Глава 20. Второй сеанс ведьмы

       Второе посещение колдуньи показалось более впечатляющим, чем первое. Но особенно события, последовавшие за ним.

       Как ни старалась Настя расшевелить себя, но пока она встала, утро определялось уже  далеко не ранним, а у Вадима, как всегда, намечались неотложные дела. О, как слепа и невнимательна была она тогда, не догадываясь, не понимая, что она ему уже неинтересна! По правде сказать, ей просто не хотелось об этом думать, как Скарлет, потому что она берегла своё сердце от неприятного переживания, и попросту оттягивала болезненный момент пробуждения на потом, стараясь, как можно дольше, не смотреть на что-то вызывающее страх, посильнее зажмурить глаза, как часто поступают дети ночью, когда боятся темноты.

       В этот день Вадим договорился со своими давними друзьями-однокурсниками по мединституту пойти, по его словам, на цвинтер (кладбище): помянуть своего друга-медика, погибшего восемь лет назад от передозировки наркотиков. В то время, как Настя настойчиво просила сопровождать её к ведьме, как более, с её точки зрения, интересному, а главное, важному варианту ( святая наивность!) его времяпрепровождения.

       Но Вадика почему-то испугало то, что его, якобы, могут насильно заколдовать, «приворожить» и решил изолироваться от всего этого мракобесия. Он стал отнекиваться, и чтобы его гарантированно «не взяло», придумал напиться на кладбище, считая, что помутнение сознания как-то ему поможет. Настя где-то слышала выражение, что «дураки и пьяницы – это находка для провидения», и привела ему эту цитату в качестве аргумента, но это его как-то не убедило. Он хитрюще улыбался и отвёртывался. И вообще, его отношение к процессу волшебного "расколдовывания" казалось странным: он явно чего-то боялся. Впоследствии стало понятно, что Вадим сам нуждался в помощи ведьмы, и в этом собственно и состояло то содействие, за которым он сюда приехал. Какие-то неведомые высшие силы вырвали его из его окружения и зашвырнули к Насте, а по цепочке и прямо в руки колдуньи, чтобы помочь ему очиститься от того, что угрожало его жизни и мешало работе. Но другая сторона его сознания, «тот, что сидит в пруду», его бес, упорно этому сопротивлялся.

       - Как же ты будешь на кладбище, когда «бабка» будет проводить сеанс? Вдруг с тобой что-нибудь случиться, тебе станет плохо или  мне? Ты не боишься? То что тебе поможет опьянение - я очень сомневаюсь. Скорее наоборот!

       Но Вадя лукаво улыбался и стоял на своём. Так они и разошлись.

       Нужно сказать, что Настя приехала к бабушке несколько позже, чем было запланировано. Солнце уже село, но пока ещё только лёгкие, серенькие сумерки опустились на землю. Бабка встретила её злобно и с порога стала ругать: «Я же говорила, что ДО захода солнца!» Настя не знала, как и поступить: отправляться ли домой, или всё же ждать, что ведьма примет? Ей было очень неприятно и неловко, но не обидно, потому что чувствовала за собой вину.

       А причина опоздания оказалась банальная. Утром ехать к бабке как-то не хотелось: кто-же ходит к ведьмам по утрам? Как-то не в обычаях. А после обеда, когда уставшее от благотворительной деятельности солнце стало собираться на покой, Настя тоже медленно засобиралась. Но так как светило торопилось быстрее, пока девушка доехала, солнце уже успело зайти.

       Потом ведьма стала упрекать Настю за то, что она не сразу пришла и пропустила столько дней:

       - Я ведь открыла твои чакры! Ты могла заболеть и ещё хуже!.. - упрекала она, серьёзно переживая. Настя только индифферентно пожимала плечами. Она как-то уже давно смирилась со своим положением и не ощущала себя особенно живой и здоровой, и поэтому не заметила  разницы. Однако несколько странных событий, включая чёрную кошку, пожар и бешеный трамвай, последовавшие за посещениями колдуньи, показали, что она была права, и дело, в которое Настя ввязалась, было небезопасным. Были ещё и другие ненормальные явления...

       Поговорив, вспоминая клиентку, ведьма принялась за лечение. Она обвела Настю горящей свечой и подвела к самодельному иконостасу в прихожей.  Тотчас несколько «святых» попадало со стенки на пол. Бабка испугалась, а Настя в душе отчаянно посмеялась и подумала: «Крепить нужно лучше!» Всё зависит, как относиться, но знак был нехороший. Потом уже в маленькой кухоньке, увешанной бубликами и кульками с печеньем, где чувствовалось наличие пищи и домашнего очага, ведунья делала над головой девушки какие-то пассы, окропляла водой, заговаривала, капала свечу на воду и читала молитвы. При этом она оставалась сосредоточенной и серьёзной, и по всему видно сама верила во все эти операции.

       Но и здесь что-то стало происходить странное... Вдруг упала солонка и рассыпалась соль, а потом внезапно затухла свеча. Ворожка засуетилась, в ней стали заметны неуверенность и страх. Настя же, напротив, сидела отрешённая и непроницаемая, как статуя. Она только равнодушно спросила:

       - Что это значит? Я умру?
 
       - Ничего не бойся! Бояться раньше надо было! Теперь ты в моих руках. Всё будет хорошо,- торопливо-испуганно успокоила бабулька Настю, но больше, наверное, себя тоже.

       А Настя совсем и не боялась. У неё было своё отношение к смерти. Она была ей только неприятна и мерзка. Но больше она боялась и  ненавидела сам страх, который мучил и давил её душу.

       - У тебя была порча два раза: в детстве и потом. Две женщины - одна молодая, а другая старая, седая, как я. Не знаешь, кто?

       Настя быстро перебрала в памяти всех знакомых, но не нашла явных врагов в таком облике.
 
       -... А  тот, кто сейчас с тобой, наполовину чёрный, а наполовину белый. Пусть не прикасается к тебе, пока лечу и целый месяц потом, - грозила колдунья.

       А потом  неожиданно подобрела и улыбнулась:

       - А хочешь по фотографии найду друга? – вдруг спросила она. Настя поняла, что она намекает на Серёжку.

       - Не надо, – нахмурилась Настя. – Давно всё было.

       Она не удивилась, что колдунья увидела человека, про которого Настя ей не рассказывала, её Серёжу, но на то она и колдунья. Только напрасно Настя тогда не узнала о нём, а потом всё время мучилась, гадая, жив он ещё или уже нет. Но в тот момент ей так не хотелось ворошить прошлое и выворачивать душу наизнанку. Потому что в душе каждой женщины есть сундучок, где она хранит самые дорогие свои образы и воспоминания, а Серёжа был спрятан в таком ларце и так глубоко «захован» в самом затаённом уголочке её души, что она была уверена: уже никто и никогда его оттуда не извлечёт, даже сама смерть...