Ливень и Чара, глава 9

Глава 9

   Мадо чистила шкуру Ливеня плодами геракуты. Они были продолговатыми и имели очень шершавую поверхность. Тацин стоял не шелохнувшись. Он был благодарен Мадо за работу, тем более, что в ней добрые мысли явно преобладали над злыми.
- И что же ты, Красавчик, нарассказал Карку про нас с Бланом? – оттерев круп Ливеня, спросила Мадо.
    Тацин молчал. Он с самого начала решил молчать. Это был единственный достойный выход в этой ситуации. Он никогда ничего не расскажет вождю. Как он уже успел почувствовать, Карк был самым черномыслящим  существом в этой деревне. Было и много других неприятных омникусов, но начать что-либо рассказывать вождю про их мысли значило бы служить злу. С другой стороны он не мог никому открыться, даже тем омникусам, от которых исходили дивные волны теплой энергии добра. Он не хотел никого втягивать в свои проблемы. Да и невозможно было предугадать, как поступит, например, Мадо, расскажи он ей, что вождь в действительности ничего не знает. Он не мог так рисковать. Он все-таки очень надеялся выбраться отсюда.
   И Ливень молчал. Молчал он и все последующие дни. Молчал он и тогда, когда Мадо обозвала его мерзавцем за то, что он наговаривает на нее вождю.
- Была бы моя воля, отстегала бы тебя как следует за твое вранье.
«Она слишком добра, - думал Ливень. – Если бы все, что говорит вождь, исходило от меня, не было бы на свете наказания достойного этой низости».
   И все-таки Ливеню, можно сказать, повезло. Вождь не однажды замахивался на него палкой и кнутом, но всякий раз опускал их в бессильной злобе. Он ведь сам убедил всех, что Ливень отлично служит ему. Было бы странно в такой ситуации наказывать животное, а уж Мадо, наверняка, заметит следы побоев на шкуре тацина. Поэтому Карк избрал другой способ, его любимый, – издеваться над Ливенем.
   Он частенько садился на безопасном расстоянии от тацина и едким голоском начинал:
- Что, Красавчик, невесело тебе? Еще бы! Давно не летал, и уж, наверняка, больше никогда не полетишь – дерево-то в земле крепко держится. Да и к чему тебе это? Куда ты отправишься? Кому ты нужен? Твоему стаду? Так это же они и выдали тебя. Твоим спасенным друзьям? Что-то я их не вижу! Ты их освободил, думал, что они тебе воздадут сторицей? Глупец! Они оказались куда умнее тебя! Они возблагодарили судьбу за то, что им встретился такой идиот и живут теперь припеваючи на свободе, летают, скачут! – Карк криво усмехнулся. – А твоя мать? Что-то сдается мне, что и она о тебе совсем забыла! И правильно! Зачем ей сын – изгой? Она, наверняка, сразу же вернулась в стадо, а там, глядишь окрепнет да и родит себе другого сына, нормального, как все. А о тебе, бедолаге, и думать забудет! Вот увидишь! Так ты и сдохнешь здесь на веревке!
   Вождь на некоторое время замолкал, потом вдруг резко менял тон и поддельно дружелюбно продолжал:
- Ну ладно, ладно, ты на меня не обижайся. Это ведь я со злости. Начнешь мне верно служить, сегодня же отвяжу от дерева. Улететь ты все равно не сможешь -  силенок уже маловато, ну а ускакать мы тебе сами не дадим. Зато будешь меня по деревне возить. Ну, так что скажешь? – и Карк прищуривался и глядел на Ливеня в ожидании ответа.
   Но Ливень молчал. И вождь в который раз осознавая свое бессилие, разражался потоком отвратительнейшей брани и, так ничего не добившись, уходил прочь. И так каждый день.

                *   *   *

Чара не спала. Она лежала с закрытыми глазами, закутанная в лист чанги, и вслушивалась в тишину. Она боялась опять ошибиться. Некоторое время назад она уже было решила, что все спят, и открыла глаза, но тут же встретила обеспокоенный взгляд Церы, которая склонилась над ней, проверяя, спит ли девочка.
- Спи, милая, спи! Ни о чем сейчас не думай. Спи, - как будто убаюкивала ее Цера.
   Но Чара не собиралась спать. Она твердо решила бежать от тацинов. Она проберется в деревню без их разрешения. Она сделает все, что в ее силах, чтобы задуманный план не провалился. Ну а если не судьба, что ж, по крайней мере, ей уже никогда не придется жить с чувством вины за бездействие, если, вообще, придется жить.
   Сейчас Чара меньше всего думала о последствиях. Она мучительно, сгорая от нетерпения, вслушивалась в тишину.
   Тихо. Бесконечно тихо, как будто замерло все движение во вселенной. Чара открыла глаза, Церы над ней не было. Девочка села в своей чанговой постели, и тут же тишину прорезал голос старшего тацина:
- Все не спится? Ну нельзя же так переживать! Завтра утром на свежие головы мы обязательно что-нибудь придумаем.
   От неожиданности и разочарования у Чары по спине пробежал неприятный холодок, она развернулась лицом к тацину и спросила:
- А почему ты сам не спишь?
- Мы несем дежурство у твоей постели по просьбе Церы. Скоро мое место займет Капи, тогда и я смогу отдохнуть, ответил Свэр.
- А с чего это Цера решила меня так опекать ночью? – и Чара изобразила искреннее удивление.
- Не знаю. Наверно, беспокоится о тебе. Мне кажется, она относится к тебе, как к дочери, - сказал тацин и добавил, - Ложись-ка в постель и спи. За день напереживалась, а теперь -  отдыхай.
- Хорошо, - согласилась Чара, изо всех сил стараясь скрыть свою досаду. Она снова улеглась в постели и закрыла глаза. « Похоже, сегодня ночью мне не убежать. Или Цера действительно слишком заботится обо мне, или она чувствует, что я могу решиться на побег. В любом случае придется их перехитрить как-то иначе».
   Чара повернулась на правый бок и, решив, что завтра ей понадобится много сил, заснула.