Качели 2

Под окном Афанасия Петровича растёт вековой могучий дуб. Густые ветви нависают над крышей дома, затеняют горницу, сени, низкое, крашенное суриком приземистое крылечко с круглыми каменными порожками.
- Срубить дерево что - ли? - сидя на лавке, размышляет старик. - Не ровен час свалит его ветер на деревянную кровлю, шифер переколотит.
Решается. Приносит из чулана топор с короткой ручкой, подходит к дереву.
- Эх-ма! - Вздох удивления неожиданно вырывается из его груди. - Что же это?
Приглядевшись, замечает на самом толстом суку тёмный, поросший мохом след от верёвочных качелей, громко и взволнованно  восклицает.
- Вот те раз! Метка!
Старик ошарашен. Смотрит на дерево растерянно, вопрошающе. В памяти всплывает давнее, незабытое... Август. Утро. Он, мальчонка пяти лет, маленький, щуплый, ясноглазый, со вздёрнутым носом, поцарапанными коленками, с робостью и замиранием сердца качается на качелях. Вниз, вверх... Перед глазами мелькают дома, огороды, яблоневые сады родного селения. Видит он отца, мастерившего что - то в палисаднике, мать, молодую, улыбчивую, в тёмном жакете, ботах, покрытую белым платком. Солнце, стоящее высоко в небе, высветляет их лица, глаза, ярко, живо и искристо переливается в листьях. Маленькому Афони легко, свободно, сердце переполнено восторгом, неудержимой детской радостью. Как давно это было?! Даже не верится. Тихий, погрустневший Афанасий Петрович откладывает топор в сторону, вздыхает.
- Нет, - решает твёрдо, решительно. - Не стану рубить дерево. Приспособлю качели к нему. Пусть Егорка, внучок мой, качается. То - то ему радость будет.
Довольный своим решением Афанасий Петрович опускается на лавку, задумывается...