День закрытых дверей. 12. Бен-Ладенская героическа

Я лежу, глядя в потолок, комната залита утренним светом. Джульетта уже оделась и ушла, мне тоже пора идти на работу. Ну, что скажешь, Серёга? Кобель ты самый настоящий, ведь есть у тебя Марина, чего ты с этой связался? Это ты называешь есть? С Мариной я даже ни разу, как следует, не целовался, детский сад какой-то, а не Марина. Ну, и что? Если любишь – терпи. Не хочу я терпеть, - я кобель, нормальный молодой кобель. Всё равно, нашёл с кем связаться. Да эту Джульетту половина двенадцатого уровня перетрахала. Подумаешь, много ли того двенадцатого уровня? И, в конце концов, чем Марина лучше Джульетты? Тем, что никому не даёт? Тоже мне – добродетель. Марина, значит – хорошая, а Джульетта – б..дь. Да кто вы такие, чтобы так обзывать её? Она вам же дуракам доброе дело делает, жизнь вашу украшает. А вы её б..дью называете. Слышать ничего не хочу, я поступил правильно, и Джульетта поступила правильно, а не правы те, кто видит в этом что-то предосудительное.

Вот она та самая дверь. За дверью известная всей Атлантиде лаборатория Алисы, где по слухам, волшебница творит свои ужасные чудеса. Алиса – не Сотников, она сама экспериментальные данные не приносит даже для Черногорова. Она вообще может не давать никаких экспериментальных данных, наука – это только её увлечение, не более. Но чего-то там она по проблеме Черногорова наэкспериментировала, и шеф послал меня к ней за результатами. Я постучал в железную дверь лаборатории. Несколько секунд ожидания, щёлкает замок и дверь открывается, но за дверью я никого не вижу. «Можно?» Я неуверенно вхожу в помещение и вижу того, кто мне открыл: передо мной стоит обезьяна шимпанзе. На голове обезьяны шлем с двумя рожками-антеннами. Обезьяна делает нечленораздельный возглас и протягивает мне руку – здоровается. Ну, здравствуй, приятель, хозяйка дома? «Угу», - обезьяна кивает головой. Я осматриваю помещение и делаю вывод, что это ещё не лаборатория, это – приёмная, а обезьяна здесь что-то вроде секретаря. В помещении практически нет никаких приборов и материалов, а те, что есть, стоят здесь, скорее, для мебели. Слева от меня предметный стол  с муляжом фруктов: красивыми, румяными яблоками, краснючими помидорами и прочим. В правом углу стоит скелет человека, рядом на стене висит плакат с изображениями человеческого мозга в различных проекциях. Ещё правее – портреты Бехтерева и Павлова. Прямо передо мной – ещё одна дверь, в которую я войти никак не решаюсь.
Обезьяна, видимо, заметила, что я стою как-то неловко, и притащила мне табуретку.
- Спасибо, дружище, я постою.
Я поражаюсь сообразительности шимпанзе, видимо всё дело в этом шлеме с антеннами.
- Тебя как звать? – спрашиваю обезьяну.
- Сеня его зовут.
Дверь передо мной распахнулась и на встречу мне вышла Алиса. В руках у Алисы я заметил какое-то устройство с кнопками похожее на пульт  дистанционного управления. Это и был пульт дистанционного управления, потому что стоило Алисе нажать какие-то кнопки, как неподвижный Сеня сорвался с места и убежал в другую комнату. Алиса закрыла за ним дверь.
- Это что, робот? – спросил я в недоумении.
- Зачем робот? Живая. Что, не ожидал? Такое даже у вас на Земле умеют делать. Я, собственно, в советских журналах об этом и вычитала. К мозгу подводят электроды и в определенные участки подаются микроимпульсы. Так легко можно вызывать у животных разные эмоции: радость, страх, удовольствие, агрессивность. А если хорошо постараться, то можно управлять им, как я Сеней. Ты думал, это он сам догадался пожать тебе руку, принести табуретку?
- А с людьми тоже так можно? – робко поинтересовался я.
- Можно. Можно каждому вживить в мозги микрочипы и вертеть людьми, как хочешь. Можно химически воздействовать на человека, на его гуморальную систему. Мне, например, давно интересно, почему у нас в Атлантиде так мало отрицательных эмоций, почему мы все здесь такие миролюбивые и благожелательные?
Почему? Собрали специально нас здесь таких. Или нет? Я вспомнил, как в Нижнем городе мы дрались с теми подонками, и какое лицо было тогда у Элика. Не было в этом лице ничего миролюбивого и благожелательного, да и моё лицо тогда было, наверное, не лучше. А ведь за все моё пребывание в Верхнем городе у меня ни разу не возникло даже желание кому-то набить морду. Конечно, морду тут бить некому, но ведь это я разумом понимаю, а негативные эмоции к разуму никакого отношения не имеют. Пусть электроды в наши мозги никто не вставлял, но ведь есть еще и химические способы воздействия и, может быть, ещё какие-нибудь. А сама Алиса? Она тоже под воздействием?
- Ну, чего оторопел? – добродушно спросила Алиса, тебя Черногоров ко мне послал? Сейчас принесу.
Алиса скрылась за дверью.
Зачем она всё это мне рассказала? Она ведь и шимпанзе своего могла мне  не показывать, но зачем-то показала и рассказала потом всё сама, я почти что никаких вопросов ей не задавал. Вот так взяла и открыла мне глаза, как в своё время Чирков. Что они во мне такого находят? Такое ощущение, что сделала Алиса открытие, а что делать с ним, не знает и почему-то вдруг решает рассказать обо всем мне, будто я как раз тот самый герой, который должен спасти Америку от террористов, а человечество от очередного конца света. Нашли, понимаешь, пятый элемент.
Пока я раздумывал, в комнате вновь появился Сеня. Он протянул мне красную папку с бумагами и пожал на прощание руку.
Я вышел от Алисы в растерянности. Волшебница явно намекала мне на чудовищный обман, на гнусное явление, имеющее место в Атлантиде. Мессир Абс каким-то образом воздействует на психику людей, оболванивая их, Алиса об этом догадывается и исследует возможные способы воздействия. Цели, которые преследует волшебница, могут быть самыми разнообразными, но наиболее вероятным мне представляется то, что существующее положение вещей её не устраивает, и она собирается с этим бороться. В борьбе ей нужны союзники, и среди своих союзников она хочет видеть меня. Она с первых дней моего пребывания в Атлантиде устанавливает со мной контакт, затем посылает меня с Эликом на поиски Гали (Чтобы проверить меня в деле?) и, наконец, даёт мне понять, что что-то не так в этом королевстве. Алиса явно ждет от меня каких-то ответных действий, но я ещё слишком мало знаю, чтобы действовать. Нужно поговорить ещё с кем-то. Но с кем? Во-первых, необходимо решить, кому я доверяю, во-вторых, мне нужен человек способный… способный на что? Принять правильное решение? Активно действовать? Нет, никакой человек мне не нужен, вернее, он уже есть – Алиса. И всё, закрыли эту тему.
По дороге я встретил Корнилова. Вот с таким как он, можно и в разведку пойти, этот мог бы стать самым надёжным союзником. Но Витька смотрит на жизнь просто, и ни в какие авантюры впутываться не станет, уж я-то его знаю. В случае чего он, конечно, поможет, но в суть проблемы  его лучше не посвящать – не поверит, а если и поверит, то скажет: так и надо, потому что для него не существует общечеловеческих проблем. «Есть я, есть Славка и есть ты – Серёга Шульгин, - скажет он, - и ни тебя, ни меня, ни Славку никто не трогает, так что сиди». И в чём-то он, конечно, будет прав, и переубедить его я не смогу.
Я отнёс Алисину папку Черногорову, и мы пошли к Витьке домой. Витёк уже не полицейский, Виктор Корнилов – начальник строящейся железной дороги. Единая транспортная сеть будет связывать шесть верхних уровней Атлантиды, и Витёк будет управлять ею. Корнилов теперь – большой начальник, возможно, его даже включат в Учёный Совет. Квартира у него под стать должности: три комнаты (гостиная, спальня и рабочий кабинет), большая ванная с финской сантехникой, просторная прихожая. В гостиной телевизор «Panasonic», видеомагнитофон «Sony», музыкальный центр «Samsung», мебель, наверное, итальянская. Откуда в Атлантиде берется продукция ведущих мировых производителей для меня до сих пор загадка.
В гостиной на диване сидит главное украшение квартиры – Славка Корнилова, изящная блондинка с волосами до пояса, лебединой шеей, осиной талией и стройными ногами. Она могла бы украсить обложку любого журнала, а вот в манекенщицы её бы не взяли, манекенщицы – худые и длинные, а у Славки самый средний рост, самый лучший и правильный. Глядя на неё в этой обстановке, я понимаю, почему она предпочла Витька Элику. С Эликом у неё никогда не было бы всего этого, Элик ведёт рок-н-рольный образ жизни, у него даже телевизора дома нет. И я не осуждаю Славку, она имеет полное право  на комфортную, обеспеченную жизнь.
- Привет, Серёжа, - Славка мило улыбается. – Как у тебя дела?
- Замечательно, - отвечаю я.
- Мы сегодня разговаривали с Мариной и подумали, что неплохо было бы в субботу устроить пикник, - воркует Славка. – Как ты думаешь? – она смотрит на Витьку в ожидании согласия.
- Если на работе будет всё нормально, то можно, - отвечает он, - в крайнем случае, в воскресенье.
Славка довольная, я, в общем-то, тоже. Последнее время она сдружилась с Тихомировой, и, по-моему, они что-то вдвоём насчёт меня решили. По крайней мере, Славка рассматривает меня с Мариной, как уже состоявшуюся семейную пару. Без меня меня женили, не рано ли?
Мы с Витьком усаживаемся в кресла.
- Котик, организуй нам чего-нибудь, - обращается он к своей жене.
Славка охотно поднимается с дивана и с улыбкой отправляется на кухню. Молодец, Корнилов! Приручить такую своенравную девочку, как Славка, дело нешуточное, не всякому под силу. Да, тут дело не в красивой жизни и не в комфорте, просто все мужчины смотрели на неё снизу вверх, а Витька посмотрел на неё сверху вниз, таким себе «папиком», и Славка с радостью согласилась на роль младшей в семье. Какого бы высокого мнения о себе женщина ни была, ей всё равно хочется быть слабой рядом с более сильным мужчиной, и когда более сильный мужчина находится, она с радостью подчиняется ему.
Витёк отключил звук телевизора, и мы заговорили о работе. По телевизору тем временем показывали какой-то американский триллер. Я не старался обращать внимания на экран и только краем глаза видел некоторые спецэффекты, надо сказать, довольно дешёвые. Мельком до меня доходило изображение дымящихся небоскребов, беспорядочные толпы спасающихся людей и прочая мишура.
- Слабенький фильм, - высказал я свое мнение, - подумаешь, небоскрёб упал. Я недавно смотрел их фильм о столкновении кометы с Землёй, так там был кадр: цунами смывает Статую Свободы. Вот это было эффектно!
- А, - махнул рукой Витек, - эти американцы дождутся, что у них и, правда, небоскрёбы начнут падать.
- Да, вот как у меня с отрицательной массой…
- Слушай, а это ведь не кино, - настороженно произнёс Витек. - Это программа новостей.
Он включил звук, и мы услышали голос диктора.

В нашем кабинете было многолюдно. По видимому не только  мне было интересно услышать мнение Черногорова по поводу случившегося.
- Вот вам и тр-р-ретья мир-р-ровая война! – не без энтузиазма  провозглашал Чергногоров.
В целом настроение у всех было приподнятым, одни злорадствовали тайно, другие открыто.
- Бен-Ладен – наш человек! Одним махом поставил их на колени!
- На колени, не на колени, а легкий удар по яйцам Америка получила.
- Несколько человек с пластиковыми ножами показали всему миру достойный пример!
- А где, я спрашиваю вас, был Стивен Сигал, где был Брюс Уилис?! Почему они не спасли Америку?!
- И самое главное: их победили ихними же «Боингами»!
- Я, конечно, не р-р-разделяю вашей р-р-радости, но, с военной точки зр-р-рения, опер-р-рация пр-р-роведена безукор-р-ризненно.
За черногоровским компьютером сидел Сотников и считывал новости с интернета.
- Разрушено ещё одно здание в центре Нью-Йорка, - в интонации Сотникова чувствовалось, что он относится к американской трагедии, как к очередному интересному явлению природы, не более того.
- По поводу рухнувшего небоскрёба стоит выпить!
- А мне простых людей жалко.
- Да какие могут быть простые люди на Уолл-Стрите?
- Ведь говорил же Данила Багров, что скоро всей Америке придет кирдык!
- Мало им, надо ещё самолётов двести!
- А мне почему-то кажется, что бен-Ладен тут не причём. Вам не приходила в голову мысль, что всё это провокация? Как тогда в Москве, помните? Сначала взорвали две девятиэтажки, а потом начали войну в Чечне.
- Кто бы за этим ни стоял, всё закончилось естественным образом.
- Вполне возможно, что США в своём р-р-развитии подошли к той чер-р-рте, пер-р-рейдя котор-р-рую, они составляли бы угр-р-розу существованию всего человечества, и пр-р-ри-р-рода сама отр-р-реагир-р-ровала на это.
- О каком развитии может идти речь? Они, действительно, представляли угрозу всему человечеству своей деградацией и получили по заслугам.
Я сидел в своём рабочем кресле и слушал весь этот балаган. Нет, тогда я был един с ними в этом порыве, это уже позже я понял, что ничего интересного одиннадцатого сентября две тысячи первого года не произошло. Просто тогда я воздерживался от комментариев, мне интереснее было слушать других.
- Президент Путин первым из глав государств высказал соболезнования по поводу случившегося, и выразил свою поддержку американскому народу, - продолжал вещать Сотников.
- Это пр-р-равильно.
- Это очень по-русски: жалеть поверженных врагов.
Меня кто-то похлопал по плечу. Я лениво обернулся и не сразу понял, кто стоит передо мной. А он стоял и устало улыбался.
- Элик!
- Здоров, Серёга.
Я встал, мы обнялись.
- Пошли из этого дурдома, - сказал он. – Устроили тут фан-клуб Усамы бен-Ладена.
- А мне было интересно услышать, что скажет Черногоров, - сказал я, когда мы уже вышли в коридор.
- О чём тут говорить, если люди погибли.
Элик говорил как-то обречённо, или он просто так выглядел на фоне общего ликования.
- Что, Черногоров опять третью мировую войну предсказывает? Он точно так же говорил, когда америкосы Югославию бомбили. И тогда мне было больно за сербов и за то, что русские только руками махали, как Черногоров, а сами ничего сделать не могли. А сейчас? Одни пидарасы напали на других.
Мы пришли к Элику домой, он включил магнитофон и развалился на диване, я сел в кресло.
- Наконец-то «ДДТ» послушаю, месяц «ДДТ» не слушал, - сказал Элик.
Было видно, что он смертельно устал и что, несмотря на усталость, он хочет мне что-то рассказать, но всё никак не соберётся с мыслями, и я решил его подтолкнуть.
- Ну как, нашёл Галю?
Конечно, он её не нашел. Он и не мог её найти, потому что Галя исчезла из Атлантиды. Сначала они искали с Лесником в Нижнем городе. В большом городе найти человека не легко, но можно, есть полиция, есть регистрация, есть просто свои люди. Но, чем активнее они искали, тем большей была уверенность в том, что принцессы в Нижнем городе нет, ей просто негде там быть. Они побывали во всех шести уровнях Нижнего города, и вот совершенно случайно им удалось попасть на технический нулевой уровень. Элик давно догадывался о существовании нулевого уровня и, попав туда, всё понял. На нулевом уровне есть Выход во Внешний Мир. Обычная дверь с надписью «ВЫХОДА НЕТ». Как он догадался, что это дверь во внешний Мир? А ты подойди к ней и сразу всё поймешь. Если и ему, и Леснику, и всем, кто побывал на нулевом уровне, при виде этой двери, приходит одна и та же мысль, то это что-то да значит.
- Я стоял перед ней, я даже открывал её, и не видел там ничего, кроме тумана. И я, конечно же, шагнул бы в этот туман, если бы знал способ вернуться обратно.
- Значит, Галя уже не вернётся? – сделал я несмелое предположение.
- Может быть, и вернётся? Во всяком случае, от нас это уже не зависит.
Нет, что-то здесь было не так. Почему в Атлантиду можно было попасть только по воле мессира Абса, а обратно можно уйти своими ногами? Должно же быть равновесие, или нет? И тут я вспомнил свой разговор с Джульеттой.
- Слушай, Элик, а ты уверен, что Галя могла исчезнуть только во Внешний Мир.
- А куда ещё?
- Джульетта говорила, что есть что-то третье, и Минрыпкос об этом знает.
Элик подскочил с дивана. Куда подевалась его смертельная усталость, это снова был энергичный Элик, готовый штурмовать новые вершины.
- Минрыпкос! Конечно, то-то я смотрю – он такой спокойный. Он же всё знает, он, наверняка, знает, где его дочь, но никому не говорит. Он и поиски организовал только для того, чтобы Алису сбить с толку.
- А что, у них с Алисой… - начал я, но посчитал, что мне в эти дела лучше не вмешиваться.
- Откуда мне знать? Минрыпкос – это власть, а раз есть власть, значит, должна быть и борьба за власть. Про это ведь столько фильмов и книг существует… - Элик задумался, - хотя, я никогда не мог понять этих людей.
Элик впал в прострацию, он словно пытался что-то вспомнить, но что-то ему мешало. И тут настала очередь подскочить мне.
- Элик! Ты растерялся потому, что понял, что в Нижнем городе  ты думал по-другому. Вспомни, как ты бил лежачего Абдула, вспомни, как набросился на негра на заводе. Ты бы сейчас стал себя так вести?!
- Наверное, не знаю. То было там, а это здесь.
И я ему рассказал про Сеню. Он долго обдумывал, задавал мне какие-то вопросы, рассуждал вслух о таких тонкостях биологии, в которых я не разбираюсь, и в конце сделал вывод:
- Нет. Нет никакого влияния. Всё дело в людях. В Верхнем городе живут хорошие, специально отобранные, люди, а в Нижнем – обычные. Люди и создают общую эмоциональную атмосферу. В Нью-Йорке было много плохих людей и вот к чему это привело. Ты говоришь воздействие? А мне здесь дышится легче, чем в Нижнем городе, я здесь чувствую себя более свободным.