Психологические опыты

   Семьдесят четвертый год: кино-концертный зал «Октябрь» в Москве на Калининском проспекте. Большой зал полон желающих наблюдать психологические опыты Вольфа Мессинга. Для меня это уже была вторая встреча с ним. Снова было желание побыть в контакте со знаменитым экстрасенсом и попробовать понять, что же происходит в моем сером веществе, когда Вольф Григорьевич  включает в работу свой мозг, чтобы улавливать мои мозговые сигналы, используя лишь прикосновение к моей руке в области запястья, то есть там, где обычно врач-терапевт всегда прощупывает пульс пациента. Пульс у меня редкий – встречается это не часто, и я не знаю, свидетельствует ли это о «плюсах» или «минусах» в физическом здоровье. При одном из осмотров у врача, когда рядом с ним лежала и расшифрованная электрокардиаграмма работы моего сердца, он сказал о моей синусовой брадикардии и добавил, что пульс – редкий. Других объяснений мне никто не давал, но я замечал, что у поддерживающих себя регулярными тренировками людей часто встречается подобный редкий пульс. Я не знаю, легче ли было  работать Мессингу в своих опытах с человеком с таким пульсом, но вот в ту первую нашу встречу (это случилось зимой 1970-го года в небольшом предуральском городке Глазове) он выбрал меня для своих опытов, предварительно проверив мой редкий, но отчетливый пульс.
 
  Осенью 74-го пошла вторая половина студенческого обучения на Физтехе, а будучи в возрасте 20 лет, студент-старшекурсник уже начинает по-иному смотреть на многие вопросы, которые он ставил перед собой шестнадцатилетним десятиклассником, то есть «юношей, обдумывающим житие и решающим, сделать бы жизнь с кого...». Юность часто амбициозна, порой жестка в оценках и нетерпелива в действиях. 20-летний студент  пусть еще не умудрен большим жизненным опытом и не является степенным и расчетливым человеком в своих действиях, но он уже оглядывается назад, анализирует, сравнивает, взвешивает и кое-что пересматривает в своих  юношеских «взрывных» мотивах. К третьему курсу института я уже успел поменять факультет физической и квантовой электроники на другой (благо в 70-х годах на Физтехе такой переход был возможен для всех желающих и нормально успевающих студентов) – молекулярной и химической физики, понимая уже, что здесь я смогу приблизиться к той биофизике, планы заниматься которой уже начинали выстраиваться в шестнадцатилетнем возрасте: возможно от получения некого испульса при  том первом контакте с Вольфом Григорьевичем.

      В школьные годы у меня был друг-ровесник Виктор Корухов. С Виктором мы вместе занимались математикой и физикой в Заочной физико-технической школе при Московском Физтехе, вместе мечтали о поступлении на Физтех. Так сложилось, что на Физтех он не стал поступать, его путь в физику прошел через Новосибирский научный центр и Академгородок – он стал доктором философских наук, занимался космологией и методологией физики. Его сердце остановилось в 2006-ом – тогда Виктору только исполнилось 52. Я уже тогда работал в Британии (он – в Новосибирске), и за 10 дней до его смерти мы разговаривали с ним по телефону, договаривались о встрече в Глазове - городе нашего детства. Именно там в 1970 году мы с Виктором встречались с известным медиумом Вольфом Мессингом, он тогда приезжал в наш городок и выступал со своими психологическими опытами. Та встреча с Мессингом в Глазове оказала на юных десятиклассников неизгладимое впечатление.
     Мы с Виктором готовились к той встрече с Мессингом – мой в белой пластиковой обложке блокнот перекочевал в карман пиджака Виктора, на буквах Ж и З мы сделали предварительные закладки, чтобы можно было быстро открыть эти страницы. Мы были обычными мальчишками (то есть тинейджерами конца 60-х), которые коллекционировали марки и монеты, увлекались «Битлз» и «Пинк-Флойд», разрабатывали свои проекты «вечных двигателей», были одинаково влюблены в такие книги, как «Остров неопытных физиков», так и «Роберт Оппенгеймер и атомная бомба». Мы пытались предворить в нашу обычную жизнь провинциального городка те трюки Жана Марэ и Луи де Фюнеса из прокатившегося по киноэкранам страны того времени сериала «Фантомас». Конечно, готовясь к посещению представления Мессинга, два друга планировали увековечить на Ж и З-страницах блокнота автограф приезжей знаменитости. Но был и еще дополнительный план – попытка понять свое будущее в физике при встрече с медиумом на этом его представлении. Потому и шли добровольцами к нему – быть на сцене, на виду зрительного зала, в котором как минимум шестая часть присутствующих тебя знает (среди них и наши учителя, которые на следующий после опытов день обязательно спросят «А что ты чувствовал рядом с «Ним»?») – довольно дискомфортное состояние для выпускника средней школы маленького города, в котором новости о психологических опытах распространялись по всем 12-ти школам почти мгновенно.

  Мы с Виктором были подопытными у Вольфа Мессинга. Он держал меня за кисть руки, читал мои мысли и точно выполнял все мои «мозговые команды». Тот контакт оказал влияние на  десятиклассника - возникла мысль о биофизике, хотя что о ней представлял тогда десятиклассник средней школы удаленного от столицы городка, мечтающий о Физтехе? Если обернуться и взглянуть назад на свою научную жизнь, то она более чем на 50% оказалась связанной как раз с биофизикой. Конечно,  можно предположить, что был какой-то предварительный «сигнал» от Вольфа Мессинга, но вот что подумалось. О Вольфе Мессинге много чего известно: загадочного, удивительного, противоречивого. Однако, личные впечатления для меня являются важнее всего. Ведь тогда в Глазове 70-го Мессинг не просто «окунулся» в мой мозг. Мы ведь тогда с Виктором спросили экстрасенса о нашем будущем в физике – для нас, десятиклассников, важнее всего казалось знать, какой же она будет «наша» физика. Для нас не важны были гадания на уровне цыган. Хотя Мессинг мог предсказать многое, даже даты смерти (потом уже попадалась информация, что Мессинг многое знал заранее о многих – знал и о будущей дате смерти своей жены), двум глазовским юношам знаменитый телепат сказал тогда, что «будете заниматься разной физикой и далеко друг от друга;  помните и не зыбывайте один другого...».       
         Были ли те слова поняты десятикласниками сразу? Скорее всего – нет, они никак их не анализировали их с долгосрочным прогнозом на будущее.  Можно ли трактовать, что пророчества Мессинга сбываются – не знаю, это право каждого «верить – не верить». Но тогда в 70-м я понял лишь, что от физики нам не уйти, и мы будем в ней всю жизнь... Может потому уже потом, вспоминая слова экстрасенса в условиях перестройки страны, не сворачивал с «физического» пути, хотя жизнь и окружающие обстоятельства часто подталкивали уйти с него в условиях «выживания» и заняться чем-то другим...

   Мессинг написал разборчивый автограф только на букве «З», на другой странице того белого блокнота он провел символическую черту, изогнув ее непроизвольно в виде знака вопроса, и с немым вопросом в глазах обратился к нам «Достаточно ли этого?».  Друзья-десятиклассники не возражали, они конечно не смогли полностью реализовать свой заготовленный для этой встречи план. Слишком велико было потрясение от того  психологического контакта, да и когда находишься на ярко освещенной сцене под прицелом зрительного зала и в нескольких сантиметрах от гипнотизера мировой известности, свободно и без пропуска прошедшего в свое время сквозь охрану Берии и Сталина, то не всегда сразу «включается» речь, и собственный мозг не может мгновенно освободиться от незримой связи с медиумом, который своим внушением когда-то заставил немецких тюремщиков открыть двери его камеры и бежал из гитлеровской тюрьмы.
      В Глазове 16-летние юноши не знали тогда, в каких областях они будут работать и какими будут их интересы в физике через много лет. Они не загадывали вперед на много десятков лет, но вот потом уже, став «серебристым», я все чаще возвращался к тому контакту в Мессингом и все чаще задавал себе вопрос, может не все было предопределено заранее и может можно было как-то уберечь Виктора от его неожиданной смерти в 52 года? А если бы знать более детальную трактовку предсказаний Мессинга? И знал ли на самом деле Мессинг в 70-ом году  будущее проявление судеб двух глазовских десятиклассников?  И если он видел сквозь толщу времени, скажем  на 35 лет вперед, то наверняка мог предвидеть, что физику, которой посвятит свою жизнь Виктор Васильевич Корухов, будут в 2004-ом году характеризовать примерно следующими словами –
«10 марта 2004 года юбилей у доктора философских наук Виктора Васильевича Корухова. Специалист в области методологии физики, В.В.Корухов является одним из разработчиков модели дискретно-непрерывного пространства-времени, лишенной противоречий в трактовке свойств движения, таких как апории Зенона. В исследованиях Виктора Васильевича большое место занимает анализ методологической роли фундаментальных физических постоянных в построении современной, постнеклассической, физической картины мира. Философская общественность знает В.В.Корухова как активного члена редколлегии журнала «Философия науки». Президиум Сибирского отделения Российского философского общества, Институт философии и права, философский факультет НГУ, редколлегия журнала «Философия науки» тепло и сердечно от всей души поздравляют Виктора Васильевича с юбилеем и искренне желают ему дальнейших творческих успехов, крепкого здоровья, долголетия и благополучия».
    
     Не помогли пожелания в крепком здоровьи и долголетии - через два года после того юбилея остановилось сердце философа-физика.  После его смерти я очень часто возвращался мысленно к тому глазовскому вечеру, когда на сцене Дворца Культуры Вольф Григорьевич вернул блокнот со своим автографом в руки десятиклассника седьмой школы Виктора Корухова, и я пытался по-новому взглянуть на те психологические опыты экстрасенса над двумя глазовскими школьниками.

...Русский язык Мессинга был с явным акцентом, и иногда его речь была настольуо нечеткой, что друзья на этой освещенной сцене не сразу понимали сказанное Мессингом. В этих опытах Мессинга всегда сопровождала (была его ассистенткой) женщина – она рассказывала и его биографию, и «переводила» на русский его иногда нечеткую речь.
Помню и «узловатость» его кисти руки, и эту слегка то подпрыгивающую, то семенящую походку, и эти широко раскрытые глаза, на зрачки которых вдруг неожиданно ниспадали веки, словно захлопывали «шторки» с желанием отгородиться от внешнего мира на пару секунд, чтобы сосредоточиться и включить в работу свой мозг.
Я не решался подолгу останавливать взгляд на глазах экстрасенса, чувствовал в голове какие-то легкие толчки – ощущение какой-то детской прыгучести 5-6 летнего ребенка по травяным кочкам. Я не знаю, зечем Мессингу был нужен контакт с моей «пульсовой жилкой», ведь и без прямого контакта, стоя на расстоянии двух метров о меня, он все равно «погружался» в мой мозг. И все же зачем-то было еще нужно это сцепление моей руки с шершавыми подушечками большого и указательного пальцев руки экстрасенса.   
 
   Заканчивая школу, мы решили, что автограф Мессинга будет храниться у Виктора. Мы не считали его особой ценностью – просто он был для нас символом нашего участия в тех опытах экстрасенса. Мы иногда вспоминали ту встречу с Мессингом, когда Виктор выбирался из Сибири в Москву или Глазов – это было уже после того, как Виктор оставил занятия теплофизикой и лазерами рентгеновского диапазона и прочно вошел в космологию и философию науки. К сожалению, наши встречи не были так уж частыми - мы общались, в основном, письмами, потом уже позже электронными сообщениями, и при телефонных разговорах.  Тот автограф Мессинга вероятно  где-то затерялся в бумагах Виктора (он умер в Новосибирском Академгородке, а я никогда не был в Сибири); прах Виктора был перевезен потом из Академгородка и захоронен в родном городе Глазове. На сороковой день после смерти Виктора я стоял у его глазовской могилы и вспоминал снова наш «контакт» с Вольфом Мессингом...

    Снова возвращаюсь к словам Мессинга на тех глазовских психологических опытах  – не проходят «ромашковые» вопросы – веришь, не веришь. Друзья-десятиклассники в 70-том поверили, что они будут в физике всю жизнь. А остальное?  Учась на Физтехе, я искал новой встречи с Мессингом, хотел новых опытов над собой, или точнее, хотелось побыть снова в контакте «Я и Мессинг», ну и конечно какие-то вопросы к нему были всегда – все-таки верил в его необыкновенный дар проникать в мозг других людей и что-то там видеть из будущего. Я нашел эту возможность для встречи в Москве, в 1974-ом   - но на этом его представлении ... я не задал ему свои вопросы (хотя ведь, в основном ради них я искал новой встречи) – Мессинг был (выглядел) уже старым, его вид меня парализовал (его внешность уже сильно отличалась от той, что я запомнил по встрече в Глазове в 1970-ом). Потом я конечно жалел о своей нерешительности на этой последней встрече – осенью 1974 года у Мессинга отказали почки, и он умер от отека легких. 
          Почему-то через десятки лет эти воспоминания не уходят, и кроме того появляется желание как-то все объяснить и понять, может быть Физтех или та физика (и судьба философа), которой была отдана основная часть жизни, были предопределены заранее... Иногда многое удивительное или неожиданное (на первый взгляд) как-то все объясняется со временем.