Не курить???

Это случилось ранним утром, когда он встал с кровати и окунул свое тело в лучи зимнего солнца. Он вышел на порог своего дома и вдохнул морозную свежесть. По его легким струился холодный воздух надежд и веры в теплое завтра. Взгляд молодого человека сверкал и переливался тысячью бриллиантами, и был по-детски игривым. Без сомнений, он чему-то радовался, или его посетила завораживающая идея.
Он был тепло одет, но без головного убора. Из-под пуховой курточки торчал воротник толстого вязаного свитера. Его руки были в кармане, впоследствии, с одного из них он вытащил сигарету. Запах сигареты пробился в его ноздри, и дал сигнал головному мозгу, что следует приступать к трапезе.
Он поднес сигарету к губам, но какая-то мысль не дала этому движению свершиться. Утренняя ясность в глазах погасла, и на смену ей пришел обеденный встревоженный взгляд, упирающийся куда-то в пустоту, будто ищущий там какой-то письменный ответ. Спустя несколько секунд, его замершая на месте фигура, заработала в обратную сторону. Глаза, упорно что-то ищущие в прозрачном воздухе, нашли удовлетворение, это показали расслабившиеся веки. Поразительно наблюдать за человеком, который мысленно разговаривает сам с собой.
Он вошел в дом. Впервые за много лет, его утренняя трапеза началась иначе. Впервые, после двенадцатичасового сна, он не закурил. Все в его жизненной системе казалось четким и ясным, но не сегодня. Чем был нарушен этот график? Неизвестно. Но мне кажется, что он объявил войну своему рефлексу, и попытался воспитать слабую волю характера. О, эта война стала одной из увлекательнейших, мною наблюдаемых. Нет ничего забавней и, в тоже время, противней, чем наблюдать за деревянным дебелым человеком, который в один прекрасный миг захотел проявить свою гибкость и отказаться от желаемого.
Для него сутки делились на две части: сон и бодрость. Причем делились они пополам, по двенадцать часов на каждую часть. Он считал, что для ждущего чего-либо человека, дни можно скоротать сном. И вот двенадцать часов бодрости, каждый час которой завершался трапезой курения. В процессе этого у него выработались идеальные биологические часы. Но сегодня эта система рухнула, а после того, как рушится определенная биологическая система, с идеальной точностью ее восстановить  невозможно.
Он нагрел воды и заварил себе чая. Сигарета все еще была в его руках и частотно подносилась к ненасытным ноздрям, оставляя в них легкий блуждающий аромат американского табака. Его организм не требовал пищу, ведь это противоречило рефлексу. После того, как молодой человек выпил чай, он еще раз понюхал сигарету, и удалился в дальнюю комнату дома, куда не попадал дневной свет. Он включил телевизор, но и в нем не было ничего интересного, любимая передача казалась больше раздражительной, чем интригующей. Привычка организма взбунтовалась, и вскоре пригрозила боевыми действиями. Но он терпел. Независимое чувство гордости наблюдало, кто же сильнее – его упрямый характер или его одураченный организм.
Вскоре, молодой человек забросил прежнее дело, и, придя снова на кухню, налил стакан сладкого вина. Выпив его залпом на голодный желудок, он лег на кровать в своей комнате. Его мозги отуманил алкоголь, а тело нежило любимое ложе. Под воздействием этих двух раздражителей, у человека появилось двоякое чувство, что ставило перед ним выбор: или спать, или курить. Преобладало, конечно же, второе. Нет ничего хуже, чем испытывать неспособность получить желаемого в опьянении. Он знал об этом ощущении. И знал, что из-за алкоголя выкуривает сигарет в два раза больше обычного, поэтому и выпил вино, чтобы увеличить остроту желания.
К чему эти игры? Возникает вопрос. Желания курильщика очень однообразны, правда, в разных тонах. Но все они сходятся к одному – покурить. Один человек, чтобы разнообразить эту трапезу, меняет сигареты на сигары, другой топит себя в дыму кальяна. Но большинство курильщиков прибегают к особому способу – на время бросить курить. А вот насколько долго это затянется – вопрос индивидуальный.
Молодой человек встал, после часовой полудремоты, и сел за стол. Он взял мятую сигарету и стал перекидывать ее через пальцы, как чётки. Второй рукой он проделывал тоже самое с зажигалкой. Он изредка подносил сигарету к ноздрям и вдыхал ее душистый аромат.
Человек посмотрел в окно, за которым день медленно засыпал, и ему на смену спускалась тьма. Он вышел на порог и вдохнул комок вечерней прохлады. Легкие наливались зимней морозной струей. Волосы облепили  ватные снежинки, которые безостановочно лезли в уши, глаза и нос.
«Как же это прекрасно, вдыхать свежий воздух, пьянеть от его белоснежной зимней чистоты. – подумал он про себя. – А подумать только, как я себя травлю сигаретным дымом, избавляя от наслаждения, которое дает мне природа. Кроме того, что приятно, еще и полезно.»
Он больше не мял сигарет, не теребил между пальцев зажигалку. Теперь человек стебался над самим собой – ведь он променял природу на привычку. Ему стало смешно. Он улыбнулся. Он осознал, что попал в ловушку людей, их грязного табачного бизнеса. Теперь ему были уже противны всякие трапезы, идеологии, и целые религии курильщиков. Он понял в какой водоворот попал, и его рассмешило далекое детское легкомыслие. Человек понял, что ему не нужно все это. Ему не нужны сигареты, которые сковывают его свободу, делают его зависимым.
Сам того не заметив, он сделал последнюю тягу и выкинул «бычок». Подловив себя на этом движении, человек улыбнулся и зашел в дом.