Ливень и Чара, глава 8

   ГЛАВА 8

   Ливень не ошибся. Цера действительно не спала. Она вспоминала те времена, когда Ливень был еще совсем маленьким. Тогда никто  не знал, что он избранный, да и он сам не догадывался об этом. Его очень любили в стаде. Он был стройный, резвый и невероятно добрый. Необычные способности в своем сыне Цера начала подозревать после двух случаев.
   Однажды она очень сильно повредила ногу о терновый куст, разыскивая новые пастбища для стада. Она едва могла ступать больной ногой. Цера была в отчаянии, ведь стадо находилось так далеко, что даже кричать было бесполезно. Она попробовала взлететь, но больная нога не позволяла ей достаточно сильно оттолкнуться от земли. Да и невыносимая боль стремительно выкачивала из нее светлую энергию, а лишь ее достаточное количество позволяло тацинам подняться над землей.
   Вдруг ветер засвистел у Церы в ушах, и через  мгновение рядом с ней стоял Ливень и еще двое взрослых тацинов.
- Мамочка! – закричал Ливень, - Не волнуйся! Мы отнесем тебя домой.
   Цера сделала движение, пытаясь подняться, но  сын остановил ее:
- Не вставай, береги ногу! Мы сами все сделаем.
   Ливень подсунул свою голову ей под  шею, так что голова Церы и ее передние ноги оказались у него на спине. Другие тацины таким же образом взвалили себе на спины ее туловище и задние ноги. Через секунду они взмыли в воздух.
  Поздне, когда Цера полулежала в тени деревьев с промытой и закутанной в листья ногой, она спросила сына, как он нашел ее, откуда знал, что она повредила ногу. Ливень надолго задумался, озадаченный ее вопросом, а потом сказал, что не понимает сам, как это получилось. Как будто ветер донес до него ее стоны и боль.
   Потом был еще один подобный случай, после которого Цера уже не сомневалась в том, что ее сын избранный. Избранные тацины появлялись на свет редко. Последний их них жил во времена прабабушки Церы. Та рассказывала, что это был очень гордый и властный тацин. Его боялись и уважали. И он, достигнув зрелости, стал вожаком стада.
   Цера мечтала о такой же судьбе для своего сына. Но вышло все иначе. Когда нынешний вожак понял, что Ливень избранный, он приложил все силы, чтобы настроить соплеменников против него.
   Ливень не смог стать вожаком еще и потому, что не считал себя лучше или мудрее других. Он не любил командовать и не пользовался своим даром для устрашения или подчинения других. А когда ко всему прочему омникусы начали охоту на тацинов, надеясь заполучить избранного, вожаку легко удалось убедить всех, что Ливень представляет опасность для стада, и самым лучшим выходом было бы изгнать его и сообщить об этом омникусам.
   Цера взглянула на спящую Чару. Странно, но эта девочка-омникус будила в ней материнские чувства. Во всяком случае она не оставит ее одну и будет заботиться о ней, как когда-то заботилась о юном беспечном Ливене.
   Размышления Церы прервал резкий свистящий звук, который обычно сопровождал полет тацинов. Она подняла голову и успела увидеть несколько тацинов, промелькнувших над верхушками деревьев.
   «Какое все-таки счастье – свобода! А мой сынок…»,  и на глаза Церы набежали слезы, но она не позволила себе расплакаться. «Я не смею быть слабой, когда сыну нужна моя помощь. Я не смею отчаиваться, когда такая маленькая девочка верит в его спасение!»
   В воздухе опять засвистело, и не успела Цера понять, с какой стороны, как рядом с ней уже стояли пять тацинов. Она сразу узнала их. Это были те пятеро, которые обрели свободу в обмен на неволю Ливеня.
- Здравствуй, - сказал старший тацин, - Это удача, что мы нашли тебя. Мы летаем над окрестными лесами со вчерашнего вечера. Мы хотим помочь! Мы обязаны освободить твоего сына!
- Цера! – позвала из кустов только что  проснувшаяся Чара.
- Кто там? – заволновались тацины.
- Не беспокойтесь. Это – друг Ливеня, хоть она и омникус, - объяснила Цера.
   Чара вышла на поляну и, увидев тацинов,  в первое мгновение подумала, что вернулся Ливень. Но рассмотрев всех пятерых и не найдя среди них своего друга, девочка вдруг порывисто вздохнула и расплакалась – слишком горьким оказалось разочарование.
- Чара, успокойся, - стала утешать ее Цера. – Это наши друзья. Они хотят помочь Ливеню.
- Я-я, ду-у-ма-ла, что он среди-и них, - сквозь слезы проговорила Чара.
   Тацины удивились реакции девочки. Они вообще впервые видели, чтобы омникус плакал, и оттого почувствовали неловкость.
- Меня зовут Свэр, - представился старший тацин после некоторого молчания, - к сожалению мы пока не знаем, как устроить побег Ливеню, - он мотнул головой, - пока на знаем. Но давайте думать вместе. И пусть нам помогут наши чистые намерения. На свете должны торжествовать справедливость и добро.
   Чара села на траву возле Свэра. Он чем-то напоминал ей Ливеня. Тацины, тем временем, выдвигали один план за другим. Они предлагали налететь на деревню всем вместе и, напугав омникусов,  заставить их отвязать Ливеня от дерева. Самый юный тацин считал, что лучше неслышно подойти к деревне ночью и попытаться устроить Ливеню побег.
   Но все это было нереально, и они сами понимали это. Напугать омникумсов было почти невозможно - у них имелись различные приспособления для сражений с себе подобными: кнуты, с привязанными к концу камнями, острые метательные палки, которые могли пронзить тацина насквозь, поэтому первый план вернее всего приведет к гибели всех, а тогда уже некому будет помочь Ливеню. Второй план был тоже вряд ли выполним, потому что омникусы охраняли свои пещеры.
Каждую ночь они выставляли дозор, и миновать его незамеченным было невозможно. А спуститься с неба значило неминуемо всех разбудить – бесшумно летать тацины не умели.
   Теперь все на поляне молчали. Они избегали смотреть друг другу в глаза, боялись увидеть в них отчаяние. И тут тишину спугнул звонкий голос Чары:
- Я знаю, как его спасти, - уверенно сказала она. – Я уже однажды рассказывала ему свой план. Только тогда я собиралась помочь тебе, Цера. Но Ливень не послушал меня. Он не мог себе позволить рисковать моей жизнью. Но теперь он не сможет мне запретить спасти его, и я сделаю то, что задумала.
   Цера и остальные тацины внимательно слушали девочку, пока она, возбужденно жестикулируя, горячо рассказывала о том, как обманет омникусов и освободит Ливеня. Выслушав ее до конца, Цера отрицательно покачала головой.
- План хорош, - сказала она, - Только слишком многое в нем зависит от омникусов. Они должны впустить тебя в деревню, а ведь могут не впустить. Ты рассчитываешь втереться в доверие к тациям, а это может не получиться. Больше того, если они заподозрят что-то неладное и разоблачат тебя…
- Ну и что тогда будет? – прервала ее Чара. – Что они мне могут сделать? В худшем случае выгонят из деревни, допустим даже, высекут кнутом. Но по крайней мере, Ливень хотя бы будет знать, что мы все делаем, чтобы вызволить его. Ему нельзя дать отчаяться. Если он потеряет надежду на спасение, потеряет веру в своих близких и друзей, он не сможет взлететь, не сможет даже быстро скакать тогда, когда это станет необходимо. Нельзя просто жить и ждать, пока у кого-нибудь родится хорошая идея! Надо пробовать все, даже то, что кажется невероятным!
   Чара так разошлась, что, когда ее речь внезапно завершилась, она застыла, изумленная своей собственной пылкостью. Она чувствовала, как учащенно бьется ее сердце и горят глаза.
- Чара, успокойся, - сказала Цера, -  Мы все видим, что ты готова на все ради своего друга. Но мы не можем жертвовать тобой. Нельзя жертвовать одним ради спасения другого.
- Как это нельзя? – рассердилась Чара, - Ливеню можно, а мне нельзя? Чем я хуже него? Почему он пожертвовал собой, а я не могу?
- Потому что он – взрослый и может сам принимать решения, пусть они и безрассудны, - наставительно сказала Цера, - А ты еще маленькая. И за тебя пока решают старшие, - Цера ласково посмотрела на девочку.
- Я не маленькая! – закричала Чара в исступлении. – Я сбежала из дому! Я могла бы не встретить Ливеня и тогда решала бы все сама. Но я его встретила! Встретила! И не моя вина, что вы все старше меня! Когда-нибудь и я стану взрослой! Но я никогда, вы слышите, никогда не буду относиться к детям, как к неразумным существам! Эх, вы, взрослые! – и Чара в отчаянии села на траву и зарыдала.
   Цера попросила тацинов прогуляться по лесу и дать ей возможность поговорить с девочкой наедине.
   Когда тацины удалились, она подошла к Чаре, прижалась мордой к ее щеке и сказала:
- Милая моя! Милая, смелая девочка! Спасибо тебе большое! Спасибо от меня и от Ливеняю И давай с тобой условимся так. Если мы не придумаем ничего лучшего, мы воспользуемся твоей идеей.
- Правда? – с такой искренней надеждой спросила Чара, что у Церы мурашки пробежали по коже. Тацинна как будто невзначай отвернулась. Она знала, что говорит девочке неправду. Она никогда не разрешит ей пойти к омникусам.
А Чара сразу все поняла. Цера ведь не знала, что та хоть и не читает мысли, зато очень глубоко чувствует. И Чара почувствовала неискренность Церы. Она поняла, что та всего лишь ищет слова, чтобы утешить ее. Цера не отпустит ее к омникусам. Она просто не может этого сделать, потому что чувствует свою ответственность за нее. А значит… Значит, надо сделать так, чтобы Цере не пришлось идти против своего внутреннего закона. И Чара уже знала, как это сделать.