Иерусалим -На север! -

Знак Креста на моем плаще стал знаком печали...
Мы шли в Святую Землю ради нашей веры, исполняя волю священников, готовые проливать свою кровь. Тогда я яростно верил в слова и идеалы, следовал догмам и готов был отдать за нашу цель свою жизнь. Мы были сильны, и гордость от свершения Суда божьего предвещала нам вечную жизнь. Тогда я еще ничего не знал…
Не знал, что в древности Град Давида пережил империю Александра и птолемеев, Византию и римлян, и что он не покорится северным армиям, гордо взирая на наш позор своими древними башнями.
Я не знал, что мои идеалы – ложь, а слова отцов церкви пропитаны алчностью власти. Не думал, что моя истина окажется столь непрочной и что моя вера оставит меня. Я не думал что встречу тебя…
Как сейчас я помню эту ночь. Шум города растворился в позднем вечере и незнакомые звезды взошли на небе. Воздух был пропитан специями и ароматами востока, к которым я никак не мог привыкнуть. Зной пустыни таял в легкой прохладе, и я невольно подумал, что человеку с северных островов Британии невозможно будет приспособиться к здешнему нраву природы. Я был чужой здесь, хотя помимо долга я ощутил в ту ночь странное чувство – смесь очарования, запрета и бесконечной тоски.
С каждым новым вздохом я впитывал аромат восточной ночи – и история Сиона начала разыгрываться перед глазами дивными красками. Я слышал прекрасную музыку, сплетенную голосами торговцев и церковными хоралами, музыку, сотканную из веселого шума горожан и лязга стали, я вдыхал аромат благовоний и запах крови, ибо Священная Война пропитала своим сладким запахом смерти каждую стену Вечного Города…
Погруженный в эту совершенную игру теней, я вдруг увидел тебя. Ты вышла, казалось, из самого сердца ночи, и на миг мне показалось, что в твои черные волосы вплетены звезды. Мой взгляд скользнул по легкому платью, коснулся к дивного стана, и упал в бесконечность твоих иссиня черных глаз. Казалось - они бездна, сотканная бархатом в пальцах Творца. Потом ты часто говорила, что ждала меня, человека с севера, сидевшего тогда в полузабытьи на пристани под Луной. Ты никогда не осуждала моих действий, и не просила ничего взамен твоей честной и совершенной любви. И каждую ночь шептала мне слова, исцеляющие мои раны…
Днем я командовал отрядом лучших рыцарей Европы – мы совершали вылазки в непреступные части города, что отказывались покориться нам, мы штурмовали башни Ир Давида, вели жестокие бои против неверных. Мы были славными воинами и каждый из нас стоил десятка солдат противника. О нашей славе гремели менестрели при дворах королей, а славные рыцари восхищались нашими победами…
Но с каждой новой битвой я понимал, что совершаю что-то неправильное. Не могут люди быть неверными, когда они с такой яростью в глазах защищают свою землю. Каждый из защитников города горел изнутри – и однажды я понял, что моя истина – не всеобъемлющая и что нет никаких неверных. Есть люди, защищающие свою землю, своих женщин и свою веру. И я не имел права врываться в их дома и сердца. Я смотрел как мои товарищи опьянели от крови и вседозволенности, а разжиревшие священники погрязли в откровенном разврате. Я был на грани нарушить свой долг и уплыть из этого места прочь, но меня держала здесь только ты…
Мне никогда не забыть наши жаркие ночи, терпкие как запретное вино и страстные как бушующий огонь рассвета, который ты встречала в моих объятиях. Каждую ночь мы сгорали друг в друге…
В то лето зной пустыни стал нестерпимым, моя вера шаткой, а тоска по родным холмам, зеленым лугам и могучим лесам воистину непреодолимой.
Иерусалим, здесь не бывает дождей...
Великий Город не покорился нам, мы были разбиты. Настал тот день, когда мне пора было возвращаться домой.
Меня ждал мой замок, милые с детства края... и моя жена, с которой нас связало положение волей дворянского титула, и двое детей. Я никогда не любил свою белокурую леди, но был с ней связан доброй дружбой и заботой о детях. Я так скучал по ним за эти годы, представляя, как они подросли и ждали моего возвращения…
Ты знала, что я не могу остаться. Ты никогда не просила меня остаться. Ты все понимала и не таила обид. А я не хотел покидать тебя. Но я должен был…
Знак Креста на моем плаще стал знаком печали.
В тот день я последний раз смотрел на тебя, а ты на меня. Мы знали, что это любовь, та любовь, которой не суждено гореть единым пламенем так долго. Но она будет дрожать искрами в сердцах до конца наших дней.
Я знаю, что мой замок будет пуст и холоден без тебя, зеленые поля и леса – казаться мертвой пустыней, и что за свой выбор я буду обречен искать тебя в полной тьме в моей следующей жизни столько лет… но искра нашего пламени не погаснет во мне и я все равно отыщу тебя, а ты – меня…
Мы все это знали… и улыбались друг другу…
Я вышел на пристань и в последний раз взглянул в твои глаза…
«На север!», отдал я свой приказ…