он нас промышляет, - встревожился Владимир.
      - Вот напасть. И податься некуда, и отбиваться нечем, кроме этих сучков. Похоже, нас запросто схарчат!
      - Федька, опять паникуешь! – Рассердился Иван Ефимович, - раньше смерти не помрешь. Будем отбиваться, чем Бог послал. А может он не хищный и беду мимо пронесет.
      - Как бы не так, Ефимыч. Федька прав. Зверь мечтает нами поужинать. Обрати внимание на его поведение.
      Зверь больше не принюхивался к следам – он увидел добычу. Не спеша, легкой трусцой, хищник приближался в полной уверенности, что добыча от него не ускользнет. Потом он замедлил бег, остановился и  шагах в двадцати сел по-собачьи,  на задние лапы. Он молча уставился на сгрудившихся притихших беглецов. Огромные выпученные глазищи отливали фосфорическим блеском.
      А они, в охватившем их ужасе, невольно сбились в кучку, как будто это могло чем-то помочь. Но чувство локтя и близость друг к другу, придавали, хоть и небольшую, уверенность в своих силах. Зверь застыл в неподвижности, пожирая людей свирепым взглядом. Во всей его позе ощущалась уверенность, что добыча от него не уйдет и торопиться с ужином нет смысла. Похоже, он  не был голоден. Ему доставляло удовольствие забавляться страхом жертвы.
      - Ефимыч, что делать? Ведь с такой силищей не справимся.
      - Федя, не падай духом. Возьми себя в руки. Не сдаваться же на его милость. Все равно всех задерет. А раз так, будем драться, сколько сил хватит. Мужики, хоть и страшно но, и этому гаду, хоть какой ни будь урон нанесем. У нас, пусть и никчемное, но все же есть оружие - дубинки. А у Вовки – кварцевый обломок. Стоять почти в обнимку – не гоже. Надо чуть раздвинуться, обеспечить каждому свободу действий.
      По совету Ивана Ефимовича, встали в удобные позы. Зверь не отреагировал. Наоборот, сел, обнажив огромные клыки,  широко зевнул, и застыл в позе сфинкса.
      - Это что же! Он издевается над нами?
      - Нет, Вовка, это он сейчас кушать не хочет. Похоже, хорошо поужинал, а нас бережет на завтрак.
      - Давайте попробуем от него улизнуть. Может, не тронет.- Иван Ефимыч сделал робкий шаг в сторону. Но зверь тут же вскочил и угрожающе рыкнул.
      - Нет, братцы, не хочет он с нами расставаться. Похоже, правда бережет на завтрак. Надо что-то делать. Может самим напасть?
      - Нет, Федька, так проиграем схватку. Надо ждать, когда он сам начнет. Иначе нам каюк.
    
      Окончательно взошла луна. Стало отчетливо видно, что перед испуганными людьми приготовился к схватке не то гигантский волк, не то гиена. От круглых ушей до холки щетинилась густая стоячая грива, с груди свисала длинная шерсть, из клыкастой пасти капала обильная слюна. Наконец, зверь стал медленно обходить добычу по кругу.
      - Всем держаться к нему лицом! – Скомандовал Иван Ефимович от волнения хриплым голосом. – Как прыгнет – бить дубинами по морде, по башке!
      Круги сужались. Люди отступили к обрывистому берегу. Это защитило их с тыла. Время, казалось, остановилось. Наконец, раздался булькающий рык. Готовясь к прыжку, зверь припал к земле.
      Владимира, вдруг охватила отчаянная злость. От обычной флегматичности не осталось и следа. Он выступил чуть вперед. Мышцы напряглись, взгляд обострился. Он физически ощущал трепет каждого мускула монстра. Сознание неизбежной гибели исчезло.
      Бросок был мгновенным. Два существа – зверь и человек вмиг слились в воздухе, в едином порыве нападения и защиты. Владимир на лету, увернувшись от когтистых лап, с силой вонзил в оскаленную морду зажатый в ладонях кварцевый клинок. Сбитый мощной грудью зверя, он рухнул на землю. Хищник взревел от боли – удар пришелся по огромному глазу. В тот же миг Ефимыч с размаху обрушил сучковатую дубину на раскрытую зубастую пасть. Зверь, когтями разбрасывая  комья земли, бешено, с воем вертелся на одном месте. Федор, рискуя быть сбитым, ухватив Владимира за ноги,  поволок прочь. Лунев  бросился на помощь.
      Издали доносился вой зверя. Раненого друга, взвалив на плечи, несли по очереди. Торопились уйти как можно скорее и дальше от места схватки.

      Наконец, остановились для передышки. Владимира положили на взгорке, обмыли из речки ушибы и раны. Перевязывать их было нечем. Решили, что и так заживет, поскольку царапины были не глубокими. Все время  настороженно оглядывались, опасаясь еще какой-нибудь беды. Но на равнине все было спокойно. Владимир вскоре пришел в себя и, сидя, ощупывал свои руки и ноги.
      - Ну, гладиатор, как самочувствие?
      - Кажется живой. Похоже, и кости целы.
      - Ну и ладно. Раз они целы – мясо нарастет, -  шагать сам можешь?
      - Не все же на ваших плечах гарцевать. Могу, Ефимыч, могу. Только с палочкой. Правая нога  малость хандрит. А так – все ладно.
      Все чаще стали попадаться кустарники и одинокие деревья. На горизонте наметилась сиреневая полоска рассвета. В стороны  часто удирали вспугнутые мелкие зверьки. Ефимыч едва не наступил  на  крупную птицу, сидящую в гнезде. Она с шумом и клекотом взлетела и приземлилась в ближайших кустах. Путники, тут же, не сходя с места, подкрепились дюжиной не очень насиженных яиц.

      Наконец, вот она – опушка так желанного леса. Он оказался смешанным, с густым, почти непролазным подлеском. На людей сразу же навалились полчища кусающих насекомых. Порванные во многих местах костюмы были плохой защитой от этой напасти. Отмахиваясь от кровососов зелеными ветками, вошли в чащобу тайги.
      Чужой лес пугал возможными опасностями. Огромные, хвойные и других пород, деревья  густым пологом затянули небо. С толстых стволов и сучьев свисали длинные бородатые пряди седого мха. Непролазные завалы выворотней,  валежника и бурелома, на каждом шагу затрудняли ходьбу и выматывали силы. Дорогу часто преграждали свалившиеся от старости деревья. Их пожирали грибы, плесень, гниль и разного цвета тонов и оттенков мхи. Мох был повсюду. Его упругий ковер, замусоренный устаревшей листвой и завалами пожелтевшей хвои, пружинил под ногами. Стояла мертвая тишина, лишь назойливо и монотонно гудел мелкий гнус. Все это угнетало и вызывало нервозность.
      - Я в постоянном ожидании какой-нибудь гадости, - нарушил молчание Федор. – Все время кажется, что сверху вот-вот обрушится на шею или рысь, или еще какой-нибудь монстр.
      - Хищники в такой  урмани не живут. Тут им жрать нечего, - объяснил Владимир, более опытный лесной бродяга и охотник. – А та живность, что им нужна, мхом, кроме которого здесь ничего нет, не питается. Зеленую травку предпочитает. Здесь самая большая опасность- это сломать ногу. Так что, Федя, через колодины и завалы прыгай с оглядкой, смотри лучше под ноги, чем по верхам в поисках рыси.
      Беглецы упорно шли, следуя путеводному течению речки, прибрежные заросли которой служили не меньшим препятствием, чем глубины леса. Особенно досаждали болотистые разливы воды в низинах, которые, то и дело, приходилось обходить стороной, по бурелому.
      Наконец лесные заросли поредели. Пахнуло свежим ветерком, мошкара стала отставать.
      - Похоже, большая вода близко. Скорее всего, река, а может и озеро, - заметил Ефимыч. – Вот там и передохнем.
      - Если река или озеро, то там и рыба. Вот и подкрепимся.
      - А ловить чем будем?
      - Что нибудь придумаем.
      Ручей разделился на множество проток. Их берега скрывались в густых зарослях тальника и осоки. Впереди, наконец, показалась большая вода. Это была река.


                П Р О Д О Л Ж Е Н И Е        С Л Е Д У Е Т