Неразгаданная тайна

  Тайфун, который в ХIII веке уничтожил флот монголов, направлявшихся с единственной целью: “оседлать”, т.е. завоевать Японию, имел своё имя, и оно навсегда вошло в историю. Впрочем, что до истории, то много ли мы знаем об этом флоте, как и о намерении сухопутных кочевников подчинить себе островное государство? Между тем, в исторических хрониках японского средневековья ( « Нихонрэкиси») этому посвящена целая глава. Значит, было!
  А вот название тайфуна, разметавшего морских разбойников, с течением времени приняло своеобразную окраску и передалось категории людей, посвятивших свой последний шаг в жизни оправданию смерти – “камикадзе”.
Звучит несколько выспренне, но…вспомним Киплинга: “Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись!..” До конца, может быть, и не сойтись, хотя яркие, необычные характеры в исключительных случаях поступают почти одинаково и там, и тут… Это мы в сытые периоды нашего бытия начинаем верить, что нам выпало жить в прозаический, чуть ли не унылый век, а всё интересное, романтическое осталось в прошлом.
Что касается японцев и их тайфунов, то на островах до сих пор убеждены: ветры богов дуют в одну сторону. Наверное, отсюда и родилось это название КАМИКАДЗЕ -  “Ветер богов”…
И вот, спустя семь веков, ветер этот вдруг задул в разные стороны. В разгар II-ой Мировой войны его опаляющее дыхание почувствовали на себе Россия, но прежде всего – Америка.

  Возможно, Япония и её генералитет хотели этим самым показать, что именно камикадзе станут тем всё сметающим ураганом, который накроет своей непредсказуемой мощью приближающегося к ней противника…Но и она, основательно встряхнутая войной, не уповала только на ураган в лице смертников. Япония на разных этапах войны попыталась трансформировать это понятие, придав ему для различных воздействий на противника и соответствующие названия.
Всё началось с того, что ближе к концу войны на островах стали понимать неотвратимость поражения. А как переломить ситуацию? Японцев особенно донимали американские авианосцы. В 1941 – 43 г.г.  в Америке их было построено 95, в Японии – только 16. Как говорится, против лома нет приёма. Но, может быть, попытаться решить проблему иными средствами?
                2
  За это взялся адмирал Такидзиро Ониси. Он даже в своём ближайшем окружении считался неисправимым фанатиком. В его служебном кабинете был выкроен скромный уголок, где висели за ширмой старинные гравюры, прославляющие боевое искусство страны восходящего солнца. Здесь всё было подчинено Бусидо- “Пути воина”… Ониси, между прочим, принимал самое непосредственнее участие в разработке плана нападения японской авиации на Пёрл-Харбор. Всё закончилось, как известно, большими потерями для военного флота США. Именно Ониси летом 1944 года пришла мысль использовать пилотов-смертников для уничтожения главной военной силы противника – авианосцев. Докладывая на высшем военном совете в присутствии микадо суть плана, он заявил:

  - Есть только один путь максимального и эффективного воздействия на янки, это создать группы смертников для пикирования истребителей с 250-килограммовыми бомбами непосредственно на авиаматки.

  Дерзкий план этот был изначально принят в штыки командующими родов войск: и чего, мол, адмирал прыгает на чужую лошадь, флотских дел ему мало?.. Но положение на театре военных действий, увы, не улучшалось. И микадо, в конце концов, поддержал необычное предложение. А японский генералитет, чтобы не ударить в грязь лицом, пошёл ещё дальше.

  Так, кроме лётчиков-камикадзе, в японской армии появились и другие смертники. В сухопутных и десантных войсках – “ТЁЙСИНТАЙ” - парашютисты, которых сбрасывали с зарядами взрывчатки и ранцевыми огнемётами в расположение противника… В морских силах, подведомственных адмиралу, появились “КАЙТЕНЫ”, управлявшие торпедами, стартовавшими с подводных лодок. Заряд торпед был внушительным – от 1 до 4-ёх тонн. Часть пути эти снаряды проходили под водой, а при всплытии, ведомые кайтенами, устремлялись к кораблям противника… По свидетельству американцев, кайтены за сравнительно короткий срок в 1944-45 г.г. потопили и вывели  из строя более 80 боевых кораблей США.
Для обороны своих островов были созданы тоже специальные отряды, так называемые, – “ФУКУРУЙ”. Они должны были подплывать под водой к десантным кораблям противника и взрывать их…Правда, война шла к концу. Японским отцам-командирам удалось набрать не более одной тысячи этого контингента, состоявшего в основном из мелких уголовников. Существенной роли они уже не успели сыграть.

  А вот лётчики – камикадзе основательно потрепали на Тихом океане силы США! В одном из документов, опубликованных вскоре после войны, приводился такой факт: американский десант захватил свыше 5 тысяч облегчённых самолётов (без вооружения. В.М.) с камикадзе, большинство из которых уже было готово к вылету. Но сообщение о капитуляции Японии принудило их остаться на месте.
А если бы эти смертники успели подняться в воздух и каждый выбрал свою цель?.. Из среднестатистических данных Пентагона «каждый шестой» камикадзе нанёс тот или иной ущерб Америке…

  Что ж, человеческий материал во время войны всегда обесценивался ради некой сверхзадачи, решение которой взваливалось, прежде всего, на плечи рядовых исполнителей. В этой связи мало чем от японских смертников отличались наши штрафники. В минувшей войне по известному приказу №227 от 28 июля 1942 года (сокращённо изложен в 5-ом томе «Истории II-ой мировой войны») говорилось: “Ни шагу назад! Паникёры и трусы должны истребляться на месте!”

  Через штрафные роты и батальоны (отметим: и лётные эскадрильи тоже!)  прошло свыше 6000  воинов Красной Армии. О потерях статистика умалчивает. А вот своеобразные зачатки справедливости, переведённые на язык арифметики, были озвучены: прошедшего два-три боя штрафника отпускали в свою часть, возвращая награды и звания. Правда, этих «прошедших» пересчитывали иногда после боя на пальцах одной  руки.

  В еженедельнике «Аиф», №17 за 2010 год появилась статейка “Морские камикадзе”. В ней главный редактор журнала «Морская кампания» Сергей Балакин, отвечая на вопросы читателя, возражает, что “использование человека-торпеды в наши дни наименее вероятно где бы то ни было”. Последнее применение, мол, имело место во времена II-ой мировой войны на Тихом океане…
  Спорить сейчас по этому поводу нет резона. Тема не та, как ни называй нынешних кукуруза, а точнее –“фукуруек," взрывавших себя недавно в московской подземке…Вопросы остаются. Ответы пока не очень вразумительны…

  А теперь об одном документе времён той войны, имеющем непосредственное отношение к нашей теме, вернее – небольшом обрывке донесения, которое так и не было отправлено по назначению.
На секретной базе немецких подводных лодок, расположенной в Центральной  Арктике, в районе губы Буор-Хая ( да-да, не надо удивляться, что было, то было! ), почти рядом с обжитым заполярным Тикси, заметили, как, дымя и разгораясь, резко снизился и нырнул в море самолёт…Дежурный наблюдатель, конечно же, ( на то они и немцы!) занёс в журнал время падения самолёта и, предположительно, его марку. Он, вероятно, доложил о происшествии командиру базы и тот, вероятно, сел за донесение. Повторимся: до нас дошёл лишь небольшой обрывок документа, в котором значился, скорее всего, прибрежный район моря Лаптевых. На левой стороне клочка бумаги прочитывались два слова ( в переводе с немецкого): предположительный угол падения самолёта и полностью – “Barbarameldung”. Вторая часть указывала на сводку метеопоста или условия погоды, первая же вызывала недоумение: причём тут Barbara или по-русски – Варвара?.. Оказалось, всё просто, когда за дело взялся старый переводчик:
- Немцы народ набожный,- объяснил он, - молятся одному Богу, а святых покровителей у них – пруд пруди! И каждый – по своим интересам. Вот и в артиллерии у них с давних времён считалась покровительницей святая Барбара…Они иногда пользовались этой символикой даже в официальных документах…

  Выходит, самолёт был сбит артиллерийским снарядом? Но тогда кто его сбил, если кругом тайга, глубокий тыл?
  Следующие слова донесения стояли не рядом: краткое “ jabo” на общеупотребительном языке означало “ истребитель-бомбардировщик”. А вот термина “ tarnuberwachungsflug” не нашлось ни в одном словаре. Военный переводчик лишь предположил, что речь здесь идёт о полёте истребителя или среднего бомбардировщика. Последнее слово – “asto” затруднений не вызывало: офицер морского штаба.
  Надо отметить, что в немецкой военной терминологии на каждом шагу встречаются так называемые ЭЛЛИПСИДЫ ( в них отсутствует сказуемое).
Поэтому переводчику приходится “досочинять” глагольное сказуемое, чтобы дойти до сути. Тем не менее, в нашем случае суть документа оставалась в тумане. Предположительно можно было сказать следующее: на территории России, в глубоком тылу, был каким-то образом сбит самолёт. Ну и добавим, хоть это звучит парадоксально: в наших северных водах оказалась, по всей вероятности, секретная база немецких подводных лодок…

                ОПЕРАЦИЯ “ РАЗЯЩЕЕ КОПЬЁ”

  Подобный метод борьбы с противником – итог раздумий всё того же адмирала Такидзиро Ониси. Пришёл он к этому не сразу, можно сказать, изрядно припозднившись. Но в какой-то мере “копьё” всё же сработало!
На очередном докладе у микадо адмирал предложил часть смертников Тёйсинтай использовать в борьбе с американскими самолётами, поступающими в распоряжение России по ленд-лизу -   системе передачи стратегического сырья и вооружений в аренду между союзниками

  Это были современные истребители “Аэрокобра”, перегоняемые над таёжными просторами Сибири с Аляски через Берингов пролив. Вся трасса проходила над безлюдной тайгой в сопровождении американских бомбардировщиков “Летающая крепость”. Дополним лишь, что несколько первых рейсов “Аэрокобры” проделали с американскими лётчиками, совместные полёты были редки. Самолёт этот ни в чём не уступал немецкому“Мессеру”- одному из лучших истребителей II-ой мировой войны. Был он, пожалуй, несколько тяжелее того и мотор размещался сзади лётчика.
Во всём остальном адресую читателя к воспоминаниям легендарного аса, сибиряка Александра Покрышкина. Он предпочитал летать именно на “Аэрокобрах”…

  А план Ониси заключался в следующем: подготовить для выброса в сибирскую тайгу на пути движения самолётов не менее 100 тёйсинтай,парами – мужчину и женщину. С ними должен находиться небольшой запас продуктов, палатка типа чума и специально подготовленная, облегчённая советская 37-мм пушка… После выполнения боевого задания смертник обязан сделать себе харакири, а женщина, перерезав ему горло, должна принять яд.

  Оставим без комментариев изуверский план адмирала. Здесь всё не так просто! Японский генералитет, как известно, давно и умело пользовался тысячелетней самоизоляцией страны. Поколесив с военными миссиями по странам Европы и Америки, неплохо изучив будущих друзей и противников, военная и чиновная верхушка, между тем, запрещала любым экипажам своих кораблей сходить в любых странах на берег. Подобная ситуация затрудняла даже возвращение на родину тех, кто терпел кораблекрушение и не мог сразу добраться до дома. Такие долго считались изгоями у себя на островах.

  Японская военщина состояла в основном из приверженцев островной культуры на основе Бусидо, этой действительно специфической смеси клановых воинских традиций, которые пронизывали большую часть общества, проникнутого казённым патриотизмом на основе так называемого“нового самурайства”. Весь предвоенный период (а военный – особенно!) книжный рынок страны, пресса и радио были заполнены бесконечными вариациями на тему верности императору, описанием поединков на мечах, методов вспарывания животов и отсечения голов в духе истинного самурайства.
Как видим, план адмирала “упал” на тщательно удобренную, взрыхлённую почву.

  …Лейтенант японской армии Кимура и его юная спутница Сино, член фашисткой организации “Лига крови”, перед тем, как навсегда покинуть родину, решили побывать в храме Киёмидзу. Весь июнь шли дожди, а тут вдруг распогодилось, под палящим солнцем в июльской духоте не спасал и сасиби – веер в руках девушки. Сегодня были открыты и главные ворота дворца императора, из прохлады храма они вышли к дворцу и провели остаток дня у искусственных прудов, приняв даже участие в ловле рыбы с помощью дрессированных бакланов, которым специально перевязывают зобы…Вот и всё! Теперь они оба готовы были “перейти в другую жизнь”.

  За оградой дворца группа фашиствующих молодчиков скандировала: “ Превратим Японское море в наше японское озеро! “ Лейтенант с попутчицей прошли мимо них быстрым шагом, торопясь до полуночи попасть в казарму. На рассвете предстоял вылет: на старом американском бомбардировщике “ Б-21”, силуэт которого был привычен наземным службам ПВО СССР, они должны были пересечь русскую границу…Лейтенанту выдали накануне белую налобную повязку  –знак отличия камикадзе, но он не торопился её надевать: мало ли с кем встретишься лицом к лицу в чужой тайге!

  Далёкие предки лейтенанта были родом из Маньчжурии. Лейтенант знал немного язык маньчжуров, но тщательно скрывал это. Весь прошлый год он изучал в специальном классе русскую лексику, но тоже не спешил об этом распространяться: он знал, что их готовят для проникновения на советскую сторону…Лейтенант Кимура, присягнувший на верность императору, готов был в любую минуту отдать жизнь за микадо!.. Никто не живёт вечно, бессмертье самураю дарят только поэты…

  От Хоккайдо до Владивостока 400 миль, до цели высадки – чуть больше и почти два часа лёта. Устроившись на жёстком сиденье поудобнее, лейтенант  взглянул в иллюминатор: белёсые барашки волн плясали в северо-западном направлении. Мелькнула мысль: “ Нам по пути!” - и усмехнулся, мельком взглянув на Сино, – “ Бомбить тайгу будут нами, а она как пушинка на ветру. Не отнесло бы далеко, пропадёт!”

  От нечего делать он прикинул: летят они на высоте примерно одной мили, значит, другие самолёты держат ту же, примерно, высоту. Скорость “Аэрокобр” 300 миль в час, это значит – 5-6 миль в минуту, по русским меркам – примерно 100 метров в секунду. А ведь надо ещё успеть прицелиться и выстрелить. Да, задача!..
Их выбросили южнее Якутска, километрах в пяти от Лены. Кимура ещё дома внимательно изучил карту Сибири. Высадили их правильно, как раз на пути движения самолётов, которые дозаправлялись в Тикси.
А Сино не повезло. Запутавшись в стропах, она повисла на кустах ивняка, тщетно пытаясь освободиться. Лейтенант, будто ничего не произошло, молча перебирал поклажу, отложив в сторону пушечный ствол и небольшую станину для него, крепившуюся вручную.
  - Ну и долго ли мне висеть? - в нетерпении крикнула Сино.
  - Повиси, покричи на пользу дела,- процедил лейтенант по-русски.
  Сино тоже целый год изучала русский. Она взорвалась: “ Я вам что, экспонат музейный до утра тут висеть?”
  - До утра от тебя только резиновые сапоги останутся.
  - Это почему же?
  - Комары сглодают, они женское мясо любят, особенно окорок.
  - Да Вы…Да Вы…Палач!
  - Я? – деланно изумился лейтенант, - а кто мне обещал глотку перерезать?
  - Слышите, немедленно снимите меня! – чуть не плача прокричала она.
  - Посредники не орут так на всю тайгу.
  - Какие ещё посредники?
  - Ты и есть посредник по законам бусидо, посредник между мной и моей следующей жизнью.
  - Я Вас…Я Вам…ничего не буду!
  - А как же быть с клятвой, которую ты дала?
  - Да снимите же меня, стропы давят.

  Лейтенант достал тесак и подошёл к кустам: “ Да ты, оказывается, неплохо устроилась! Голова вверху, ноги внизу. Всё на месте и момпэ уже спущены.”
  - Причём тут мои брюки! Вам не стыдно?
  - Нет, не стыдно. На твои крики ни медведь, ни человек не вышел, значит, мы здесь одни. Это и требовалось доказать…

  Освободив Сино от строп и сдёрнув с кустов парашют, он принял её на руки. Она оттолкнула его и расплакалась. Не обращая на это внимание, он отрезал от парашюта полосу, величиной с одеяло и пару строп на всякий случай. Всё оставшееся он позже сжёг на костре… Подойдя к Сино, Кимура достал из кармана плоскую коробочку с иголкой и нитками: “Зашей прорехи в момпэ и приступим к делу. Я займусь чумом и костром, а ты со своего куста заготовь тонких веток.”
  - Для чего?
  - Это будет наш татами.
  - Один на двоих?
  - Не беспокойся! – усмехнулся лейтенант, - между нами я положу вот эту пушку…

  Он занялся установкой чума. Сино, заготовляя ветки, внимательно наблюдала, как он, разложив по кругу нарубленные шесты, втыкал их в землю, подтёсывая ножом. А верхние концы, сводя в пучок, перевязывал гибкими прутьями. На получившийся каркас он накинул брезент, в который был ранее завёрнут груз.
  - Вы специально учились этому? – удивлённо спросила Сино.

  - Нет, но читал, как это делается.- Взглянув на кучу веток около неё, покачал головой, - маловато! Надо ещё столько же… А я займусь костром. Вечереет. Скоро налетят комары. Торопись!

  Внутри чума он выкопал неглубокую ямку и развёл в ней костерок, подбросил сушняка и разложил чуть поодаль мох, который подсыхая, начинал дымить, отпугивая комаров. Налив из плоской канистры воды в котелок, поставил его на огонь. Подумав, заглянул в заплечный ранец. В нём был аккуратно уложен их имперский паёк на двоих -  шесть картонных чашечек риса, шесть горошин чая и полоска спрессованных бумажных спичек, тоже шесть штук.
- Совсем короткий путь в следующую жизнь! – пробормотал Кимура.
Что ж, микадо для своих подопечных проявил государственную заботу и ждал от них быстрого ответного хода. Им оставалось только не промахнуться и правильно уйти в последующую жизнь.

  В чум, нещадно хлеща себя по лицу и шее, нырнула Сино с охапкой веток:
“ Я так долго не выдержу, это ужасно!”
  - Через неделю комара сменит гнус, все ужасы впереди: он лезет и в глаза, и в
нос, и в рот.
  - Но я надеюсь, мы этого не дождёмся?
  - Моли богов, чтобы самолёты появились вовремя! – хмыкнул лейтенант и пододвинул к ней чашечку риса.
  - Я довольна, мой господин! – присев по-японски, Сино сложила вместе ладони.
  - Больше не зови меня  так и спрячь свой этикет подальше! В любой час здесь могут появиться местные охотники…Говори только по-русски.
  Сино молча кивнула и, потянув к себе лоскут парашюта, свернулась в клубок напротив входа. Нагнувшись, Кимура молча перекатил её в сторону. Она не сопротивлялась.
  - Тайга не прощает оплошностей: появись случайно медведь, а ты у входа, сразу скальп снимет! – проворчал он и набросил на Сино свою куртку…

  Ни в этот, ни в следующие пять дней самолётов не было. Тайга стояла тихая, только щебет птиц выдавал её напряжённую жизнь…Рябчики здесь были совсем непуганые: сидит в развилке куста, две бусинки глаз поблескивают, подходи, не торопясь, и бей палкой по кусту. Кимура так и делал. Имперский запас продуктов закончился, осталась только полоска спичек – словно напоминание о том, сколько костров разжечь осталось в их жизни.

  Они долго проговорили в этот вечер. Сино сокрушалась, что стала игрушкой в руках злой судьбы и за это её постигла кара, как и за то, что она не слушалась родителей, бегала на собрания своей организации, задерживалась там допоздна…Кимура тоже признался, что редко был послушен и тоже часто доставлял неприятности родителям. Подобные признания в островной культуре Японии как бы помогают смыть накопившиеся грехи, которые у
православных отпускает священник. На островах же достаточно было признаться в этом ближнему.
  - Значит, меня тоже скоро настигнет возмездие, - печалился он, - я много грешил в прошлой жизни и должен за это теперь поплатиться.
  - Почему именно теперь? – робко прервала его Сино,- мне кажется, что в прошлой жизни у Вас было много хороших поступков. Вы сильный, ловкий, умелый…
  Он молчал, полузакрыв глаза, наслаждаясь теплом костра. Ему был приятен её голос, её неторопливые движения, её уверенность в том, что он, конечно же, совершал в этой и в прошлой жизни много хороших поступков…
  …” Иначе…иначе я бы не встретила Вас”, - услышал он её смущённое признание и встрепенулся от своих дум.

  Так вот, просто, на доверительной ноте произошло между ними сближение. И он впервые понял, что отныне должен отвечать не только за свои поступки, но и за поступки этой девушки.
  В эту ночь они почти не спали, изредка прислушиваясь к шорохам тайги.
Обняв мускулистую шею Кимуры, Сино шепнула: “ Слышите? У нашего изголовья журчит небесная река Аманогава.
  - По-русски – “ Млечный путь”, - шепнул Кимура.
  Сино ещё теснее прижалась к нему: “ Если у меня родится мальчик,  никогда не буду рассказывать ему сказок о “ священной войне “, я ему буду говорить правду – багровую, как кровь…”
 - Которую мы с тобой чуть не расплескали попусту, - кивнул он, счастливо улыбаясь…

  Временно оставим их. Небесная река Аманогава не только журчит у изголовья влюблённых, но и бурно несёт их на своих извилистых поворотах.

                АДМИРАЛЬСКИЕ КОЗНИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

  Германская субмарина “ U-534” держала путь в воды Арктики. Война шла к завершающему концу. В лодке находился таинственный груз – 11 металлических ящиков, погружённых на борт 5 мая 1945 года в Киле. Капитан субмарины получил на руки письменный приказ гросс-адмирала Дёница следовать с грузом “ особой важности” в место, указанное в пакете, который было приказано распечатать по выходу в море. Уже тогда не только у капитана, но и у тех, кто был занят погрузкой, сложилось убеждение, что в этих тяжеленных ящиках находятся золотые слитки и, скорее всего, документы особой важности.

  Сделаем шаг в сторону, памятуя о том, что немецкие субмарины во II-ой мировой войне потопили более 3 тысяч судов и 200 боевых кораблей союзников. На долю России в северных морях приходится почти половина общего ущерба.

  Вступив в войну с 57 подводными лодками, Германия за три с половиной года спустила на воду со своих стапелей свыше 1100 субмарин. Гросс-адмиралы Эрих Редер и Карл Дёниц, поочерёдно командовавшие подводным флотом, придерживались разработанной ими доктрины, одобренной фюрером: действие подводных лодок в северных морях будет интенсивным только тогда, когда они буду превосходить по всем параметрам корабли противника… Отдадим должное немецкой пунктуальности: эти субмарины в общем превосходили лодки союзников.
Прежде всего, по мнению советских подводников, немецкие суда обладали почти бесшумным ходом. Это, естественно, затрудняло обнаружение их акустиками. Кроме того, на них стояли так называемые шнорхеля – специальные устройства для подачи воздуха к двигателям в период движения под водой. Гидравлическая система управления механизмами, плюс -  гидродинамический лаг и другие новинки способствовали точному и быстрому  управлению лодкой. Главное же, субмарины VI и VII серий, к которым относилась и “U-534”, могли без дозаправки топливом пройти 8500 миль- практически вдоль всего северного побережья России от Кольского полуострова и до Камчатки.

  Наверное, не так уж и случайно, особенно в средствах массовой информации США и Англии, стали появляться разрозненные сообщения о том, что германские субмарины “ныряют” под лёд в Арктике и в Антарктике, что именно там концентрируются вывозимые богатства Рейха – на секретных базах, оборудованных по последнему слову техники…Словом, правда и вымысел в зарубежных газетах той поры были похожи на сообщающиеся сосуды. Фильтровать их руководству СССР было недосуг: завершалась кровопролитная война, оставались последние километры до Берлина.

  А “U-534” не сумела дойти со своим грузом до секретной базы. В проливе Каттегат, соединяющем Балтийское и Северное моря, на мелководье, она была обнаружена английской авиацией и потоплена… Но удивительно другое! Оставшиеся в живых два члена экипажа, в том числе помощник капитана, уверяли разведорганы Англии, что во вскрытом пакете содержался приказ идти в море Лаптевых к секретной базе, разгрузиться там, заправиться горючим и, тщательно замуровав вход, возвращаться обратно в Киль…
 
  Хочется верить оставшимся в живых мариманам, - потому ещё хочется верить, что вот, лежит передо мной маленькая, в несколько строк, выдержка из “ Сибирской газеты” времён перестройки ( толковая была газета, но, увы, приказала долго жить…). Цитирую: “ Ещё в 1918 году Г.Е. Чаплин, капитан II-го ранга, участник антисоветского переворота в Архангельске, был назначен командующим всеми вооружёнными силами Северной области…А его пасынок, выросший в Финляндии, тоже морской офицер, в 1942 году на немецкой подводной лодке прошёл до Новосибирских островов и в районе побережья помог отыскать место для организации базы немецких субмарин…”
 
  Ни в чём не оправдывая пасынка, как и старшего Чаплина, только истины ради, добавим, что он в самом начале ХХ века занимался, как и адмирал Колчак, географическими изысканиями вдоль северных границ империи… Если не ошибаюсь, на Чукотке один из эскимосских посёлков до сих пор носит его имя…Да, суровое время буквально надвое – до и после – раскололо жизненные судьбы таких людей. Жаль!
 
  …Спустя много лет, в 1963 году, советский лётчик Лев Вяткин, летавший на сверхзвуковых истребителях, приписанный к военному аэродрому в районе Тикси, решил с кинокамерой прогуляться в воскресный день по округе. На берегу Неелова залива он обнаружил новую железную бочку с чёрной свастикой на боку. “ Море выбросило”, - решил Вяткин и пошёл дальше стрекотать камерой. У громадных завалов леса, который несла к морю сибирская река, он обратил внимание на рыхлые, посеревшие сугробы снега под брёвнами. Подойдя вплотную, взял суковатую палку и ткнул ею в бугорок. Из-под снега выкатились человеческий череп и кости, ткнул ещё раз – скользнула вниз бляха от ремня. Он поднял её и потёр  ладонью: тоже свастика!..Такие бляхи носили рядовые и унтер-офицеры кригсмарине, Вяткин недоумевал: “ Как всё это сюда попало?” На всякий случай он отметил место, выложив квадрат наподобие сруба из коротких брёвен.
Утром, в понедельник, он доложил коменданту аэродрома о своей находке. Полковник пожал плечами: “ В Севастополе немцы были, в Сталинграде были. А здесь откуда им было взяться? Это море постаралось. Не ломай головы!..”

  Прошёл ещё  десяток лет. Вяткин, теперь подполковник в отставке, всё ещё держал в памяти ту находку и по случаю забежал в Москве к приятелю в газету “ Советская Россия “. Приятеля рассказ не удивил, он даже подтвердил, что да, мол, в устье Лены, скорее всего, была в войну база немецких субмарин. Эти подлодки, выходя на охоту, всегда неожиданно торпедировали караваны союзников…Вяткину даже исхлопотали командировку и он по заданию газеты вылетел в Тикси.
  Обозначенного им когда-то места он не нашёл, брёвен в устье Лены прибавилось…Короче говоря, сенсация не состоялась! Северные берега, обрастающие льдом десять месяцев в году, умело хранят свои тайны...Но в том-то и дело, что тайны у ищущих людей всегда жгут мозг и пятки ног!

  И вот теперь я, спустя годы, стою на том же самом месте, где прогуливался с кинокамерой военный лётчик Вяткин. Мне повезло: мой хороший приятель, новосибирский журналист Валерий Тарасов, сам влюблённый в эти края, каким-то образом сумел устроить меня на военный борт, следующий из Новосибирска в Тикси…Он многое мог, чего другим было не под силу, пусть земля ему будет пухом! Его недавно не стало, а воспоминания о том коротком путешествии до сих пор живы.

  Стою на берегу. Справа губа Буор-Хая, передо мной Неелов залив. У рукава разливанной реки Лены, где она впадает в море Лаптевых, - горы леса, нагромождённые до самого горизонта. Серый горизонт, серая вода и белёсые стволы, ошкуреные ветрами и льдом, вылизанные волнами и песком – словно бивни мамонтов ощетинились в разные стороны, готовые отразить нападение соперников.
  А в порту Тикси помнят, что кто-то из стариков  видел самолёт, упавший в море на излёте войны, помнят и рассказы якутов-охотников о том, что кому-то, когда-то, то ли привиделось, то ли на самом деле было: всплывали у берегов подводные лодки, слышалась нерусская речь…
  Словом, и в этот раз никакой сенсации не состоялось. На следующий день предстоял обратный вылет. Из гнилого угла Арктики – с северо-запада – наплывали свинцовые тучи, дул холодрыга-ветер. Дождило…Пора было возвращаться на аэродром… Да, всё обречено порасти быльём. Различие лишь в сроках.

                ПУЧИНЫ  МОРЯ  ЖИТЕЙСКОГО

  ...Избавившись от портативной зенитки, Кимура и Сино начали свой долгий путь на восток, навстречу солнцу. Теперь они звались Кимом и Асей, двумя советскими корейцами, довольно сносно говорившими по-русски. Одиссея их на пути к океану обрастала непредсказуемыми приключениями, событиями, встречами с диким зверьём и местным населением – почти всегда доброжелательным, но не очень доверчивым к пришлым людям.

  Тайга преобразилась, начали буреть деревья и кусты ивняка, глухари клевали на приречных мелях гальку. А в проточных заводях стояли, не шелохнувшись, пёстрые хариусы… В один из таких благостных дней на них вышел меднолицый охотник. Поздоровавшись по-ненецки, сел к костру, исподволь приглядываясь к незнакомцам, молчал, долго курил трубку.
  - Однако, сяй неправильно пьёте! – неожиданно произнёс он.
  Кимура поинтересовался, в чём они провинились?
  - В огонь остатка льёсь. Духов не увазяесь. Тетыре костра глядел, однако.
  Кимура напрягся: четыре дня за ними наблюдают, а его, специально обученного, ничто не насторожило!
 - А как надо? – спросил он, доброжелательно улыбаясь.
  - Серез плесё! – посерьёзнел ненец и показал, как это делается.- И костра, однако, баба не так делаесь: писся долго варись, сяй долго варись.

  Ненец снова стал набивать трубку, заскорузлыми пальцами выгреб из костра уголёк , положил его в трубку.
  - Ты китаесь? – спросил он вдруг у Кимуры.
  - Корейцы мы.
  - Война воевал?
  - Нас не берут.
  - А мотора знаесь?
  - Какой “мотора” ?
  - Трактора, однако.
  - А тебе это зачем?
  - Колхоза у нас. Лектрисиства пропала.
  - А от нас чего хочешь?
  - Не визивесь! – покачал головой ненец,- зима! – И показал трубкой на север.
 
   Глубокие, почти чёрные морщины старого охотника сложились ширмочкой в хитрой улыбке:  "   Мука, однако нет, соли нет, сяя нет. Не визивесь, однако,- повторил он.
  Кимура опять удивился наблюдательности меднолицего: “ И откуда он даже про соль узнал?” Переглянувшись с Сино, спросил: “ Давно нет электричества?
  -Однако, насяла войны, - вздохнул ненец.
  - Значит, никому вы не нужны в своём стойбище! – жёстко заключил Кимура.
  - Музиков нет, война взял. – снова вздохнул ненец и переспросил: “ Пойдёсь к нам?”
  - Говоришь, мотор молчит?
  - Молсит.
  - Ладно, пойдём смотреть ваш мотор, далеко идти?
  - Сетыре верста, а километров – хрень его знаесь!
  - Верста твоя, как морская миля, длинная, однако? – передразнил его Кимура.
  - Однако, длинная! – согласился охотник и, выбив трубку, поднялся…

  Так они очутились в ненецком стойбище. Очень вовремя встретился на их пути этот меднолицый охотник! Кимуру сразу же повели к крытому старым тёсом сараю, в котором стоял слабосильный мотор от одного из первых советских тракторов “НАТИ”…Он провозился с механизмом дней десять.
  Некоторые детали износились, их пришлось вытачивать вручную проржавевшими вконец инструментами. Наконец, старенький мотор натужно закашлялся, чихнул несколько раз и затарахтел…В этот вечер в стойбище тускло замигали электролампочки. В чум к Кимуре шёл и стар, и млад: несли юколу, вяленую оленину. А они с Сино молча тосковали по родным моти –клейким рисовым лепёшкам и суси – колобкам из варёного риса с овощами.

  Долгая северная зима, проведённая в ненецком стойбище, наложила на них определённый отпечаток. Главное же, Ким и Ася перестали быть “ чужими”.Нелёгкое это дело – круто менять свои привычки, начинать жить по-другому, как говорится, “ с чистого листа”.
Взять тот же обед. У ненцев это - юкола, мороженное оленье мясо, строганина – рыбные или мясные стружки. Обед “ варится “ без огня: наструганное тут же поедается с ножа. А вот главное блюдо, которое для северян дороже и желаннее всего – чай. После холодного трудного пути по промороженной и проветренной насквозь тундре присесть к костерку, взять в онемевшие от холода руки горячую железную кружку с ароматным, густым чаем – благо!
Старый ненец, приведший их в стойбище, часто заходил к ним. Однажды он признался:
  - Моя, однако, табака серпит, мука серпит, юкола серпит. Сяй, однако, не серпит.
  Они в этом и сами вскоре могли убедиться, когда выехали с другими на промысел: без табака, муки и строганины охотники могут обходиться и день, и два, без вечернего у огня густого до черноты чая – никогда. Он в тайге – ЖИЗНЬ!

  Однажды в погожий безветренный день Кимура наблюдал, как соревнуются в стрельбе из карабинов бывалые охотники. Положив на сугроб бутылку горлышком напротив себя, они метров с пятидесяти стреляли в неё. Побеждал тот, кто пулей через горлышко, не разрушив бутылки, выбивал у неё дно…Попробуем сравнить: ведущие биатлонисты мира с такой же дистанции, не всегда попадают в кружок диаметром почти в три раза больше...Охотники предложили и Киму приять участие в забаве. Он, смеясь, отказался: куда, мол, мне!..
 
  А мы в своей “ машине времени”, что у нас уже получалось, сделаем скачок на 20 лет вперёд, чтобы встретиться в той же тайге с бывалым человеком – профессиональным охотником, а в годы войны лётчиком-истребителем Иваном Приходько.
В якутской глухомани, километрах в четырёхстах южнее Тикси, он наткнулся на обломки истребителя “ Аэрокобра”. Приходько давно уже мысленно готовился к этой встрече…Общеизвестно, что случай помогает тем, кто умеет им воспользоваться, то есть, кто ищет, тот всегда найдёт!..Обломки самолёта лежали как раз на линии трассы перелёта “Аэрокобр” из Америки в СССР.

  Приходько было известно, что по ленд-лизу в страну было поставлено 8000 самолётов этого типа. Не сразу, но Приходько узнал всё же, что во время перелётов разбилось 40 самолётов и погибло 115 лётчиков. Среди погибших был и друг Ивана Приходько… И вот, именно его машину он нашёл в безбрежной тайге. Ему удалось вырезать кусок дюралины, в которую угодил снаряд 37-ми миллиметровой пушки почти под прямым углом…Нет, конечно, сомнения в том, что Приходько не просто так искал разбившийся самолёт друга: что-то знал он об этой или похожей истории, слухом земля полнится!

  Позже он пытался добраться до истины через своего боевого командира, но тот скончался в Ленинграде за полгода до этого. Пытался Иван Петрович искать правду и в столице, но Москва, как известно, давно слезам не верит: началась перестройка, или, как говорил Приходько – “ буржуазная революция “. Никому не было дела до какого-то куска дюрали в руках бывшего военного лётчика, все кинулись делить страну…Так в пучине моря житейского тонут наши лучшие помыслы и намерения.

  …Что касается Кима и Аси, они всё же сумели выйти к океану. В небольшом чукотском посёлке Кима – Золотые – Руки приняли с распростёртыми объятиями. Он три десятка лет занимался на побережье починкой моторов малых рыболовецких судов, сам неоднократно  выходил в море. У них с Асей появился, как она и мечтала, сын. Пошли внуки. Сын окончил институт во Владивостоке, стал со временем руководителем краевого масштаба. Выйдя на пенсию, Ким с Асей переехали к внукам в город. Всё бы ничего, да неожиданно свалилась на них беда: сын с семьёй попал в автокатастрофу. Погибли все.
  Первой не выдержала потрясения Ася, обширнейший инсульт свёл её в могилу. Вскоре последовал за нею и муж. Но за день до смерти “ старый чукча “ по имени Ким поведал о своей Одиссее главному врачу больницы. Так эта невероятная, почти сказочная история, стала достоянием гласности…

   А мне подумалось вот о чём. В небе таёжной Сибири не долетели до цели 40 боевых самолётов, погибло 115 наших и американских лётчиков, в том числе и боевой друг военного аса Ивана Приходько. И, как у нас водится, об этих событиях, не менее трагических, чем смерть в окопах, написано всего несколько строк, да и то в провинциальной прессе…Подумаешь, каких-то там четыре десятка самолётов из восьми тысяч не добрались до фронта. Капля в море! Естественные, очень даже незначительные потери…
  Так или почти так думали и рассуждали ( если рассуждали! В.М.) военачальники различных рангов…А на поверку выходило, что даже смертью этих людей, в том числе и иностранных граждан, они распорядились бездарно, списали всё на издержки войны. И забыли о них, мёртвых, и их праве на память…

  В воспоминаниях главнокомандующего английской армии времён войны, фельдмаршала Бернарда Лоу Монтгомери ( “ Краткая история военных сражений”) есть строки о том, что все солдаты, пропавшие без вести, достойны памяти Отечества… Надо полагать, семьи их там, на родине, получали какое-то пособие от государства. У нас же иное! Пропал без вести – нет человека. Нет и проблем!.. Это варварский, но, к сожалению, очень часто встречающийся в нашей трагической истории подход к человеческим судьбам, к цене человеческой жизни. И он не изжит до конца и сегодня.

  Нет, прошлое от нас никуда не уходит. Японцы говорят: “ Помнит народ – история, не помнит – тайна”... Согласимся, что и в нашей истории пока далеко не всё разгадано. На то она и тайна!.. А всё остальное зависит от точки зрения.

                *   *   *


Рецензии
Очень интересная история, почти фантастическая. Но часто рядовой факт может стать целым открытием. Встретил недавно однокласницу - разговорились, оказалось совсем недавно ушел в другой мир человек, который жил на КВЖД, ходил в японскую школу, после занятия советскими частями Харбина был отправлен в лагерь,в Среднюю Азию, выжил. Узнал вот только эту историю поздновато, придется очень много добавлять от себя.

Владимир Шевченко   25.12.2010 10:40     Заявить о нарушении
В этом случае можно и пофантазировать, обрамляя всё это правдоподобной, в духе того времени "фурнитурой". Материал т олько выиграет. Успехов Вам ! В.М.

Вадим Михановский   25.12.2010 11:25   Заявить о нарушении