День закрытых дверей. Эпилог

От железных перегородок веяло прохладой, из коридорного полумрака выползал странный синий туман. Он медленно заполнял пространство позади меня и внезапно растворялся. Затем всё повторялось заново, и вскоре я перестал обращать внимание на туман.
На заводе сейчас была весна, и между цехов на полудиких газонах цвели одуванчики. Среди одуванчиков бегал Гитлер, радостно виляя хвостом, и хмурый Сержант высматривал, не прячутся ли в траве нарушители? А в лесу была осень. В лесу среди пожелтевших деревьев гуляла Люба, со светлой тоской наблюдая за тем, как замирает жизнь, как уходит от нас ещё что-то важное. В лесу все замирало, умирало на время, не навсегда. И были два города, так непохожих друг на друга, но и в том, и в другом было вечное лето.
А здесь не было ничего, кроме синего тумана, железных перегородок и этой двери, на которой какой-то остряк написал «Выхода нет». Как раз выход за этой дверью был, в этом я теперь был уверен.
В коридоре послышались чьи-то шаги. Я увидел, как из синего тумана выплыла Галя и остановилась рядом со мной.
- Решил уйти? – спросила она.
- Пока не знаю, - ответил я, - не хочется думать о том, что никогда больше сюда не вернусь. Вот если б уйти вместе с вами.
- Нас там не будет.
Галя закурила.
- Я тоже когда-то подошла к этой двери впервые и тоже думала о том же, о чём и ты, но так и не решилась. А теперь прихожу сюда постоянно, когда  устану. Постою, покурю, и легче становится.
Я сидел у её красивых ног и смотрел на дверь. Я не смогу так, как она приходить сюда и курить, рано или поздно я сделаю этот шаг не сегодня, так в следующий раз. Какая-то неведомая и неподконтрольная мне сила тянет меня туда, обратно во Внешний мир, в несовершенный погрязший в мелких страстях большой мир людей.
- Останься, - попросила Галя.
- Останусь, - согласился я. – Сегодня я точно не уйду.
Я поднялся, сделал несколько шагов вперёд и открыл дверь. За дверью не было ничего, кроме синего тумана. Я смотрел в этот туман, туман звал меня, туман требовал от меня сделать шаг, а я стоял и смотрел, словно ждал, что кто-то решит за меня, но никто за меня не решит, только сам. Только сам.