Ливень и Чара, глава 7

                Глава 7

  Всю ночь в пещере Ливень не сомкнул глаз. Были еще сумерки, когда стороживший Ливеня у входа омникус отвалил валун, закрывавший вход в пещеру, и вывел его наружу.
Когда его привязали к дереву, он пообещал себе, что не притронется к траве у него под ногами.
   Утро было прохладное и тихое. Стоять на месте было невыносимо, и Ливень стал медленно ходить вокруг дерева. Но и это быстро надоело, он остановился, и тут же пожалел об этом, потому что в недрах его организма возникло и расползлось по всему телу такое знакомое, но оттого не менее противное, чувство голода. Ливень помотал головой, разгоняя мысли о еде. Но те, вспорхнув на мгновение, снова облепляли его сознание, как назойливые мухи.
- Я не буду есть их траву, - вполголоса сказал Ливень и тут же услышал голоса травы и деревьев, росших вокруг. Вернее не голоса, а едва уловимую обиду, исходившую от них.
- Мы не их, не их, -  как будто шептало все вокруг. – Мы были здесь задолго до них. Они – чужие, чужие! Мы не их, не их!
   Ливень задумался. А ведь природа права! Она никакого отношения не имеет к тому, что творят с ней эти двуногие существа.
   Ливень наклонился, вдохну пряный запах свежей травы и, не в силах больше терпеть, принялся ее ощипывать. Вот за этим занятием и застал его рассвет.
   Ливень поднял голову. Он всегда приветствовал восход солнца, стоя с высоко поднятой головой. « Скоро проснется Чара, - подумал он, - А мама,  наверняка, вообще не спала. Ничего. С Чарой ей будет легче переживать свое горе». – И Ливень вспомнил, как улыбалась ему Чара, и как эта улыбка придавала ему силы,  укрепляла веру в себя и в добро. « Как –то они там?» – и Ливень устремил свой взгляд в сторону леса, как будто надеялся увидеть там два дорогих ему существа. Лишь бы все было хорошо. Опасностей в лесу немного. Кирану они неинтересны. А Силь… Ну что Силь? Разве что напугает их ненароком».
   И Ливень вдруг задумался о судьбе Силя. Силь был безобразен, настолько безобразен, что даже трава и деревья содрогались при виде него. Это было странно. Ливень никогда не мог понять, в чем секрет Силя. За свою жизнь он видел разные живые существа, и далеко не на всех из них хотелось смотреть дольше мгновения. Но Силь был загадкой. Вид его повергал сначала в шок и почти сразу же вызывал брезгливое отвращение. И Ливень вдруг впервые осознал, что сам по себе Силь был  не так уж безобразен. Но вот то неуловимое, что распространялось от него во все стороны, те потоки какой-то зябкой энергии, которая вызывала у вас резкий всплеск страха, постепенно перераставшего в стойкое неприятие, и было причиной такой реакции на него всего живого.
   Послышавшиеся из глубины ближней пещеры шаги прервали размышления Ливеня. К нему шел вождь. Ливень напрягся, не ожидая ничего хорошего, но мысли читать не стал. Вождь вызывал у него исключительную брезгливость, и копаться в его мыслях было все равно, что копаться в помойной яме.
- Ну что, Красавчик. Отдохнул и будет. У тебя сегодня много работы. Вот только с кого бы начать, - вождь ненадолго задумался, - Давай–ка начнем с особо приближенных. Им меньше всего доверия. Небось спят и видят, как бы занять мое место.
   Вождь по своему обыкновению уселся на траву возле тацина. Криво улыбаясь и подняв вверх указательный палец правой руки, он произнес:
- Блан! Вот с кого мы начнем! – и он хитро подмигнул Ливеню. – Давай, Красавчик, настраивайся на него, или как ты там это делаешь, да побыстрей! Я хочу сегодня узнать многое!
   Ливень не смотрел на вождя. Если бы он мог хотя бы отойти от него! Но это было невозможно, и он стоял, омываемый со всех сторон грязными и больными мыслями вождя. Ливеню стало плохо.
- Сядь поодаль, - почти приказал он вождю. – Твои мысли мешают мне. Они бьют мне в голову, заглушая мысли Блана.
   Вождь повиновался, отойдя от Ливеня на две тени дерева, к которому тот был привязан.
Ливень почувствовал некоторое облегчение. Он еще какое-то время стоял в раздумьях, а потом вдруг высоко поднял голову и твердо сказал:
- Я тебе ничего не скажу!
- Что-о-о?! – взвизгнул вождь. – Да ты что себе позволяешь, мерзкое отродье! Да я тебя сгною! Я из тебя дурь-то повышибу, - и вождь отломил здоровенный сук от рядом соявшего дерева и хотел уже ударить Ливеня, как вдруг увидел, что из другой пещеры выходят два омникуса.    Это были Блан и Мадо, его жена. Мадо была тацией вождя, то есть ухаживала за его тацинами. В обязанности тации входило сообщать мужчинам, когда тацина требовалось перевести к другому дереву, если он ощипал всю траву на том месте, где стоял. Она решала, когда тому или другому тацину идти на водопой. Она же чистила и мыла тацинов. С сегодняшнего дня работы у Мадо резко поубавилось, и она радовалась этому. Следить за одним единственным тацином было намного проще.
- Что, отказывается повиноваться? – спросил Блан, увидев как вождь заносит над Ливенем палку.
- Кто? Красавчик? Еще чего! – и вождь зло посмотрел на Блана. – Где ты видел существо, которое посмело бы перечить мне? – и, опустив палку, добавил, - Он мне тут такое порассказал, что я  готов был его убить! Ты очень вовремя вышел из пещеры, а то в порыве гнева я бы невзначай лишил себя верного подданного, -  вождь прищурился и пристально посмотрел в глаза Блану:
- Ты ведь предан мне, Блан? Отвечай! – рявкнул вождь.
- А разве слова что-нибудь значат, если можно заглянуть в мысли? – ответил Блан вопросом на вопрос, и в его голосе Ливень уловил презрение.
- Что у тебя в мыслях мне теперь известно. Хотел услышать, что ты скажешь, глядя мне в глаза, - вождь продолжал свирепо смотреть на Блана.
- Скажу только одно. Зачем же бить животное, если оно честно несет службу? – и не собираясь продолжать разговор, Блан прошел мимо вождя в направлении леса.
- Карк, пора вести тацина на водопой, -  сказала Мадо.
- Возьми не меньше троих мужчин! – приказал вождь. – Одному с этим мерзав…, - он осекся, - красавцем не справиться.
   Мадо кивнула и отправилась в пещеру за мужчинами.