Социальная оппозиция в истории евреев. 4

                1.

       Палестинский центр.
    
    
    


18





1.      Ex oriente lux.
11.     Социальные антагонизмы античного Запада:
Греция и Рим.
111. Социально-экономическая структура и
            тенденции      развития древнего Израиля.

    1V.   Общественно-политические группировки:
                садукеи,  фарисеи,  зелоты, ессеи.

      V.     Профетизм: Илья, Амос, Исайя.
        Апокалипсис, Даниил.

     V1.       Основы мессианизма.

     V11.    Иисус – пророк.

     V111   Иисус – Христос.





19

                1.

     Ex  oriente  lux. В этом изречении выражен повседневный человеческий опыт нашей планеты. Но  в нём получила своё выражение и некая эмпирия  человеческой истории. Часто на поворотах исторического процесса стоял Восток, озаряемый новыми лучами.
     На заре нашей культуры, когда  люди-атомы  еще не связаны между собою ни сетью социально-экономического сотрудничества, ни накопленными обществом богатствами,  беспомощный человек стоит перед лицом  безмерно-таинственного мира, полного чудес, опасностей и обещаний. Каждая вещь – мир, тайна. Каждое явление – выражение самодовлеющей силы, божества.  И блуждал дух человеческий  в детской беспомощности средь вещей-богов и явлений божественных.  И был человек – вещь среди вещей, явление среди явлений.  И было так до тех пор, пока на далёком Востоке, у маленьких племён – кочевников не зародилась идея – ощущение   е д и н с т в а    всех вещей и всех явлений.   И коллектив, в котором произошёл этот великий синтез, как бы сам испугался тех переспектив творчества и всемогущества, которые кроются в этом синтезе и которые потребуют от человека тысячелетий напряжённой борьбы и страданий. И испугавшись этих


20
 головокружительных перспектив, созерцатель творческого солнцеворота в пустыне, яркого звёздного неба, кочевник  проецировал  открывшийся ему символ мирового единства вовне, на солнечно-звёздное небо. Так создали и древние  евреи  своего Бога,  единого, бесконечного.
     И был этот Бог – бог мести и борьбы. И повёл он борьбу свою против всех богов и божков, борьбу беспощадную, повсеместную. И всех их уничтожил, и остался один на троне небесном.   А теперь мы знаем: был этот  бог единый первым всеобъемлющим символом  космического единства всего сущего, впервые осознанного человеком на победном пути его к планетарному всемогуществу. И был это первый этап на далёком пути, ведущем от мелких богов через бога единого  к человекобогу. И далёкие вехи этого этапа высятся над маленькой Иудеей, над грозным Синаем.
     Ярко вспыхнула заря  на Востоке,  и разлился свет её по далёкому западу.

                11.
    
     История античного мира  за последние пять-шесть столетий до Р.Х. наполнена самой интенсивной социальной борьбой – крестьян против землевладельцев, плебеев  против патрициев, пролетариев против оптиматов, рабов против рабовладельцев.  И почти по всему античному миру  идёт нарастание оппозиционной волны народных низов, их активного устремления к социальной эмансипации.


21

     Военный коммунизм  Спарты явился за много столетий до Р.Х. прообразом дальнейших эмансипационных  устремлений греческого демоса.   Этический же социализм Платона представляет собою попытку  аристократической культуры господствующих классов Эллады обезвредить реальное  бунтарство  трудящегося демоса, облачая революционные порывы масс в идеалистические ризы небесных сфер.  Но прорывалась жизнь своими бурными потоками. Сверху прямолинейная логика реакции  выдвинула против примиренческого Платона  твёрдокаменного идеолога последовательного  рабовладельчества – Аристотеля . А снизу неустанно шла подрывная работа обездоленных, тянувшихся ввысь, к аппарату власти.
     Агис   (240 г. до Р.Х.) явился   первым политически глашатаем трудящихся, выдержанным  борцом трудового крестьянства Греции против землевладельческой аристократии. Первый мученик в борьбе за социальное раскрепощение.  Последовавшая вскоре социальная реформа Клеомена  дала выход накопившейся в низах оппозиционной энергии и несколько разрядила  атмосферу: равномерное перераспределение земель и облегчение налогового и долгового бремени. Но установить равнодействующую между социальными устремлениями неимущих и эксплоататорскими тенденциям плутократии эти мероприятия, конечно, не могли. Ни частичная аграрная


22

реформа, ни послабления финансового характера не могли остановить распада экономических скреп, сдерживавших Элладу. Ибо не было в ней спаянного трудовым процессом мощного класса, который мог бы вывести страну  на путь дальнейего накопления производительных сил.  Греция погибла в хаосе  социальных и международных потрясений.
     Той  же   внутри-социальной  немочью страдал великодержавный Рим. И тут период  последних пяти столетий до Р.Х.  полон ожесточённой борьбой против  социально-политического гнёта патрициев. Удаление плебеев на Священную  гору (494 г. до Р.Х.) является,
быть может, первой всеобщей забастовкой трудящихся Рима, положившей начало победоносной борьбе  плебса за своё социальное  раскрепощение.  Реформа  Лициния (376 г. до Р.Х.)  с ея аграрными подачками  и финансовыми послаблениями  трудящимся пытается мерами   половинчатого характера остановить  социальное разложение Рима. Но и тут, как в Греции, благие намерения групп «золотой середины» не сумели парализовать основную тенденцию  экономической эволюции античного мира:  концентрации экономической мощи, прежде всего в виде   земельной собственности и политической власти  в руках патрицианской верхушки, а равно   экономического порабощения и социальной деградации  трудящегося


23

большинства. И знали лучшие умы Рима: латифундии погубят Рим. И учитывая опыт  уже погибшей Эллады, предприняли последнюю попытку спасти положение – радикальной земельной реформой  Гракхов   (133- 121 г. до Р.Х.). Но и эта реформа не могла  предотвратить уже нависшую катастрофу. К тому времени отчаяние трудящихся прорывалось  по всей Италии кровавыми восстаниями рабов: Апулия 187 г. до Р.Х.), Сицилия (134-2, 104-1 гг. до Р.Х.), Спартак(73-71 гг. до Р.Х.).
 Волна революционной борьбы поднималась всё  выше, сметая с пути все устои рабовладельческого Рима. Стратегически, а отчасти и политически революция победила по всей линии. Но в момент победы обнаружила всю свою  экономическую немощь. Не спаянная  единым общественно-трудовым процессом, армия Спартака в момент победы оказалась внутренне поражённой социальным бессилием, политической неорганизованностью, отсутствием целестремительной программы  социального и политического строительства.
     Под бременем этих глубоких, но внутренне бесплодных  социальных потрясений, рухнул некогда великий Рим. И предсмертным криком его – мольбой о грядущем , для него уже недоступном, избавлении, явился  первоначальный христианский коммунизм, мечтавший  водворить на обессиленную и окровавленную землю идеал социального равенства.    
 
 
24

Античный мир – мир  граждан и варваров – не был единым социально-экономическим  и культурно-историческим целым  с органической классовой структурой, с общей исторической судьбой.  Это был воистину механический  конгломерат рас, наций, племен, языков, религий, победителей и военнопленных. Это было соединение разнородных  исторических и культурных циклов, мало чем связанных между собою. И сковывал их железный обруч рабовладельчества. И этот мир неизбежно должен был попасть  в безвыходный тупик: разбух огромный  мировой аппарат владычества, вскормленный подневольным трудом бесчисленных военнопленных и рабов. Разбух и – лопнул, лишённый внутренней спайки  органически развивающихся  производительных сил.

     Античный мир тунеядцев разложился  и заживо сгнил. А Рим плебейский, прикованный к тачке, к галерам, в отчаянии исторической безысходности  вспыхнул героическими восстаниями  и – погас,  похороненный под обломками  общественного здания.

     При всём отличии конкретной среды  и исторических судеб древнего Израиля, история его, восточного антипода Риму. Намечает те же основные линии социально-политической эволюции, которые мы констатировали в древней Греции и в древнем Риме. Запад попал в тупик. А на Востоке был намечен далёкий выход.

25

                111
   Восток, внешне пассивный, глубоко затаивающий  в недрах своих  мировое бытиё, не раз в муках исторического творчества  рождал великие чаяния  и предчувствия,  намечал выходы из тупиков, в которые попадал  активный Запад. Когда Рим, рабовладельческий Запад  древности, погибал под обломками внешне разбухшей, но внутренне подгнившей цивилизации, лишённой здоровой производственной основы и свободных стимулов труда и накопления, - по великой империи Римской  пронёсся шопот трусливый, и нам знакомый:
     - Мир погибает.
     А тем временем  на далёком Востоке, на берегу Средиземного моря  жил малый народ, имевший своих
Рыбаков, пастухов, земледельцев, батраков, ремесленников и уж затем торговцев и владельцев латифундий, светских  и духовных властителей. Суровая была  земля Иудейская. Внизу широкая недифференцированная  масса трудового народа, в жестокой борьбе со скудной природой. Наверху – тонкий слой оптиматов, захвативших материальные и духовные богатства народа: владельцы  латифундий  - светские владыки  и изобретатели  царства божьяго – духовные «пастыри». Для них и только для них эта бедная страна сурового труда была землёй, изобилующей молоком и мёдом. Ибо было внизу бесправие  и гнёт. И на согбённых  плечах народных мастерилась высокая политика


26

хищнических  династий от Давидов и Соломонов до Иродов, своей расточительностью и интригами всё более подрывающих экономические основы народные.
Идёт в массах народных глубокое брожение. Нарастает на
Дне души народной великий бунт, «бесцельный», ибо  нет накопления производительных сил  в процессе труда коллективного. Чревата жизнь великими зарождениями, но сил нет рожать… Но  пути Востока – пути внутренние. Лепит горе безысходности  трепет мессианский, чаяния далёкие. Нарастает  восточная революция – духовная, страстная, тоскующая,  бичующая, полная несбыточных порывов: пророки. Рупор униженных и угнетённых, они измышляют своего бога справедливости, чтобы хоть в душе порабощённых, «в кредит», произвести делёж – равнение. И уносилась мечта безудержная в безбрежную даль: люди – братья, народы – братья,  вечный мир на земле, единой, свободной, всечеловеческой. Наметились тут вехи такого  отдалённого будущего, о котором только мечтать и мог бедный, разрозненный  и раздробленный  Иудейский народ.
     Древний Израиль  был небольшой, но разветвлённый социально-экономический организм, тесно спаянный общей  исторической судьбой.  В этом смысле это, быть может, уже тогда одна из  «наций» в современном понимании этого


27

слова, с крайне сложной экономической, политической и культурной структурой.
     Палестина эпохи 7-8 столетий до Р.Х. представляется по преимуществу  страной земледельческой.  Основа хозяйственной жизни – труд земледельца. Земля приковывает к себе, но и стимулирует  хозяйственную деятельность человека.  Местами преобладает скотоводство. Вокруг водных бассейнов -  рыболовство. На этой трудовой основе воздвигается  вся социально- экономическая и политическая  иерархия страны: землевладение, финансовый, или вернее, ростовщический  капитал, профессионально-политическое властвование  бюрократии, и общественно- религиозное господство духовенства. В городах, где сосредоточены нити  политического властвования,  к этим классам присоединяется торгово-посредническая  группа сверху,  и трудовые элементы: ремесленники, прислуга, рабочие всех отраслей  труда и люмпенпролетариат, снизу.
     При такой социальной структуре основное бремя государственного хозяйства  лежит на крестьянстве, которому приходится платить оброк, проценты, налоги и всякого рода сборы в пользу военных, религиозных и всяких иных властей.  На крестьянство же ложатся  тяжким бременем и все натуральные  повинности по охране  и строительству государства. При этих условиях не может быть и речи о расцвете крестьянского хозяйства.

28
Крестьянство всё более и более закабаливается. На его плечах вырастает жадный класс землевладельцев, экспроприирующих всякими путями - правдами и  неправдами мелкое крестьянство. Быстро растут латифундии.  В этом же направлении действует и закабаленность  крестьянина у владельцев ростовщического капитала.  Все это вместе взятое  всё глубже подрывает сельскохозяйственную основу государства, лишает крестьянина необходимой базы для служения государству. Крестьянство всё более становится элементом недовольным, переходя во всё более резкую оппозицию к власть имущим группам.  Не находя выхода в нормальных условиях  государственной жизни, эта оппозиционная энергия толкает крестьянство на путь буйной вольницы. Из крестьянской среды, в особенности в Галилее, выделяются революционно – разбойничьи группы, ведущие партизанскую войну против общественного строя.
     Параллельно с этим и в городах  накопляются всё более значительные массы необеспеченного и деклассированного люда. Город становится средоточием для всех элементов, так или иначе лишённых возможности принимать активное участие в хозяйственном строительстве  и вынужденных поэтому искать себе пропитание вокруг столов  политически властвующих групп. Подобно Риму  и в Иерусалиме накопляются огромные массы  беспокойного

29
люмпенпролетарского  элемента, авантюристического, непостоянного, падкого на всякого рода смуту, как источник   легкой наживы. При этом нищие и люди ножа занимают всё более значительное место в общественной скале городского населения.
    Таким образом,  мы видим, что основная социально-экономическая тенденция  этих столетий в Палестине была, с одной стороны, всё растущая экспроприация  и разорение крестьянства, а с другой стороны – усиленная пауперизация  городских масс.  Неизбежным последствием  этого процесса был всё более усиливавшийся упадок производительных сил страны. Чем больше подрывалась основа  нормального хозяйственного развития, тем ярче разгоралась  ожесточённая политическая   борьба антагонистических групп.

               
1V.

     Политическая структура Иудеи последних столетий до Р.Х. представляет собою крайне пеструю и поучительную картину. Каждый из основных классов общества имеет организованного носителя своих политических интересов и взглядов.
     Садукеи – аристократическая партия господствовавшего в течение столетий класса крупного землевладения  и политически-религиозного властвования. Консервативная в отношении  народных масс, которым она поставляет из своей среды как духовенство, так и бюрократию, саддукеи сами являются носителями, если не безбожия, то во всяком


30
случае свободомыслия. Руководя внешней политикой, они ориентируются в ней на сильных соседей, преследуя, с одной стороны, цели империалистические, и не останавливаясь, с другой стороны, перед ассимиляцией с господствующим классом могущественных соседей (эллинизм).
     Выразительницей средних промежуточных слоёв общества является партия  фарисеев. Находясь в начале в резкой оппозиции к  властвующим саддукеям, фарисеи  в течение времени становятся всё более влиятельной партией, перенявшей у саддукеев  значительную часть их общественно-полезных функций: развитие письменности, законодательство, толкование, правосудие. Являясь партией третьего сословия, средних элементов, фарисеи ведут умеренную политику  золотой середины, политику народнически - демократическую.
     С усилением  средних слоёв и ростом их общественно-политического влияния фарисеи становятся средоточием наиболее выдающихся  интеллектуальных сил страны, партией книжников, литераторов. Параллельно с этим, по мере своего приближения к кормилу власти, фарисеи становятся всё более консервативными, выявляя националистическую, а вскоре и чисто шовинистическую  природу третьего сословия. Проповедуя верность заветам и рассудочную добродетель, фарисеи обнаруживают свою набожно-лицемерную суть, продиктованную основным

31
политическим заданием этой партии: привести народные массы к покорности имущим и властвующим. Недаром фарисей остался в истории символом общественного лицемерия, служения  книжника-идеолога интересам господствующей власти.
     С приближением своим к власти  фарисеи вводят ряд оградительных и консервирующих старый уклад норм, усиливая религиозные строгости, запреты и веленья. –
К этим мероприятиям фарисеев садукейская аристократия относилась крайне отрицательно, отвергая всё,  что не вытекает непосредственно из писанного закона,  не признавая правотворчества фарисеев. (Tora-schebal-pe).-
Свободомыслие в вопросах национально-религиозных естественно сочетается у саддукеев с отрицанием бессмертия человеческой души, - в чём они опять таки радикально расходились с фарисеями, в среде которых и родилось « царство небесное», как антитеза и противоядие против  реальных преобразований царства  земного.
     Политическим  выразителем  интересов  мелкого крестьянства, угнетённого, а потому и оппозиционного,
являются  зелоты  или каноим. Группируя вокруг себя основное ядро малоимущего крестьянства, а вместе с тем и значительные массы неимущего населения вообще, зелоты с самого начала выступают,  как группа последовательно демократическая , в моменты критические – как партия,

32
чисто революционная. При этом мелкобуржуазная основа  накладывает яркий отпечаток на  весь облик партии, глубоко двойственной   по природе своей. Как  защитники интересов слоёв угнетённых и неимущих, зелоты насыщены враждой к господствующим и экзальтированны  мессианскими чаяниями  грядущего царства божьяго на земле. Это составляет социально-революционное  ядро зелотизма. С другой стороны, собственнические элементы среди зелотов соединяли их тысячами нитей  с властвующим классом  имущих,   передававших зелотизму  свою религиозную и националистическую  идеологию, призванную  прежде всего окарнать  социально-политическую  оппозиционность  народных  низов. В зелотской  группе таким образом сочетаются  анархо-бунтарские вспышки отчаявшихся деклассированных элементов с национально-патриотическими порывами мелкособственнических кругов. И понятно,  что в моменты органические,  спокойные,  тоска по социальному перевороту обычно спутывалась  и подавлялась переживаниями националистическими. Но в моменты общественных кризисов  неизбежно выдвигалась на авансцену социально-оппозиционная сторона зелотизма,  получая своё выражение в беспощадном терроризме в отношении господствующих классов. Недаром идеологи и историки этих классов сохранили за зелотами прозвище «сикарийцев», ножевщиков.

33
     Эти партии – садукеи, фарисеи  и  зелоты – были основными  политическими факторами,  активно участвовавшими  в общественной жизни страны и боровшимися за государственную власть.  Но была наряду с ними и четвёртая группа, менее многочисленная  и внешне менее влиятельная , но оставившая после себя не менее яркий исторический след,  это – ессеи. Это была партия  чисто трудовая,  радикально отрицавшая частновладельческие устои общественного уклада, с его социальным неравенством, бесплодным посредничеством и развращёнными  безработными массами. Но при всё более усиливавшемся упадке  сельского  хозяйства и при отсутствии городской промышленности,  социально-революционные стремления трудовых и пролетароидных элементов не могли вылиться в форму крупной  политической партии, стремящейся к государственной власти  и борющейся за неё методами революционными. Этим и объясняется тот факт, что  ессеи, партия коммунистическая, вынуждена была оставаться в стороне  от большой дороги  исторического развития  Палестины, бежать из городов, в сектантском стремлении осуществить  свои эгалитарные идеалы вдали от  старых центров палестинской культуры. Ессеи, - их по приблизительной оценке было до четырёх тысяч душ, - образовали свои сельскохозяйственные общежития, где с прямолинейной последовательностью проводилась идея  общности труда, имущества и потребления , вплоть до одежды и жилища: практики мессианизма.

34
    Ессеи находились в резкой оппозиции к  садукейско-фарисейской  общественности. – Облачая свои социально-освободительные стремления  в религиозную оболочку, порою мистическую вследствие  не вполне осознанной основы своей оппозиционности, -  ессеи однако решительно отвергают бездушные  деморализующие обрядности  синагоги, как жертвоприношения. Фарисейская письменность ставит им в особенную вину , что ессеи в своём пафосе не останавливались перед произнесением имени божьего («Schem – hamforasch»). Как не могли им, конечно, простить власть имущие их отказ от участия в религиозно-националистических войнах евреев с другими народами. Естественно, что фарисеи нигде не поминают ессеев добром А авторы «Мишны» называют ессеев  «благочестивыми дураками («chasid scheite»), способными погубить мир». И не менее естественно, что правоверному наследнику фарисейства Айзику- Гиршу Вейсу,  автору «Dor  dor  wedorschow», ессеи  представляются разрушителями основ торы, сумасбродами, чудаками
 (Т.1. стр.327).
     На фоне крайне  скудных производительных сил и всеобщей нищеты ессейские коммуны  вынуждены были ограничиваться элементарными формами кооперации,  основанной не столько на общем производстве, сколько на общности потребления. Этот потребительский коммунизм, лишённый по природе своей возможности  широкого

35
Развития  и всеобщего распространения, естественно должен был попасть  и в  социальный тупик безбрачия, чередовавшийся с половой разнузданностью. Тем не менее ессеизм остался в истории древней Палестины светлым пятном, перед которым  вынуждена была с изумлением  остановиться  даже историография господствующих классов, фальсификация которой сравнительно мало  коснулась ессеев и их деятельности.
     Бедность производительных сил  и охвативший Иудею  к концу ея самостоятельности  обруч мирового рабовладычества  Рима  не давали ей конкретного выхода на путь свободного исторического развития.  Но благодаря деятельности зелотов и ессеев, даже в этом положении  безысходности в общественном сознании масс всё же не обрывалась бесследно  нить общей судьбы. В зелотском мессианизме  и в ессейском коммунизме  трудовые массы Иудеи  плели эту нить коллективной жизни  дальше, в отдалённое грядущее. В образе Мессии-избавителя консервировались лучшие народные чаяния, не  нашедшие своего реального осуществления в настоящем. В лице ессейских коммун трудящиеся элементы Иудеи  дали яркий, хоть и односторонний исторический прообраз  эгалитарного общежития. И именно благодаря деятельности этих  социально-революционных групп, иудейское духовенство , сохранившее и редактировавшее письменность древнего

36
Израиля в духе  частнособственнической идеологии, всё же  не могло целиком выкинуть из этой письменности  все элементы  социального равенства и свободы.  И только благодаря этому , идеологи господствующих и по сей день говорят о письменности Израиля  с чисто фарисейской смесью хвалы  и порицания, как Ренан, называющий  закон Моисея «творением экзальтированных утопистов, увлекаемых могучим социалистическим идеалом» («Антихрист»).
     Когда подошёл наиболее критический момент в истории Иудеи,- крушение её национально-политической самостоятельности, - народные массы не видели реального выхода из социального распада  и политического развала.  И приняли крушение как факт,  как судьбу будущих поколений своих. Но если массы народные всё же отказались принять это страдание, как должное,  примириться с гнётом, неравенством и общественным злом, то это целиком заслуга трудовой Иудеи с ея идеологией борьбы за социальное раскрепощение. Именно в ней продолжал тлеть великий мятеж духовный, поднявший на  дыбы всю  всю психику человечества  ближайших столетий в образе первоначального христианства.
     Историческая колыбель этого  духовного переворота 
 
37
стояла в хижинах трудовой Иудеи, где выкристаллизовались  основные составные элементы этого переворота – мессианизм и пророчество.

                V.

     Пророки появляются в древнем Израиле, повидимому, вместе с зарождением в нём  кассовых антагонизмов. Еще в древний период народоправства появляется во Израиле  этот своеобразный  институт  народного трибуна, стоящего на страже   интересов широких масс трудящихся  против всяких поползновений со стороны  социально-политических  верхов. По  мере усложнения экономической структуры Израиля  и связанного с ним обострения классовых антагонизмов, роль и значение пророков , как выразителей интересов эксплоатируемых слоёв общества, становятся всё более  выдающимися.
     Пророчество становится первой в истории организованной  трудовой оппозицией против социального порабощения. Общественно-психологическая основа пророчества – непринятие мирового зла, преодоление человеческого страдания на земле. Всеми корнями своими пророки - земные, в начале даже  земельно-сельские. И уходят эти корни вглубь первобытного коммунизма. На той же основе возник в  древнем Израиле первый коммунистический рецидив – рехабиты,  стремившиеся повернуть вспять колесо истории – к коммунистическому потреблению при максимальном ограничении потребностей и производства.

38
     И были пророки с самого своего появления – «одержимые» идеей борьбы за социальное равенство против всех видов тирании.
     Илья – пророк, прообраз всех грядущих пророков, является в то же время и наиболее мужественным тираноборцем во  Израиле.  Мятежный  заговорщик, гонимый властью, прячется по пещерам, неожиданно является  перед царём, кидая ему в лицо горькую правду о притеснениях народа.  Илья-пророк не мог умереть. На крыльях огненной надежды порабощённых был он  живым
«вознесён  на небо».
     Амос, пастух и батрак, представитель деревенской бедноты, всеми фибрами души ненавидит господствующих.
Способных за пару башмаков продать бедняка в рабство. Забирающих в заклад последнюю  одежду нищего. Готовых на всякое насилие и беззаконие ради накопления новых богатств. Наживающихся на обмере, обвесе и обмане трудящихся.  Это был крик боли, первый взрыв социальной ненависти и жажды мести. Такова  первая стадия  отрицания социального зла: грозное  проклятие  заслоняет перспективы грядущего, отрицание самого общества вместе с порождённым им страданием.
     Сознание пробудилось. Протест зародился и настойчиво доискивается корней страдания. А найти их можно было только  в среде власть имущих.   

39
     Исайя, дитя высшего общества – первый перебежчик в лагерь угнетённых. Он видит зло в самом корне его. Властители грабят бедняков, насильничают над сиротами  и вдовами, отдавших своих отцов-мужей   Молоху власти.
     «Горе тем, кто строит дом за домом, присоединяет угодие к угодию  до тех пор, пока не останется  больше места и они  одни в стране  будут полноправными собственниками».
     Сквозь тьму грядущих столетий дух пророка преодолевает  все социальные  недуги. В душе его, преисполненной великого сострадания, впервые зарождается предчувствие грядущей солидарности людской. Интуиция пророка примиряет людей  в каждом народе и народы между собою. Перековывает мечи на орала, а копья – в ножи виноградные.  Волк рядом с ягнёнком, лев – с телёнком, а над ними  дитя. При свете этого грядущего  вечного мира,  ненависть Амоса претворяется  в  душе Исайи в  великий пафос безграничных перспектив человеческого могущества и  социальной гармонии. Это – вторая стадия  преодоления социальных бедствий:  противопоставление настоящему  страданию будущей гармонии в идее, в идеале.
    Между этими двумя полюсами  -  мщением и творческой надеждой, между гибелью и возрождением – движется в течение тысячелетия  мироощущение трудовой оппозиции

40
В древнем Израиле. И когда вплотную надвинулась социальная и национальная катастрофа, каждый из этих полюсов психических  выкристаллизовался  с  поразительной силой и рельефностью :
     Апокалипсис, откровение  Иоанна  -  книга разрушения par excellence,  с одной стороны, и базирующая на нём проповедь Иисуса – великое  предчувствие воскресения – с другой стороны.
     Апокалипсис рождён безмерными муками  переходного времени, вызвавшими, как элементарную реакцию, страстную жажду разрушения, беспощадный бунт против всего сущего. Это – книга угроз и ужаса, брошенных в лицо господствующему злу. Но прежде всего и больше всего  это -  книга  величайшего   с т р а д а н и я ,  всех видов страдания, еще непреодолённого  барахтающимся  в сетях его человечеством.  В великом смятении притаился мир.  И несутся по нём  один за другим: конь белый – чума, конь рыжий – война, конь вороной – голод. А вслед за ними – конь бледный – смерть и ад.
     «И дана ему власть над четвертой частью земли – умерщвлять  мечём и голодом и мором и дикими зверьми».
Эти образы могли зародиться только в душе , в которой чаша страдания уже переполнена. Это – великие муки родов мессианских. В этом чудовищном нагромождении ужасов , взрывов  и крушений нашёл свое выражение мятежный

41
протест  народа в эпоху  закатного разгула власть имущих.
     Параллельно с этим мятежом духовным нарастала надежда  на «тысячелетнее царство» на земле. Росла и ширилась весть  о грядущем избавлении, о воссоздании нового мира: книга  Эноха  и  книга  Даниила – яркие видения грядущей гармонии. Небо сойдёт на землю. Воцарится вечный   день.  Мир  и справедливость – между людьми.  Вглубь  и  вширь   разрастается   надежда, неутолимая жажда.  Растёт,  буравит  душу,  взрывает  душу   великое   «сегодня или -  никогда».  И  стал  Ииус,  в лице которого долго зревшие мессианские чаяния нашли своего знаменосца.

V1.
    Благодаря  исжитым  страданиям, свило себе в народных массах  Израиля   прочное  гнездо   чаяние      избавления – Мессия, глашатай  и  носитель  избавления, столб  огненный  еврейской истории  в течение многих столетий. И  было  это  действительно одно из  величайших  культурно-исторических предвосхищений. Ибо путь, ведущий от конкретного страдания к далёкому Мессии, есть путь самого напряжённого  коллективного творчества.
     Дикаря страдание приводит к коленопрепклонению перед  идолом – символом всемогущества, адекватным его собственному бессилию и возведённым на божеский трон

42
Именно этим неосмысленным и лишь смутно ощущаемым  бессилием. Для того, чтобы зародилась идея Мессии,
коллективная психика  должна была проделать глубокую интенсивную работу. Прежде всего страдание должно быть воспринято не как факт,  а  как   з л о  ,  которое должно быть искоренено.  Сознание должно осмыслить корни этого зла, общественные причины его.   Душа должна преодолеть в себе эти причины, претворяя  сущее в должное. Воля должна перенестись из обильного страданием  настоящего в гармонию грядущего. Таков далёкий путь от страдания к Мессии.
     Рождение Мессии  это – социально-п с и х и ч е с к о е  преодоление страдания и зла,  как  предчувствие  их фактического  искоренения в  будущем.  Мессия – великий поворот  от  небожителей  к  обитателям  земли. Первый опыт   о б р а т н о й    п р о е к ц и и    на землю божества, возведённого  человеком-страдальцем на трон небесный. Мессия означает  самосознание  человеком  своей собственной  боготворческой  природы.  Дитя   страдания, Мессия    осуществляет   в   идее     ц а р с т в о   б о ж и е    н а   з е м л е .
     И   какая   могучая   сила   художественного предвосхищения  воплощена в мессианских  чаяниях и образах.  Ягнёнок рядом с волком – в эпоху безграничного волчьего господства.  Мечи, перекованные в орала – в эпоху неограниченного самодержавия меча. И какая безмерная

43
Сострадания, коллективного преодоления страдания , кроется в безумно  смелом  принятии на  себя  идеологами труда маленького племени  всей глубины страдания  за грядущее благо всего мира.  И восстанет он из стана страждущих, Мессия – избавитель.
     Долгие поколения  вкладывали в этот символ  все силы своих упований,  и вырос  Мессия,  избавитель племени иудейского, в душе пророков в спасителя и объединителя всего рода человеческого.
    И вобрал Мессия в себя  все элементы  грядущего всемогущества освобождённого от оков человека.
«По облакам сходит  с   н е б а   С ы н   ч е л о в е к а
(Ben-Adam),  приближается к обременённому  днями, который  передает ему всю полноту  власти,  господства       и всемогущества» ( книга Даниила).
     И был и остался Мессия – знаменем отрицания  мирового  зла. И чем сильнее был гнёт нужды,  тем ярче горение-сознание,  отрицающее  сущее  зло  во  имя должного блага.  Мессианизм –  квинт-эссенция  всякой революционности. Ибо тот, кто чает избавления, кто не приемлет   status  quo, тот алчет грядущего,  неустанно ждёт его всеми фибрами души, раскалённой – нередко до  фанатического  самопожертвования, -    готов отдаться
делу приближения этого грядущего.
     Мессия – психический резервуар, возникший в момент

44
первого осознания  классовой  разрозненности  и классовой борьбы  в древней Иудее.
    Об этом ясно свидетельствуют и те черты, которыми народ наделяет предшествующий приходу Мессии период. Мессианские  муки родовые: - Молодёжь  выступит с озорством против старых людей, простые люди – против именитых, домашние против господина своего. Всё это бесспорно симптомы  обострённых классовых отношений, которые все стекаются  в резервуар мессианских  предвосхищений.
     Из этого резервуара долгие  столетия черпали  силы все оппозиционно-революционные стремления еврейства, направленные к преодолению  первичного греха – классовой раздробленности общества и его последствий: социального неравенства , политического рабства,  культурных извращений, религиозной косности. В образе Мессии человечество  впервые предвосхитило преодоление  всех этих последствий  классовой структуры общества.  Поэтому Мессия  древней Иудеи  стал источником душевного горения  еврейских народных масс, стал их «призванием», с одной стороны, и мишенью нападок реакции  всех времен, народов и стран, с другой стороны.
И это самое  мессианистское  предрасположение заставляет
в каждом  социально-политическом кризисе  видеть начало великого мирового переустройства, канун общественного «светопреставления».

45
     Мессианизм – продукт Востока, вскоре пересаженный на Запад, когда борьба классов подготовила в нём почву для этого.
     Мессианизм, зародившись позже возникновения профетизма во Израиле , впоследствии  органически сросся с ним и стал сам мощным  стимулом развития  пророческой идеологии, достигшим кульминационной точки в Иисусе.

V11.
     Спор  учёных  о  том, существовало ли  в действительности в Иудее лицо по имени Иисус, которого постигла передаваемая  новым заветом судьба, мы считаем бесплодной схоластикой, лишённой всякого общественно-исторического значения. История знает личность, лишь как кристаллизационный центр для общественных настроений, идей и  массовых движений. Реальность Иисуса в этом отношении бесспорнее, чем была бы киносъемка  его земных похождений.
     При этом нам придётся иметь дело именно с двумя реальностями, совершенно различными,  порою диаметрально-противоположными.
     Иисус-пророк земной, последний из  великой плеяды пророков иудейских, в котором ярко вспыхнул бунт мессианских порывов. Этот Иисус –  жил в сознании народных масс иудейских.
     И  другой был Иисус – небесно воскресший потом на Западе, защитник страждущих  и  обременённых. Христос,

46
вскоре выродившийся в процессе исторической диалектики –  в  свою общественную противоположность.
     Иисус иудейский – плотник из  Назарета,  вышедший по словам Павла, из рабов. Пролетарий. Рано осиротел. Познал вокруг себя   нужду, горечь и томление безработицы.  А в душе с детства тлел пафос великих пророков иудейских – уничтожить зло, людское страдание, с корнем, здесь на земле. Ибо – «если не теперь, то когда же?». И стал Иисус  собирателем-будителем  всех страждущих  и отвергнутых во Израиле.  И  потянулись к нему  бедные, голодные, алчущие. И стал объединять их против врага. И был этот враг –   имущий, а вместе с ним и светские  и духовные оградители  интересов  его.  Тот самый имущий, который был оплотом  римско-греческой цивилизации, был объявлен Иисусом всенародно корнем мирового зла.  И на место античного  «beati possidentes» было провозглашено  евангелие грядущего: «благо бедным, ибо их царство грядёт». Это сознание, продиктованное инстинктом пролетария, решает всю дальнейшую жизнь Иисуса. Проповедь борьбы, ненависти. Преследования,  конспирация, кружки.  Измена. Мученическая смерть.  Типическая судьба революционера.
    Проповедь Иисуса , жившего в сознании еврейских масс, была насыщена самой напряжённой социальной ненавистью, пафосом борьбы  с собственническим злом, с господством светских тунеядцев и духовных лицемеров.

47
Мало достоверного дошло до нас о жизни и борьбе этого Иисуса, превращённого церковной фальсификацией  в легендарного антипода своего. Но то, что уцелело случайно от теологической фальсификации – несколько  чётких афоризмов Иисуса – вскрывает всю безмерность проделанного над ним  исторического насилия.
     «Не мир принёс я вам,  а меч». Разве этот  случайно уцелевший боевой клич революционера, дифференцирующего    социальные группы, не бьёт в лицо всем пацифистским  извращениям, проделанным  господствующими классами над  Иисусом?
     «Легче верблюду пройти через ушко игольное, чем богачу войти в царство небесное». Кто в этом изречении, остро отточенном антисобственническим мироощущением, откроет  хоть след последующей церковной карикатуры  Иисуса, черты Христа, непротивленца злу?
     «Первые будут последними, а последние первыми». И могла ли эта воистину «диктаторская» мысль зародиться  в мозгу спиритуалистического  прислужника власть имущих  классов, каким изображает  Иисуса христианская теология?
     «Суббота для человека, а не человек для субботы». Разве
Могло это исходить от отрицателя земных благ  и лицемерного восхвалителя  обманного царства небесного,
каким  живёт  Иисус  в сознании христианских эпигонов?

48
     Богатство – зло, обуза. Всякий, кто защищает богатство, владение – враг народа. Горе, горе всем, собирающим богатства,  ростовщикам,  ханжам,  фарисеям, прикрывающим именем Бога своё служение  Молоху, а внешним благочестием – обман и разбой.  Эти наивно пролетарские стимулы беспрерывно толкают Иисуса  на путь борьбы с имущими классами и их приспешниками.  Проповедь Иисуса встречает  непосредственный отклик  лишь в небольшом кругу единомыслящих  оппозиционеров, наталкиваясь на глухую стену  народной инертности  и порабощённости духовной.
     Гонимый властями,  светскими и духовными, Иисус бежит из города в город.  Безграничная вера в свою правду, яркий темперамент, огромная сила внушения, –  всё это творит  «чудеса», чудеса веры в  святое дело, чудеса, превращённые впоследствии  церковниками и идеологами  волчьей сути в овечьей шкуре  в  чародейства магические,
сверхестественные.
    Жил в Иудее человек, оказавший на Иисуса  решающее влияние – Иоханан, по прозванию Креститель, мужественный носитель  пророческих заветов, борьбы с насильниками  и самых напряжённых мессианских чаяний. И случилось, что этот яркий поборник революционной идеологии погиб  на славном посту в борьбе  против

49
порочных властителей Иудеи. Это событие решило судьбу Иисуса.  Он должен был продолжить  дело  Иоханана.  Иисус вступает в открытый конфликт  с  властью. В этой борьбе его постигает ряд неудач.  Преследуемый римской полицией, затравленный слугами фарисеев, Иисус бежит в родной Назарет. Но там его, местного плотника,  злобно осмеивают и с позором выгоняют – нет пророка  в отечестве своём.  Полный  отчаяния,  мечется  Иисус  по Иудее, поддерживаемый небольшой группой приверженцев. Бездомный,  доведённый  до  крайности, он  решается на шаг отчаяния: идти в Иерусалим!  Там должно свершиться  избавление. Сегодня же.  Душа, переполненная страданием, требовала прыжка в царство свободы. Все муки бесплодной борьбы, вся горечь  несбывшихся мессианских надежд толкали Иисуса на этот последний  роковой  шаг.
     На Пасху в Иерусалим стекается народ  со всех концов страны.  Иисус пойдёт к народу, он  сорвёт маску  с лица врагов его.  С  бичем  в  руках  Иисус  спешит  в  храм, превращённый в биржу. Он изгоняет торгашей из храма, опрокидывает лотки менял.  Иисус аппелирует к народу именем пророков.  Безуспешно.  Власть фарисеев  и их прислужников  слишком еще прочна. Иисус остаётся  с небольшой группой  «мечтателей». И удаляясь из храма после неудачной стычки, Иисус с ненавистью кидает, указывая на храм:
      – Камня на камне здесь не останется!

50
     Не один храм  и не один дворец  слышал  это из уст революционера.  Но   ни одного из них последующая реакция  не превратила так нагло-цинично  в свою противоположность, как  Иисуса –  его «приверженцы».
     Открытый бунт решил судьбу Иисуса. Власти встрепенулись.  Иисус снова бежит. Но в тесный  круг его друзей  вкралась уже  измена.  Вековечный Иуда.  И было так до сих пор всегда: где Иисус –  там  и  Иуда. Предательским поцелуем выдан властям,  в тридцать серебренников   оценённый Иисус. Суд фарисейский
к  смерти  присудил.  И  римскими  палачами  был
казнён – распят  мятежный плотник из Назарета.  Малодушно   оставили его,  преданного, замученного, ближайшие друзья его. Один. Во всём мире один. Высоко на кресте, на Голгофе.
     Так еще ни один пророк  во  Израиле  не умер. Ибо был он распят за самую грозную  истину, когда  либо возвещённую  миру  рабовладельческому.

V111
     Всякая  Революция  рождается в предчувствии народа, как некая легенда, как  предвосхищение грядущего.
     Когда  же  исторически  оправданная,  но преждевременной  вспышкой  прорывающаяся  революция кончается  неизбежной  неудачей, тогда  из революции снова  рождается  легенда. Революция сама превращается в Легенду. И борются при создании этой легенды две силы:

51

побеждённая революция и  победившая реакция. И стремится каждая  из них  воплотить в герое легенды  черты свои, идеал свой. И побеждает  – победитель.
     Жил в сознании ВостокаИисус-пророк, тираноборец, друг неимущих, а воскрес  на Западе  Иисус-Христос страстотерпец, смиренный слуга имущих.
     Побеждённая революция успела вплести  в терновый  венец   мученика   один   из   наиболее   ярких  цветков своих –  любовь-солидарность. Страданье рождает состраданье.  Осознанное состраданье есть солидарность. А потому – люби ближнего, как самого себя, больше, чем самого себя.  Но прочно воцарившаяся  реакция усеяла чело  распятого   терниями  бесчисленными. И случилась одна из самых  поразительных метаморфоз: как умер Иисус-пророк и воскрес Иисус-Бог. Ибо этого настоятельно требовало время.
     К тому времени завершил свой  круг античный мир. Человечество вступило в новую эпоху. Жизнь начала строиться  сызнова, снизу. Наступило время медленного, кропотливого накопления сил, как основы грядущих социальных столкновений  вокруг  власти над миром.   Предстояли века тяжёлых трудов, огромных страданий народных масс. И  в перспективах  грядущего раскрепощения  страданья  эти имели  своё оправдание.

52
И  стал  историческим  балластом  древний  бог Израиля, бог мести и борьбы.  И уже не нужны были человеку пророки бунтующие.  Нужно было одно:  труд кропотливый,  смирение,  терпение,   долготерпение. Ибо этого требовало предстоящее накопление.   Осиротел древний трон бога, карающего за зло и побуждающего человека на борьбу с ним.  На смену ему должен был явиться  бог   всесмирения,    манящих   обещаний  и потусторонней наркотики.
     Человечество  наступившей  эпохи упорного собирания сил  настоятельно  нуждалось  в  боге, который  облегчил бы ему  предстоящий путь страданья, возводя это страданье  на  высоту  божественную, страдая   вместе  с   человеком   и  за него.  И этим богом  страдающим  стал  легендарный  Иисус.
     Иисус   иудейский   пришёл  водворить  царство божие на  з е м л е.  И был это первый опыт осуществить  мессианский  идеал,  опыт наивно-детский, но  героический в своём индивидуальном порыве.  Церковники же христианские,  защитники собственности,  вновь водворили Иисуса на далёкое небо,  подальше от жизни. Иисус-пророк проповедывал:  благо бедным и голодным, а церковь христианская    обезвредила эту   революционную проповедь,   спиритуализировав   её  одним только словечком: «бедные   д у х о м»,  голодные  это – алчущие справедливости    н е б е с н о й.  Иисус земной –  бунтарь, изгонявший  из храма торгашей и лицемеров, а теологизированный   Христос – юродивый, подставляющий бьющему другую щеку.

53
     Если фарисейская Иудея  и языческий Рим  распяли Иисуса физически,  то власть имущий христианский Запад  распял его духовно. Так случилось, что  освободительные чаяния пророков были подменены  стимулами духовного порабощения народа.  Распятый рабовладельцами, Иисус был превращён в смирительную рубашку для порабощённых.  Так мир господ превратил Иисуса  в бога для рабов.
     Вспыхнули на Востоке лучи  и быстро погасли на Западе.  А под покровом наступившей тьмы  расцвело новое рабство,  феодальное, преддверие  капиталистического.

__________________________